На современном этапе КНР и Россия наряду с Соединенными Штатами – ведущие державы мира. Однако само словосочетание ？современный этап？ довольно призрачно. И нередко можно увидеть, как еще вчера вершившие судьбы мира политики пишут мемуары или ездят по оному с лекциями, стремясь подчеркнуть свою, как им кажется, все еще неутраченную значимость, напрочь отказываясь понимать, что они уже сданы в архив истории. Другое дело, что в том же архиве кто-то пылится на полке, а кто-то востребован как предмет досконального изучения. Таковы Михаил Горбачев и Дэн Сяопин. Первый представляет вкупе со своим антагонистом Борисом Ельциным пример того, как править нельзя, второй – как нужно, причем в экстремальной ситуации.
В этой связи было бы неплохо сравнить экономики Китая и СССР/России в их соответственно развитии и деградации за последние сорок лет. Однако боюсь, что ограниченные масштабы статьи не позволят мне осуществить столь благое намерение в полной мере. Поэтому касаясь тех или иных ключевых решений китайского руководства в сфере экономики, я буду без углубления в детали сравнивать их с действиями нашей элиты.
Инвестиционный кот Итак, Китай. Название эпохи – ？потерянное десятилетие？, предшествовавшее началу правления Дэна, говорит само за себя. Культурная революция и политика ？Большого скачка？ поставили Поднебесную на грань голода и создали угрозу распада страны, аккумулировав уйгурский сепаратизм. В сфере экономики все было невесело: более 80 процентов населения трудилось в сельском хозяйстве, а агротехнический комплекс оставлял желать лучшего. В промышленности наблюдалась стагнация.
Однако при этом еще за несколько лет до прихода Дэна к власти в Поднебесной был заложен фундамент грядущего экономического чуда. Имя ему – западные инвестиции. Потекли они в Китай еще до Дэн Сяопина. И не откуда-нибудь, а из США, еще вчера – врага номер два. Крутой поворот в китайско-американских отношениях стал возможен после визита в страну президента Ричарда Никсона. Подготовивший его Генри Киссинджер постарался на славу. И как результат Тайвань был вышвырнут из ООН. ？В марте 1973 года, – пишет историк Александр Косов, – при активной поддержке Госдепартамента и Министерства торговли 140 американскими компаниями в качестве общественной организации был создан Национальный совет содействия американо-китайской торговле. В ноябре 1973 года совет организовал поездку американской торговой делегации в Пекин, в ходе которой ее члены выступили за скорейшее предоставление Китаю режима наибольшего благоприятствования в торговле и за расширение китайского экспорта в США？.
“ Своим экономическим успехом Китай обязан успешному решению Дэн Сяопином и его соратниками двух проблем – выработке механизмов стимулирования экономического роста и эффективности распределения ресурсов ” Быть может, кого-то в КНР и смущало получение инвестиций от вчера еще заклятого врага. Но Дэн всех успокоил в истинно восточном духе: ？Неважно, какого цвета кот – черный он или белый. Хороший кот тот, который ловит мышей？. Цель была простая: получение иностранных инвестиций и технологий, производство посредством их соответствующей продукции и экспорт ее за рубеж. Причем, обратите внимание, заокеанские инвестиции вовсе не были похожи на послевоенную реализацию плана Маршалла, ибо в китайском сценарии даже не шла речь об их контроле со стороны Белого дома.
Ну и после этого началось при сохранении жестко структурированного общества и однопартийной системы создание совместных предприятий и свободных экономических зон. На первых порах их было пять: Шэньчжень, Чжухай, Шаньтоу, Хайнань и Сямэнь. Чуть позже к ним добавились зоны экономического и технического развития в 14 городах (ЗЭТР). Они стали своего рода полигоном для обкатки рыночных реформ, хотя планирование при этом сохранялось.
Нет, разумеется, со всеми этими инновациями не все ладилось сразу. В какие-то зоны осуществлялся приток капитала, но в некоторые – практически нет. Последние, по словам экономиста Петра Мозиаса, стали скорее местами сосредоточения низкотехнологичных экспортных предприятий, которые поддерживали конкурентоспособность за счет использования местной дешевой рабочей силы.
Но все-таки положительные результаты превалировали над отрицательными: тот же Шэньчжень в 1979-м представлял собой бедную рыбацкую деревню в провинции Гуандун на границе с Гонконгом. И за короткие сроки он превратился в крупный мегаполис с библиотекой и университетом.
Что ж, Дэн и его коллеги оперативно реагировали на вызовы и столь же оперативно решали возникавшие проблемы. Им было не до антиалкогольных кампаний и самобичевания посредством киноиндустрии, в рамках которой у нас родилось псевдоисторическое ？Покаяние？. Нет, Дэн и его коллеги занимались делом, хотя у многих из них, включая председателя Госсовета, хватало поводов для обид прошлой властью. Но Дэн не был идиотом и сук, на котором сидел, рубить не собирался.
Наука для себя Уже в 90-е Пекин приступил к созданию зон новых типов: небольших, но – и это очень важно! – формировавшихся на базе университетов и научных центров. Обратите внимание на разительный контраст между нашим развалом в ？святые девяностые？ и развитием Поднебесной в данный период. У нас о науке попросту забыли, причем забыли настолько, что соратник Сергея Королева – академик Борис Раушенбах сомневался в возможности ее возрождения даже в случае возобновления финансирования.
Пророчествовал? Покажет время. А вот в Китае вспомнили. В том числе и о российской. Оной нужны были деньги для элементарного выживания, китайцам требовались наши знания. В числе прочего именно они позволили Поднебесной осуществить запуск человека в космос, соответствующие планы разрабатывались еще при Мао (программа ？Шугуан？), но на ее реализацию не хватило ресурсов – ни финансовых, ни научных (？Советский дух в ？Божественном сосуде？).
Подчеркну: Дэн создавал помянутые центры не только ради развития науки как таковой. Отнюдь. Ибо Пекин вкладывал средства в нее прежде всего ради получения коммерческого результата. Экономический рывок требовал денег, и наука должна была их приносить. У нас был иной подход. Точнее – не было никакого. Буквально пару слов в качестве отступления. Мой дядя работал в сфере атомной энергетики. Рассказывал, как в девяностые поздним промозглым вечером возвращался из НИИ, уже которую неделю не получая нищенскую зарплату, и увидел на двери супермаркета объявление – требовалась уборщица. Зарплату обещали выше, нежели получал родственник. Что стало последней каплей. После этого он ушел в коммерцию. В Китае такого быть просто не могло ни тогда, ни сейчас.
Кроме того, уже в девяностые годы различного рода налоговые преференции начинают получать не только иностранные компании, но и собственно китайские. Ибо наука КНР имела задачу обслуживать интересы именно отечественной экономики. ？Эта тенденция, – пишет Мозиас, – была доведена до логического конца в 2007 году, когда был принят новый Закон о подоходном налоге с предприятий, который вообще исключил возможность предоставления льгот по данному налогу для предприятий какой-либо определенной формы собственности, в том числе и предприятий с иностранными инвестициями？. Здесь напрашиваются слова Петра Великого: ？Европа нам нужна на несколько лет, потом мы повернемся к ней задом？. Не сомневаюсь, Дэн и его соратники мыслили схожим образом.
Мавр с характером Про Россию того периода и вспоминать не хочется: наша промышленность почти разваливалась, тот же автопром корчился в судорогах, не в силах выдерживать конкуренцию с наплывом иномарок. А что творилось с гражданской авиацией? Мой знакомый вспоминал, как навестил в те годы родной Челябинск, вышел с утра на балкон и ощутил весь масштаб кризиса: перед окнами его дома шла стройка и вся техника, в ней задействованная, была иноземной. Это в Челябинске-то!
Разумеется, стремительный подъем Китая встревожил тех, кто желал и желает сохранить незыблемым принцип распределения мировых ресурсов исключительно в интересах ？золотого миллиарда？. В конце концов США поднимали Китай в качестве противовеса СССР. После его крушения и максимального ослабления России в этом уже не было необходимости. Мавр сделал свое дело, но отнюдь не собирался уходить. И поэтому после провала организованной из-за океана провокации на Тяньаньмэнь шаг за шагом в англосаксонском мире стал возрождаться негативный образ Китая, а некогда инициированный Никсоном курс сотрудничества – сворачиваться. Конфронтация стала неизбежной.
Армия и флот теперь союзники Китая Но к экономическому противостоянию с Западом в наступившем тысячелетии Китай оказался готов. Инвестиции стимулировали преодоление стагнации и дали импульс к развитию экономики, а подъем науки вкупе с нашей помощью способствовал технологическому прорыву. И вот мы уже видим созданную в Джибути первую военную базу НОАК за пределами страны. Пекин также стал активно осваивать тесные просторы Старого Света.
Наконец, помимо указанных выше причин, заставивших Дэн Сяопина приступить к проведению реформ, следует назвать еще одну – техническое оснащение упомянутой выше НОАК. К исходу 70-х годов в этой области у Китая были проблемы, причем существенные. Об этом свидетельствовал как конфликт на острове Даманском, когда только-только принятым на вооружение советским ？Градам？ нашему противнику оказалось нечего противопоставить, так и неудачная для него война с Вьетнамом.
Геополитические амбиции КНР были немыслимы без сильного флота, особенно в рамках претензий на Тайвань, а он тогда не шел ни в какое сравнение ни с советским, ни тем более с американским. Так, во время войны с Вьетнамом наш флот блокировал Тонкинский залив и китайские ВМС не приняли участие в боевых действиях. Хотя основы будущей военной мощи флота НОАК были заложены еще в 1974-м – введена в строй первая китайская атомная подводная лодка (проект 091 ？Хань？). Спустя восемь лет с подводной лодки была запущена баллистическая ракета. Но этого было недостаточно. ВМС развивались слишком медленно. И тут вновь следует упомянуть ？святые девяностые？ и нашу помощь Китаю. Тот же авианосец ？Ляонин？ – бывший советский ？Варяг？, проданный, правда, китайцам Украиной. Стоит ли удивляться, что копией этого корабля стал заложенный в 2013-м авианосец ？Шаньдун？. Что ж, в Поднебесной умеют учиться, а еще выжать максимум преференций из слабых соседей – что России, что Украины.
Дальняя авиация. Ее основой был и, кстати, пока еще остается уже существенно устаревший советский Ту-16 – китайский Xian H6. Напомню, что советские ВВС получили в 1987 году Ту-160. Однако на современном этапе в Поднебесной ведутся работы по новому стратегическому бомбардировщику H20. Подобные разработки на современном этапе осуществляются только в США (LRS-B) и России (ПАК ДА). Разумеется, без реформ Дэна сама постановка вопроса о создании в Китае выполненного по стелс-технологиям самолета представлялась немыслимой.
Когда этот человек пришел к власти, самым дальнобойным китайским ЗРК был С-75 ？Десна？, в китайской классификации – HQ-2. Прошло сорок лет, и на вооружении НОАК состоит аналог С-300 – ЗРК HQ-9. Китай сумел продвинуться вперед в деле создания истребителя четвертого (в китайской классификации – пятого) поколения J20.
Да, повторю, всем названным достижениям Пекин обязан нашей помощи. Но много кто при аналогичном нашем содействии – на том же Ближнем Востоке – проигрывал одну войну за другой. А китайцы не только копировали, но и главное – изучали опыт, развивая свою военно-научную сферу. Впрочем, о разительной трансформации НОАК за последние сорок лет, думаю, стоит как-нибудь поговорить отдельно. Ну а мы? Для сравнения, равно как и чтобы не повторяться, рекомендую мою статью на тему происходящего ныне в отечественном ВПК и связанной с ним научной сфере ？Стратегия недоучек？.
Ау, госплан! Однако было бы неверным рассматривать экономические успехи Поднебесной исключительно в западных инвестициях и финансировании науки. Вторую составляющую китайского экономического чуда следует видеть в гибком планировании, от которого российское руководство поспешило так опрометчиво отказаться почти тридцать лет назад, разумеется, не без добрых советов из-за океана. Дэн провозгласил принцип ？Единый план, многоуровневое управление？. Его суть нашла выражение в передаче регионам управленческих структур. Соответственно на региональном уровне создавались свои плановые органы, что давало предприятиям известную долю самостоятельности и разгружало центр от избыточной информации, чего, к слову, не было в СССР.
Сама методика привела в ряде случаев к побочным эффектам, а именно к изолированности одних экономических районов от других, к ущербу госсобственности, поддержке со стороны государства убыточных предприятий – все это впоследствии, по словам одного из ведущих китайских экономистов Чжана Цзюня, стало существенным препятствием на пути проведения реформ.
Пути преодоления данной проблемы следует видеть в широко распространенных в Китае персоналистических связях – гуаньси, берущих свою основу как в конфуцианском мышлении, так и в клановом характере китайского общества. И именно на основе гуаньси в китайской плановой экономике, как отмечает Цзюнь, происходило распределение ресурсов. При этом китайцы сохранили главное, альфу и омегу своего успеха – жесткую вертикаль власти. Несколько отвлекусь: у нас подобным путем шли Николай I и Александр III. Получалось. А вот колебания их прямых наследников для каждого из них обернулись личной, а во втором случае и государственной катастрофой.
Тем не менее жесткая вертикаль власти не помешала Пекину начиная с 1978 года в ходе реализации новой политики, пишет профессор Инь Хун, в деревне вводить систему семейного подряда, в городе постепенно передавать управленческие функции государственным предприятиям, отказываясь от части прибыли в их пользу. Китайский экономист также отмечает: ？В настоящее время доля частной экономики превысила 50 процентов, государственный сектор включает лишь стратегические отрасли？. Золотое сечение, согласитесь. В России на долю частного сектора на современном этапе приходится 62 процента экономики, значительная часть которого может обрушиться в результате пандемии и порожденного ею экономического кризиса.
В конечном счете своим экономическим успехом Китай обязан успешному решению Дэн Сяопином и его соратниками двух проблем: выработке механизмов стимулирования, в том числе и научного, экономического роста и эффективности распределения ресурсов. Эти две составляющие не были реализованы в российской экономике в полной мере.
Поэтому неудивительно, что во время экономических кризисов в постсоветской России власть в первую очередь спасает банкиров и ростовщиков. Что касается эффективного распределения ресурсов, то у современного российского руководства за последние двадцать лет были реальные возможности вкладывать прибыль, полученную от экспорта нефти и газа, в развитие экономики и фундаментальной науки. Вместо этого у нас занимались оптимизацией, в том числе и здравоохранения, последствия этого мы видим сегодня. Но ничего подобного сердюковским реформам в Китае и представить невозможно.
С нашим подходом к делу Китай никогда бы не поднялся. А нам сейчас нужно срочно делать то, что сделал Дэн сорок лет назад. Речь не столько о западных инвестициях – нам их никто не даст, сколько о вложении инвестиций от нефтедолларов (которых у Дэн Сяопина не было) в отечественную экономику в сочетании с жестокой политикой протекционизма и выходом из ВТО, очевидным образом препятствующей развитию отечественной промышленности. Если, конечно, еще не поздно.
Ну и наука, выше о ней говорилось уже: Пекин вкладывает в нее деньги с расчетом на коммерческий результат. Ибо наука должна приносить прибыль, идущую на развитие промышленности, в том числе и на военную ее составляющую. По данным нашей Счетной палаты, Россия отстает от Китая по количеству патентных заявок в 38 раз. Объемы относительных затрат на науку составляют в России 1,1 процента ВВП. Соответственно, как догадался читатель, здесь мы далеко не впереди планеты всей и даже на 34-м месте, Китай – на 15-м. Собственно, составляя футурологические прогнозы, именно на такие цифры и надо смотреть, а не на количество и качество ракет и самолетов сегодня.
Ну и в завершение: почему СССР не пошел китайским путем? Ведь либералы стали править бал, сформировав псевдоэлиту, далеко не сразу. Думаю, на этот вопрос ответил сын Дэн Сяопина Дэн Жифань: ？Мой отец считает, что Горбачев идиот？. Почему? А потому, что вместо того, чтобы проводить экономические преобразования, он занялся экспериментами в политической сфере – заигрыванием с теми же либералами. И хватило буквально пяти лет, чтобы представлявшаяся многим незыблемой сверхдержава рухнула. Дэн же инициированную на Западе и возникшую на площади Тяньаньмэнь проблему ликвидировал одним волевым решением, не позволив родине скатиться в хаос гражданской войны.
Далее, комментируя сентенцию Жифаня, приведу слова историка Сергея Перевезенцева: ？Как мы знаем по воспоминаниям одного из помощников Михаила Сергеевича и одного из главных деятелей перестройки господина Яковлева, собственно задача перестройки состояла в уничтожении и социалистического строя, и Советского Союза как геополитического пространства. Это было главной задачей？.
Не идиотизм? Вопрос риторический. Ну и наконец выше я писал о жестко структурированном обществе в Поднебесной. И те вольности, которые позволяли уже при Горбачеве и немыслимые при его предшественниках, похоронили СССР. Как результат: ？Россия, – пишет Киссинджер, – потеряла 300 лет своей истории из-за развала СССР？. Китай пошел по иному пути.
Игорь Ходаков,
кандидат исторических наук
Опубликовано в выпуске № 48 (861) за 15 декабря 2020 года