Материал из номера
Январь 2009
Скачать номер
в PDF формате
Россия воевала много. Реже — по желанию, чаще — по необходимости. Чаще — побеждала, реже — терпела поражения. Но всегда кто-то вел за собой полки, управлял битвой и нес ответственность за ее исход. До поры этим делом занимались правители. Но пришел час, и появилась на Руси профессия — полководец.
История войн Древнего мира и Средневековья среди полководцев числит, как правило, правителей разного ранга и калибра. Довольно вспомнить Александра и Кира, Суллу и Августа, Марка Аврелия и Атиллу, Карла Великого и Барбароссу, Чингисхана и Тамерлана. Ганнибал и СуньЦзы — яркие, но все-таки исключения. Даже в тех случаях, когда победа являлась плодом усилий талантливых помощников и командиров, носители власти имели возможность донести до потомков лишь собственное величие и гениальность.
Русская военная история развивалась подобным же образом. Олег, Святослав, Владимир Святитель, Ярослав Мудрый, Владимир Мономах, Александр Невский... Альтернативой стратегическим талантам великих князей служит свод легенд о русских богатырях, основанных подчас на абсолютно реальных биографиях.
Шли века, и следом за укрупнением и развитием государств, увеличением населения менялись система и характер власти. Царю или князю хватало забот помимо военных походов. Необходимость ежечасно самоутверждаться на престоле сохранялась, но реализовывать ее стало возможно не только в седле с мечом в руках. Обязательность такой формы существования превратилась для правителя в условие желательное, а со временем — в никчемные или вредные капризы.
В регулярной армии, построенной Петром Первым, институт профессиональных командиров и военачальников стал ее фундаментом. А как оно было ранее, в длинном промежутке от нашествия Батыя до пришествия Петра?
Кто громил Мамая на Куликовом поле? Великий князь Дмитрий. Кто брал Казань? Царь Иван Грозный. Кто освободил Москву от польско-литовской оккупации в великую Смуту?..
Князь Дмитрий Михайлович Пожарский к политической власти имел, мягко говоря, косвенное отношение. А был он профессиональным военным. К началу Смуты — воеводой в Зарайске. Генералом, по-нашему. Но был ли князь первым в истории русским генералом, а то гляди, и фельдмаршалом? Или он был первым русским генералом, попавшим в историю? Ни то и ни другое.
Имена первых генерал-фельдмаршалов в отечестве мы, конечно, никогда не узнаем. А вот в историю военачальники с талантами, но без короны на голове попали веками раньше Пожарского. Про одного, например, некоторые думают, что прямо из засадного полка. Другие полагают, что из-под венца.
НАРОЧИТЫЙ ВОЕВОДА И ДРУГИЕ
Так назвал его неизвестный автор "Сказания о Мамаевом побоище", подчеркивая качества "полководца, изрядного во всем".
Где и когда родился князь Дмитрий Михайлович Боброк-Волынский, точно неизвестно. Достоверно лишь то, что был он сыном литовского князя Кориата из Гедиминовичей, принявшего православие под именем Михаил. В 1356 году молодой князь Дмитрий взял в жены Анну, сестру великого князя Московского Дмитрия Ивановича. С десяток лет прожил с ней дома, на Волыни, а потом переехал жить в Москву. Само собой, в чине ближнего боярина.
Пусть на поле Куликовом и перед татарами, и перед поколениями потомков Боброк выскочил из леса как черт из табакерки, на деле же он оказался там не волею случая. Есть точные данные, что начиная с 70-х годов князь Дмитрий Боброк служил на Москве по военной линии. В 1371-м водил полки на Рязанское княжество. В 1376-м отправился в поход против Волжской Булгарии и вернулся, привезя в обозе арматы (пушки. — Прим. авт.), взятые при осаде города Булгара. В 1379-м командовал московским войском в походе на Литву. И только потом уже наступил прославивший его имя 1380 год.
В отличие от семи сотен бояр и боярских детей, сложивших голову на Куликовом поле, Дмитрий Боброк сохранил и честь, и жизнь. Летописи Московского княжества в последний раз упоминают его имя в 1389 году. Однако некоторые историки считают, что Волынский прожил еще десять лет и погиб в битве войска литовского князя Витовта против татар хана Темир-Кутлуя на реке Ворскле в 1399 году. Если так, то в последнем бою Дмитрий Боброк сражался в возрасте примерно 60 лет...
Самый известный воевода XV века — князь Даниил Щеня, командовавший войсками великого князя Московского Ивана Третьего. На протяжении 26 лет имя Щени упоминается в различных источниках того времени — серьезный срок для русского Средневековья. Впервые о Данииле сообщается в 1489 году в связи с его походом вместе с 60-тысячным войском в вятские земли и захватом города Хлынова. Последний раз — в 1515-м, в "Актах Западной Руси". А в промежутке князь Щеня бился против литовцев, вместе с князем Василием Патрикеевым воевал Вязьму в 1493 году, сражался и взял в плен в битве у реки Ведроши литовского гетмана Острожского в 1499-м, осаждал и брал Смоленск в 1514-м. Щеня последовательно поднимался в чинах. В 1508 году после опалы главного воеводы Московского княжества, князя Даниила Холмского, он занял его фельдмаршальскую должность. Несмотря на то, что в том же году Щеня неудачно показал себя при осаде Орши.
Ведома лишь одна серьезная военная неудача Даниила Щени. В 1501 году он столкнулся на поле брани под Изборском с войсками магистра Ливонского ордена Плеттенберга и был разбит.
Иван Грозный военных походов не чурался. Хотя и особой любовью к полководческой профессии не пылал. При нем взошли звезды князя Михаила Воротынского и Ивана Шуйского, отцов двух персонажей русской истории времен большой Смуты — воеводы Ивана Воротынского и царя Василия Шуйского соответственно.
Воротынские — литовский княжеский род, перешедший на службу к московским великим князьям в конце XV века. Переход был мирный, по официальному договору с литовским правителем Александром Казимировичем от 1494 года. Воротынские ушли в другое государство вместе с собственными землями. Оказывается, и такое было возможно. В любом случае получилось, что Воротынский оказался последним удельным князем на Руси.
Зафиксировано, что Михайло Иванович Воротынский воевал начиная с декабря 1544 года. Тогда ему пришлось сражаться с татарами Имин-Гирея в Белевском уезде. И уже на следующий год он был отправлен воеводой в крохотный городок Васильсурск. Позже князь бился против крымских татар на южных рубежах Руси, вдоль Тульской засеки, участвовал в штурме Казани, за что получил от Ивана Грозного огромную вотчину под Нижним Новгородом. Он не избежал участи многих бояр, репрессированных царем в 60-е годы XVI века. Но в ссылке жил недолго, после возвращения командовал войсками на южных рубежах, в районе Серпухова. В 1574 году был арестован по доносу и казнен. Земли его отошли казне, но вернулись к сыну.
Князю Ивану Шуйскому повезло больше. Он пережил царя Ивана Васильевича и, согласно завещанию последнего, вошел в регентский совет при наследнике Федоре Иоанновиче. Но прежде по царственной воле одного Ивана Васильевича другому Ивану Васильевичу пришлось повоевать с лихвой.
Шуйский, ведущий род от Рюрика, появился на свет во второй половине 50-х годов XVI века. Уже в 1572 году получил чин боярина (с конца XVI по конец XVII века Боярская дума насчитывала не более 200 человек единовременно). Князь Иван слыл одним из крупнейших полководцев Ливонской войны. Истинную славу стяжал в 1581–1582 годах при обороне Пскова от войск польского короля Стефана Батория. Точное количество польских войск назвать трудно, но в любом случае Псков осаждала профессиональная армия в несколько десятков тысяч человек. Шуйский располагал 4 тыс. воинов и 12 тыс. наспех вооруженных жителей города, на которых пришлось 10 километров стен и укреплений. Единственное преимущество русского полководца — два дальнобойных орудия "Трескотуха" и "Барс", способные стрелять на дистанцию более километра.
Баторий использовал весь арсенал, доступный осаждающим. Он 31 раз штурмовал стены Пскова, его саперы вырыли 9 подкопов. Но все приступы были отбиты, две галереи взорваны защитниками города, остальные обрушились сами. В итоге в феврале 1582 года из-под Пскова ушли последние польские отряды. А тремя неделями ранее польско-литовская сторона вынуждена была подписать перемирие с Московией.
Предание гласит, что перед отъездом в Псков Шуйский на кресте поклялся царю защитить город или погибнуть. Приехав в Псков, взял такую же клятву с жителей города.
Князь Иван Васильевич Шуйский умер в 1587 году своей смертью.
ПОСРЕДИ СМУТЫ
В начале XVII века лезвием сабли блеснула в истории отечества судьба полководца Михаила Скопина-Шуйского, племянника царя Василия. Впервые его имя стало широко известно в 1606 году, когда бывший крепостной крестьянин князя Телятевского Иван Болотников поднял восстание против царской власти Шуйского. Еще не успела Москва отойти от власти Лжедмитрия Первого, а Болотников уже захватывал в южных пределах города от имени чудом спасшегося царевича Дмитрия. Скопин-Шуйский разбил 20-тысячный отряд Болотникова в Коломенском, глава повстанцев был схвачен, сослан в Каргополь и там лишен жизни.
Но безумная полоса в жизни страны только начиналась. В июле 1607 года в Стародубе-Северском появился Лжедмитрий Второй, более известный впоследствии как Тушинский вор. Польские отряды стояли под Москвой, боевые действия шли то в Смоленске, то вокруг Троице-Сергиевой лавры, то в Нижнем Новгороде, то во Владимире. Русским приходилось туго. Но и им порой улыбалась удача. В феврале 1609 года был подписан русско-шведский договор против поляков.
Князь Скопин-Шуйский вел русско-шведское войско и последовательно освободил от врага Тверь, Кострому, Галич, Ярославль, ликвидировал осаду Лавры. "Тушинцам" не помогло даже то, что в сентябре 1609 года польский король Сигизмунд Второй пошел на открытую интервенцию. Сам Лжедмитрий бежал в Калугу, а польские наемники по приказу короля отошли к осажденному Смоленску и влились в состав регулярной польской армии. Это позволило князю Скопину-Шуйскому отогнать от Москвы последние группы "тушинцев" и просто бандитов, пользующихся ситуацией. В марте 1610 года его войска вошли в город. Москва ликовала. Но недолго. В мае после короткой болезни 23-летнего полководца не стало. Есть версия, что причиной смерти была не болезнь, а отравление. В любом случае Россия потеряла последнего из Рюриковичей, "венчанного", по словам историка Соловьева, в сердцах народных. Михаил Скопин-Шуйский был похоронен в Архангельском соборе Московского Кремля.
Во время войны полководческое место пусто не бывает. К моменту смерти Скопина-Шуйского на Руси уже были наслышаны о князе Дмитрии Пожарском.
В 1605 году стольник князь Пожарский присягнул, как и многие московские знатные люди, среди которых и Скопин-Шуйский, Лжедмитрию Первому. После годуновской беды было трудно разобраться в происходящем. Русская элита давно уже не сталкивалась с проблемой передачи власти в отсутствие прямого наследника.
Спустя два года Пожарский дал присягу царю Василию Шуйскому. И начал свою войну за свою страну. 1608 — разгромил отряды воровских казаков на юго-восточном шляхе под Коломной. 1609 — оборонял Москву. 1610 — будучи назначенным воеводой в Зарайск, сражался на защите южных границ и усмирил восставшую в пользу второго Лжедмитрия Коломну. 1611 — вновь сражался в Москве с польскими оккупантами, командовал последним очагом сопротивления — маленькой деревянной крепостью на Сретенке, у церкви Введения во храм Пресвятой Богородицы. Был тяжело ранен: в ногу и в голову (польский гусар пробил шлем князя тяжелым шестопером. — Прим. авт.). Пожарского удалось вывезти из города и переправить сначала в Лавру, а затем в родовое поместье Мугреево. Именно сюда пришли посланники Нижнего Новгорода с предложением к князю возглавить второе народное ополчение. Пожарский согласился не сразу. Есть специалисты, которые трактуют эту паузу так, будто князь молчал, выжидая каких-то преференций. Однако все известное о Дмитрии Михайловиче Пожарском опровергает попытки упрекнуть его в каком-либо меркантильном расчете или излишнем честолюбии.
Последняя нижегородская делегация посетила князя в Мугреево в октябре 1611 года. Тогда-то архимандрит Печерского монастыря Феодосий, дворянин Ждан Болтин и выборные посадские люди и услышали от Пожарского: "Рад пострадать за Православную веру до смерти, а вы изберите из посадских людей такого человека, чтоб... ведал бы он казну на жалование ратным людям". Такой человек уже имелся. И в Мугреево у князя побывал. И работу по сбору средств среди русских людей вел. 1 сентября земским старостой в нижнепосадской общине Нижнего Новгорода был избран Косма Минин (Минич. — Прим. авт.). Что до православной веры, то и среди священнослужителей в Нижнем нашелся человек, чей голос слушал весь город.
И СЛОВОМ, И ДЕНЬГАМИ
Когда сегодня вспоминают об участии церкви в победе над Смутой начала XVII века, называют прежде всего патриарха Гермогена, отказавшегося предать Русь в польском плену и уморенного голодом в феврале 1612 года. Архимандрита Дионисия, составившего грамоту, многократно переписанную в его келье в Троице-Сергиевой лавре и отправленную по всем городам и весям страны. Авраамия Палицына, активно участвовавшего во всех процессах и особенно в деле избрания царем Михаила Романова. А также страдавшего в польском плену митрополита Филарета, отца будущего первого царя из династии Романовых. И настоятеля Нижегородского Печерского монастыря архимандрита Феодосия.
Загадка, почему остается втуне имя протопопа нижегородского Спасо-Преображенского собора Саввы Евфимьева. Именно он на другой день после получения грамоты Дионисия из Лавры большим колоколом Спасского собора Кремля собрал к амвону нижегородцев и обратился к ним с призывом собирать второе ополчение.
О Савве известно немногое. Есть сведения, что первоначально он служил в Старом остроге на Оке, в церкви Космы и Дамиана. В 1604-м стал настоятелем главного храма Нижнего Новгорода — Спасо-Преображенского в Кремле. В 1606 году Савва получил грамоту от царя Василия Шуйского, из которой следовало, что именно он возглавляет причт всего Нижнего Новгорода. Народная молва гласит, что Савва был чрезвычайно образованным и мудрым человеком, пользовавшимся огромным авторитетом среди прихожан. А его прихожанами были самые известные, богатые и знатные люди города. Предполагают, что после 1613 года Савва попал в опалу. Но как тогда объяснить, что в 1625 году он совершенно точно продолжал служить настоятелем Спасо-Преображенского храма, ведь вплоть до начала ХХ века там хранилось Четвероевангелие, расписанное золотом рукой Саввы, о чем и уведомляла соответствующая надпись, сделанная "лета 7133 (1625) апреля в 15 день"? Более того, за личные заслуги в создании народного ополчения только Савве Евфимьеву и Косме Минину царь Михаил Федорович пожаловал в собственность "государево место" у Спасского собора в Кремле рядом с "государевым двором".
После горьких вопросов, заданных Саввой Евфимьевым с амвона кафедрального собора, слово взял Косма Минин. В отличие от обращения Саввы точный текст мининской речи не сохранился. Из летописи следует, что говорил он четко, ясно и предметно. Как, видимо, и должен говорить народный трибун по природе и успешный торговец по профессии.
Дата рождения Космы Минина не установлена. Скорее всего, он был старше Дмитрия Пожарского и родился около 1570 года в городе Балахне, известном добычей соли. Там отцу Космы, Мине Анкундинову, принадлежали солеварницы и рассольные трубы. Мина слыл за очень состоятельного человека. У Космы было четыре или пять братьев. Старшие трое так и остались в Балахне, унаследовав отцовские промыслы после того, как Мина принял постриг под именем Мисаила. Косма стал первым из рода, кто перебрался в Нижний Новгород. Минин промышлял по мясному делу, имел лавку под кремлевской стеной и скотобойню. Жил он на посаде Благовещенской слободы, ныне именуемой Гребешком.
Видимо, Косма Минин отличался не только изрядной деловой хваткой, но и личной храбростью. Поход с ополчением на Москву в 1612 году — далеко не первый его военный опыт. Он сражался с врагами и в 1608 году под Балахной и на Оке, и в 1611 году в Москве, в том числе на Сретенке и Лубянке. Весьма вероятно, что его визит в Мугреево к Пожарскому был совсем не официальным. Вряд ли они не знали друг друга после мартовских событий на Сретенском пятачке.
Представляя сподвижников "фельдмаршала" Пожарского, нельзя не остановиться на одном историческом казусе. С легкой руки редактора журнала "Москвитянин" Погодина с 1852 года Минина называют, в том числе в учебниках, "Кузьма Захарьев Минин Сухорук". Случилось так, что Погодин опубликовал в своем журнале текст купчей за 1602 год, в которой речь шла о сделке, совершенной человеком с таким именем. Погодин сгоряча посчитал, что фигурант купчей и великий русский патриот — одно лицо. Еще при проверке оригинала купчей в 1915 году выяснилось, что слова "Минин" в тексте нет. Кроме того, удалось установить, что в начале XVII века в Нижнем Новгороде жил "Кузьма Захарьев сын Сухорука", но по другому, не мининскому адресу. Короче, давно бы надо исправить оплошность, ан нет — кочует она из книги в книгу, из энциклопедии в энциклопедию.
В октябре 1611 года Косма закончил речь так: "Вот моя доля. Все, что скопил, отдаю на рать". И вынес кованный железом ларец.
Кто знал, что Господь уготовил этому сильному и совсем не старому человеку менее пяти лет жизни? В декабре 1615 года Косма Минин по поручению властей отправился в Казанский уезд разбираться в причинах начавшихся там волнений среди черемисов и татар. На обратном пути где-то в Чувашии в мае 1616 года Минин скончался.
Но в конце февраля 1612 года народное ополчение во главе с Пожарским и Мининым двигалось по берегу Волги. Балахна, Юрьевец, Кинешма, Кострома, Ярославль... Князь Пожарский вышел из Нижнего, имея в составе 4500 человек, из которых тысяча конных.
После пятимесячного формирования в Ярославле ополчение насчитывало уже более 7000 воинов, хорошо вооруженных и обученных. Дорога лежала на Москву. На подступах к столице Пожарский столкнулся с 10тысячным отборным отрядом гетмана Ходкевича, спешившего на помощь осажденным в Московском Кремле полякам. Упорный бой завершился поражением гетмана, польский гарнизон был обречен. 22 октября воины Пожарского и присоединившиеся к нему казаки Трубецкого ворвались в Китай-город. Поляки согласились сдаться.
25 октября Кремль покинули польские солдаты, часть из которых была перебита тут же казаками, нарушившими данное слово сохранить жизнь пленным. Среди поляков, выходивших через ворота, контролируемые отрядами Пожарского, жертв не было. На следующий день последними покинули Кремль чудом уцелевшие за месяцы осады жители города.
ВЫ ОТКУДА И КУДА?
История, как и любая другая наука, так устроена, что знание дается лишь тому, кто готов ради этого потрудиться. Остальные люди довольствуются тем, что попадается либо по случаю, либо само собой. В отношении князя Дмитрия Пожарского и по случаю, и само собой попадается почему-то несоразмерно мало значению этого человека для российского государства.
Откуда же взялись на земле русской князья Пожарские и куда делись?
В 40 км на восток от Суздаля, в Ковровском районе Владимирской области, стоит село Клязьминский городок. Когда-то оно называлось Стародуб-на-Клязьме. Это бывшая столица удельного Стародубского княжества, выделенного в ХIII веке великим князем Всеволодом Большое Гнездо для младшего сына, Ивана. В свою очередь, один из князей Стародубских, Василий Андреевич, получил от отца в удел волость Пожар, или Погары. Случилось это на стыке XIV и XV веков. Род стал именоваться по названию места — Пожарские.
Ныне в селе Троицком неподалеку от Коврова можно найти лишь остатки фундамента Троицкой церкви, изначально в дереве построенной еще в XV веке князьями Пожарскими. По документам можно проследить изменения в топонимике места, и станет ясно, что нынешнее Троицкое — это и есть древние Погары.
Вотчина Мугреево находится еще восточнее. Ее отписал отцу Дмитрия Пожарского, Михаилу Глухому, царь Иоанн Грозный за участие в Казанском походе и Ливонской войне. Дед Пожарского, Феодор Иоаннович, обзавелся домом на Москве у Сретенских ворот.
Пожарские пострадали во время гонений на родовую аристократию, но в итоге царь вернул им все отнятое. Другое дело, что за годы опалы вотчины сильно оскудели. Дед Дмитрия Михайловича высоких чинов не добился, отец — тоже.
Будущий герой родился, скорее всего, 17 октября 1578 года в имении Мугреево. Почему — скорее всего? Пусть официально принятая дата рождения Пожарского — 1 ноября (по новому стилю), историк Шматов весьма убедительно с точки зрения церковного канона доказывает, что сие невозможно.
Рос княжич в деревне, где учился владеть оружием и учил грамоту по книгам из богатой отцовской библиотеки. В 9-летнем возрасте Дмитрий потерял отца. Но мать, урожденная Беклемишева, взяла хозяйство в свои руки. Не позднее 1593 года семья перебралась в Москву, и 15-летний князь Пожарский поступил на царскую службу. Чин имел маленький — стряпчий с платьем, но в интригах не участвовал, на рожон не лез, в палатах не выслуживался. Боевое крещение получил при отражении набега крымских татар еще при царе Федоре Иоанновиче, умершем в 1598 году. Тогда же был серьезно ранен, предположительно в коленную чашечку. Рана зажила, но хромота осталась на всю жизнь, что дало повод присоединять в родословных книгах к его фамилии прозвище Хромой.
В 1600 году Борис Годунов пожаловал Дмитрию Пожарскому поместье в Подмосковье и перевел из стряпчих в стольники. Князь попросил назначить его в войско и был отправлен на западную границу. Чуть позже мать, Евфросинья Федоровна, переселилась во дворец в качестве верховой боярыни при царевне Ксении Борисовне.
Деятельность князя Пожарского во время Смуты теперь известна довольно широко. А что было потом? Есть ведь и такие, кто бездумно повторяет слова о том, будто князь сильно обиделся на народ за то, что не его крикнули на царство. А посему ушел в историческую тень. Во-первых, Пожарский ни на кого не обижался. Потому как именно он ратовал за спокойное и разумное проведение Земского собора, на котором и выбрали в цари молодого Романова. Во-вторых, именно Пожарский нес за царем на церемонии коронации "державу", что свидетельствует о полном его согласии с выбором народа. В-третьих, царь Михаил провозгласил на церемонии назначение Пожарского боярином — высшим государственным званием России того периода. Наконец, в тень он не уходил, а остался на ярком военно-историческом солнце.
В самом конце декабря 1614 года князь разгромил крупный отряд казаков и черкесов во главе с атаманом Заруцким, опустошивший города Поволжья. Летом того же года Пожарский пресек деятельность "полевого командира" Лисовского, который, пользуясь возможностями Смутного времени, на протяжении 7 лет разорял русские города. Бой произошел под Орлом, после чего Лисовский ушел в направлении Польши, успев, правда, по дороге "изувечить" несколько русских поселений. Осенью 1617 года воевода Пожарский остановил под Калугой новые польские отряды панов Чаплинского и Опалинского. Летом 1618 года польский король Владислав повел новое наступление на Москву. Получил отпор от Пожарского в бою за Борисов, но совершил маневр и вышел на московскую дорогу. Пожарского поставили руководить обороной Москвы. Бои продолжались целый месяц, но полякам так и не удалось прорваться в город. Сам воевода князь Пожарский бился на стенах у Арбатских ворот.
На этом военная служба Дмитрия Михайловича в целом завершилась. Он перешел на административное поприще. Руководил Ямским (1619–1624), Разбойным (1624–1628) и Московским Судным (1634–1638 и 1639–1640) приказами, был воеводой в Переславле и Новгороде. Как сказали бы сейчас, генеральских погон не снимал, так как министерства ему поручали, все больше связанные с людьми рисковыми. Как министр МВД, Пожарский "продавил" новые и необходимые законы — об ответственности за неумышленное убийство и за куплю-продажу краденого имущества.
Кому-кому, а ему верили. За многие годы государевой службы Пожарский ни разу не позволил никому усомниться в своей кристальной честности. Любые попытки думать иначе разбиваются об оценки современников, принадлежащих к различным сословиям: от крепостных крестьян до царя и патриарха. В одном из сел, принадлежавших Пожарским, живет предание, в котором утверждается: князь был высокого роста, имел большую седую бороду и носил длинный кафтан с откидным воротником. Крестьян же своих любил, как отец детей, за то и православные не могли нахвалиться им. Среди его крепостных встречались грамотные, которым дозволялось пользоваться княжеской библиотекой.
А царь... Царь писал в жалованной грамоте 1619 года: "...и многую свою службу и правду к нам и ко всему Московскому государству показал". Ему вторил Иван Иванович Голиков в историческом труде "Деяния Петра Великого": "...царь Михаил Феодорович, чтя заслуги государственных мужей, провожал гроб сего незабвенного боярина и почтил оный слезами своими".
Думный боярин князь Дмитрий Пожарский ушел из жизни 20 (возможно, 30. — Прим. авт.) апреля 1642 года и похоронен в Суздале, в Спасо-Евфимьевом монастыре. За полгода до смерти он составил духовную грамоту, в которой завещал детям семейные святыни. А детей было шестеро. Три сына несли фамилию князей Пожарских, дочери оказались замужем за князем Куракиным, князем Пронским и дворянином Лыковым. От второй жены, Феодоры, урожденной Голицыной, детей не было.
КУДА ВСЕ ДЕВАЛОСЬ?
Иван, сын Всеволода Большое Гнездо и основоположник рода князей Стародубских, — это 10-е колено Рюриковичей. Основоположник фамилии князей Пожарских Андрей Федорович — 14-е колено. Сам князь Дмитрий Михайлович — 21-е колено.
В 23-м колене случилась беда. Князья Василий Петрович и Симеон Иванович умерли бездетными, а князь Георгий Иванович, хоть и был женат на суздальской помещице Анастасии Алмазовой, единственного мальчика, названного Иваном, прижил вне брака. Этот мальчик унаследовал отцовскую фамилию, но право на титул потерял. Так в конце XVII века на смену княжескому роду Пожарских пришел просто дворянский.
Через два колена случилось и вовсе непредвиденное. Правнук последнего князя Пожарского, протоиерей собора Рождества Богородицы в Суздале Григорий, родил троих сыновей. Старший оказался под подозрением Екатерины Великой в симпатиях к ее лишенному трона мужу императору Петру Третьему. Бежал из страха в Пруссию. Два его брата — тоже из страха — поменяли фамилию на "Григорьевы". Так и пошло.
Дворянский род, правда, сохранился благодаря брату протоиерея — Филиппу. Семь лет в лейб-гвардии Преображенском полку, дослужился до премьер-майора, вышел в отставку, был дважды женат, в 1762 году за ним числилось 6 крепостных душ в деревне Баламытово.
В таком примерно духе все и продолжалось. Уездные казначеи, надворные советники, штабс-капитаны в отставке, земские исправники, солдаты, крестьяне...
В 1891 году один из потомков прусского Григорьева—Пожарского подал прошение о признании его детей дворянами. Сам он дослужился до коллежского советника, имел три ордена. Просьбу секретаря канцелярии министра Императорского двора уважили.
Сейчас на земле живут представители 33, 34 и 35-го колена великого некогда российского княжеского рода. Евгению, Константину и Юлии Пожарским по 16 лет.
А сам князь Дмитрий Михайлович Пожарский за титулы, похоже, не слишком держался. Незадолго до смерти он принял иночество под именем вечного своего товарища — Космы.
Даты даны по старому стилю.
Фельдмаршал в дословном переводе означает "слуга при лошадях в поле".
Послать
ссылку письмом
Распечатать
страницу