В киберпространстве, как и в других областях, власть принадлежит корпорациям и государству[1]
Б. Макконнелл, старший вице-президент Института ？Восток-Запад？
Ресурсы для стратегического сдерживания в рамках политики ？новой публичной дипломатии？ у России должны быть точно переучтены: на сегодняшний день ясно, что какие-то из них используются чрезмерно (например, финансовые), а какие-то (моральные, духовные) недостаточно. Необходимо провести самую подробную инвентаризацию российских ресурсов, часть из которых, отнесенная к ？мягкой силе？, в некоторых работах выглядит следующим образом.
Параметры ？мягкой силы？ России и их актуальное восприятие[2]
Параметры ？мягкой силы？
Восприятие значения параметра
1.
Репутация экспортных товаров.
На большинстве рынков низкая, за очень редкими исключениями.
2.
Репутация государственного управления.
Очень низкая и продолжающая снижаться.
3.
Человеческие качества населения.
Амбивалентные.
4.
Развитие туризма.
Низкое.
5.
Инвестиции и иммиграция.
Россия – привлекательное место для иммиграции из некоторых стран СНГ, а потенциально – и некоторых зарубежных стран ？глобального Юга？.
6.
Историческое наследие.
Достаточно богатое.
7.
Культура.
Элитарная культура – высокая, но спрос на нее носит нишевый характер; массовая – неконкурентоспособна, за очень редкими исключениями.
8.
Условия для бизнеса.
Сложные и рискованные.
9.
Популярность медиапродукциии.
За пределами России снизившаяся, по сравнению с советским периодом.
10.
Распространенность языка.
Стабильная в рамках нишевого спроса на русский язык; остаточно высокая, но почти повсеместно снижающаяся в рамках массового спроса (за исключением некоторых стран и стран – соседей России).
11.
Отношение к внешней политике.
Сложно меняющееся вслед за изменениями самой политики.
12.
Развитие науки.
Восприятие, как и реальная картина, чрезвычайно противоречиво.
13.
Репутация высокопрофессиональных услуг:
a.
образовательных,
Снижающаяся.
b.
медицинских,
Невысокая.
c.
финансовых,
Невысокая.
d.
юридических.
Низкая.
Изменение функций стратегического сдерживания
в стратегии национальной безопасности Российской Федерации
Функция (стратегического сдерживания) использования существующих и будущих средств и мер в интересах активной обороны и наступления
Политические средства (средства публичной дипломатии)
Функция (стратегического сдерживания) использования существующих и текущих средств и мер в интересах стратегической обороны
– политико-дипломатические средства и меры (не только имеющиеся, но и будущие), которые используется в целях активной обороны и нападения
– политико-дипломатические средства и меры (имеющиеся в настоящее время)
– политико-дипломатические средства и меры (имеющиеся в настоящее время), которые используются в целях ？упреждения и снижения угрозы？
– экономические средства и меры (в т.ч. новые), которые используются в целях активной обороны и нападения
– экономические средства и меры стратегического сдерживания
– экономические средства и меры, используемые в целях обороны, в стратегическом сдерживании
– военно-технические средства и меры, используемые в целях активной обороны и нападения
– военно-технические средства и меры стратегического сдерживания
– военно-технические средства и меры, используемые в целях обороны
– информационные и иные средства и методы (в т.ч. качественно новые), используемые в качестве активной обороны и нападения
– информационные медийные, сетевые и т.д.
– информационные, медийные, сетевые и пр. средства и методы, используемые в целях обороны
прочие
прочие
прочие
Как видно из приведенного образца концепция ？стратегического сдерживания？ должна быть решительно расширена до набора средств, мер и способов ведения активных оборонительных и наступательных действий.
Необходимо признать, что:
– во-первых, необходимо изменить содержание и определение понятия стратегического сдерживания, используемого в стратегии национальной безопасности только в качестве функции ？упреждения или снижения угрозы？. Необходимо включить требование ведения не только активных оборонительных, но и наступательных действий во всех областях – политике, идеологии, экономике и т.п.;
– во-вторых, необходимо изменить подход к набору (комплексу) политических средств (публичной дипломатии), которые требуют системного подхода, в т.ч. развития военных, экономических и иных средств в комплексе и в интересах не только стратегической обороны, но и стратегического нападения.
Необходимо признать, что разработка военно-технических средств стратегического сдерживания России идет в значительном отрыве от разработки общественно-политических и иных средств, не представляет с ними единого комплекса. Даже на первом этапе подготовки ГПВ анализируются возможности ВиВСТ и ВС, а не все остальные силовые возможности государства. Таким образом ？за скобками？ военного и государственного планирования остаются огромные ресурсы и возможности публичной и официальной дипломатии.
На практике все возможности – публичной дипломатии, экономики и ВС – составляют общий ？пул？ возможностей. Между ними нет не только непроходимой границы, но и сколько-нибудь серьезных различий по целому ряду направлений воздействия на противника. Поэтому и планирование процедур публичной и официальной дипломатии и военного строительства должно исходить из единой стратегии и одного центра планирования, которую предлагается сделать уже не только оборонительной.
Главной целью политики Российской Федерации в области стратегического сдерживания пока что (как следует из Стратегии национальной безопасности) является недопущение любого вида силовой агрессии против России или ее союзников, а в случае ее осуществления – гарантированная защита суверенитета, территориальной целостности и других жизненно важных национальных интересов Российского государства и его союзников. Уже говорилось, что это – очень узкое толкование функций стратегического сдерживания, которое дает фактически ？свободу рук？ западной ЛЧЦ по проведению ？удушающей？ стратегии в отношении России.
При этом ВС РФ являются не только политическим средством сдерживания, но эффективным средством решительного разгрома вооруженных сил агрессора. Следовательно, стратегическое сдерживание осуществляется в целях: в мирное время – недопущения силового давления и агрессии против России и ее союзников; в военное время деэскалации агрессии: прекращение военных действий на приемлемых для России условиях.[3]
Как видно из перечня задач, стоящих перед военной составляющей стратегического сдерживания, они очень ограничены и тесно связаны с использованием военной силы. Однако в настоящее время политические задачи решаются в основном силовыми, но невоенными средствами. Возникает трудноразрешимое противоречие, когда существует необходимость противодействия силовым действиям не предполагает применения военно-силовых средств и способов, а других силовых средств, как оказывается, нет или (что одно и то же) мало и они малоэффективны.
Отсюда возникает объективная потребность и необходимость смены нынешней концепции стратегического сдерживания, которая в условиях реализации западной ЛЧЦ сценария ？Военно-силового противоборства？ оказывается все менее эффективнее. Примеры того, как в 2014–2016 годах силовые действия Запада – от попыток дискредитации спортсменов, арестов российских граждан, попыток ареста собственности России за рубежом, провокационной информационно-медийной кампании и т.п. – до фактической поддержки вооруженной оппозиции не только на Кавказе, но и в других регионах страны.
Считается, что страной с самой жесткой PI эффективной информационной политикой, является Китай. В частности, это касается интернет-стратегии Китая, которая основана на его исторически уникальном подходе к модернизации. Китай рассматривает Запад как иной мир с иными ценностями и идеалами, которые невозможно адаптировать на китайской почве.
Китайское руководство активно использует Интернет для реализации и политических целей, и, соответственно, одним из самых приоритетных направлений в этой связи является развитие ？электронного правительства？ и агитационная деятельность.
При информационном агентстве Государственного Совета функционирует Бюро по пропаганде в Интернете, которое активно борется за предотвращение негативных для власти последствий от распространения информации в социальных медиа.
По сути, реализуется концепция так называемой ？сетевой цензуры？ – фильтрация материалов и поощрение самоцензуры путем регулирования, управления и карательных мер. Данная система, как известно, носит название ？Великий китайский файерволл？[4].
В 1996 году правительство КНР приняло решение об установлении двухступенчатого доступа к Интернету. Пользователи подключаются к сети через ключевые узлы (backbone networks), которых существует ограниченное количество. Они находятся в ведении центральных министерств или проправительственных групп.
В настоящее время на китайский сегмент Интернета наложена сложная система файерволлов, которая ограничивает доступ к проблемным, по мнению государства, внешним ресурсам. Иными словами, ？Великий китайский файерволл？ – это система серверов, которая устанавливается между пользователями и провайдерами и фильтрует информацию, передающуюся по этим каналам. Файерволлы также применяются для защиты от вирусов и хакеров.
При этом Китай осуществляет достаточно гибкую сетевую цензуру. Так, во время резонансных событий, визитов руководства страны в зарубежные государства осуществляются дополнительные меры по контролю информационных потоков – запрещается использовать слова ？Тибет？, ？Тайвань？, ？равноправие？, ？демонстрация？, ？антияпонский？, ？свобода？, ？демократия？ и так далее. Они автоматически заменяются на символы, а при попытке оставить сообщение с такими словами в социальных медиа, сообщения удаляются.
В число источников, подвергающихся цензуре, входит большинство западных информационных ресурсов, начиная со СМИ (ВВС, CNN, ABC, CBS News и так далее) и заканчивая социальными медиа (Facebook, Twitter, YouTube) и сайтами, например, американских университетов, а также поисковыми системами (например, Alta Vista и Google).
Еще задолго до ？бума？ социальных медиа и журналистики web 2.0., в китайском сегменте Интернет было практически невозможно публиковать новости и другие материалы вне официальных сетевых источников. Буркхард Шрёдер (？Репортеры без границ？) так характеризовал эту ситуацию: ？Очевидно, что не приходится говорить о существовании в Китае свободы слова. Её нет не только в традиционных СМИ – она практически отсутствует и в сети. Даже когда китайский гражданин высказывает свое мнение в зарубежной прессе, официальные институты КНР пытаются этому помешать？[5].
Однако в настоящее время, в связи с ростом популярности национальных социальных медиа (WeChat, Weibo), журналистика web 2.0. в китайском сегменте Интернета динамично развивается.
Главным государственным учреждением, осуществляющим мониторинг социальных медиа, является Министерство Государственной Безопасности. КНР привлекает к сотрудничеству и интернет-провайдеров. Так, в 2002 году ведущие китайские интернет-предприниматели подписали обязательство ？повышать самодисциплину и содействовать устранению вредной информации в Интернете？[6]. Для этого они обязаны нанимать так называемых цензоров, которые регулярно ？чистят？ проблемные материалы и темы, появляющиеся в чатах, форумах и социальных медиа. Эти цензоры обычно выдают себя за обыкновенных пользователей. Их основная задача – направлять дискуссию по ？чувствительным？ вопросам в нужное для властей русло.
Функционирование социальных медиа регулируется документом Министерства информации от 2005 года, который носит название ？Нормы управления обслуживанием информации в Интернете？. Основные требования к ресурсам, согласно данному документу, – наличие как минимум 5 профессиональных журналистов и уставной капитал в размере не менее 10 миллионов юаней[7]. При этом выполнение данных условий не является гарантией предоставления лицензии.
Кроме того, достаточно эффективно реализуется принцип саморегулирования социальных медиа. Например, в соглашении Weibo говорится о том, что конфиденциальность данных пользователей не распространяется на те случаи, когда действия пользователя противоречат законодательству[8]. И, соответственно, согласно статье 264 Уголовного Кодекса КНР, ？... публичное оскорбление либо клевета, либо фальсификация фактов о другом человеке карается лишением свободы на срок до трех лет...？[9].
Дополнительный документ, регулирующий функционирование социальных медиа, был принят в 2013 году Верховным Судом и Верховной Прокуратурой КНР и называется ？Толкования и разъяснения некоторых вопросов законодательства в области делопроизводства и уголовной ответственности за клевету в Интернете？.
Согласно этому документу, существует возможность привлечения пользователей к ответственности за клевету, если озвученная ими информация получает широкое распространение в сети[10].
Более того, если пользователь публикует в социальных медиа лживую информацию или информацию провокационного характера, которое просматривает более 5000 других пользователей или ？ре-постят？ более 500 раз, ему (автору) грозит лишение свободы сроком до трех лет[11].
Автор: А.И. Подберезкин
[1] Макконнелл Б. Сетевое общество и роль государства // Россия в глобальной политике. 2016. Март–апрель. – № 2. – С. 136.
[2] Паршин П. Проблематика ？мягкой силы？ во внешней политике России. –М.: МГИМО (У), 2013. – С. 35.
[3] Хряпин А.П. Концептуальные основы стратегического сдерживания // Военная мысль, 2005. – № 1. – С. 8.
[4] Чэнь Ди. Социальные сети в решении актуальных общественно-политических проблем / Диссертация на соискание ученой степени кандидата политических наук. – Санкт-Петербургский государственный университет, 2015. – С. 77–90.
[5] Шиллинг О. Блокада, или О свободе слова и печати в китайском Интернете / [Электронный ресурс]. URL: http://www.dw.de/ (дата обращения: 18.02.2012).
[6] Нормы о управление Интернет-источников (на кит. яз.) [Электронный ресурс]. URL: http://www.gov.cn/banshi/2005-08/21/content_25106.htm (дата обращения: 11.02.2012).
[7] Нормы управления сетевой информацией (на кит. яз.) [Электронный ресурс]. URL: http://www.china.com.cn/chinese/ (дата обращения: 11.02.2012).
[8] Соглашение о предоставлении услуг Sina Weibo (на кит. яз.) [Электронный ресурс]. URL: http://www.weibo.com/signup/v5/protocol (дата обращения: 01.09.2013).
[9] Соглашение о предоставлении услуг Sina Weibo (на кит. яз.) [Электронный ресурс]. URL: http://www.weibo.com/signup/v5/protocol (дата обращения: 01.09.2013).
[10] Толкования и разъяснения некоторых вопросов законодательства в области делопроизводства и уголовной ответственности за клевету в Интернете (на кит. яз.) [Электронный ресурс]. URL: http://www.chinacourt.org/law/ (дата обращения: 07.03.2014).
[11] Там же.
17.05.2017