Материал из номера
Октябрь 2013
Скачать номер
в PDF формате
Жанр этого фильма кинокритики определяют как драму. Хотя картина Стивена Спилберга "Боевой конь" — это, скорее, киносказка. Красивая и кровавая. Кто видел, тот, думаю, согласится. Следы от подков гнедого Джоуи теряются в романтике сентиментального творчества британского писателя Майкла Морпурго, по роману которого и был написан сценарий. А какие следы оставили в истории те лошади, что на самом деле жили некогда на земле и служили в кавалерии?
Шут с ним, с Буцефалом! Легендарный конь Александра Македонского, безусловно, заслуживает того, чтобы о нем помнили. Но и в русской коннице имелись лошадиные личности, достойные нашей памяти. В "Повести временных лет", летописном своде начала XII века, фигурируют не только правившие древней Русью князья, византийские императоры, просветители Кирилл и Мефодий, воеводы и великие воины. Есть там и пассаж о любимом боевом жеребце Олега Вещего, от которого князь в опосредованной форме и принял-таки смерть. Через ядовитую змею, поселившуюся в черепе умершего коня и укусившую князя, когда ему вздумалось навестить кости четвероногого друга.
Летописи — штука хитрая. Какой глубинный смысл вкладывал монах Киево-Печерской обители Нестор в эту историю, мы можем только догадываться. Тем более что ряд исследователей считают, что и Нестор, в свою очередь, опирался на первоисточники, датируемые первой половиной XI века. А то, что вкладывал, сомнений не вызывает. Не первый случай, когда иррациональное в отношениях всадника и его боевой лошади описывалось современниками. И если обратиться к древним рукописям и легендам, то Вещий Олег — отнюдь не единственный, кто "принял смерть от коня своего".
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Вооружение русской дворянской конницы. Гравюра из книги С. Герберштейна "Записки о Московитских делах". 1556 год
В то же время есть примеры в нашей ранней истории, когда боевой конь спасал всадника от неминуемой смерти. Довольно вспомнить князя Андрея Боголюбского, которого израненный жеребец вынес из-под стен осаждаемого Луцка в 1149 году. Благодарный князь похоронил павшего там же коня на берегу реки Стырь.
В 1570 году во время "операции по наведению конституционного порядка" в Пскове царь Иван Грозный имел беседу с местным юродивым Николой. Кровь псковичей еще не пролилась, и юродивый предрек, что, случись оное, возвращаться государю в Москву пешком. Спустя несколько часов после провидческих слов пал конь царя Ивана.
Наверное, не стоит удивляться, что лошади, сыгравшие столь существенную роль в жизни трех весьма серьезных персонажей русской истории, остались безымянными. В те века и с людьми не особо церемонились. Даже фамилий не было. Значение имели факт, поступок, деяние, а что до исполнителя, то это уж постольку-поскольку.
Наряду с прочими реформами Петр Великий затеял и наведение тотального учета и контроля. Прямо скажем, трудненько ему пришлось на этой ниве. Но вопреки традициям русского общественного жития царь-реформатор наладил-таки процесс. Может быть, поэтому история сохранила нам имя его любимого боевого коня.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Петр Великий, отец Отечества, император Всероссийский. Гравюра А.Ф. Зубова. Начало XVIII века
ЛИЗЕТТА — МУЖСКОГО РОДА
Надо признать, что для жеребца имя не слишком подходящее. Есть версия, что коня звали Лезетт, что сути, честно говоря, не меняет. Происхождение клички имеет пикантный характер. Дело в том, что Петр Алексеевич увидел коня на выезде из Риги, когда возвращался из Великого посольства в 1698 году. В голове молодого царя еще бродили воспоминания о некоей даме, с которой он познакомился при дворе саксонского короля Августа. Посему, когда купцы-барышники, удовлетворенные сотней червонцев в придачу к царской лошади, отдали Петру повод буланого красавца, сомнений в том, как назвать приобретение, не оставалось.
Оставалось — подружиться. И царю это удалось. Он относился к Лизетте исключительно. Чего стоит рассказ о первой ковке Лизетты. Понятно, что Петру хотелось, чтоб подковы были высшего качества. И едва кузнец выковал первую, царь взял ее, еще не остывшую, и согнул пополам. Кузнец понял свою ошибку и расстарался. Следующие подковы оказались то что надо. Царь расплатился, и тогда кузнец сделал пробу государеву серебру. Согнул монету вдвое, как ранее с подковой сделал Петр. Царь принял претензию — вознаграждение кузнец получил изрядное, и оба расстались весьма довольные друг другом.
Бытует мнение, что царь не слишком жаловал верховую езду. При его громадном росте это и впрямь было непросто. И Лизетта не являлся для него обыкновенным транспортным средством. Это был боевой конь в полном смысле слова. Петр садился в седло, когда этого требовали военные обстоятельства. Именно на Лизетте он сражался в Полтавской битве. И именно Лизетта вынес его из-под огня шведов. Одна из трех пуль, достигших цели, попала в седло. А в мирные дни, когда самодержец седла избегал, Лизетта ждал своего хозяина в конюшне и никого чужого к себе не подпускал. Даже кормление петровского коня превращалось для конюхов в сущее мучение. Лизетта предпочитал брать пищу только из рук Петра Алексеевича.
После смерти коня царь приказал сделать чучело и поместить его в Кунсткамере Санкт-Петербурга. Впоследствии художники и скульпторы, изображавшие конные портреты и статуи первого русского императора, охотно пользовались этим своеобразным натурщиком. Чучело до сих пор цело, хотя и сильно искорежено временем. Оно хранится в Зоологическом музее Петербурга.
Говорят, Лизетту можно узнать в статуе коня, на которой восседает Медный всадник на Сенатской площади Северной столицы.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Выбор лошади казаком для полевой службы. С акварели 1837 года
КАВАЛЕРИЯ ПО-РУССКИ
В том или ином виде конница в составе русской рати имелась всегда. Другое дело, что никогда не являлась доминирующей силой. Русский бой — это по традиции бой пеший. Княжеские конные дружины тоже имели место, но определяющей роли в сражениях не играли. Поместная дворянская конница позднего Средневековья — это, скорее, образец иррегулярной кавалерии, сражавшейся без специальной тактики. Проще говоря, как бог на душу положит. В основе казачьей практики того времени лежала восточная традиция конного боя. То есть разведка, стремительный и непродолжительный налет, атака, построенная на импровизации, преследование бегущего врага...
Так что Петр I в образе Медного всадника — это не только символ империи, символ Петербурга, символ реформ. Это еще и символ русской регулярной кавалерии, которую начали создавать во время правления Петра Алексеевича.
В отличие от европейской традиции, где регулярная кавалерия делилась на рейтар, то есть собственно кавалеристов, и драгун — пехоту, посаженную на коней, в России при Петре преобладала драгунская кавалерия. Так он видел развитие этого рода войск.
Любопытно, как оценивали качества русских драгун самого начала XVIII века западные военные специалисты. Кого ни возьми — сплошь жесточайшая и, по-видимому, справедливая критика. В первую очередь она касалась конского состава. В России того времени почти не имелось лошадей соответствующих верховых пород. Либо крестьянские лошадки, приспособленные для сельскохозяйственных работ и хомута, либо низкорослые восточные кони, выносливые и непритязательные, но не способные к атаке в конном строю. Да и слишком легкие — весом в 250- 300 килограммов — для работы с драгуном. Есть свидетельства очевидцев, что, сходя с такой лошади, драгун валил ее наземь.
Петр, как известно, все делал быстро. Не прошло и десяти лет, как в Полтавской битве он смог выставить против шведов почти три десятка драгунских полков — более 20 тысяч сабель. И в деле русские драгуны оказались вполне состоятельными.
После смерти Петра русская кавалерия развивалась комплексно. Помимо драгун появилась тяжелая кавалерия — кирасиры и легкая — гусары и уланы. Реформировались и казачьи полки. Если коротко, то спустя сто лет после Полтавы русская кавалерия стала лучшей в Европе. Соперничать с ней могла только кавалерия Наполеона. В 1812 году наша армия располагала 65 регулярными кавалерийскими полками и казачьей конницей. Можно смело утверждать, что с этого времени и вплоть до Первой мировой войны включительно русская кавалерия была и самой внушительной, и самой подготовленной в мире.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Памятник Надежде Андреевне Дуровой. Елабуга. Скульптор Ф. Лях
А значит, в России не только научились воспитывать отличных кавалерийских офицеров, готовить профессиональных солдат-конников, но и наладили процесс, без которого полноценная кавалерия немыслима. А именно — процесс конезаводчества. Наряду с предприятиями широкого профиля появились и специализированные. Например, Починковский завод Морозовых в Нижегородской губернии, основанный еще при государыне Елизавете Петровне, выращивал и поставлял лошадей только для лейб-гвардии Конного полка, являвшегося по военной своей сути кирасирским. Успехи отечественных конезаводчиков можно выразить и в цифрах. На Лавровском заводе в Тамбовской губернии, принадлежавшем роду Воейковых, в 1829 году родился жеребец Лебедь, принесший своим владельцам призов на миллион рублей. Есть и такие цифры: в 1750 году частных конезаводов в империи имелось 20. В 1814-м — 1339! Перед Первой мировой войной конское поголовье в России насчитывало более 30 миллионов. Это превышало количество лошадей в Британии, Франции, Германии и Австро-Венгрии, вместе взятых. Понятно, что далеко не все эти лошади годились для кавалерии. В большинстве своем это были крестьянские лохматые лошаденки. Но и для того, чтобы оснастить конским составом до 60 регулярных полков, лошадей хватало. Напомню, сотни тысяч казаков, участвовавших в Первой мировой, шли в бой на собственных лошадях. По статям они зачастую проигрывали лошадям, которых военное ведомство приобретало для регулярной кавалерии за счет казны, но по боевым качествам претензий к донцам и кабардинцам не было.
К слову, коней донской породы всем остальным предпочитал и Александр Васильевич Суворов.
ЗОВИТЕ МЕНЯ ПРОСТО: МИШКА
Он бы так и представился, наверное. Если б умел говорить. Кто и почему прозвал его именно так — Мишкой, донской жеребец, конечно, не знал. Да и что тут особенно задумываться, казаки по поводу лошадиных кличек не слишком усердствовали. Это же не конезавод, где надо было всякие правила соблюсти. Важно не то, как кличут, а кто в седле будет сидеть.
Когда казаки подарили Мишку Суворову, конь сразу сообразил: всадник у него будет лихой. Мишке и в голову не приходило, что маленький человек в генеральском мундире — вовсе не кавалерист. А сущий пехотинец, начавший службу в лейб-гвардии Семеновском полку. Но сидел генерал в седле здорово, да и в поводу не обижал.
Будущий генералиссимус сроднился с новым конем быстро. Хотя коням под ним, прямо скажем, не шибко везло. Одному ядром оторвало голову, другого смертельно ранили в шею, третий... В общем, не везло!
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Торжественное вступление союзных государей в Париж 31 марта 1814 года. С акватинты того времени
В этом смысле и Мишке не повезло. Бои под Рымником конь прошел без царапины. Измаил брал — тоже на здоровье не жаловался. Но потом зацепила-таки пуля, прострелила ногу.
Суворов только что не на коленях перед армейскими лекарями не стоял, просил спасти Мишку для строя. Не получилось. Захромал конь навсегда. В армии в таких случаях обычно не церемонятся. В лучшем случае оставят коня крестьянам в ближайшей деревеньке, а так — в расход. Но слишком уж полюбился конь Александру Васильевичу. И приказал генерал отправить боевого друга в свое имение Кончанское. Да еще сопроводил письмом к управляющему, из которого следовало, что Мишка "за верную службу переведен в отставку и посажен на пенсию". Стало быть, кормить, чистить и выгуливать коня как положено. Присмотр Суворова за Мишкой был настолько строг, что каждый месяц староста Кончанского вынужден был отписывать хозяину, как там Мишка да что.
АЛКИД — ТОТ ЖЕ ГЕРАКЛ
У древнегреческого героя Геракла был дедушка по имени Алкей. Согласно причудам языка эллинов внук Алкея звался Алкидом. Вот такая нехитрая история.
А у корнета Александра Александрова был конь. Хоть и не внук Алкея, но тоже — Алкид. Вернее, когда этот жеребец кабардинской породы появился в домашней конюшне корнетова отца, Александров корнетом еще не был. Он и Александровым тогда еще не был. А был девушкой-подростком и звался Надеждой Дуровой.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Российские офицеры — победители среди участников международных состязаний Concours Hippique в Лондоне. 1913 год
Семья Дуровой жила в уездном городке Сарапуле. Это в Удмуртии, верстах в 60 от Ижевска. Отец Андрей Васильевич Дуров служил там городничим, но некогда пребывал в гусарах. То есть толк в лошадях знал. И вот как-то приобрел он себе горячего кабардинца. Но конь оказался нравным, под седло дался не сразу, и бывшему гусарскому офицеру пришлось немало сил положить, чтобы выездить Алкида как положено. Уже будучи отставным штабс-ротмистром, Надежда Дурова писала в мемуарах о том, как, едва увидев коня, она заболела этим красавцем. Понятно, что о разрешении сесть в седло и мыслей не было. Поэтому Надежда затемно пробиралась в конюшню и, пока все спали, забиралась на спину Алкида без всякого седла и стремян и ездила по двору. Но прежде пришлось недели потратить на то, чтобы нравный жеребец позволил кормить себя хлебом и сахаром с рук и уж тем более — на него взобраться.
Эксперименты с ранними вольтижировками закончились неожиданно, когда один из дворовых хоть и спросонья, но разглядел юную барышню на спине Алкида. Однако, убедившись, что страсть дочери к верховой езде — не прихоть, отец позволил-таки Надежде садиться в седло. И даже заказал ей у портного казачий чекмень.
Вот на этом самом Алкиде, в этом самом казачьем чекмене и с отцовской гусарской саблей в 1806 году Надежда Дурова отправилась нагонять конный полк, стоявший в Сарапуле и вышедший по приказу на войну с Наполеоном. Нагнала, уговорила командира полка взять ее, то есть теперь уже его, в службу. И превратилась в казака Александрова. Надо заметить, что к этому времени 23-летняя барышня уже была пять лет как замужем и имела сына.
В казаках Дурова оставалась недолго. Перевелась в Конно-Польский уланский полк. Вместе с Алкидом, разумеется. Потом оказалась в мариупольских гусарах, затем — в литовских уланах. Дралась с французами в 1807 году, получила знак отличия ордена Святого Георгия, сражалась в войне 1812 года, была ранена, прошла Заграничные походы 1813-1814 годов, в отставке — с 1816 года.
Когда именно Дурова потеряла Алкида, она в мемуарах не пишет. И в многочисленных стихах, посвященных лошадям, тоже. Известно только, что прежде, чем затосковавший жеребец сорвался с коновязи и пропорол себе брюхо кольями ограды, он несколько раз спасал жизнь своей хозяйке. Один раз так сиганул от разорвавшейся рядом гранаты, что осколки не долетели. Однополчане диву дались, как Дурова не вылетела из седла. Не знали, что Надежда с Алкидом без всякого седла справлялась.
ЛОШАДИНОЕ КЛАДБИЩЕ
31 марта 1814 года в Париж вступили русские части армии союзников. Во главе собственной свиты на сером жеребце ехал российский император Александр I. Конь, видать, понимал торжественность момента и ступал уверенно и гордо. Традиционно считается, что кличка коня — Эклипс и что это тот самый конь, что когда-то был подарен русскому императору Наполеоном Бонапартом. Но некоторые очевидцы событий 200-летней давности утверждают в мемуарах, что русский царь сидел на сером жеребце мекленбургской породы по кличке Марс. И добавляют, что это был любимый боевой конь императора.
Где и при каких обстоятельствах окончили жизнь Эклипс и Марс — неведомо. Зато до сих пор в Царском Селе под Петербургом сохранилось кладбище домашних животных, в разное время принадлежавших разным представителям дома Романовых.
Его история началась после похорон императора Александра I. В печальной церемонии в Петербурге участвовали две лошади почтенного возраста: кобыла Аталанта и мерин Толстой Орловской. И та, и другой участвовали в войнах с Наполеоном и тем самым заслужили императорскую пенсию. После завершения церемонии восемь лошадей "Собственного седла императора Александра Павловича" по распоряжению нового царя отправили в Царское Село, где Николай I приказал построить Пенсионерные конюшни и заложить специальное кладбище. С того момента там стали хоронить особо заслуженных лошадей. В итоге к 1917 году насчитывалось свыше 120 захоронений. Вечный покой нашла здесь любимая кобыла самого Николая Павловича Флора, участвовавшая вместе с императором в Русско-турецкой войне 1828-1829 годов, и конь Александра III Коб, повидавший немало войск в своей жизни.
НА МИРНЫХ ДИСТАНЦИЯХ
Печальная история Фру-Фру, на которой ротмистр Вронский так мечтал победить в Императорских скачках — вовсе не выдумка Льва Толстого. Нечто подобное случилось с кавалергардом князем Голицыным. Правда, дальнейшая судьба офицера-спорт-смена сложилась куда более благоприятно. Он из полка по личным обстоятельствам не уходил, участвовал в скачках 1873, 1874 и 1876 годов, дважды взяв второй приз. Причем всякий раз скакал на разных лошадях — Гладиаторе, Колонеле и Мель-Роз.
О том, что конный спорт в империи был прежде всего уделом кавалерийских офицеров, спорить ни к чему. Понятно, что к офицерским скачкам штатские не допускались. Но и сборная России по конному спорту на Олимпийских играх 1912 года состояла только из офицеров. И хотя в Стокгольме мы были не в призах, одну золотую медаль русские конники оттуда увезли. Ротмистр 14-го Малороссийского драгунского полка Карл Руммель шел на соревнованиях по конкуру первым. Но на последнем препятствии его конь по кличке Зяблик зацепил барьер, и Руммель рухнул на землю, прямо под своего коня. Но повода не выпустил, взобрался в седло и добрался с Зябликом до финиша. Где и потерял сознание. Врачи определили перелом пяти ребер. За мужество от имени шведского короля Густава V Руммелю вручили специально отлитую золотую медаль. Спустя год Руммель на кобыле Монна Ванна установил рекорд по преодолению одиночного препятствия по ширине — 6 метров 94 сантиметра . Этот рекорд продержался 33 года.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Корнет 1 5-го уланского Татарского полка В.И. Микулин, прибывший верхом из Плоцка в Санкт-Петербург на Демоне. Расстояние в более чем 1200 верст В.И. Микулин преодолел за 12 дней без дневок. Фотография А. Долматова. 1914 год
Различные международные призы перед Первой мировой войной брали также представители военного сословия. В Лондоне всех поразил в 1911 году штабс-ротмистр лейб-гвардии Кирасирского Ее Величества полка Дмитрий фон Эксе. Он выиграл Золотой кубок короля Георга V на коронационном конкуре, в котором приняли участие свыше 300 офицеров из многих стран. Но поразил Эксе не этим. А тем, что скакал на обыкновенной полковой лошади Пикколо без всяких там особо чистых кровей. Газета "Новое время" изящно отметила, что Пикколо на другом победном турнире поразил уже тем, как смышлено брал препятствия.
Отличились русские армейские кони и в таком неблагодарном труде, как дальние конные пробеги. Старт традиции дал подпоручик Бугского драгунского полка Михаил Асеев в 1889 году. По восточному обычаю он совершил пробег от Лубен до Парижа "о двуконь" — на двух строевых кобылах Диане и Влаге. Лошади были в пути 340 часов и сразу по прибытии во французскую столицу превратились в живые экспонаты Всемирной выставки. В 1889-1890 годах истинный подвиг совершил другой офицер — казачий сотник Дмитрий Пешков. На обыкновенной лошади амурской породы, то есть казачьем маштачке, он преодолел путь из Благовещенска до Петербурга длиной в 8635 километров за 194 дня. Что собой представлял Серко? Кличка по масти. 13 лет от роду. Росту маленького. Характера спокойного. Сотник приобрел его за 150 рублей. Цена для строевой лошади почти минимальная. А вот на тебе — вошел маштачок в историю. В буквальном смысле. О нем недавно даже книга в Париже вышла и стала бестселлером.
МЕСТНЫЕ ЗНАМЕНИТОСТИ
Сотни тысяч, скорее, даже миллионы лошадей прошли службу в русских кавалерийских и казачьих частях. И некоторая часть из них — в кавалерийских училищах. Их, этих училищ, в России было совсем немного. Николаевское в Питере, более известное в кавалерийских кругах как Славная школа, Тверское, Елисаветградское, казачьи Новочеркасское и Оренбургское. Далеко не всем лошадям из этого гигантского табуна довелось носить в седлах людей знаменитых, вписавших имена собственные в историю страны. В подавляющем большинстве ногу в стремя вставляли простые солдаты, безвестные офицеры, молоденькие юнкера. Но и среди тех лошадей, что тянули строевую лямку на пару с обыкновенными людьми, встречались такие, что остались в памяти у многих.
Такой, например, была кобыла Славной школы в начале ХХ века по кличке Даная. По статям и выучке претензий к лошади не имелось. Иначе б списали в обозные. Но был у Данаи пунктик, с которым волей-неволей сталкивались юнкера нескольких поколений. Кобыла на дух не переносила прыжков через барьер на публике, особливо на официальных мероприятиях вроде экзаменов по верховой езде.
Горе было тому юнкеру, который не знал о лошадиной причуде. Одним из таких юнкеров оказался Сергей Мамонтов из последнего выпуска Николаевского кавалерийского. Он был одним из лучших всадников в эскадроне и общий язык с лошадьми находить умел. Но в тот раз — не получилось.
Мамонтов набрал нужную скорость полевым галопом и, приняв положение смирно, изготовился было к прыжку. Но Даная "закинулась". То есть уперлась в землю всеми копытами. Юнкер дал шпоры, и этот посыл вкупе с приличной скоростью не позволил Данае увильнуть от прыжка. Но прыгнула она так, что Мамонтов вылетел из седла и в полет ушел самостоятельно. Чудо случилось в момент приземления. Всадник упал в седло, а кобыла ударом шеи не позволила ему сделать кульбит вперед. Ошалевший юнкер только тогда осознал, что экзамен он провалил да еще на глазах у всех офицеров училища. Ведь они не могли не видеть его воздушного путешествия по стойке смирно!
Каково же было удивление Мамонтова, когда ему поставили высший балл. А дабы удивление испарилось, объяснили, что видели редчайший случай, когда и Даная прыгнула, и юнкер в седле усидел. Обыкновенно происходит что-либо одно, пояснил старший офицер.
Другой армейский конь стал героем воспоминаний кавалерийского офицера, позже генерала Георгия Гончаренко, писавшего под псевдонимом Юрий Галич.
В Павлоградском гусарском полку, стоявшем в русской Польше, в местечке Сувалки, появилась новая партия лошадей. Для полка, тоскующего в заштатном городишке, это событие. Коней по эскадронам распределял сам командир. И вот подошла очередь гнедого красавца арабских кровей по кличке Магомет. Налюбовавшись конем, командир распорядился — в лейб-эскадрон! Первое время жеребец носил на себе лучшего полкового всадника, офицера Помарнацкого, а после ухода оного в отставку — старшего вахмистра лейб-эскадрона. А это кое-что значит. Для непосвященных — как главный боцман на корабле.
Шли годы. Ушел со службы и старый вахмистр. Магомет начал сдавать и оказался в хозяйственной команде. Там молодые гусары от неумения отхватили ему ухо саблей и выкололи глаз пикой. Кончилось тем, что коня списали и продали сувалкинскому извозчику-лихачу. Для строя Магомет уже не годился, но для изящной пролетки — еще как.
Однажды на пригородной дороге Магомет перешел в галоп и рванул через дикое поле. Увидел вдали одним глазом эскадроны, выступающие на летние маневры, услышал одним ухом ржанье друзей по конюшне. А в пролетке была дама...
И стал Магомет возить телегу. Как-то его хозяин подрядился на работы к павлоградцам. Полк шел по промерзшей дороге. Магомет — за ним, с грузом. Очередной тягун — и силы коня кончились. Так и умер в оглоблях. Но прежде, чем испустить дух, тихо заржал в ответ на ржанье гусарских коней, почувствовавших неладное...
Эх, жалко, что Стивен Спилберг ничего не слыхал про Магомета.
Послать
ссылку письмом
Распечатать
страницу