26-27 февраля в Вене (Австрия) состоялась очередная конференция ？ЕС-Россия: как перезагрузить экономические отношения?？

       В ней приняли участие представители дипломатического корпуса России, ЕС и Австрии, бизнесмены, руководители ассоциаций бизнеса, эксперты.

       Конференция проходила в рамках Венского процесса – серии встреч представителей ЕС и России для развития коммерческих и политических отношений. Ее организатором выступил ICEUR-Вена – независимый институт, осуществляющий аналитические исследования в сфере бизнеса, экономики и политических отношений ЕС и его зарубежных партнеров в Восточной Европе.

       Программа конференции

       В мероприятии принял участие программный директор РСМД Иван Тимофеев, который выступил с докладом на открытии конференции:

       Уважаемый господин председатель, уважаемые дамы и господа,

       Для меня большая часть принять участие в конференции, которая собрала столь интересный и профессиональный состав участников. Я представляю Российский совет по международным делам. Это российский неправительственный ？мозговой трест？, созданный два года назад. Он объединяет ведущих представителей российского внешнеполитического сообщества, а также ряд крупных университетов и корпораций.

       Особенность работы РСМД состоит в многомерности взглядов и подходов к международным отношениям и внешней политики России. Это вполне закономерно. Среди наших членов – представители правительства, бизнеса, СМИ, НКО. Каждый из этих институтов накладывает свою специфику на восприятие международных процессов, а Совет имеет уникальную возможность сводить эти ？картины мира？ воедино.

       Европейское направление является одним из приоритетных в работе РСМД. Это естественно, учитывая роль и значимость Европейского Союза в российской внешнеполитической повестке. Я попробую поделиться своими наблюдениями и соображениями относительно отношений России и ЕС, находясь по долгу своей работы, на пересечении различных точек зрения.

       Взгляд оптимистов

       Мое первое наблюдение связано с вопросом о том, какие настроения преобладают в дискуссиях об отношениях России и ЕС? Условно говоря, куда качнулся маятник – в сторону оптимистов или в сторону пессимистов? Я полагаю, что сегодня дискуссия носит вполне сбалансированный характер, хотя констатация этого факта имеет свои особенности. Поясню о чем идет речь.

       Оптимисты оперируют устоявшимся набором аргументов. Они обращают внимание на рост экономической взаимозависимости, объемы торговли и место ЕС и России во взаимных инвестициях, экспорте и импорте. В качестве оптимистического аргумента часто используется опыт энергетического диалога. Много говорится об общности ценностей. Контакты на ？низовом？ уровне стали за последние 20 лет столь интенсивными, что с трудом верится в то, что так было не всегда.

       На доктринальном уровне оптимизм отражается в идее ？Большой Европы？ от Лиссабона до Владивостока. Она не нова, но до сих пор занимает значимое место как в доктринальных документах, так и выступлениях политиков и дипломатов. Вступление России в ВТО вполне может восприниматься как движение к идеалу ？Большой Европы？. Обе стороны склонны полагать, что без взаимного сотрудничества они вряд ли смогут оставаться значимыми игроками на международной арене в долгосрочной перспективе.

       Пессимисты: ？да, все правильно, однако...？

       Парадоксальным образом, пессимисты обычно соглашаются со всеми указанными пунктами. Проблема с пессимистами возникает на уровне обсуждения деталей. Говоря ？да？ по каждому из перечисленных пунктов, пессимисты, обычно, добавляют ？но？ или ？однако？.

       Да, экономическая взаимозависимость между Россией и ЕС растет. Однако она остается ассиметричной. Вклад ЕС во взаимную торговлю значительно более диверсифицирован и высокотехнологичен, тогда как российское участие в значительной степени сводится к энергетическому сектору. В итоге наши отношения напоминают отношения регионального центра и полупериферии, но никак не двух центров.

       Да, энергетический диалог успешен и обе стороны выигрывают от него. По крайней мере в ближайшие два десятилетия Россия и ЕС останутся ключевыми партнерами друг для друга. Однако России следует иметь в виду желание ЕС диверсифицировать список поставщиков и влиять на цены, не говоря о последствиях вступления в силу Третьего пакета.

       Да, у России стран ЕС много общих ценностей. Однако в ЕС часто слышны голоса о качестве российских политических и правовых институтов, тогда как в российских СМИ и общественном мнении эти оценки нередко воспринимаются как политические манипуляции и двойные стандарты.

       Да, число и плотность контактов на уровне гражданского общества, экспертов, бизнеса значительно возрасла, однако визовый вопрос до сих остается камнем преткновения.

       Да, идея ？Большой Европы？ от Лиссабона до Владивостока благосклонно воспринимается и в Брюсселе, и в Москве. Однако пока она ближе к теории, чем к практике. Присоединение России к ВТО – событие эпохальное. Но его влияние на отношения России и ЕС далеко неоднозначно. В том числе в контексте евразийских инициатив.

       S-образная кривая?

       Вообще динамику отношений России и ЕС, как мне кажется, можно проиллюстрировать S-образной кривой. Присутствующие здесь экономисты прекрасно понимают, о чем идет речь – это распространенный сценарий многих экономических процессов. В этом состоит мое второе наблюдение.

       Давайте на минуту отвлечемся от России и ЕС. Представим, что у нас есть продукт или услуга. И нас есть рынок, на котором мы хотим их продавать. Если мы выбрали правильную нишу и стратегию, то мы успешно освоим этот рынок. Но как бы хороша не была наша стратегия, рано или поздно мы упремся в ограничения этого рынка – ведь бесконечных рынков не бывает. Рано или поздно мы получим стагнацию. В точке стагнации наши усилия будут непропорциональны результатам – вкладываем много, получаем мало. И для дальнейшего рашения нам потребуется одно из двух. Либо нам нужно искать новый рынок, либо совершенствовать технлогии работы с имеющимся.

       Почему данная зарисовка важна для отношений России и ЕС? Потому что сейчас мы, похоже, находимся на вершине S-образной кривой. То есть в стадии стагнации. Стагнация сама по себе – не трагедия и не абсолютное зло. Однако нам нужно иметь в виду две вещи.

       Во-первых, наши отношения в ближайшем будущем вполне могут менее динамичными и результативными, несмотря на то, что объем усилий по их продвижению будет нарастать. Самое плохое в этой ситуации – наказывать невиновных и награждать непричастных. Такова логика момента и его придется принять таким, какой он есть.

       Во-вторых, стагнация может усугубляться и для выхода на новый этап нужно уже сегодня продумать новые ？рынки？ наших отношений (то есть те сферы сотрудничества, которые пока недооценены), либо совершенствовать уже имеющиеся направления и инструменты сотрудничества, то есть работать над ？технологиями？ отношений.

       В этом процессе можно выделить тактическую и стратегическую сторону. В тактическом плане речь идет, прежде всего, о заключении нового Базового (или Всеобъемлющего) соглашения. Дипломаты России и ЕС ведут активную работу над новых соглашением. Уверен, что оно будет заключено в ближайшие несколько лет.

       Гораздо более важен стратегический вопрос – насколько эффективным будет новое Соглашение? В идеале, этот документ должен быть достаточно универсальным, чтобы не устареть на фоне быстро меняющихся реалий. Но он должен быть и достаточно конкретным, чтобы повысить реальный спрос на сотрудничество на уровне бизнеса и гражданского общества, а не только правительственных структур. Именно здесь, на мой взгляд, кроются будущие точки роста отношений. Правительственные и официальные структуры сделали и продолжают делать огромную работу. Но одних этих усилий недостаточно. Требуется запустить или направить в нужное русло огромный потенциал коммерческих и негосударственных институтов. Тогда мы сможем вновь оказаться у основания S-образной кривой с последующим динамичным ростом.

       Россия-ЕС: независимые переменные

       Думаю, что в стратегическом плане отношения России и ЕС будут определяться, как минимум, следующими независимыми переменными – это мое третье наблюдение. Кратко обозначу их.

       Первое – динамика Европейского Союза, уровень консолидации его членов, особеннов в вопросах внешней политики. Все присутствующие понимают, что я имею в виду.

       Второе – институциональные изменения в России. Критическую роль будут играть не только и не столько политические институты, как об этом принято думать. Речь о самом широком спектре ？правил игры？, которые делали бы Россию глобально привлекательной, снижали бы риски и неопределенности для бизнеса, повышали бы доверие к нашей стране. Хороший индикатор адекватности таких институтов – условия для работы малого и среднего бизнеса. За ними – огромный неиспользованный потенциал, но именно они наиболее чувствительны к ？правилам игры？ – формальным и неформальным.

       Третье – влияние глобальной среды сотрудничества России и ЕС. Речь идет как о внешних вызовах (начиная от ？Арабской весны？ и заканчивая финансовым кризисом), так о новых возможностях и инновациях (например, ？сланцевой революции？). Особенно хотел бы отметить роль и влияние Азиатско-Тихоокеанского региона. На фоне председательства России в АТЭС выросла популярность дискуссий о российском дрейфе в сторону Азии. Нужно понимать, что азиатские партнеры не менее, а в чем-то и более прагматичны в сравнении с европейскими. Да и сам Европейский Союз внимательно следит за пульсом АТР, эффективно встраиваясь в региональную волну развития.

       Четвертое – смена поколений. Это психологический фактор, который в недостаточной степени принимается во внимание. На сцену выходит новое поколение политиков, дипломатов, экспертов, бизнесменов, журналистов. Это люди с новым набором ценностей и установок. Еще важнее то, что они владеют иным набором компетенций. Здесь есть и свои возможности, связанные с особенностями поколения информационной революции. Но есть и серьезные проблемы. Присутствующие коллеги уже отмечали, например, кадровую проблему российской модернизации, дефицит специалистов с достаточным уровнем компетенций и квалификации. Навыки жизни в социальных сетях вряд ли компенсируют недостаток фундаментальных знаний.

       Наконец, пятое – это способность политических элит распознать и воспользоваться возможностями, которые дает им исторический момент. Теория международных отношений учит нас, что взаимодействие игроков на международной арене определяется сочетанием страха, доверия и солидарности. От политической мудрости наших лидеров и эффективности наших институтов будет зависеть то, какие компоненты будут играть ключевую роль в уравнении отношений России и ЕС.

       Благодарю за внимание.