Продолжаем цикл бесед с известным экономистом, автором многочисленных научных трудов, академиком Сергеем Глазьевым о векторах развития нашей страны и связанных с этим проблемах, методах и путях их решения. Сегодня Россия в историческом тупике. Как и куда идти в условиях западных санкций и крайнего обострения международной обстановки? Какие пути наиболее приемлемы? Почему правительство страны совершает одну ошибку за другой, опуская все ниже курс национальной валюты, ввергая народ в беспросветное существование? Эти вопросы волнуют буквально каждого гражданина Российской Федерации.
Этика экономики – Сергей Юрьевич, ？Военно-промышленный курьер？ стал площадкой, где вы изложили принципы новой идеологии, предложив фактически третий путь развития экономической модели страны без шараханья в крайности как монетаризма, так и коммунистической ортодоксии. Насколько я понимаю, речь о конвергенции – совмещении лучшего из двух экономических систем – капиталистической и социалистической. Но при этом вывели интересную формулу, совместив экономику с важнейшими духовными категориями. Почему такая система должна иметь и духовные начала?
– Я ничего сверхнового не открыл. Еще Аристотель говорил о разделении экономики на две части: хозяйственную и хремастику. Первая – производство полезных товаров. Вторая – извлечение денег из ничего, спекулятивных операций. Вот эта концепция максимизации прибыли веками противостоит физической экономике. Адам Смит, которого боготворят либертарианцы, свою систему основывал на этике, очень много писал про нравственность. А когда говорил о ？невидимой руке？ рынка, предполагал, что у нее есть голова, которая обременена нравственными принципами. Такая конкуренция (по Смиту) не должна сопровождаться спекуляциями, манипулированием рынком, а должна быть честной. Именно честная конкурентная борьба, с его точки зрения, давала максимально полезный результат для всего общества.
“ Адам Смит, которого боготворят либертарианцы, свою систему основывал на этике, очень много писал про нравственность. А когда говорил о ？невидимой руке？ рынка, предполагал, что у нее есть голова, которая обременена нравственными принципами ” Но это совсем не похоже на ту конкуренцию, где процветают законы джунглей. Хотя нормальной экономики не может быть без жесткого государственного контроля и регулирования. Потому что экономика – это прежде всего отношения между людьми, которые регулируются нравственными нормами.
Либертарианская идея рынка, когда все дозволено и можно делать что угодно ради максимизации прибыли, – тоже идеология. Но эта этическая система, с нашей точки зрения, безнравственна, хотя у нее есть свой ？моральный кодекс？. Ты можешь делать все, что хочешь в своих интересах, в том числе обманывать ближнего, обворовывать. Если тебя не поймали как вора, значит, ты во всем прав.
Это идеология ？золотого тельца？ – принесения в жертву не только отдельных страт общества, но и стран, народов, превращения человека в товар. То, что мы и наблюдали в ХIХ веке в больших масштабах, когда людьми торговали, нещадно эксплуатируя их. Карл Маркс из анализа этой практики вывел свою теорию прибавочной стоимости (присвоения капиталистом неоплаченного труда наемных рабочих).
Сегодня все повторяется. Там, где государство самоустраняется от регулирования экономики, появляются бандиты с улицы, которые выворачивают у вас карманы, пользуясь своей властью на рынке.
– Но с такими либертарианскими принципами невозможно построить современную, наукоемкую промышленность следующего экономического уклада. Однако наше правительство назначает на руководящие посты в конструкторские бюро, на такие фирмы, как ？МиГ？, ？Ильюшин？, бухгалтеров, юристов, других ？эффективных менеджеров？. Разве не так?
– Не будем обижать бухгалтеров. Это все-таки очень квалифицированная профессия. А те, о ком вы говорите, придумали себе другое название – топ-менеджер. Так называемый топ-менеджер, как раз в моем представлении, человек ни о чем. Сегодня любой швейцар может назвать себя менеджером, а если его выдвинули на более высокую должность, у него появляется приставка ？топ？. В этом весь фокус.
Это люди, у которых нет профессионального образования. Как, скажем, у инженера советской закваски, который становился директором завода. Или предприниматель, который сегодня создал свой бизнес с нуля и по совместительству является директором. Но вы правы в том, что на подобные хлебные должности у нас назначаются знакомые, друзья, родственники, сватья и братья, окончившие неважно какое учебное заведение. Это безответственность.
– Удивительно, но у таких руководителей на первом месте – финансовые показатели, прибыль. Они могут разрушить предприятие, уволить тысячи людей, получив кратковременный финансовый эффект, и им за это ничего не будет. Сколько таких примеров было в лихие 90-е.
– В прошлой беседе мы говорили о Сбербанке. Как он максимизирует прибыль? У него доля инвестиционных кредитов в портфеле – всего пять процентов от активов. При этом клиентура в производственной сфере получает кредиты, процент по которым больше, чем рентабельность в промышленности, что ведет к банкротству.
Или взять потребительские кредиты, в которые народ загоняется, а потом из этого же народа вытаскивают, как говорится, последнее. На этом делают прибыль и сотрудники банка, которые просто паразитируют на таком золотом рейдерстве. Если видят хорошего заемщика, то его могут запросто обанкротить. Дают кредит, потом пересматривают условия, доводят до банкротства и отбирают активы. Таких случаев сотни.
？Прелести？ глобализации. Пророческая гравюра 1979 года. Анатолий Фоменко. ？Искушение святого Антония？, 1979
Да, порой сам банк несет потери, но он их отбивает за счет введенного на всех наших граждан однопроцентного налога. Им облагаются все физические и юридические лица при совершении каких-либо операций в банке. Скажем, оплатили вы учебу ребенку в вузе через Сбербанк – платите один процент с нее. Таких операций в стране совершается ежедневно сотни тысяч и вот с них-то получается немалая прибыль.
Нормальный банк должен знать своего клиента, помогать ему стоять на ногах, развиваться и получать доход благодаря тому, что заемщик расширяет свое производство. Так принято в здоровом банковском сообществе во всех цивилизованных странах. А у нас наши банкиры даже не понимают, о чем речь.
– Вы предложили сделать одной из основ новой идеологии третьего пути хронологию экономистов Носовского и Фоменко. Понятно, что нация должна обрести гордость, встать крепко на ноги, но не слишком ли это рискованный вариант?
– Давайте отметим прежде всего то, что это системная проблема. Формирование управления экономикой государства – очень серьезный системный вопрос, из которого нельзя вырывать отдельные составляющие. Мы имеем дело с очень сложной конструкцией современного общества.
То, что вы называете третий путь, и есть единственно возможный и правильный. Иного просто не дано. Первый мы уже испытали на себе. По нему прошли Советский Союз и вся система директивного планирования в построении коммунизма к конкретной дате. Эта система с треском провалилась. Народ перестал в нее верить уже в 70-е годы в силу повального дефицита, падения эффективности производства. Нельзя сказать, что ученые-экономисты не видели, не предупреждали политическое руководство. Но беда в том, что власть слушала тех, кто пел дифирамбы.
Я учился на экономическом факультете, изучал в том числе кибернетику. Мы занимались теорией управления и видели, что экономика страны совсем не та, которую рисовали наши политэкономисты. У них в головах была догматика, и они говорили то, что власти нравилось слушать. Что мы самая передовая страна, что планирование всегда лучше, чем конкуренция. Мол, оно оптимально, хотя проводилось от достигнутого, его технологически просто невозможно было осуществлять при номенклатуре в миллионы товаров.
Поэтому все планировали так, как могли. Заводу, скажем, из соответствующего управления ЦК КПСС поступало указание обеспечить рост производства пять процентов. И завод честно расширял его на такую величину, но тут же предъявлял спрос на ресурсы: металл, работников… При этом старое производство не сворачивалось, продолжало тоже потреблять ресурсы. Что получилось? С одной стороны, у нас были долгострой и колоссальное затоваривание ненужными продуктами, с другой – острый дефицит. Людям нечего было купить на свою зарплату, накопленные сбережения. То есть, повторю, по первому пути мы прошли и стукнулись лбом о стенку.
Криминальная приватизация – А второй путь?
– По нему мы пытаемся идти сегодня, имитируя западную модель экономики, точнее – дикого капитализма. Мы даже не понимаем, что шоковая терапия, которую применило руководство страны для своего народа, не имеет ничего общего с современным социальным государством.
Вспомним проведенную у нас дикую приватизацию, когда незаслуженно и без всяких оснований бандиты захватили большую часть государственных активов, заводов, фабрик. Приватизация была криминальной, все это сегодня прекрасно понимают. Есть доклады прокуратуры, Счетной палаты… По статистике на каждый случай приватизации совершались два преступления, а новые собственники оказались в основном из криминального мира.
Плачевной оказалась и судьба этих предприятий. Сначала рабочим не платили зарплату, потом их уволили, после чего продали станки куда-нибудь в Турцию или Китай. Затем в цехах устроили торговые площадки, попутно перестреляв других акционеров. Вот настоящее лицо шоковой терапии и так называемой приватизации.
Страна этот путь прошла на периферии американоцентричной системы. Американские консультанты с нашими горе-реформаторами просто превратили ее в колонию. Система управления в 90-е годы здесь была примерно такой же, как где-нибудь в Африке с той лишь разницей, что в Африке эти процессы шли десятилетия, а у нас за два-три года построили криминальную экономику, в которой под видом рыночной конкуренции происходило ограбление народа.
Удивительно, но светочи демократии (американские эксперты) аплодировали этому, Международный валютный фонд хвалил наших лучших министра финансов, руководителя Центрального банка. И понятно почему – за те годы из страны было выкачано два триллиона долларов, которые осели в зоне англосаксонской юрисдикции. То есть Россию американцы сделали для себя дойной коровой. Более того, нас и сегодня продолжают доить примерно на 100 миллиардов долларов в год.
А теперь давайте посмотрим, что же сейчас происходит у тех, кто нас учил и говорил, что мы ничего не смыслим в рыночной экономике. Так вот сегодня мы прекрасно видим, как американская модель системы управления экономикой рушится буквально на глазах. Там царит полный хаос. США просто заливают проблему деньгами, хотя нам все время запрещали использовать денежно-кредитную эмиссию.
За последние десять лет, столкнувшись с финансовыми диспропорциями, которые проявились в 2008 году в виде краха на мировом финансовом рынке, американцы вопреки собственным рекомендациям начали заливать экономику деньгами. Объем наличной массы долларов за последние 10 лет вырос в четыре раза. Никакого экономического роста в Америке нет, идет стагнация, а доходы граждан не растут уже 30 лет, несмотря на технические достижения Илона Маска. И это, полагаю, одна из причин роста недовольства населения, которое выплескивается на улицы американских городов в ходе различных протестов.
В финансовой системе мы также видим чудовищный провал. Буквально за один месяц весной 2020 года финансовый рынок США сдулся на 15 триллионов долларов. А мировой финансовый рынок – на 30 триллионов. Причем все эти напечатанные деньги ушли в финансовые пузыри, которые увлекли с собой и сбережения миллионов людей. COVID-19 стал дымовой завесой над гигантским перераспределением активов на американском рынке. Богатые спекулянты, связанные с печатным станком и системой ФРС, стали богаче, а народ беднее.
Причем подобное проворачивается не впервой. Сначала идет эмиссия ничем не обеспеченных долларов. Потом спекулянты переводят их в золото, недвижимость и тут же сдувают пузырь. Так повторяется уже несколько раз. Причем сегодня паузы между ？надуванием？ и ？прокалыванием？ стали короче. В марте 2020 года они сдули пузырь на 15 триллионов, а уже к этому октябрю американское государство набрало новых долгов на семь. Всем как бы не до того: самоизоляция, довлеющий над людьми страх умереть от вируса, парализованный конгресс. При этом главным врагом американцев объявлена полиция. Идет фактически гражданская война на улицах городов.
Американское государство в этой ситуации все больше и больше занимает денег, теряя доходную базу. Экономика идет в разнос, а эффективность их денежной политики – не более 20 процентов. Сегодня дефицит бюджета там приближается к 50 процентам ВВП и продолжает расти. Многое говорит за то, что будет поставлен мировой рекорд. Ситуация как в Веймарской Германии после Первой мировой войны: инфляция, рост цен, недовольство населения… На мясо, например, цены в США выросли уже в два раза. Причем 4/5 денег уходит в финансовые пузыри. Поэтому этот (второй) путь для нас также неприемлем, поскольку неэффективен и исчерпал себя полностью.
Взлет китайского дракона – Что же вы подразумеваете под третьим путем развития?
– Я думаю, по нему уже идет Китайская Народная Республика, к управленческому опыту которой нам стоит присмотреться самым пристальным образом. Вот конкретные факты.
Самая дорогая система здравоохранения США, на которую приходится 18 процентов ВВП, не справляется с пандемией. Она оказалась хуже, чем китайская, где сегодня восстановлен уровень экономической активности. Китайское общество отмобилизовано. В ответ на американскую войну в торговле они существенно подняли внутренний спрос. Зарплата в КНР сегодня выше, чем в России, что просто невозможно было себе представить 20 лет назад. А последний пленум ЦК компартии Китая в качестве стратегического направления определил инновационный путь развития экономики, расширение внутреннего рынка, усложнение производства. На попытки американцев изолировать их от технологий КНР ответила гигантской программой развития собственной элементной базы и нанотехнологий. Они выходят на 5G в телекоммуникациях уже в ближайшее время, опередив Америку по этому ключевому направлению.
Нет никакого сомнения, что китайская экономика работает сегодня на два порядка (то есть в 100 раз) более эффективно, чем американская. Об этом же говорят и такие факты. За 25 лет она выросла в 10 раз, а американская – всего на 10 процентов. Объем инвестиций – в 15 раз, кредитов – в 18 раз. Половина ВВП также вкладывается в инвестиции. Уровень монетизации китайской экономики в два раза выше, чем в США. На это направлена работа всей системы управления. Норма накопления – 44 процента.
И это не только китайское экономическое чудо. По такому же пути идет Индия. Темпы роста там до пандемии были даже выше, чем в Китае. В Индии свой социализм. Можно почитать работы Махатмы Ганди, Джавахарлала Неру. Социалистическая индийская традиция очень глубокая и вырастает из общинной философии, образа жизни и религиозных традиций.
Посмотрите на Японию, которую называют ？Джапан корпорейтед？. Японцы как единое целое мобилизуются для решения одной великой задачи. Или взять систему организации труда Южной Кореи.
Все это разные политические системы, но системы управления у них очень близки. Хотя, казалось бы, полная противоположность: коммунистический Китай и демократическая Индия. Но в управлении у них на первом месте этические нормы и принципы. Самый главный смысл экономического регулирования – рост народного благосостояния. Это из нашего социалистического прошлого и хорошо работает.
Деятельность чиновников в КНР и Индии оценивают по тому, насколько успешно они управляют деньгами, активами государства с точки зрения роста производства продукции, доходов населения, повышения качества жизни. Причем очень жестко. В Китае, например, через механизмы партийного контроля, как когда-то в СССР, но на основе уже рыночной конкуренции. Если ты привел предприятие к банкротству, тебя очень жестко накажут, вплоть до тюремного заключения, даже жестче. Но если умело руководишь им, получай столько ресурсов, сколько нужно.
Взять всемирно известную компанию ？Хуавей？. Когда я впервые побывал на этой фирме в 1994 году, она располагалась в небольшом здании, где сотрудники занимались ручной сборкой телефонов. А сегодня это гигант мирового уровня. На чем он поднялся? Во многом на безграничном кредитовании. В Китае нет проблемы взять кредит под 0,5 процента на 10–15 лет. Причем для предприятий всех форм собственности в отличие от нашего ортодоксального коммунистического прошлого, где частная собственность табуировалась.
Известно выражение Дэн Сяопина: ？Неважно, какого цвета кошка, лишь бы она ловила мышей？. Оно актуально там до сих пор. Потому что модель, которая работает в Китае, – это модель гармонизации социальных отношений.
Беседовал Олег Фаличев
Опубликовано в выпуске № 39 (852) за 13 октября 2020 года