Необходимо понимать, что в основе успешной политики стратегического сдерживания находятся тщательно обоснованные политические цели, базой которых, в свою очередь, выступает система национальных ценностей, национальные интересы, включая суверенитет, являются базой для формирования политических целей правящими элитами. Такая наиболее приоритетная цель была сформулирована, например, в майском (2018 г.) указе Президента В. В. Путина как ？прорывное научно-технологическое и социально-экономическое развитие Российской Федерации, увеличение численности населения страны, повышение уровня жизни граждан？ и т.д., что коротко можно было бы охарактеризовать как ускорение развития национального человеческого капитала[1].
Их девальвация неизбежно ведет к ослаблению и развалу государства и его институтов, а укрепление — к развитию институтов и самого государства. Эта зависимость сознательно искажается, когда происходит подмена национальной системы ценностей и интересов чужими системами или требованиями ？ввести универсальные？ (？общечеловеческие？ и пр.) ценности[2].
На наш взгляд, в новейшей истории, после исчезновения ？полюсов？ противоборства, произошел процесс ？перенацеливания？ с точки зрения противоборствующих стратегий и смены их приоритетов с традиционных, политических целей на новые, не традиционные. Цели — цивилизационные, геополитические стали более бескомпромиссными, радикальными, когда вопрос встал о потере суверенитета государств и идентичности наций.
Вместе с тем далеко не всегда и далеко не для всех значение и взаимосвязь между этими основными категориями в политике очевидна. Нередко её пытаются сознательно или бессознательно исказить, стремясь нанести ущерб системе ценностей или интересов, что создаёт самые опасные и масштабные угрозы национальной и государственной безопасности. Соответственно такие долгосрочные угрозы могут и не восприниматься частью правящей элиты (и нередко не воспринимаются) в качестве угроз, хотя разрушение системы ценностей и национальной идентичности имеет гораздо более тяжелые последствия, чем угрозы политическим целям правящей элиты и общества.
Можно вычленить следующие новые объекты, которые превратились в наиболее приоритетные политические цели:
— долгосрочной, наиболее важной, стратегической целью политики ？силового принуждения？ стали системы ценностей и национальные интересы (прежде всего, суверенитет) государств:
— среднесрочной целью внешнего воздействия остается собственно политика субъектов МО и ВПО, но этот приоритет во все большей степени ？размывается？ между другими приоритетами;
— главной оперативной и тактической целью становится правящая элита страны и, прежде всего, ее управляющий слой.
В самом общем виде этот процесс ？перенацеливания？ можно проиллюстрировать на модели политики субъекта МО-ВПО:
Рис. 1. Модель политики субъекта МО–ВПО
Группа факторов ？Б？ в самом общем виде представляет собой состояние МО и ВПО (включая естественно, влияние важнейших субъектов и акторов, в частности, западной военно-политической коалиции). Это влияние направлено на три важнейших объекта политического воздействия непосредственно:
— политику государства (вектор ？Б？ — ？В？);
— правящую элиту (вектор ？Б？ — ？Д？);
— систему ценностей и интересов (вектор ？Б？ — ？А？);
Причем сила этого влияния МО и ВПО, определяемая, прежде всего, лидерами мирового сообщества, в нашем случае, — западной коалицией, относительно объектов влияния (принуждения) не только разная, но и меняется в зависимости от многих факторов во времени.
Так, говоря очень условно, сила влияния МО-ВПО на политику СССР (России) в 1950 и 2018 годах распределялась следующим образом:
Таблица 1. Влияние МО-ВПО на политику СССР-России в 1950 и 2018 годах
Другими словами произошло перераспределение внешнего влияния на политику субъектов МО-ВПО в пользу влияния на правящую элиту (краткосрочное) и систему ценностей (долгосрочное).
Это обстоятельство необходимо обязательно учитывать в том числе и потому, что средства такого влияния (в том числе и силовые) и способы во многом зависят от того против кого это влияние нацелено. Так, закон США, принятый в августе 2017 года против РФ, Ирана и КНДР, направлен не только против политики этих государств, но и против их правящих элит, и против защищаемых ими систем ценностей.
Сказанное означает, что изменился не только характер угроз политике стратегического сдерживания России (вектор ？В？ — ？Г？), но и важнейшие области, которым угрожает внешнее влияние (？Б？ — ？А？ и (？Б？ — ？Д？) остались фактически без защиты потому, что сама логика формирования стратегии государства, как субъекта МО-ВПО, исключает их из этого процесса.
Сказанное означает, что политика стратегического сдерживания России должна быть расширена до двух наиболее приоритетных современных и важнейших областей23:
— стратегической — защиты системы национальных ценностей и интересов как национальной системы;
— оперативной — защиты правящей элиты и ее органов управления, включая суверенитет и развитие способности ее эффективного управления.
Автор: А.И. Подберёзкин
>>Полностью ознакомится с монографией "Стратегическое сдерживание: новый тренд и выбор российской политики"<<
[1] В своё время этой теме была посвящена целая серия работ. См., например, Подберёзкин А. И. Человеческий капитал. — М.: Европа, 2005; Подберёзкин А. И. Национальный человеческий капитал. — М.: МГИМО–Университет, 2011–2013 гг. В 3-х т. и др.
[2] См. подробнее: Взаимодействие официальной и публичной дипломатии в противодействии угрозам России. В кн.: Публичная дипломатия: Теория и практика / под ред. М. М. Лебедевой. — М.: Изд-во ？Аспект Пресс？, 2017. — С. 36–53.
22.04.2021