Материал из номера

       Январь 2014

       Скачать номер

       в PDF формате

       В конце ноября 2013 года Высший церковный совет Русской православной церкви утвердил регламент работы священников в Российских вооруженных силах.

       Лет десять прошло с того дня, когда появился у меня новый знакомец. Отец Вячеслав. Странный, надо признать, был батюшка. Неприкаянный какой-то. Потому, видать, и — "был". Со временем его расстригли, и где он сейчас — одному Богу ведомо. А тогда, в начале 2000-х, он подвизался помощником настоятеля в скромной церковке с престолом святого Александра Невского, еще в 1996 году построенной на территории одной воинской части в столичном районе Куркине.

       Сейчас храмы, часовни и молельные комнаты в военных городках — не в диковинку. Их уже более 200. А тогда, оказавшись в гостях у отца Вячеслава, диву давался. Как командиру удалось получить разрешение на строительство "духовного" объекта на территории части, проведение регулярных ежедневных служб, создание скромного хора из числа солдат-срочников? Рядом с дверьми в церковь в побитой временем деревянной рамке висел лист бумаги с расписанием: службы утренние, вечерние, субботняя исповедь, воскресный молебен с акафистом. Внизу — подпись настоятеля храма. Вверху — "Утверждаю. Подполковник такой-то...". О возрождении института военных священников в Российской армии тогда только-только начали говорить в высших сферах...

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Молитва Александра Невского в храме Святой Софии и благословение его архиепископом перед битвой со шведами. Из Лицевого летописного свода XVI века

       ПО МЕСТУ ЖИТЕЛЬСТВА

       До царя-реформатора Петра военных священников на Руси, строго говоря, не было. Потому как не было и армии в современном смысле слова. В то же время неверно думать, будто регулярная армия появилась у нас при Петре в одночасье. Захотел царь, махнул Меншикову треуголкой — и нате! Петр Алексеевич энергично довел до конца то, что планировал еще его отец — царь Алексей Михайлович.

       При Тишайшем регулярной армии и правда еще не было. Но регулярные части уже имелись. И вполне себе приличной численности. Появились такие понятия, как штаб, офицер, чины. В уставе "Учение и хитрость ратного строения пехотных людей" от 1647 года появилось и понятие "полковой поп". Там же — о жалованье священника. 30 флоринов в год. Какой именно флорин подразумевался, сказать затрудняюсь, но, например, флорентийский флорин XVI века — это 3,5 грамма золота.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Предсмертный подвиг князя Михаила Константиновича Волконского, сражающегося с ляхами в Пафнутьевском монастыре в Боровске в 1610 году

       А вот появились ли эти самые полковые попы в конкретных частях, история умалчивает. Известно лишь, что командироваться на место службы батюшки должны были распоряжением патриарха или приказом государя. Но не исключено, что по каким-то причинам все оставалось так, как при великих князьях, когда дружинники окормлялись в мирских храмах. А собираемые на войну ополченческие рати в мирное время посещали сельские и посадские приходы. Позже, когда основу войска составили стрельцы, все оставалось примерно так же. Ведь стрельцы, когда не воевали, жили в слободах с семьями и вели хозяйство. Там, в слободах, и строили церкви, куда патриарх отправлял на служение клириков. Вне столицы — в малых городах и весях — ратные люди использовали местные храмы.

       В сложных случаях, понятное дело, церковные службы приобретали иной масштаб, а пастыри — особый авторитет. Достаточно двух примеров. В августе 1380 года митрополит Коломенский Герасим благословил великого князя Московского Дмитрия Ивановича и всю его немалую рать на битву с ордынцами, получившую впоследствии название Куликовской. Трудно представить себе этот молебен в средневековой деревянной Коломне у стен Успенского собора, объединивший десятки тысяч человек!

       В Смуту патриотическому подъему русского народа во многом послужили послания патриарха Гермогена. И первые, составленные на свободе, которые поспособствовали московскому восстанию, в результате чего поляки вынуждены были забаррикадироваться в Кремле. И последние, писанные уже из заключения в кремлевском Чудовом монастыре и подвигнувшие новгородцев на организацию народного ополчения.

       Знаменитый девиз Русской армии "За Веру, Царя и Отечество!" окончательно сформулирован в XIX веке. Но это не плод чьей-то креативной фантазии. Это сумма традиционных для русского сознания представлений о том, что есть война. Вспомним "Задонщину" — "за землю русскую, за веру христианскую" шли на бой русские воины. А ведь писано в XV веке!

       Итак, войско приходило в церковь молиться, как положено. Церковь взывала к войску в дни большой опасности для Руси. Но окончательное решение о том, что два этих важнейших института должны существовать вместе повседневно, пришло только в начале XVIII века. И пришло оно — к Петру I, чей заздравный тост звучал так: "Здравствуй тот, кто любит Бога, меня и Отечество!"

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Ф. Моллер. Въезд Александра Невского во Псков после битвы на Чудском озере. XIX век

       ОТЦЫ ПОЛКА

       К воинским уставам царь Петр относился с пристальным вниманием и нередко их усовершенствовал. Так, в 1716 году именно в уставном порядке он ввел в сухопутной армии должность полкового священника. На сей раз военно-духовному делу посвящена целая глава — "О священнослужителях", в которой обстоятельно говорилось о правах и обязанностях батюшек в полках. Спустя год царь подписал указ, согласно которому на кораблях флота повелевал иметь по одному иеромонаху. Итого — 39 человек. Но вот что интересно: еще в 1704 году адмирал Крюйс жаловался на недокомплект священников на кораблях Балтийского флота. Вместо положенных 10 человек в наличии имелось только... двое. Значит, что-то происходило по этой части между 1647 и 1716 годами!

       Сказать, что корпус военных священников окончательно сформировался при Петре, никак нельзя. В некую самостоятельно существующую корпорацию армейские и флотские батюшки превращались только во время войны, когда ими руководил специально назначенный полевой обер-священник — в армии, обер-иеромонах — во флоте. В мирные месяцы полковые отцы подчинялись местным отцам церкви в тех епархиях, где находились полковые стоянки.

       В юридическом плане положение поменялось только с воцарением Павла I. А вот в профессиональном и материальном — дело улучшилось при Екатерине Великой. При ней началось строительство полковых храмов гвардейских полков в Петербурге — у гвардейских батюшек появились приходы. А для того, чтобы приходы не пустовали, когда полки на походе, государыня разрешила военным священнослужителям совершать требы для штатских.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым М. Иванов. Вручение новых знамен лейб-гвардии Преображенскому полку 2 января 1798 года. Рисунок конца XVIII века

       Ее сын Павел Петрович создал должность "обер-священник армии и флота". Наконец вся административная и судебная власть над военным клиром оказалась в одних руках. Причем в руках человека, наделенного особыми полномочиями. Обер-священник имел право прямого доклада императору без санкции Святейшего синода.

       Впрочем, самостийность продолжалась недолго. Александр Павлович в 1801 году подчинил армейских и флотских священников Синоду, компенсировав потерю назначением регулярного жалованья и пенсии для выслуживших двадцать лет. Николай Павлович, любивший, как известно, ясность и порядок, в 1829 году определился со служебной иерархией военных священнослужителей. Полкового батюшку в чинах официально приравняли к армейскому капитану, в должности — к командиру роты. Ну, и жалованье с квартирными и столовыми положили соответствующее. На закате царствования Николай I поднял статус обер-священников, коих к тому времени стало трое (помимо "обера" по армии и флоту появились "обер" по Главному штабу, гвардии и Гренадерскому корпусу и "обер" по Особому Кавказскому корпусу), до архиерейского. Да еще с правом вести самостоятельную кадровую политику. Это было тем более важно, так как военно-духовное хозяйство разрасталось. Все большее количество частей — не только столичных, но и провинциальных — отстраивало собственные полковые храмы в местах постоянной дислокации. Да и сама армия росла. На январь 1853 года ее численный состав: 950 тысяч в регулярных войсках и 250 тысяч — в иррегулярных (по большей части — казаки). Требовался квалифицированный клир. Посему на службу стали принимать только лиц с академическим образованием или окончивших семинарию с отличием.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Благодарственный молебен в Париже 19 марта 1814 года. С гравюры И. Ческого

       К этому времени сформировалась и Табель о рангах. Согласно Высочайшему положению от 1887 года чин главного священника гвардии, гренадер, армии и флота (позже — протопресвитер) соответствовал чину генерал-лейтенанта; настоятеля воинского собора или старшего священника корпуса — полковника; старшего священника дивизии — подполковника; полкового священника — капитана; диакона — поручика; псаломщика — подпрапорщика. В отношении денежного довольствия батюшкам начислялось ровно столько, сколько и офицерам. Протопресвитеру — 1356 рублей в год, полковому священнику — 366, псаломщику — 240. Это — чистое жалованье, без надбавок в виде квартирных и столовых денег. Кроме того, жалованье увеличивалось на четверть после десяти лет службы и вдвое — после двадцати. Военному духовенству также полагалась и пенсия. Небольшая, но гарантированная. В случае гибели батюшки в военное время пенсию выплачивали семье. Подчеркну, основную массу издержек по содержанию военного клира несли на себе военное министерство и адмиралтейство.

       ОТ РАССВЕТА ДО ЗАКАТА

       Пока мы все больше о правах и ранжирах. А чем, собственно, занимались батюшки в полках? Какие такие особенные послушания несли они в отличие от обычных приходских священников?

       Обязанностей хватало. Помимо общецерковных практик — службы, исповедь, причастие, соборование, отпевание, венчание, крещение, освящение мест и т.д. — военным священнослужителям должно было заниматься воспитанием солдат в самом прикладном смысле. Вели уроки Закона Божьего и разъяснительные беседы, учили грамоте и читали вслух. А также окормляли больных в лазаретах и отставников в богадельнях, в обязательном порядке посещали офицерские собрания и знаковые полковые мероприятия, готовили новобранцев к присяге и курировали полковой церковный хор. Наконец, отвечали за благоустройство и порядок на воинских кладбищах.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым А. Козлов. Подвиг рядового 77-го пехотного Тенгинского полка Архипа Осипова 22 марта 1840 года. Герой поджигает пороховой погреб, чтобы уничтожить кавказских горцев, наступающих на русский отряд

       А теперь давайте представим, что такое среднестатистический полк Русской императорской армии. До милютинской реформы 60-70-х годов XIX века, когда служили рекруты, а не призывники, такого понятия, как кадрированная часть, не было. Сколько положено по штату — столько и было в строю. Это означает, что под рукой у полкового батюшки находилось примерно 4 тысячи человек. Это в пехоте. В кавалерии полегче — в среднем тысяча душ. Во флоте — совсем хорошо: экипаж, скажем, броненосца "Ретвизан" в 1904 году составлял "всего" 750 человек... И это не околоточный приход, когда паства приходит произвольно, а у батюшки всегда есть возможность скрыться за царскими вратами и дать себе несколько минут отдыха. В частях потребность в священнике увеличивалась многократно.

       После реформы трудиться полковым батюшкам меньше не пришлось. В пехотном полку мирного времени служило не менее 2 тысяч солдат и офицеров.

       В конце XIX — начале ХХ века появились сложности иного порядка. Пусть на уставном уровне офицерам и солдатам запрещалось заниматься политикой, интересоваться общественными проблемами, на практике оные требования соблюсти было невозможно. Это солдат Александровской эпохи волей-неволей отстранялся от мирской суеты и 25 лет пребывал в капсуле полковой жизни. При Николае II служба продолжалась три-четыре года в зависимости от рода войск, во флоте — пять лет. Большинство новобранцев по-прежнему прибывало из патриархальной сельской Руси, где церковная составляющая играла заметную роль в жизни. Но рос контингент тех, кого призывали из студенчества, рабочего и мещанского сословий крупных городов, где уже бродил хмель левых идей и новых толкований сущего. В дурманящее пойло он превратился позже, в 1917-м. Но еще в 1908-м один из полковых священников писал в журнале "Офицерская жизнь" о том, что команда идти в церковь выполнялась некоторыми солдатами, мягко говоря, без энтузиазма. Знаменитый постулат Суворова "Молись Богу — от Него победа!" разделяли уже не все офицеры. Разумеется, такие настроения усложняли работу священников, что стало особенно очевидно в том самом 1917-м. Правда, надо заметить, что после Февральской революции и вплоть до Октябрьского переворота от рук солдат погиб только один военный священнослужитель. С офицерами, особенно во флоте, церемонились меньше.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Г. Шукаев. Бой на Малаховом кургане в Севастополе в 1855 году. 1856 год

       О ДОБЛЕСТИ, О ПОДВИГАХ, О СЛАВЕ

       Были, естественно, батюшки, которые по собственной инициативе осваивали солдатскую премудрость и старались поддерживать соответствующую физическую форму. Были и такие, кто боевые навыки обрел в прежней, мирской жизни. Как, например, отец Серафим (Чичагов), имевший несколько орденов за Русско-турецкую войну 1877-1878 годов. Или иеросхимонах Антоний (в миру — Александр Булатович), служивший до пострига в лейб-гвардии Гусарском полку и получивший орден Святого Владимира за бои в Китае во время Боксерского восстания в 1900-м. Но в массе своей военное духовенство от воинского искусства было далеко. Тем не менее это не мешало священникам исполнять долг на поле брани под огнем противника. Тому свидетельством — множество боевых наград, к которым военные батюшки были представлены начиная с Отечественной войны 1812 года.

       Впрочем, первый описанный подвиг датируется двумя десятками лет ранее. При штурме Измаила в 1790 году батальон Полоцкого мушкетерского полка лишился командира, солдаты растерялись, атака стала захлебываться. Тогда впереди колонны появился полковой священник отец Трофим (Куцинский) с крестом в руке. "Вот ваш командир!" — крикнул батюшка, показывая на крест. Пехотинцы рванули за ним. Отец Трофим был ранен в ногу, получил две контузии, но на следующий день после взятия крепости служил молебен в полку в честь разгрома турок. По представлению Суворова князь Потемкин обратился к императрице с просьбой наградить священника. Появилась уникальная награда: наперсный крест на георгиевской ленте, украшенный бриллиантами.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Церковь лейб-гвардии Егерского полка в Санкт-Петербурге

       1812 год принес первые награждения полковых священников орденом Святого Георгия. Первым эту сугубо боевую награду получил отец Василий Васильковский, служивший в 19-м егерском полку. В начале войны в продолжавшемся целый день бою под Витебском иерей получил ранение в ногу, но передовые позиции полка так и не оставил, продолжая причащать умирающих и подбадривать сражающихся. Только после сильной контузии в грудь батюшка смирился с отправкой в резервы. Оказалось, пуля угодила в самую середину наперсного креста. Едва оправившись от контузии, отец Василий вернулся в полк. Уже в битве за Малоярославец он был ранен еще раз, в голову, когда вел передовые роты егерей на французов. А вот священник 6-го егерского полка Иванов в том же бою погиб в атаке. На его теле насчитали 19 штыковых ран. Но награда, как говорится, героя не нашла. В Российской империи в тот период посмертные награждения не существовали. Василий Васильковский же в составе Русской армии участвовал в Заграничном походе 1813 года, но раны дали о себе знать, и он скончался в ноябре во Франции.

       В Бородинском сражении отличился протоиерей Московского гренадерского полка Мирон Орлеанский. На Бородинском поле много монументов, но только на одном выбито имя полкового священника — на памятной колонне 2-й гренадерской дивизии. Это имя отца Мирона.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Молебен под Сан-Стефано. В местечке Сан-Стефано 19 февраля (3 марта) 1878 года был заключен предварительный мирный договор между Россией и Турцией, завершивший Русско-турецкую войну 1877–1878 годов

       Всего в войне 1812 года приняло участие около 250 церковно-служителей. 15 из них погибли или умерли от ран.

       От момента учреждения ордена Святого Георгия до Первой мировой войны этой награды удостоились пять священников. Отец Иов (Каминский) Тобольского пехотного полка за переправу через Дунай в начале Русско-турецкой войны 1828–1829 годов. Протоиерей Могилевского пехотного полка отец Иоанн (Пятибоков) за штурм турецких батарей во время Венгерской кампании 1849 года. Иеромонах Иоанникий (Савинов) за оборону Севастополя в Восточную войну. Священник 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка отец Стефан (Щербаковский) за бой под Тюренченом в 1904 году, в котором батюшка, заменив собой всех убитых офицеров, вывел остатки рот из окружения. Правда, сам, будучи тяжело раненным, попал в плен к японцам. Те, узнав о подвиге отца Стефана, отправили его в Россию. О Стефане Щербаковском стоит сказать еще кое-что. Вероятно, это самый орденоносный батюшка Русской армии за всю ее историю. В ходе русско-японской войны священника наградили орденами Святого Георгия 4-й степени, Святого Владимира 4-й cтепени с мечами, Святой Анны 2-й степени с мечами и наперсным крестом на георгиевской ленте. А в Первую мировую войну — орденом Святого Владимира 3-й степени и Святой Анны 1-й степени. Вот такой, как говорят в армейских курилках, иконостас. Отец Стефан уцелел в окопах Мировой, чтобы сгинуть в ЧК в 1918-м.

       Немного уступил Щербаковскому по части наград последний протопресвитер военного и морского духовенства Русской армии, Георгий Шавельский. На его счету 3-я и 2-я Анна, 2-й Владимир с мечами, орден Александра Невского и наперсный крест на георгиевской ленте. Такой крест приравнивался к ордену Святого Георгия. Протопресвитерами назывались руководители военного и морского духовенства начиная с 1890 года.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым С. Щербаковский, священник 11-го Восточно-Сибирского стрелкового полка

       Уже после Первой мировой протопресвитер написал мемуары. В них, в частности, есть строки о том, как высоко оценивали подвиги и служение полковых священников многие офицеры и генералы Русской армии. Так же лестно отзывались о военном духовенстве первый главком, великий князь Николай Николаевич-младший, и второй главком, император Николай Александрович. "Мы в ноги должны поклониться военному духовенству за его великолепную работу", — говорил первый. "От всех приезжающих ко мне с фронта я слышу самые лучшие отзывы о работе военных священников", — говорил второй...

       За годы Первой мировой войны участие в ней приняло, только по официальной статистике, свыше 5 тысяч военных священнослужителей. А ведь к ним можно присоединить и тех приходских батюшек, что оказались во фронтовой полосе и поменяли гражданскую паству на военную. Половина из этих 5 тысяч получили государственные награды. 13 человек стали георгиевскими кавалерами. Причем один батюшка — священник 245-го Бердянского пехотного полка отец Василий (Островидов) — получил в 1917 году солдатский Георгиевский крест с лавровой ветвью. То есть тогда, когда в армии уже начались гонения на офицеров и священнослужителей. Более 200 пастырей было награждено наперсным крестом на георгиевской ленте.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Благочинные отцы Северного фронта. В центре — протопресвитер военного и морского духовенства о. Г. Шавельский и главный священник армий Северного фронта о. С. Голубев. 1916 год

       Около 40 военно-духовных лиц погибло и пропало без вести. Более сотни попало в плен.

       В подавляющем большинстве случаев в представлениях на награду описывалось следующее: в критический момент боя священник имярек встал перед ротами, поднял крест и повел солдат в атаку. С вариациями, конечно, но в целом примерно так. И почти всякий раз — ранен, ранен, ранен...

       Но были подвиги уникальные. В 1916 году священник 318-го Черноярского пехотного полка отец Александр (Тарноуцкий) служил литургию в храме неподалеку от передовой. Австрийцы вели сильный артиллерийский обстрел. Один из снарядов пробил крышу и упал рядом с алтарем, окруженным десятками солдат. Батюшка остановил молитву и бросил в сторону снаряда: "Будь ты проклята, окаянная!" Потом перекрестил снаряд и продолжил литургию. Снаряд так и не разорвался.

       28 октября 1914-го минный заградитель Черноморского флота "Прут" неподалеку от крымского мыса Фиолент напоролся на немецкий крейсер "Гебен", один из лучших кораблей Первой мировой войны, да еще в сопровождении миноносцев. Силы были настолько не равны, что каждому на "Пруте" стало ясно — их корабль обречен. На "Гебене" подняли сигнальные флаги с предложением сдаться. Командир минзага капитан 2-го ранга Георгий Быков отказался спустить Андреевский флаг, отдал приказ открыть кингстоны и покинуть "Прут". "Гебен" ударил из главного калибра. После первых же попаданий на минзаге начались пожары. Экипаж погрузился в шлюпки. Те, кому не досталось места, бросились в воду и спасались, уцепившись за брошенные за борт подручные средства. В эту минуту у трапа "Прута" появилась фигура корабельного священника иеромонаха Антония (Смирнова). Во время эвакуации и обстрела 70-летний батюшка находился на палубе, благословляя матросов на спасение. Оставшись на борту последним, он несколько секунд смотрел на шлюпки, а затем удалился внутрь корабля. Так вместе с кораблем и ушел на дно Черного моря.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Полковой священник о. Амвросий и знаменщики лейб-гвардии 1-го Царскосельского стрелкового полка перед выступлением на боевые позиции. Западный фронт. Польша. Июнь 1915 года

       ВЕРА РАЗНАЯ, СТРАНА ОДНА

       Наряду с православными в Русской императорской армии служили мусульмане, лютеране, католики, иудеи. На протяжении двухсот с лишним лет существования регулярных вооруженных сил Российской империи правила этой службы и ее условия неоднократно менялись. Причем применительно к каждой конкретной конфессии. Скажем, до 1827 года в рекруты не брили евреев иудейского исповедания. Вместо этого взимался налог в 500 рублей с головы, так же как с представителей купеческого сословия из православных. До 1893 года налогом заменялся живой призыв мусульман Закавказья территорий Кубанского и Терского казачьих войск, кроме мусульман-осетин. Но и после введения обязательной воинской повинности для мусульман Кавказа срочную они служили только в родных местах. Вплоть до 1917 года обязательный призыв не распространялся на мусульман Туркестанского края, инородцев Закаспийской, Семиреченской, Уральской, Семипалатинской, Акмолинской, Сахалинской, Тургайской, Камчатской областей и Астраханской губернии, отдаленных местностей Сибири. Финны традиционно служили в частях Финляндского корпуса.

       Как бы то ни было, но к началу ХХ века свыше 75 процентов военнослужащих относились к православию, католиков имелось 9 процентов, мусульман — 2 процента, лютеран — 1,5 процента. Статистика по солдатам из-за "черты оседлости" хромает, так как процесс перехода призывников-евреев из иудейской веры в выкресты носил весьма живой характер. Но по разрозненным данным некоторые выводы о числе евреев в Русской армии сделать можно. В 1906 году весьма консервативная в этом вопросе газета "Новое время" сообщила, что в войсках на дальневосточном театре военных действий находилось не менее 20 тысяч евреев. А это уже 2 процента от численности вооруженных сил империи начала прошлого века.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Молебен перед сражением

       Судя по множеству нормативных актов, проблему иноверцев в армии власть пыталась решать неоднократно. И не всегда, надо признать, успешно. Это касается и вопроса отправления культа. Яркой иллюстрацией служит история с появлением-исчезновением мулл. В отсутствие, скажем так, профессиональных священников-мусульман уже в середине XIX века возник институт мулл общественных. Проще говоря, из своей солдатской среды мусульмане выбирали наиболее подготовленного для исполнения обрядов человека. Только в 1877 году этот статус получил государственное признание. Александр II подписал соответствующий указ.

       Наряду с муллами общественными с солдатами работали и муллы гражданские, ежели таковые находились в местах дислокаций полков. В 1856 году в сметы военных округов заложили специальные суммы на выплаты прогонных и суточных. Стали платить и за отдельные требы. Как следует из документов того периода, размер выплат для мулл приравняли к суммам, получаемым лютеранскими пасторами и католическими капелланами. А это значит, что пасторы и капелланы уже имелись. Это же правило распространили и на раввинов, командируемых для осуществления треб в воинские части. Но окончательно отношения воинских начальников с гражданскими священниками-иноверцами были регламентированы только в 1908 году.

       В 1833 году был издан указ о введении должности полкового муллы в башкирских конных полках. Содержались эти муллы за счет казны. Первые военные муллы в штате обычных полков появились в 1838 году — в Казани и Симбирске. Казалось бы, процесс пошел. И он действительно шел, почти шестьдесят лет. Но в 1896 году специальным приказом военное ведомство отменило в войсках все штатные должности мусульманских военных духовных лиц. Во время русско-японской войны спохватились и восстановили ставки в Маньчжурской армии. В 1908-м ввели штатные должности военных мулл в пяти главных военных округах. Всего — 9 единиц. Платило им государство скромно, но компенсировало затраты на разъезды по территории округа.

       Когда солдаты-мусульмане поняли, что военный мулла — это навсегда, разговоры о конфессиональном неравноправии в армии с их стороны прекратились.

       По поводу солдат-иудеев власти сильно не переживали. В постановлении о военной службе евреев от 1827 года значилось: ходить в синагоги разрешается, в случае отсутствия таковой поблизости дозволялось собираться в "кучки". Если же евреев в гарнизоне оказывалось более 300 человек, то по представлению военного начальства им определялся раввин с оплатой из казны. После Февральской революции 1917 года в России появилась экзотическая государственная должность: главный военный раввин. Им стал раввин Бердичева Яков Берман.

       Однако вскоре все совершенно переменилось. В 1918-м советская власть упразднила институт военных священников независимо от конфессиональной принадлежности. Из армии уволили более 3 тысяч священно-служителей. Пришло время комиссаров.

       ***

       Куркинскую в/ч уже давно передислоцировали. А может — и расформировали. В нашей армии за последнее десятилетие много чудес случилось. Здание казармы переоборудовали под районную поликлинику. Но кирпичная, крашенная красной краской церковка под двумя крестами сохранилась.

       В 2011 году в Российской армии появились новые штатные единицы: к службе приступили шесть православных священников и мулла. Также была введена должность главного военного раввина.

       Когда-то в полках звучала команда: "На молитву, шапки долой!" А как-то оно теперь будет?

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу