и др. стихи
Опубликовано в журнале Волга, номер 9, 2021
Ия Кива родилась (1984) и выросла в Донецке. С 2014 года живет в Киеве. Пишет на русском и украинском языках. Стихи, рецензии и переводы публиковались в журналах ？Воздух？, ？Новая Юность？, ？Новый мир？, ？Крещатик？, ？Октябрь？, ？Интерпоэзия？, ？？оюз Писателей？, в интернет-изданиях ？Цирк “Олимп”？, ？Артикуляция？, ？Двоеточие？, TextOnly и др. Стихи переведены на 15 языков. Автор книг стихов ？Подальше от рая？ (2018) и ？Перша стор？нка зими？ (2019), а также книги интервью с беларусскими авторами ？Ми прокинемось ？ншими: розмови з сучасними б？лоруськими письменниками про минуле, тепер？шн？ ？ майбутн？ Б？лорус？？ (2021). Перевела роман Марии Галиной ？Автохтоны？ на украинский язык (2016), переводит современную украинскую (на рус.), беларусскую и польскую поэзию (на укр. и рус.). Предыдущая публикация в ？Волге？ – 2020, № 11-12.
***
самое странное, что проявилось во времени в эти шесть лет, –
это сны о войне разрушающие
все свидетельства
это было так грязно
что мыло воображения просто не пенится
и мы складываем его по углам воспоминаний
чтобы сменять, когда хлеборобы воскреснут
так надрезают детскую щеку реальности ножичком кошмара
– и кровь вытекает в тебя,
заполняя будущее как ржавую ванну
и в воде, оплодотворенной духом забвения
начинают звучать мои стершиеся имена
я баба с мутным лицом в сальном платке
убегающая по келоидному рубцу железной дороги
в переполненное человеческой вонью пространство
сворачивающееся в самокрутку вагона
я солдатик в казарме заваленной
снегом как рвотой вперемешку с бинтами
и никто мне не скажет что мы давно впечатаны смертью
на первый-второй в не первый-второй слой чернозема
и не можем оттуда проснуться
я человек которого поезд затягивает
в петлю дыма в душном концлагере
и пока я дышу вижу как карлик танцует
смерть мою на культе и костыле
я земля засеянная сквозными глазами
и из этой земли так много дверей на ладони
что обманом меня каждый раз везут на убой
и когда вода заливает мне горло
я учусь отворять ей рот без языка
***
вырастить ветер
у этого дуба
а у того дуба
дать волю степи
как крепостной
ловить волосы вольности
на иголку
ковырять ею ранку
запекшейся памяти
на самом краешке
детства
как в колесе
обозрения
***
здесь
на пересечении четырех парков
восстают деревья горящие
и отправляют огонь сообщения никому
они просто горят
словно город разворачивающий события
как посылку из далекой страны
где огонь говорит за себя
как ребенок
одними глазами
и во взгляде его пожар слепоты
застывает онейрической вспышкой
присутствия постепенного
как вода обручальная
говори и ты зажигалка
своим укороченным языком
о деревьях источающих яд
говори и ты узкое имя
о любви убывающей из родников
нашей отверженной речи
говори и ты огонь
врастающий в дерево
как память во власть
об искажении горизонта
говори и ты память
о родинках первого снега
на почерневшей коже зимы
говори и ты снег
как ткачиха нежного воздуха
о колыбели мгновений
говори и ты воздух
играющий в прятки с деревьями
о невозможности прошлого
говори и ты
на пересечении четырех парков
знающих в языке друг друга
только огонь
***
бабушкино платье блестело как новогодняя елка
с рукавами-фонариками с большим лифом
в который мне нечего было положить
это как оказаться внутри большого воздушного шара
и полететь вперед головой
нежно-розовое как кисель
от него в детском саду неизменно тошнило
до самой независимости я ходила в платьях бабушек
пока родителей не было дома
меряла мамины туфли на шпильке
которые всю жизнь простояли в шкафу
как сервиз для особого случая
но какие могут быть особые случаи
в жизни рядового советского человека
родители уже поженились
их родители уже умерли
я уже родилась
и туфли отдали чужим людям
как обещание праздника
и я стала скручивать шеи папиным галстукам
и пристраивать их к своему лицу
а потом ходить в его кожаном пиджаке
и учиться его черно-белой музыке
но в пятнадцать лет руки сломались
и музыку пришлось отдать чужим людям
как обещание держаться за жизнь
негнущимися деревянными пальцами
с тех пор я слушаю мир как пластинку
с долгой сказкой из детства
и хожу по нему без одежды
за маму за папу за бабушек за себя
***
переосмысление футбольного поля –
камерный жест
древа жизни в центре Европы
желанию разверзающемуся недостаточно
мы конвертируем любопытство
в ржавый мох событийности
в утробное отсутствие слов
и за изнанкой зрачка
ломаем ветви действительности
мы говорим :новая этика:
будто из языка можно вырваться
мы говорим :новое: так
будто растем в переменчивый воздух
из коры в кору переодеваясь
как сахарные невольники
танцуя на цыпочках колких листьев
освобождая любовью
удаление вещи
в новое качество времени
как музыку-черновик
Отраженный свет
яблоня добропорядочности плодоносит стволами
распиливая дни недели на фарфоровые фигурки добра и зла
если правильно выбрать освещение – танец луны убыстряется
и собачий лай звучит как голодная песня освобождения
о моисей расскажи нам о жизни простой и праздной
посади нас на цепь заботы о благе мира и града
порази нас умом словно семенем подорожника
и мы зацветем как терновый крыжовенный куст
и солнца проглотим свет отраженный
мякоть за мякотью пока не ослепнем
а внутри темноты мы язык отрежем у милосердия
как бирку срезают с ношеной шубы
и гвоздями забьем того кто нарушит молчание
а пока из косточки страха мы вынем чувство победы
и в грубо сколоченных ящиках насилие повезем
как спелые яблоки на базар наших кошмаров
урожай – время святое
и мы чтим его как умеем
этот мертвенный час нашего равенства
так что ударь сильнее ударь в колокол невозможности
стать священным органом и светлой музыкой
бей в него всякий раз
как почувствуешь кислый вкус яблок во рту
словно собственный голос за краем горы
разнеси этот звон как заразу ложных движений
на доске о которую мел тьму сокрушает
а когда на руках расцветут розы печали
положи их в огонь праведной жертвенности
как в землю спасенное тело
мы же наш урожай съедим без тебя
Кирилл Корчагин родился в 1986 году в Москве. Окончил московский институт радиотехники, электроники и информатики. Кандидат филологических наук. Старший научный сотрудник Института русского языка им. В.В. Виноградова РАН и Института...