Материал из номера
Ноябрь 2013
Скачать номер
в PDF формате
— Вы знаете, что ваш прадедушка был "дачным мужем"? — Мы ехали в машине с академиком Александром Панченко, и я ловила каждое слово этого блестящего ученого.
Мой прадед был инженером "Печатного двора" в Петербурге, не богатым, семейным. Каждую осень он снимал новую квартиру, а каждую весну, когда он с ней расставался, вещи отвозили на склад. А семья в мае перемещалась на дачу, которую на Карельском перешейке снимали у хозяина-финна.
Прабабка с детьми и няньками жила в Куоккале (нынешнее Репино), прадед каждый день катался на поезде на службу и обратно. Но я не знала, что такие господа назывались сто лет назад "дачными мужьями". Это мне и пояснил академик Панченко.
Ну а богатые люди могли с квартирой в Петербурге не расставаться. Семья на даче, они сами — в холостых компаниях, пьют шампанское. Поэтому для такого счастливчика было придумано специальное слово — "шампаньолик", с оттенком восхищения и зависти.
Фото: Леонид Арончиков Дача отставного капитана 1-го ранга В.И. Прибыткова, построенная неизвестным архитектором, смело соединившим в своем творении сразу несколько стилей
БЕЗЗАЩИТНЫЕ ПАМЯТНИКИ
Еще в конце 80-х годов прошлого века можно было легко представить дореволюционных дачников, неспешный уклад жизни на взморье или берегу реки, детей, играющих в серсо, взрослых — в крокет. Пти-жё на свежем воздухе, обед в беседке, мороженое, которое делали в специальных машинках, флирт и танцы под духовой оркестр. Можно было представить все это потому, что сохранялись те самые дачи. Они производили внушительное впечатление, даже приспособленные под детские сады, даже растерявшие цветные стекла веранд и уютную планировку садов.
В 1990-х годах прекратили свое существование профсоюзы, детские сады и пионерские лагеря выехали восвояси. Прекрасные дачи годами стояли бесхозными, превращались в приюты для бомжей, а затем — в груду головешек. Так происходит каждый год: потери таковы, что в каждом знаменитом дачном поселке под Петербургом теперь осталось всего лишь по два-три домика. И их печальная судьба наверняка определена. Они сгорят или будут снесены. А ведь среди них есть памятники федерального и регионального значения, есть вновь выявленные объекты. Но статус не способен защитить деревянный дом.
Фото: Леонид Арончиков Когда-то улица Морская в Комарово считалась самой богатой. Теперь ее "украшают" вот такие руины
В комитете по охране памятников Петербурга разводят руками, расписываясь в собственном бессилии. Не все исторические дачи прошли профессиональную экспертизу. То есть не на каждую есть документ с подробным описанием объекта, подтверждающий его историческую и архитектурную ценность. Зачастую новые владельцы заказывают экспертизу сами. Но пишут ее так, что памятник перестает быть памятником, и его можно спокойно сносить. Таких случаев много...
Фото: Леонид Арончиков
УХОДЯЩАЯ НАТУРА
Дачный век начался в России параллельно с интенсивным строительством железных дорог. К югу от Петербурга строили свои дома богатые люди. Например, чего стоила дача купцов Елисеевых в Белогорке! Настоящий замок с разнообразными фасадами возвел зодчий Владимир Тавлинов. Замок вызывал зависть и уважение соседей.
Скромные люди селились на Карельском перешейке. Тогда это была Финляндия — все дешевое: и домик, и провизия. Довольно быстро побережье Финского залива становится центром притяжения творческой интеллигенции. Строит в Куоккале свои знаменитые "Пенаты" Илья Репин. Это самая невероятная дача тех мест. Репин с подругой Нордман-Северовой считают, что прислугу надо максимально освободить. Поэтому гости сами себя обслуживают. В столовой — вертящийся обеденный стол, специально для удобства. Репин — убежденный вегетарианец, поэтому гости после обеда у гения живописи с аппетитом закусывают котлетками в привокзальном буфете. А кто только не бывал у Репина в гостях! Кто только не снимал дом рядом, чтобы вечерами вести неспешные интеллектуальные беседы! Здесь и первый русский футурист Николай Кульбин, и Корней Чуковский. И множество музыкантов, художников, известных и не очень. Нарождающееся племя авангардистов и скромные скрипачи Мариинского театра.
Фото: Леонид Арончиков Старая дача в Зеленогорске (бывшем Териоки)
В Комарово (Келломяках) первую дачу в начале ХХ века построил предприниматель Иван Забелин. Двухэтажный деревянный дом вблизи железнодорожной станции, возведенный в стиле дачного классицизма, Забелин назвал "Отрадой". Украшенный резными наличниками, с бельведером-башенкой, дом был достопримечательностью поселка. Пока недавно его не купил один высокопоставленный чиновник. Сразу же участок обнесли огромным забором, а дачу снесли. Теперь, очевидно, построят среднестатистический коттедж. Владелец оказался неспособным оценить эстетику старой дачи.
Прогулка по историческим Келломякам сегодня — это виды руин и головешек. Самой богатой улицей здесь издавна считалась Морская, она ведет от железнодорожной станции к морю. Внизу у самого залива был пансион Веры Поммер, где в 1930-х годах жил писатель Борис Зайцев. В то время это уже независимая Финляндия. Отсюда Зайцев писал письма своему другу Ивану Бунину: "Уже три недели живем в Келломяках — в немолодом огромном доме. Теперь тут пансион. У нас две комнаты и отдельный крытый балкон в цветах. Перед моим окном сад, яблони, цветы, дальше сосны, дорога и море. Виден Кронштадт. Это очень волновало первое время. Иван, сколько здесь России". Сейчас от пансиона остались руины, как и от красивейшей дачи напротив.
Фото: Леонид Арончиков Людмила Владимировна Балмасова
А на пересечении Морской и Курортной когда-то стояла таинственная вилла "Ренно", обнесенная прекрасной оградой в стиле модерн с чугунными цветами. Ограду украли уже в начале нашего века, от виллы остался лишь домик смотрителя, да и он тоже в руинах. Здесь произошла романтическая история. На вилле в 1920-х годах отдыхал академик Иван Петрович Павлов с супругой. Павлов любил эти места, дружил с Ильей Репиным, ездил в Куоккалу, в репинские "Пенаты". На вилле "Ренно" Павловым понравилась младшая дочь хозяйки, они решили познакомить ее с сыном Владимиром, но Владимир влюбился в старшую дочь. Обо всем этом рассказывает Людмила Владимировна Балмасова, урожденная Павлова. Она живет в Комарово на Горной улице, в той самой даче, что в 1930-м купил ее отец. Сейчас таких домов здесь почти не осталось, сегодня это — раритет, а когда-то была среднестатистическая скромная дача. Две веранды — открытая и застекленная, плющ и виноград, которые вьются по стенам дома. Резные наличники и, конечно, прекрасный сад. Уютное пространство, окруженное корабельными соснами. Как сильна была привязанность к этой даче у всей семьи, говорит один эпизод. Во время Великой Отечественной здесь, в Келломяках, шли бои. Павловы были в эвакуации, а когда вернулись в 1945 году, выяснилось, что их дачу занял некий генерал, который не собирался съезжать. Тогда Владимир Иванович Павлов обратился с письмом к самому Сталину. Попросил вернуть дачу и для этого готов был расстаться с каменным домом в Колтушах. Сталин распорядился дачу вернуть. Чтобы отремонтировать родовое гнездо, Владимир Иванович взялся написать учебник для старших классов по физике. Это был конец 40-х годов. Написать надо было так, чтобы не упомянуть ни одной иностранной фамилии. "Абсурд. Но отец справился, написал. Почитать бы сейчас этот учебник", — рассказывает Людмила Владимировна. Сидя на скамейке у своего дома, она с удовольствием вспоминает прошлый век. Выходить гулять за пределы сада ей давно не хочется. От прежних Келломяк ничего не осталось. То же самое можно сказать и о соседних поселках.
Фото: Леонид Арончиков
Териоки, нынешний Зеленогорск. Самая красивая дача, построенная практически на заливе, обнесена двойным рядом колючей проволоки. С послевоенных времен она принадлежит Министерству обороны. Когда-то здесь был санаторий "Зеленогорск", сейчас дом пустует, участок вокруг заброшен. Бело-голубая дача в стиле модерн — роскошь даже для начала ХХ века. А какой здесь был сад! Владелец, адвокат Роберт Кинг, украсил его скульптурами Джованни Бенцони, итальянского мастера начала XIX века. Работы Бенцони есть и в Эрмитаже — это уже говорит об их ценности! Сейчас от прежней коллекции остались всего три статуи. Они стоят в саду, укрытые дощатыми "домиками". Можно заглянуть в щели — видны мраморные руки древнегреческих богинь. На участок может проникнуть кто угодно, его охраняет всего один сторож. Статуи могут вывезти, разбить, испортить.
Фото: Леонид Арончиков Дом-загадка стоит в Березовом переулке Зеленогорска
Говорят, недавно дом Кинга (иногда его называют дачей купца Елисеева) посещала комиссия комитета по охране памятников Петербурга. Почему чиновников не тронула судьба шедевров Бенцони, место которым в музее, а не в заброшенном саду? Загадка. Хотя, возможно, искусствоведы не стали делать акцент на ценности скульптур намеренно. Чтобы мраморные шедевры моментально не переместились на виллу какого-нибудь генерала...
ПАМЯТЬ О БЛИСТАТЕЛЬНОЙ ЭПОХЕ
Краевед Александр Браво показывает дачу, о которой мало кто знает. Она находится в Березовом переулке Зеленогорска, и до сих пор в ней располагаются коммунальные квартиры. Век назад владельцы зачастую не могли заплатить архитекторам большие деньги за работу, но зодчие именно в таких проектах загородных домов проявляли огромную фантазию. Есть дачи типовые, а есть шедевры, аналогов которым нет в мировой архитектуре. Вот этот дом в Березовом переулке как раз такой. Неизвестный автор проекта смело смешал стили — и русский, и готический, и модерн. Здесь и башня, и окошки-эркеры, и абсолютная несимметричность. Дом-загадка. Сейчас его расселяют, в нем осталась только одна семья. Так что судьба этого шедевра тоже ясна. Сгорит или снесут. Тем более что у этого замечательного дома нет статуса памятника.
Фото: Леонид Арончиков Легенда гласит, что эти витражи были сделаны по эскизам Врубеля
Удивительно, но нет соответствующего статуса и у интереснейшей дачи, расположенной к югу от Петербурга и принадлежавшей отставному капитану 1-го ранга, издателю Виктору Ивановичу Прибыткову. Его фамилия и дала название железнодорожной станции вблизи Гатчины. Прибытков не был скромным чиновником. В Петербурге он издавал и редактировал первый в России спиритический журнал "Ребус", увлекался, соответственно, спиритизмом и столоверчением. Фамилия архитектора неизвестна, но фантазии у безымянного зодчего хватило бы на несколько домов. Для модерна характерны гнутые линии, особый шик — такие линии на фоне гладких стен. Отличие прибытковской дачи — это как раз невероятно крупные резные наличники окон, и все разные. Здесь и цветы, и типичные для русского народного искусства птицы и звери. И окна разные — по форме и по размеру. Часть из них украшена цветными витражами, по легенде, сделанными по эскизам Врубеля. Правда, доказательств этому нет. На витражах — корабли, маяки, волны, паруса. Они лишь немного подпорчены, но пока держатся...
В доме сейчас располагается местная библиотека: полки с книгами, круглая печка, которая почти не греет. Сотрудники стараются поддерживать дом, смогли даже заменить часть сгнивших деревянных деталей. Есть здесь и скромная экспозиция — предметы, которыми пользовались дореволюционные дачники. Собрана она стараниями гатчинского краеведа Андрея Бурлакова. Он пытается поставить на учет все оставшиеся шедевры дачной архитектуры, установить самодельные мемориальные доски. Недавно Бурлаков в одной из сохранившихся дач поблизости организовал "Музей дачного быта". Треснувший фарфор и гнутые вилки, фотографии, патефоны, соломенные шляпки и гамбсовские стулья. Доморощенная экспозиция навевает невеселые мысли: еще пять лет, и этот музейчик останется единственным напоминанием о блистательной эпохе петербургских дач и дачников...
Послать
ссылку письмом
Распечатать
страницу