Как-то спросил одного увенчанного крупными звездами на погонах ？бога войны？: где самое опасное место во время проведения боевых стрельб – на огневой позиции или на наблюдательном пункте, в нескольких километрах от нее? ？Самое безопасное, – всерьез ответил мне артиллерийский начальник, – остаться в пункте постоянной дислокации？. Пошутил, конечно, но по сути оказался прав. В этом я пару раз убедился ？в окопах？ Афганистана во время службы в Ограниченном контингенте советских войск.
Когда ошибку не прощают Перед прочесыванием кишлака на предмет выявления в нем ？духов？ мы вели артиллерийскую подготовку. И один старший лейтенант – начальник разведки дивизиона, который оказался, увы, не на голову выше офицеров всех других видов и родов войск, передал на огневую позицию, находившуюся в четырех километрах позади, вместо координат цели в кишлаке абсциссу и ординату своего наблюдательного пункта. Ошибся человек, перепутал, с кем не бывает. Только последствия каковы!
？Выстрел!？ – передал радиотелефонист. Офицеры подняли к глазам бинокли, а солдат-дальномерщик уткнулся в окуляр прибора. Секунд через двадцать впереди НП грохнуло и взмахнул ввысь султан из комьев спрессованной земли…
？Двина？, ？Двина？, куда вы стреляете? – всполошился тот самый старлей. – Ваш пристрелочный снаряд почти рядом с нами разорвался... Уточняю исходные данные для стрельбы…？ И ведь повторил бы те же ошибочные цифры. Благо, не успел.
“ Бревно ограничителя, и так-то едва державшееся на двух гвоздях, орудие просто-напросто сбило. И снаряд полетел прямиком на наблюдательный пункт ” С полкового пункта на НП дивизиона прибежал наблюдавший взрыв начальник артиллерии полка, который оказался и с умом, и с необходимой для офицера-артиллериста сообразительностью. Он и уточнил координаты: ？Стой! Мать вашу! Немедленно прекратить стрельбу! Дайте прибор управления огнем？. Менее чем через минуту скомандовал: ？Двина？, стой! Цель восемьдесят девятая. Дом главаря банды муллы Насима. Прицел… Уровень… Основное направление… Осколочно-фугасным, заряд уменьшенный, взрыватель замедленный. Основному орудию один снаряд – огонь!？.
Первый же пристрелочный снаряд разорвался точно в центре цели. ？Переходите на поражение, – приказал начальник артиллерии полка. И добавил без ложной скромности: – Учитесь, пока я жив!？.
Мулла Насим был одним из самых кровожадных басмачей. Его жертвами стали далеко не один наш солдат и офицер. И за уничтожение или пленение бандита нам обещаны были немалые преференции. Дом же его за немалые деньги указал один из завербованных афганцев, который в тот момент тоже находился на наблюдательном пункте и отслеживал стрельбу через окуляры бинокля.
Но как по закону подлости, муллы в момент артналета дома не оказалось. Наш афганский друг очень волновался за точность стрельбы, так как метрах в двухстах от дома главаря находилась его собственная глинобитная хижина с семьей. Он боялся, чтобы мы в нее случайно не угодили. Оплошность же нашу афганец не заметил и был в восторге от меткости военнослужащих самоходно-артиллерийского дивизиона.
Все гениальное просто Чтобы подобные инциденты исключить в мирной жизни, на каждое артиллерийское орудие во время проведения боевых стрельб штатным снарядом устанавливались ограничители. Кое-где в продвинутых частях применяли цепи, но в абсолютном большинстве старым дедовским способом сооружалось древесное приспособление под названием ？бабушка в окошке？. Сначала определялось опасное направление стрельбы вправо и влево. Ствол орудия поворачивали на нужные углы и вплотную к нему вкапывали столбы. Затем устанавливали минимальную и максимальную дальность стрельбы, опуская и поднимая ствол. На этих уровнях прибивали бревна. Получалось ？окошко？, из которого торчал ствол орудия – ？бабушки？. До гениальности просто! Даже если произойдет ошибка в расчетах или кто-то что-то перепутает, как тот незадачливый старлей, то столб-ограничитель не позволит подняться и повернуться стволу орудия в опасном направлении. Но опять-таки – всякое бывает! Однажды просто-напросто не хватило гвоздей на нижний уровень, и бревно закрепили абы как.
？Прицел 322!？ – передали на огневую позицию с наблюдательного пункта. Радиотелефонист рядовой Мамедов, толком не расслышав, записал карандашом в блокнот ？222？. А что такое одно деление прицела? Это около двадцати метров. Значит, ошибка по дальности равнялась почти двум тысячам метров. Бревно ограничителя, и так-то едва державшееся на двух гвоздях, орудие просто-напросто сбило. Снаряд полетел прямиком на наблюдательный пункт. Хорошо хоть траектория его полета оказалась в стороне от НП. Взрыв раздался метрах в трехстах справа. Ощущения были, мягко говоря, малоприятные.
Но иногда и ？бабушка в окошке？ не помощник. Это когда стрельба бестолковая. Самоходная артиллерия стреляет с раздельным заряжанием. Если не скомплектовать уменьшенный заряд (извлечь из гильзы несколько мешочков с порохом) и долбануть полным, то солидный перелет получится...
У современных пушкарей есть любимая шутливая песня с короткой припевкой: ？Грязный лед, черный снег, белый дым. Артиллерия бьет по своим？. Хотя юмора в ней мало, если не сказать, что нет совсем. Потому что заканчивается она так: ？Недолет, перелет, недолет… Вот разрыв, и погиб еще взвод？.
Песенка считается народной, хотя у ее слов есть автор – поэт-фронтовик Александр Петрович Межиров (1923–2009). Написал он эти стихи в 1956 году. Публикации они по понятным причинам не подлежали, но разошлись переписанными в самиздате. Тогда же с несколько измененными словами их положили на три гитарных аккорда. И стала песенка студенческой – особенно полюбилась пятикурсникам гражданских вузов, имевших военные кафедры: после окончания ребят призывали на три месяца на военные сборы. Кто-то, увлеченный музыкой и поэзией Межирова, оказался в канонирских частях – оттуда вроде бы и пошло.
Не берусь судить, как бывало на Великой Отечественной войне, на которой младшим лейтенантом прорывал блокаду Ленинграда и был контужен поэт Александр Межиров. Что до Афганистана, то подобное (？артиллерия бьет по своим？) в районах Герата и Кандагара, отрогах Гиндукуша случалось все же очень редко. Лично я за всю свою офицерскую службу помню только эти два случая. Будь по-другому, некому было бы написать эти воспоминания.
Игорь Шелудков,
подполковник в отставке
Опубликовано в выпуске № 9 (872) за 16 марта 2021 года