К 2018 году в России сложилась определённая иерархическая система нормативно-правовых документов, характеризующих политику безопасности и, как следствие, её части — стратегического сдерживания, в основе которой находится Стратегия национальной безопасности. В настоящее время действует Стратегия национальной безопасности Российской Федерации, утвержденная указом президента № 683 от 31 декабря 2015 года (т.е., без малого, четыре года назад)[1], в основе которой, в свою очередь, находятся два федеральных закона — № 390-ФЗ ？О безопасности？ от 28 декабря 2010 года и № 172-ФЗ ？О стратегическом планировании в Российской Федерации？ от 28 июня 2014 года.

       В 2018 году Стратегия была существенно скорректирована де-факто ежегодным посланием Президента Федеральному Собранию РФ[2] и первым указом избранного президента В. Путина от 7 мая 2018 года ？О национальных целях и стратегических задачах развития Российской Федерации на период до 2024 года？[3].

       Таким образом, Стратегия, утвержденная указом президента от 31 декабря 2015 года, базируется на двух ФЗ, принятых соответственно в 2010 и в 2014 году, а позже она была скорректирована двумя важными нормативными документами президента от 2018 года. Причём корректировки эти носят принципиальный политический и нормативный характер, включая соответствующие поручения правительству. Эти изменения отразились неизбежно в определённой степени и на политике стратегического сдерживания.

       В самом общем виде Стратегия представляет собой наличие и взаимосвязь двух основных блоков, которые условно можно назвать ？Развитие？ и ？Безопасность？ с вытекающими из более частными Стратегии нормативными документами[4]. Во многом именно эта взаимосвязь и определяет в настоящее время суть стратегического сдерживания как политики безопасности России. Эту взаимосвязь можно проиллюстрировать следующим образом:

       Рис. 1. Взаимосвязь основных нормативных документов, вытекающих из Стратегии национальной безопасности России, и стратегическое сдерживание

       Следует изначально оговориться, что политика стратегического сдерживания — производная часть политики национальной стратегии, как её совокупности (системы) частных стратегий более высокого (философско-нравственного, идеологического и культурно-исторического) уровня, которая ещё только находится в стадии формирования. В этом смысле прав военный теоретик генерал А. И. Владимиров, считающий, что ？общая структура Национальной стратегии России имеет вид системы иерархических оснований, или уровней (в его последовательности — уровни генетики, базовый, искусства управления, система частных стратегий)[5]. Поэтому многие вопросы стратегического сдерживания изначально следует отсылать на более высокий и до конца еще не проясненный в современной России политический и теоретический уровень.

       Как видно из рисунка, существует органическая взаимосвязь между двумя приоритетами Стратегии национальной безопасности — блоком ？Развитие？ и блоком ？Безопасность？, которые составляют единую стратегию. Между тем эта взаимосвязь многие годы была на удивление слабой: финансово-экономические власти, опираясь на сохранение макроэкономических приоритетов, по сути, формулировали задачи, абстрагируясь как от внешних условий, так и потребностей безопасности[6]. Особенно заметна эта черта была при анализе стратегий и концепций социально-экономического развития, которые из всех внешних факторов влияния учитывали практически один — ожидаемую цену на нефть.

       Что еще хуже — положения Стратегии не были обеспечены механизмом реализации: требования ？исходить из её положений？ носили декларативный характер, а финансы распределялись в соответствии с документами бюджетной политики, которые фактически игнорировали Стратегию. Соответственно и стратегическое сдерживание, как часть более общей политики безопасности и обороны, несла на себе и все отпечатки и диссонансы государственной политики последних лет[7].

       Наконец, стратегическое сдерживание рассматривается в Стратегии ？в рамках реализации военной политики？ (Ст. 34 Указа президента), хотя и с оговоркой о том, что (Ст. 36 Указа) ？В целях обеспечения стратегического сдерживания и предотвращения военных конфликтов разрабатываются и реализуются взаимосвязанные политические, военные, военно-технические, дипломатические, экономические, информационные и иные меры, направленные на предотвращение применения силы в отношении России, защиту её суверенитета и территориальной целостности？[8].

       Ниже, в тексте Указа о Стратегии, конкретизируется ответственность следующим образом: ？Стратегическое сдерживание и предотвращение военных конфликтов осуществляется путём поддержания ядерного сдерживания на достаточном уровне, а Вооруженных Сил Российской Федерации, других войск, воинских формирований и органов…？[9].

       Другими словами, стратегическое сдерживание в существующей Стратегии национальной безопасности не предполагает использования многих ресурсов государства в целях безопасности и развития, прежде всего не военных средств и методов силового противоборства, а также использования всех не военных органов государственного и общественного управления[10]. Стратегическое сдерживание в Стратегии рассматривается только как военное, даже преимущественно ядерное, сдерживание, находящееся под управлением военных органов, находящихся в ？заданной степени готовности к боевому применению？[11].

       Это означает, что военно-силовое противоборство, характеризующее состояние современной ВПО, не может быть адекватно и эффективно встречено со стороны России потому, что её политика стратегического сдерживания не предполагает использования всех национальных ресурсов и всех методов, ограничиваясь по сути только военными (даже ядерными) средствами и методами. Акцент на военно-техническом противодействии традиционен и очевиден, хотя многие, в т.ч. в Минобороны и Генеральном Штабе ВС России это уже хорошо понимают как на уровне руководства МО и ГШ, так и на уровне руководства родов и видов войск и округов.

       В том числе и потому, что опыт противостояния и противоборства на Украине и в Сирии показал важность не военных средств и мер стратегического сдерживания. Такое силовое противоборство в 2014–2018 годы против России как на Украине, так и в Сирии продемонстрировало необходимость применения самого широкого спектра не только военных, но и силовых не военных средств и методов. В частности, опыт противостояния на Украине продемонстрировал мощные синергетические возможности гражданского и военного ополчения в Крыму и на Востоке Украины, которые при поддержке вооруженных формирования смогли радикально повлиять на формирование ВПО и МО в Европе.

       Автор: А.И. Подберёзкин

       >>Полностью ознакомиться с монографией "Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в ХXI веке"<<

       [1] Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683 ？О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации？ / https://rg.ru/2015/12/31/nac-bezopasnost-site-dok.html

       [2] Путин В. В. Официальный текст послания президента РФ Владимира Путина

       Федеральному Собранию. 1 марта 2018, ПАИ / https:cont.ws/89825721067/868792

       [3] Президент подписал Указ ？О национальных целях и стратегических задачах развития РФ на период до 2024 года？ // Российская газета, 7 мая 2018 г.

       [4] См. подробнее о структуре Стратегии: Подберёзкин А. И. Стратегия национальной безопасности России в ХХI веке. — М.: МГИМО–Университет, 2016.

       [5] Владимиров А. И. Основы общей теории войны. Часть II: теория национальной стратегии. — М.: ？Синергия？, 2013. — С. 51.

       [6] Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683 ？О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации？ / https://rg.ru/2015/12/31/nac-bezopasnost-site-dok.html

       [7] См. подробнее: Подберёзкин А. И. Стратегия национальной безопасности России в ХХI веке: аналитический доклад. — М.: МГИМО–Университет, 2016.

       [8] Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683 ？О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации？ / https://rg.ru/2015/12/31/nac-bezopasnost-site-dok.html

       [9] Там же.

       [10] См. подробнее: Подберёзкин А. И. Современная военная политика России. — М.: МГИМО–Университет, 2017. — Т. 2.

       [11] Указ Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 года № 683 ？О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации？ / https://rg.ru/2015/12/31/nac-bezopasnost-site-dok.html

       23.09.2019