Материал из номера

       Июль 2017

       Скачать номер

       в PDF формате

       Удивительное дело: при всей своей активности, деловитости и занятости российские купцы даже еще в XIX веке находили время не только для соблюдения религиозных постов и посещения храмов, но и для паломничеств. И порой это были весьма длительные путешествия.

       К примеру, немало любопытного можно почерпнуть в "Путевых записках во Святый град Иерусалим и в окрестности оного Калужской губернии дворян Вешняковых и медынского купца Новикова в 1804 и 1805 годах", изданных московской университетской типографией в 1813 году. Путь из Медыни через Одессу и Константинополь в Иерусалим и обратно занял у паломников целый год. Причем весьма нелишним будет напомнить, что во время паломничеств богомольцам предписывалось избегать комфорта и всяких бытовых поблажек.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым В.Г. Перов. К Троице-Сергию. 1870 год

       Упоминаются дальние и близкие паломничества и в жизнеописаниях московских купцов Прохоровых. Представитель второго поколения владельцев Трехгорной текстильной мануфактуры, Константин Васильевич Прохоров, каждые несколько месяцев уезжал из Москвы на богомолье в какую-нибудь обитель. В жизнеописании фабриканта упомянуты монастыри, связанные с именами Сергия Радонежского, Антония и Феодосия Печерских, Тихона Задонского, Саввы Звенигородского, Иосифа Волоцкого.

       Именно о таком "близком" паломничестве и пойдет сегодня речь.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Герасим Иванович Хлудов, московский предприниматель. Фото 1860-х годов

       "К ТРОИЦЕ"

       Один из богатейших купцов, Герасим Иванович Хлудов (см.: "Русский мир.ru" № 1 за 2016 год, статья "Дневник фабриканта". — Прим. ред.), не только слыл знатным благотворителем и завзятым театралом, но и был известен всей Москве своей англоманией. По свидетельствам современников, даже сад его был устроен по английскому образцу. Однако и в его жизни паломничества по православным обителям занимали немаловажное место. Об этом свидетельствует дневник, который Герасим Иванович вел более сорока лет! В нем купец рассказывает о поездках в такие подмосковные монастыри, как Новый Иерусалим, монастырь Святого Саввы в Звенигороде, Берлюковская пустынь.

       В 1838, 1840, 1841 и 1863 годах Хлудов сообщает в дневнике, что в начале июня совершал паломничество "к Троице", то есть в Троице-Сергиеву лавру. Обычно с кем-либо из своих четырех братьев он ходил в лавру пешком, что занимало два-три дня. Эти походы всегда были приурочены к 5 июня, когда отмечалась память святого Сергия Радонежского.

       В молодости Герасим Иванович был благочестив, ценил честность в бизнесе и в семейных отношениях, но не был слишком усерден в исполнении религиозных обрядов. Судя по записям в его дневнике, он посещал храм часто, но нерегулярно. Однако он любил ездить в подмосковные монастыри — в Новый Иерусалим, в монастырь Святого Саввы в Звенигороде.

       В 1838 году 17-летний Герасим пишет о посещении Троице-Сергиевой лавры: "Июня пятого дня, в день Св. Сергия я был у Троицы, ходил в Вифань, купался там на тамошних прудах, отстоял всенощную и обедню и был на трапезе у братии, на которой присутствовал Филарет, и были накрыты белыми скатертями и убраны цветами столы и уставлены сосудами. В древнем вкусе столы и сама трапеза представляют зрелище патриархальное и очаровательное". Примечательно в этой записи то, что благостное настроение романтического юноши сочетается с вполне рациональным мировосприятием и замечаниями об эстетике церковной трапезы.

       6 июля 1840 года уже 19-летний Хлудов записал впечатления от поездки в Воскресенский монастырь: "Новый Иерусалим заслуживает достойного внимания. Вы видите великолепный храм готической архитектуры. В нем на каждом шагу останавливают вас разные достопримечательные места: здесь вы видите Голгофу, на которой распят был наш искупитель, там темницу, в которой он же страдал за нас, тут место, где сокрушились узы ада. Одним словом, взойдешь внутрь храма, какие-то печальные думы волнуют ваше сердце, а вышедши из оного, вы умиленно креститесь, и те минуты, которые я провел в этом священном месте, я думаю, никогда не изгладятся из моей памяти".

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Новый Иерусалим. Храм Воскресения

       В тот же день паломничество было продолжено: Хлудов преодолевает еще 20 верст, чтобы попасть в монастырь Преподобного Саввы Звенигородского. Здесь впечатление от службы сопровождается простодушным описанием личного состояния и привлекших его внимание шалостей семинаристов: "Мы приехали в 8 часов вечера 6 июля, лошадей оставили в гостинице, а сами пошли в монастырь ко всенощной, которая шла довольно долго и я почти всю продремал, только изредка меня интересовало, как тамошние семинаристы, украдкою от надзирателей нюхали табак. На другой день отстояли раннюю обедню и отправились в Архангельское. Монастырь преподобного Саввы стоит на хорошем месте, служат довольно хорошо".

       И, наконец, в 1863 году Хлудов упоминает в дневнике, что совершил еще одно паломничество — ходил пешком "к Троице" (в Сергиеву лавру).

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Общий вид Хотькова монастыря. Начало ХХ века

       ЧАЕПИТИЕ В МЫТИЩАХ

       Еще один рассказ о паломничествах в Троице-Сергиеву лавру можно найти в "Воспоминаниях о виденном, слышанном и испытанном", написанных банкиром и председателем Московского Биржевого комитета Николаем Александровичем Найденовым. Его отец был владельцем небольшой красильной фабрики, и именно с ним Николай Александрович впервые в своей жизни отправился в паломничество в возрасте 12–13 лет.

       Для этих дальних поездок использовалась повозка, которая запрягалась тройкой или двойкой лошадей. В один год, замечает Найденов, ходили в лавру пешком, а повозка сопровождала путников на случай непредвиденных обстоятельств.

       Найденов писал, что в конце 1840-х годов для посещения лавры москвичам надлежало взять в полиции, у квартального, "разрешительное свидетельство" и предъявить его при выезде из города (из-за усиления полицейского контроля в правление императора Николая I. — Прим. ред.). После предъявления свидетельства поднимался шлагбаум на городской заставе, и паломники покидали пределы Москвы.

       Отправляясь в паломничество, Найденовы покидали свой московский дом в три часа ночи. Преодолев 15 верст (16 километров), они останавливались выпить чаю в Мытищах. Чаепития паломников в Мытищах были излюбленным промыслом для местного населения: вдоль улицы стояли столы, не переставая грелись самовары, чтобы уставшие богомольцы могли передохнуть, выпив чаю на считавшейся превосходной по качеству и целебной "мытищинской воде". Уже в начале ХХ века писатель Иван Шмелев, рассказывая, как его герои идут на богомолье в Троице-Сергиеву лавру, напишет: "А вот и Мытищи, тянет дымком, навозом. <...> Далеко по деревне, по сторонам дороги, перед каждым как будто домом, стоят самоварчики на солнце, играют блеском, и над каждым дымок синеет. И далеко так видно — по обе стороны — синие столбики дымков".

       Далее нужно было преодолеть еще около 50 верст. На полпути между Мытищами и лаврой делалась остановка в селе Братовщина, чтобы дать отдых лошадям, затем, перед лаврой, путники заезжали в Хотьков монастырь. В Хотькове служили панихиду по родителям преподобного Сергия Радонежского. По традиции у паломников считалось удачей побеседовать здесь со схимницей Марфой Герасимовной, которая пускала к себе в келью не всех. Найденов пишет, что Марфа Герасимовна плела кружева на коклюшках. Считалось, что если она кому-то давала кружева, то это было предзнаменованием смерти. Поэтому мальчик Коля Найденов боялся подходить к ней близко, наблюдал издали.

       И только к шести часам вечера паломники прибывали в Троице-Сергиеву лавру. Согласно описанию Найденова, весь путь на лошадях занимал около пятнадцати часов, за которые путники преодолевали приблизительно 65 километров.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Осташков Тверской губернии. Монастырь Нилова пустынь. Начало ХХ века

       После ночевки в Сергиевом Посаде паломники на следующий день обычно стремились посетить две службы — раннюю и позднюю литургию (иногда только раннюю) и молебен преподобному Сергию. После чего пускались в обратный путь по другой дороге — прямому Ярославскому тракту. Ехали быстро, иногда доезжали до Москвы за день, но обязательно делали две остановки — одну возле часовни в 10 верстах от лавры, где подкреплялись блинами, а другую — в Пушкине, чтобы дать отдых лошадям.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Воронеж. Митрофановский монастырь. Начало ХХ века

       В НИЛОВУ ПУСТЫНЬ

       Купечество других городов обычно посещало местные святыни, причем паломническое путешествие могло длиться семь-восемь дней и совершалось целыми семьями. Например, сведения о поездке в Нилову пустынь — монастырь, существовавший с конца XVI века на озере Селигер, в 200 километрах от Твери, — сохранились в опубликованных в наше время семейных документах тверских купцов Томиловых.

       В "Памятной книге" Томиловых говорится, что в 1827 году все семейство из семи человек на трех повозках ездило из Твери "в Осташков к Угоднику Нилу Чудотворцу". Паломничество длилось не менее недели — выехали 23 ноября, а домой вернулись 1 декабря.

       Описание такого же путешествия, состоявшегося в июне 1835 года, содержит примечание, что "поеска продолжалась ровно 8 суток" (орфография подлинника. — Прим. авт.), из которых сутки ехали до Торжка. В Торжке семья Томиловых в честь праздника Ефремия Чудотворца "были у всенощной и обедни" и смотрели на крестный ход.

       На третий день путешествия паломники приехали в Осташков, откуда отправились через озеро на полуостров, где находился монастырь Нилова пустынь, там пробыли сутки, молились, а следующие три дня провели в дороге домой — в Тверь.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Анна Сергеевна Вишнякова с младшим сыном, Николаем. Фото около 1850 года

       ПОГОДА — НЕ ПОМЕХА

       Известный мемуарист XIX века Николай Вишняков, происходивший из семьи владельцев одной из старейших московских золотоканительных фабрик, довольно подробно рассказал о паломничествах своей матери. По воспоминаниям сына, Анна Сергеевна Вишнякова "без ханжества и аффектации была очень богомольна". Она по утрам и вечерам подолгу вслух молилась перед большим киотом "со старинными иконами в серебряных и позолоченных ризах, озаренных светом неугасимой лампады" у себя в спальне, и "никогда она не пропускала церковных служб в воскресные и праздничные дни".

       Анна Сергеевна была моложе своего супруга на 27 лет, воспитывала восьмерых детей, четверо из которых родились еще в первом браке П.М. Вишнякова.

       Вспоминая свое детство, пришедшееся на 1840–1850-е годы, свои впечатления о родителях, Николай Вишняков описывал так: "Как y отца, так и y моей матери основы мировоззрения и морали покоились на религиозных началах, a в нашей среде религиозность почти всегда отождествлялась с церковностью: одну от другой не отличали. Религиозным считался только тот, кто был богомолен, ходил в церковь; кто не ходил или ходил редко, тот считался нерелигиозным".

       Весной 1843 года Анна Сергеевна отправилась из Москвы в паломническую поездку в Воронеж, взяв с собой старшего пасынка, Ивана. "При этом ею могло руководить желание не только поклониться новооткрытым мощам св. Митрофания, но и помолиться о здоровье мужа и о собственном исцелении от глухоты, — писал Николай Вишняков. — Должно быть, ей стоило немалых трудов упросить отца, чтоб он ее отпустил. В том, что сам он с нею не поехал, ничего нет удивительного, потому что он не любил отрываться от дела. Но отпустивши жену, отец... стал почти раскаиваться, что уступил ее желанию. Свои чувства высказывает ей без стеснения в пяти письмах".

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Задонский Богородицкий монастырь, в котором открыли мощи святого Тихона 13 августа 1861 года. Литография из "Русского художественного листка" В. Тимма. 1862 год

       Путешествие началось 27 апреля. Маршрут был таков: Подольск, Лопасня, Серпухов, Марьины Дворы, Тула, Доблово, Богородицк, село Никитское, Ефремов, село Красная Пальна, Елец, Задонск, село Хлевново, Былецкие Горы, Воронеж. В письмах домой Анна Сергеевна не раз жалуется, что на почтовых станциях страшно задерживают с лошадьми или заставляют брать больше лошадей и больше платить. В Серпухове путешественников заставили ехать шестерней, ссылаясь на то, что дорога очень размыта из-за дождей. В Ефремове Тульской губернии Вишнякова записала: "Скучно, что очень задерживают лошадьми, либо долго закладывают: часа по два стоим, a иногда и больше".

       Погода тоже не благоприятствовала путешествию: беспрестанно лили дожди, погода порадовала только 1 мая. Правда, несмотря на ненастье, паломникам понравились Тула и Елец — "красивым местоположением". В Задонске путешественники остановились и помолились y гробницы святого Тихона, тогда еще не причисленного к лику святых.

       До Воронежа Вишняковы добрались на шестой день, 2 мая, и там, как сообщали, тоже застали дожди и раскисшие дороги. Трое с половиной суток они прожили в Воронеже, посвящая все время посещению церквей. 6 мая Вишняковы пустились в обратный путь и на шестой день, 11 мая, вернулись в Москву.

       Здесь, кстати, погода в тот год тоже не баловала. В письме жене купец Вишняков пишет, что 1 мая был мороз (минус 1 градус), ночью шел снег, и добавляет: "A каково мужу смотреть на погоду, отпустивши жену, которая никуда в такую пасмурную погоду не выезжала. <...> Богом тебя, душа моя, прошу одеваться потеплее! <...> Прошу Бога и святителя Митрофания, чтобы вы все возвратились благополучно".

       Анна Сергеевна овдовела в 39 лет. И после смерти мужа стала еще чаще ездить по монастырям. "От времени до времени, — вспоминает Николай Вишняков, — мать моя в сопровождении кого-нибудь из старших братьев ездила на богомолье к Троице, в Берлюковскую и Екатерининскую пустыни и т.п."...

       ***

       Еще в 1842 году известный бытописатель Павел Вистенгоф писал, что "московские купцы богомольны, держат строго посты и живут большею частию скромно в своих семействах". Посещение церкви, церковные праздники, посты и молитвы определяли ритм жизни всех слоев русского общества, в том числе и купечества. Религиозные воззрения и ритуалы для людей прежних эпох выстраивали четкую картину мира и поддерживали порядок и иерархию в сознании и взаимоотношениях.

       Однако уже середина XIX века стала переломным периодом в содержании и восприятии религиозных практик даже в среде традиционно религиозного купечества. По всей вероятности, это было связано с повышением образовательного уровня второго и третьего поколений потомственного купечества и с развитием научного знания в целом. С этого времени наблюдалась, видимо, постепенная секуляризация сознания и бытовых привычек.

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу