Стихи

       Опубликовано в журнале Урал, номер 9, 2021

       Александр Кушнер (1936) — родился в Ленинграде в семье военно-морского инженера. 10 лет преподавал русскую словесность в школе. Автор более тридцати книг стихотворений и филологической прозы. Лауреат Государственной премии РФ и многих других литературных премий и наград. Главный редактор ？Библиотеки поэта？ (с 1992) и ？Новой библиотеки поэта？ (с 1995). Живет и работает в Петербурге.

       Редакция журнала ？Урал？ поздравляет Александра Семёновича Кушнера с юбилеем и желает ему крепкого здоровья и новых прекрасных стихов.

       ***

       Печальный этот мир запечатлеть в стихах,

       Где станет он чуть-чуть светлей и веселее,

       Тем более что был он создан впопыхах,

       Согласно книге книг — сомнительной затее,

       Тем более, увы, что к слову ？хорошо？,

       Которым второпях одобрено всё это,

       Есть рифма в языке всего одна: свежо,

       И никакой другой — для русского поэта.

       Не потому ль и жизнь в России нелегка?

       И надо сильным быть и очень постараться,

       Чтоб горести ее и белые снега

       Принять, преобразить в стихах и не бояться.

       Пускай метель метет, желанна и она,

       И слово ？кровь？ пускай рифмуется с любовью,

       Кого и где еще так радует весна?

       И почему б не звать Полиною Прасковью?

       ***

       Надо брать пример с художника,

       Он счастливее поэта,

       Друг жасмина, подорожника,

       Ивняка и бересклета.

       Он, быть может, и названия

       Их не все усвоил точно,

       Лишь бы зелени дыхание

       Передать и шелк цветочный.

       А моря его все разные,

       Я беспомощен, мне слова

       Не найти, — слова бессвязные,

       Речь жалка и бестолкова.

       А собор ему и в утреннем

       Свете дорог, и в вечернем,

       То туманный, как припудренный,

       То пропитанный свеченьем.

       У художника с природою

       Давний сговор, а не встречи:

       Он счастливою работою

       Ежедневно обеспечен.

       Нет французского, английского

       Языка, он мыслит цветом.

       Посмотри: у Баратынского

       Лучше сказано об этом.

       ***

       Колокольчики мои…

       А.К. Толстой

       Не звенит голубой колокольчик,

       А цветет, очень тихий на вид,

       Балахончик, фестончик, флакончик,

       Но прислушайся: втайне звенит.

       Да и как не звенеть? И названье,

       И покрой — пятигранный фасон —

       Задают ему это заданье —

       И звенит он, и радует он.

       Слово точное ？воображенье？

       Есть недаром у нас в языке.

       О, распахнутость кверху, суженье

       Книзу, прикосновенье к руке!

       Незатейливый, с детства любимый,

       Он как будто звенит, не звеня.

       А еще ему неутомимый

       Слышен бег удалого коня.

       ***

       Я спугнул голубиную стаю,

       Я шагнул — и взлетела она

       Так, как будто я ей угрожаю

       Горем, гибелью, о, как грустна

       Голубиная жизнь, беззащитна,

       Вечный ужас и трепет терпя.

       Тише, голуби, как вам не стыдно?

       Вы пугаете сами себя.

       Я и сам испугаюсь немного,

       Так взлетели вы, с шумом таким.

       И стыжусь голубиного бога,

       Словно я виноват перед ним.

       Я пройду, торопливый прохожий,

       Для несчастных созданий чужой.

       Вы не знаете, как мы похожи,

       Нет, не образом жизни — душой!

       ***

       Китайская поэзия знакома

       Нам в переводах, там в тени платана

       В стихах Ли Бо на ветхой крыше дома

       Заброшенного плачет обезьяна,

       Там громоздятся горы, блещут реки,

       До мудрости умея дотянуться,

       Там человек в восьмом мечтает веке,

       Оставив службу, в этот дом вернуться.

       Поэзия, ты не переводима,

       Тем более — китайский иероглиф.

       Но я могу представить струйку дыма

       И обезьяну, спрыгнувшую с кровли,

       И что сравнится с лунным этим глянцем

       И зарослью бамбуковой густою?

       И свысока смотреть американцу

       И европейцу на Китай не стоит.

       ***

       Когда я вечером с шестого этажа

       Гляжу, как с Кирочной в Калужский переулок

       Машины, крадучись, въезжают, не спеша,

       Как будто он не для езды, а для прогулок

       Проложен, — кажется по крайней мере так

       Мне, здесь живущему, — смотрю на золотые

       Их фары, — что это? какой-то тайный знак

       Подать хотят они, увлечь в края иные?

       Напомнить, может быть, о чем-то, намекнуть

       На что-то, странный блеск, призывное миганье!

       Ведь не случайно же такой окольный путь

       Во мраке выбрали, какое-то заданье

       Готовы выполнить, порученное им,

       Ползущим медленно, высматривая что-то.

       Быть может, должен стать я лучше, быть другим,

       Нужны зачем-то мне их блеск и позолота?

       Повесть