Материал из номера
Март 2014
Скачать номер
в PDF формате
Начальник германского Генерального штаба генерал Хельмут фон Мольтке утверждал в канун Первой мировой войны: "Боевая готовность России... сделала исключительные успехи и находится ныне на никогда еще не достигавшейся высоте". Крупный военный ученый и историк генерал-лейтенант Николай Головин писал в одном из исследований: "Уже через четыре месяца после начала войны Русская армия стояла перед катастрофой". Генерал свиты Его Императорского Величества барон Густав Маннергейм делился в мемуарах: "Война прервала процесс реформирования армии, но и то, что Россия успела сделать, было совсем немалым".
Вот и попробуй тут разберись — была ли готова Россия и ее армия к Первой мировой войне или как обычно? Вопрос далеко не праздный, ибо только знающий причины способен объяснить последствия. А последствия эти, навалившиеся на Россию после ее участия в Первой мировой войне, были таковы: исчезла сама Российская империя, в ее бывших пределах кардинально сменился политический строй, спустя два десятка лет уже СССР втянулся во Вторую мировую. События столетней давности сказываются на устройстве русской жизни до сих пор. Это если по самому крупному счету. Если грубо округлять.
ЯПОНСКИЙ СИНДРОМ
Неприличный итог русско-японской войны привел к тому, что в советской исторической науке принято называть Первой русской революцией. Это вообще коварный термин, а применительно к российским политическим изгибам — особенно. Что там далеко ходить за примерами. Вот на братской Украине в конце прошлого года началось что? Революция, бунт, мятеж, беспорядки? Тот же самый вопрос можно задать и в адрес России самого начала ХХ века.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Железнодорожная станция Бородино. В дни празднования 100-летия победы в Отечественной войне 1812 года. Император Николай II перед ротой почетного караула
В буквальном переводе слово "революция" — это "переворот". Но переворота в 1905–1907 годах не случилось. Хотя страна изрядно бурлила, тут спору нет. И это бурление уже в самом начале привело к тому, что в октябре 1905 года государь Николай II подписал Манифест, согласно которому в России появлялся парламент, самодержавная власть теряла право напрямую вводить новые законы, начинали действовать так называемые демократические свободы — слова, совести, собраний, союзов. Россия фактически вступила на путь конституционной монархии.
Трудны были первые шаги? Еще как трудны. Но опять-таки сформировалась привычка кивать исключительно в сторону династии. Мол, за три века Романовы настолько привыкли к самодержавной власти, что пусть Манифест и был подписан, но придерживаться его постулатов Николаю Александровичу и всей фамилии было невмоготу. Но баррикады — не важно, из бочек и арматуры или из законопроектов и речей, — они, как известно, имеют два фаса. Так вот к стороне, апеллировавшей к монархии, присматриваемся куда реже. А там что? А там — политические подростки в виде совсем юных или едва рожденных политических движений и партий, не имевших ни опыта управления страной, ни свойственного зрелости стремления "семь раз отмерить". Судите сами: эсеры превратились в партию в 1902 году, партия конституционных демократов (кадетов) возникла в 1905-м, "трудовики" оформились в 1906-м, большевики и меньшевики сформировались в 1903-м, октябристы — в 1905-м...
Партийно-политический бульон кипел в кастрюле первых российских Дум. Но варили его в России впервые. И потому следили за температурой на глазок, а ингредиенты добавляли не по рецепту, а по вкусу. С момента начала реформ, включая и военную, до выстрела Гаврилы Принципа в боснийском Сараево прошло всего-то семь лет. А история русского парламентаризма насчитывала к этому времени всего на два года больше. Вот в таких политических условиях Николай II и присоединившийся к нему премьер Петр Столыпин приступили к реформированию громадной страны. О ее нынешней громадности мы сегодня судим в основном по территории. И тогда, сто лет назад, территория была о-го-го! Поболе того, что сейчас имеем. Но тогда, сто лет назад, население империи превышало 182 миллиона человек (1914 год). То есть каждый десятый житель планеты Земля был подданным российской короны.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Россия в цифрах. Открытые письма профессора И.Х. Озерова
Последнего императора любят упрекать в государственной близорукости. Ничего-то он как топ-менеджер огромной державы толком не сделал. Одни ошибки за плечами. Вот та же русско-японская война, например. Или — смена партнеров и союзников во внешней политике. Взял и вместо объятий немцев-добрососедов потащил Россию в альянс с бестолковыми французами и эгоцентричными британцами. А финансовая политика? Набрал кредитов у стран Антанты — вот вам и зависимость, вот вам и невозможность отказаться от обязательств в случае войны с кайзером!
Кидать камни в спину — это просто. И до сих пор бросают в спину Цезаря и последнего императора Византии, Константина XI Палеолога, Наполеона и Черчилля, наших Ивана Грозного и Петра Первого. Да что там, в спины всех правителей, оставивших заметный след в истории земных государств.
Но помимо безусловно имевших место ошибок были в работе последнего русского царя и большие достижения. И еще: Николай Александрович не любил саморекламу и публичность. Не был велеречив. Но если говорил, то, как правило, точно и емко. В частности, однажды сформулировал свое политическое кредо: "Не самодержавие я защищаю, а Россию".
ВЕС И РОСТ
Итак, вес у Российской империи начала прошлого века был внушительный. А как с ростом?
В том, что большая война в Европе назревает и, скорее всего, неизбежна, Николай II не сомневался уже к 1909 году. В том числе и потому, что разведка собственная и разведки союзников доносили: Германия к этому времени к войне полностью готова. Значит, и Россия должна была готовиться. Но возможно ли это в принципе, ежели принять на веру тезисы о том, что в начале ХХ века империя была отсталой, бедной, неграмотной и слабой? Ясно, что в таких условиях отдельно модернизировать армию не получится. Ведь армия без экономического ресурса и квалифицированных кадров соответствовать требованиям времени не способна по определению.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Россия в цифрах. Открытые письма профессора И.Х. Озерова
Надо быть наивным человеком, чтобы пытаться доказать, будто Российская империя перед Первой мировой войной достигла запредельных вершин развития и была примером для подражания. Но и к противоположной крайности стремиться тоже не пристало. Есть строгие цифры, из которых ясно, что в период с 1894 по 1914 год экономика России росла быстрее других. И увеличилась в 5,5 раза. Да, по абсолютным цифрам страна уступала, например, Германии по количеству произведенного металла, отставала от США по добыче угля и так далее. Но дистанция сокращалась с фантастической скоростью. С другой стороны, именно Россия лидировала в области нефтедобычи и экспорте нефтепродуктов. Подчеркну, не сырой нефти в баррелях, а именно нефтепродуктов. Ежегодно в стране строилось порядка 2 тысяч километров дорог. А уж Транссиб, пересекший страну с запада на восток за каких-то десять лет, — это эталон глобальной стройки.
Более 20 процентов зерна на планете выращивали на территории империи. Ежели предположить, что русское крестьянство пребывало в сплошной нищете, то как тогда объяснить, откуда взялись миллионы репрессированных советской властью "кулаков" и "середняков"? Самые низкие налоги среди развитых стран платились в России. Причем как предпринимателями, так и работниками. К примеру, при среднем годовом заработке рабочего в 250 рублей подоходный налог составлял 1 рубль в год.
Если уж говорить о деньгах, то рубль был надежной валютой. Бюджет страны не знал дефицита, а внешние займы прекратились начиная с 1906 года. Золотовалютный запас стабильно увеличивался и к 1913 году вырос до 3 миллиардов золотых рублей.
Напоследок самый убедительный аргумент в пользу того, что Россия развивалась стремительно. За время царствования Николая II население страны увеличилось на 60 миллионов. И это без каких-либо территориальных приобретений. О такой демографии сегодня можно только мечтать. Встречались по этому поводу контраргументаторы, говорящие так: куда было деваться русскому крестьянину, если вся надежа была на рабочие руки многочисленных детей? В свою очередь, спрошу: прежде чем эти руки становились рабочими, детей надо было вырастить и выкормить. Это первое. Второе — раз требовались в хозяйстве рабочие руки, значит, и работа была. А наличие работы — это всегда хорошо. Любой современный молодой испанец подтвердит.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Всероссийская промышленно-художественная выставка 1896 года в Нижнем Новгороде. Витрина Путиловского завода
Были слабые звенья в цепи? Конечно, как же без них. Прежде всего это низкая грамотность населения. Разговоры о том, что власти сознательно держали народ, более всего крестьянство, в тенетах невежества, нелепы. В мае 1908 года было введено повсеместное бесплатное начальное образование. Бюджет соответствующего министерства за двадцать лет вырос шестикратно. К 1914 году работало свыше 130 тысяч школ. Цель была такова: в 1922 году население России должно было стать поголовно грамотным. Не успели...
Французский политический деятель и президент Франции в 1899–1906 годах Эмиль Франсуа Лубе так охарактеризовал императора Николая II: "Он имеет всегда задолго продуманные планы, осуществления которых медленно достигает... Он знает, куда идет и чего хочет".
Если что и беспокоит в этой характеристике, так это слово "медленно". Может быть, в этом слове и кроется природа тех политических ошибок, в которых так любят упрекать последнего царя. Но опять-таки закономерен вопрос: это было его природное качество или государь просто не мог быстрее, потому как мешали?
РЕФОРМА АРМИИ
Как бы то ни было, но предпосылки и возможности для реформирования Русской армии имелись. Предпосылки очевидны: некая архаичность армии, продемонстрированная во время русско-японской войны, и неизбежность войны новой и масштабной. Возможности? Возможности, как мы уже убедились, были.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым На борту новейшего эскадренного миноносца "Новик" в 1913 году. Осмотр корабля императором Николаем II
Памятуя о том, что "рыба гниет с головы", реорганизация началась с военного руководства. Еще не закончилась русско-японская война, а в Петербурге уже появился новый военно-государственный орган: Совет государственной обороны (СГО). Он-то и занялся проведением аттестации генералитета и офицерства на предмет соответствия. В результате в течение трех лет из армии было уволено около 7 тысяч генералов и офицеров. Из них более половины — старший командный состав. Параллельно озаботились улучшением быта солдат и унтер-офицеров. Особо напирали на снабжение и питание.
Следующим шагом стало реформирование управления армии. Война на Дальнем Востоке показала, что одного военного министерства с приклеенным к нему Главным штабом недостаточно для разработки сугубо военных стратегических вопросов. Так в России появилось Главное управление Генерального штаба с самостоятельными функциями. Кроме того, право на принятие решений распространялось и на инспекторов родов войск, коими по распоряжению императора назначались исключительно великие князья. В итоге сложилась ситуация, хорошо знакомая русскому человеку по крыловской басне про лебедя, рака и щуку. Положение осложнялось тем, что за каждым из власть военную имущих стояла своя команда с различными представлениями о том, какой должна стать Русская армия.
Все высшее офицерство разделилось на три партии. Первая объединила тех, кто был уверен: пруссаки уже все придумали, а посему надо лишь пойти по проторенной дороге, и все у нас получится. Что в миру, что в армейской среде таких всегда называют у нас "западниками". Вторую партию составили те генералы и офицеры, кто разделял идею модернизации армии на современный лад, но считал, что надо найти собственный путь, основанный на исконных традициях русского войска. А именно — на морально-волевых качествах нашего солдата. Наконец, третью силу составили так называемые "штыколюбы". Наиболее остро выступал на их стороне популярнейший в армии генерал, командующий Киевским военным округом Михаил Драгомиров. Не кто иной, как этот чрезвычайно талантливый военачальник и прекрасный теоретик заявлял, что пулемет максим, а впрочем, и любой другой пулемет никогда не заменит по эффективности в бою нашей замечательной трехлинейки. А что до артиллерии, то легкие полевые пушки на передовой куда полезнее тяжелых орудий, неспособных поражать прицельно.
Отдельная битва занялась в коннице. Там железной рукой пытался изменить устаревшие правила конного боя главный инспектор кавалерии великий князь Николай Николаевич — младший.
Пока паны дрались на почве верности стратегий и актуальности доктрин, у холопов чубы не шибко трещали. Споры наверху касались по большей части вопросов боевой тактики и современных вооружений. А внизу солдаты радовались сокращению срока службы до трех лет в пехоте, четырех — в кавалерии, пяти — во флоте. Младшие офицеры обсуждали ожидаемое повышение денежного довольствия.
Надо заметить, дискуссии не мешали генералам принимать нужные решения в области перевооружения армии. Максимы, равно как и модернизированные винтовки Мосина, начали поступать в войска. А военные заводы приступили к проектированию и выпуску современных пушек и снарядов.
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Коломенский машиностроительный завод в начале ХХ века. Паровозосборочная мастерская
СТРОИТЕЛЬСТВО ФЛОТА
Помня о том, что его отец император Александр III создал военно-морские силы, не уступавшие по мощи лучшим военно-морским державам мира, Николай II особое внимание уделил строительству нового флота. Тем более что помимо сыновних чувств его толкало к этому решению реальное положение дел. В русско-японской войне страна потеряла большую и лучшую часть боевых кораблей. В то же время со стапелей германских верфей чемпионским темпом сходили новые линкоры, крейсера, эсминцы и подводные лодки.
Начиная с 1905 года было принято несколько военно-морских программ. Согласно им в строй должно было войти более 130 боевых надводных и подводных кораблей. Однако, надо признаться, до конца программы реализовать не успели. Первую мировую войну России пришлось начинать, имея в составе флотов и флотилий всего 9 старых линкоров, 22 крейсера, 115 эсминцев и 28 подлодок. Для сравнения, немцы располагали почти сотней дредноутов, линкоров и крейсеров, 219 эсминцами и миноносцами. Впрочем, основные силы им приходилось держать против владычицы морей Британии. C другой стороны, России приходилось оглядываться на османов, облепивших южные берега Черного моря.
Относительная слабость флота заставляла принять на вооружение оборонительную стратегию, прежде всего на Балтике. Такой подход скорректировал планы проектных бюро и судостроительных заводов. Особое внимание было уделено созданию минного флота. Вошли в строй лучшие в мире минные заградители "Амур" и "Енисей", да и сами русские мины были отменного качества. Их покупало у нас даже британское Адмиралтейство. Не хуже минзагов оказались и новые минные тральщики.
В целом русские морские инженеры создали перед войной много чего креативного. Лучшие в мире торпеды, трехорудийные башни главного калибра для линкоров, первый в мире гидросамолет конструктора Григоровича и гидрокрейсера, получившие потом название авианосцев. Кроме того, русские корабли получили самую передовую радиосвязь и первые в мире радиопеленгаторы. Особой гордостью русских кораблестроителей стали подводные лодки типов "Краб" и "Барс" и новейшие эскадренные миноносцы класса "Новик".
Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Россия в цифрах. Открытые письма профессора И.Х. Озерова
Строительство кораблей, в том числе такого чуда техники, как линкоры типа "Императрица Мария", продолжалось во время Первой мировой. Более своевременному вводу новых кораблей в строй сильно мешало противодействие реализации военно-морских программ, систематически оказываемое Думой и некоторыми представителями военного ведомства. Армия стремилась оттянуть финансовое одеяло на себя. Что, в принципе, вполне понятно. Вечное противостояние сухопутных и морских лоббистских сил продолжилось и в начале ХХ века. И та, и другая сторона испрашивали у правительства по 500 миллионов рублей.
В любом случае сделанное перед войной способствовало тому, что вплоть до революционных потрясений 1917 года русский флот поставил надежную защиту от врага на Балтике и с 1915 года контролировал положение на Черном море.
БОЛЬШАЯ ПРОГРАММА
В 1907 году Николай II принял решение, связанное не столько с военной, сколько с психологической стороной службы. Его реализация заняла целых пять лет. Все началось, как водится, с гвардии и с кавалерии. Гвардейским полкам и батареям разработали новую парадную форму в традициях победоносной Русской армии времен Александра I. В кавалерии были восстановлены гусарские и уланские полки. И пусть по боевой задаче и вооружению они почти не отличались от драгунских, но в части парадной формы, знаков различия обрели былое своеобразие. Далее "форменные" преобразования распространились на всю армию. Таким способом император дал служивым ясный сигнал: уважение к армейским традициям и полковым ценностям вновь возвращается в общество. Духовная поддержка была подкреплена повышением денежного содержания военнослужащих в 1909 году.
К 1908 году стало окончательно ясно: с трехголовым Горынычем многовластия в армии надо разобраться. Ранее созданные структуры — СГО, Главное управление Генерального штаба, инспекции родов войск — сохранились. Но с 1910 года руководители последних двух инстанций стали подчиняться военному министру. Параллельно генералами Генштаба Алексеевым и Борисовым при участии их начальника генерала Гернгросса была разработана "Большая программа реорганизации и усиления армии", рассчитанная до 1917 года. В начале марта 1910 года ее утвердили в Совете государственной обороны.
Очень многие историки пишут о том, что Большая программа была принята лишь осенью 1913 года, а то и в начале 1914-го. Резонно спросить, на чьей стороне правда. Тот самый случай, когда термин диктует сознанию. Потому как между "принята" и "профинансирована" в нашем государстве частенько наблюдается значительная разница. Итак, приняли программу все-таки в 1910 году. И не надо излишне доверяться Большой советской энциклопедии, утверждающей иное. А вот деньги стали выделять из бюджета спустя три с лишним года. И тут без думских эквилибристов не обошлось. Вот она, цена Манифеста 1905 года!
Однако не след думать, будто в течение этих лет армия спала в ожидании как медведь в берлоге.
Реорганизации подверглись почти все сферы армейской жизни. В 1911 году был принят новый закон о воинской повинности. Менялись воинские уставы. Пересматривался состав полевых частей, в пехотных полках появились пулеметные команды, полковая разведка, взвод связи, саперная команда. Ломали голову над структурой корпусной и дивизионной артиллерии, дабы найти оптимальный вариант взаимодействия. Провели реформу военно-учебных заведений. Наконец, озаботились новым положением о прохождении службы офицерами.
Последнее крайне важно, так как в ХХ веке офицерский корпус России претерпел значительные изменения. Если, скажем, в первой половине XIX века русское офицерство было дворянским и значительная его часть не была обременена мыслями о хлебе насущном, то перед Первой мировой войной дворян-офицеров было от силы половина. А тех, кто имел достаток на стороне — от поместья или другого какого бизнеса, — считаные проценты. Девять из десяти офицеров жили на жалованье. Стало быть, от продвижения по службе и производства в чины зависели каждодневно. Практика выдвижения на новую должность по старшинству получения чина, вопреки личным профессиональным качествам, сыграла с Русской армией злую шутку еще в Маньчжурии. А уж в мирное межвременье конца XIX века при царе-миротворце Александре II — особенно. И вот наконец ситуация переменилась. Не только выслуга лет и старшинство чина, но и личные способности и подготовка стали определять должность офицера в части. Касалось это послабление, правда, только офицеров от капитана и старше, но почин был сделан. Для привлечения молодежи в ряды офицерства были отменены все сословные ограничения при поступлении в военные училища. Исключение составлял лишь Пажеский корпус. Таким образом рассчитывали закрыть 3 тысячи офицерских вакансий в частях.
А что русский солдат, все так же пребывал на службе безграмотным и плохо обученным?
Встречаются недобросовестные утверждения, будто солдатская масса Русской армии была неграмотна на 90 процентов. На самом деле доля неграмотных была велика, но в процентном отношении слегка превышала половину от общего числа. Конечно, не как в Германии, где грамотность в войсках была стопроцентная, но все-таки каждый второй читал-писал. Развивались новые виды войск: авиационные, автомобильные, броневые, железнодорожные, связи... Там без грамоты никак. Не говоря уже о флоте. К слову, подготовка новобранца продолжалась четыре месяца. А чтоб у офицеров в ротах имелись помощники из старослужащих, в запас уходили тремя месяцами позже прихода пополнения.
ФРОНТ БЕЗ ТЫЛА
Пожалуй, самые большие просчеты в подготовке к войне были сделаны по интендантскому ведомству. Что и сказалось в 1915 году. Но вина тут лежит в первую очередь на стратегах Генерального штаба. Убежденность оных в том, что война будет краткосрочной, определила расчеты необходимого вооружения, снаряжения и боезапаса. Это спускаемое сверху убеждение пронизывало все слои армии. Неслучайно в первые недели войны винтовки убитых оставались бесхозными на поле боя. Это уж потом появились специальные команды, собиравшие оружие после сражения. Неслучайно русские артиллеристы поначалу отправляли в сторону германских и австрийских окопов по 300 снарядов из орудия в сутки, не заботясь о завтрашнем дне. Но когда этот день грянул, умудрялись и тремя выстрелами наводить шорох во вражеских порядках, демонстрируя отменную выучку. О высоком качестве работы русской полевой артиллерии вспоминали в мемуарах такие монстры немецкой армии, как Гинденбург и Людендорф.
Но стратегические просчеты Генштаба и интендантского ведомства вовсе не означают, что Россия не озаботилась созданием серьезного тылового потенциала. Включили его не сразу, а лишь после того, как пришлось в полной мере заплатить за эти самые просчеты. В 1916 году Россия насытила армию необходимым, а в 1917-м превосходила Германию, не говоря уже об Австро-Венгрии, и в вооружении, и в боевом запасе. Об этом писал все тот же Гинденбург: "Мы должны ожидать, что к зиме 1916/17 года Россия успешно компенсирует потери и восстановит свои наступательные возможности... Столкнувшись с превосходством России, мы не могли безбоязненно смотреть на состояние австро-венгерской армии".
Естественный вопрос: если страна летом 1914-го была совершенно не готова к войне, откуда что взялось спустя два года? А все, что случилось в России после февраля 1917-го, вовсе не следствие готовности, неготовности или полуготовности к ПМВ. Это прямое следствие совершенно других процессов.
***
Сдается, прав был Карл Густав Маннергейм, коего в бытность русским подданным величали Густав Карлович. Истина, как обычно, где-то посередине. Да и что сказать, из трех процитированных далеко не рядовых участников Первой мировой войны только барон не остановился на генеральском чине. Стал президентом Финляндии.
А еще любопытны процитированные газетой The Independent рассуждения о готовности к войне отнюдь не генерала, а гарвардского профессора Нейла Фергюссона. "Британия была не готова к Первой мировой войне и заплатила слишком высокую цену". Вот так! А ведь неготовые британцы вместе с неготовыми союзниками эту войну выиграли. В отличие от полностью готовых к ней немцев...
Послать
ссылку письмом
Распечатать
страницу