17 апреля 2025 г. в Москву с официальным визитом прибыл эмир Катара шейх Тамим бин Хамад Аль Тани, где он встретился с президентом России Владимиром Путиным. Учитывая ограниченное количество российских исследований, посвященных Катару и анализу его внешнеполитического курса, целесообразно воспользоваться данным визитом как поводом для представления обобщенного обзора катарской политики.
Несмотря на свои небольшие размеры — площадь страны составляет всего 11 581 кв. км, а общая численность населения, включая граждан и резидентов, достигает 3 119 589 человек — Катар представляет собой важного регионального актора, оказывающего влияние на ключевые ближневосточные процессы. Это объясняется его своеобразной ？гибридной？ политикой, предоставляющей широкие возможности для маневра благодаря присущей государству гибкости в умении взаимодействовать с соседями с противоречивыми интересами.
Кроме того, Катар — один из крупнейших мировых производителей газа, который располагает новейшими в мире технологиями по его сжижению, а также обладает обширным флотом газовозов, что делает государство важным объектом российских внешнеполитических и внешнеэкономических интересов.
Бывший эмир Катара шейх Хамад бин Халифа Аль Тани, отец нынешнего эмира Тамима (ныне именуемый ？отцом-эмиром？), пришел к власти 27 июня 1995 г. после мирного отстранения от власти своего предшественника. Поводом для этого послужило его недовольство положением дел в стране и убежденность, что Катар не занимает достойного места на международной арене. Он поставил перед собой цель провести всеобъемлющую модернизацию государства и превратить его из малозаметной страны, практически неизвестной за пределами арабского мира, в авторитетную державу с глобальным присутствием.
В феврале 1996 г. некоторые силы внутри армии и эмиратской гвардии предприняли попытку государственного переворота под предлогом поддержки свергнутого эмира и стремления восстановить его у власти. Однако шейх Хамад бин Халифа сумел подавить переворот, после чего катарские официальные лица заявили, что за попыткой стояли внешние силы. Эта интерпретация событий впоследствии была использована в качестве оправдания агрессивной, по мнению ряда арабских режимов, информационной политики Катара. В свою очередь, Доха настаивала, что ее стратегия была вынужденной реакцией в духе известного принципа: ？Лучшая защита — это нападение？, и что ее медийная активность стала ответом на враждебные действия со стороны соседних режимов.
Катар осознал то, чего, возможно, не понимали его конкуренты: идеологии не исчезают лишь потому, что какой-либо политический режим решил их устранить, а арабские народы не могут существовать без определенной идейной основы. Неслучайно именно на этой земле последовательно возникли иудаизм, христианство и ислам, а их священные книги — Танах, Евангелие и Коран — появились именно здесь. Исходя из этого осознания, Катар занял прагматичную позицию, опираясь на два самых влиятельных идеологических течения в арабском мире.
Первое — арабский национализм во всех его проявлениях. Доха привлекла к сотрудничеству высокопоставленных мыслителей из сирийской и иракской ветвей арабской социалистической партии Баас, разочаровавшихся в политике семей Асадов и Саддама Хусейна, а также ряд независимых арабских националистов и сторонников насеризма. Всех их объединили вокруг новой центральной концепции, модернизированной в сравнении с лозунгами прошлого, но не выходящей за рамки общего идеологического контекста.
Так, вместо идеи ？арабского единства？ в интеграционном смысле было провозглашено понятие ？арабской солидарности？; вместо аморфного лозунга ？свободы？, ранее понимаемого в первую очередь как освобождение от колониального господства, на первый план был выдвинут идеал ？демократии？. Прежнюю концепцию ？социализма？ заменили идеей ？социальной справедливости？ в рамках рыночной экономики. Эти преобразованные националисты стали известны как ？демократические арабисты？.
Второе — исламские политические движения, поддерживающие неразрывную связь между религией и государственностью и выступающие против отделения религии от политики. Наибольшую роль здесь сыграла организация ？Братья-мусульмане？*, чьи представители нашли в Катаре убежище, рабочие места в различных сферах и платформы для продвижения своих идей, а также каналы взаимодействия с западными странами. Пропагандистская кампания, согласованная катарской политикой с движением ？Братья-мусульмане？, в тот период была сосредоточена на продвижении понятия ？демократии？. Приход к власти Партии справедливости и развития в Турции в 2002 г. способствовал распространению утверждения, что исламские политические движения в целом, а также ？Братья-мусульмане？ в частности, стремятся воспроизвести турецкий опыт в арабском мире, создавая политические системы, основанные на принципах мирной смены власти через демократические механизмы.
До начала этой широкой идеологической работы Катар запустил в ноябре 1996 г. спутниковый телеканал ？Аль-Джазира？, который стал первой в арабском медиапространстве площадкой для политических ток-шоу и откровенных дискуссий на острые темы. Благодаря смелой, беспрецедентной манере подачи материалов ？Аль-Джазира？ быстро стала ведущим каналом для большинства арабских зрителей от Атлантического океана до Персидского залива.
Наиболее яркой фигурой в процессе обновления арабской националистической идеологии стал палестинский мыслитель профессор Азми Бишара. Именно он руководил процессом отбора и привлечения в Доху ведущих арабских интеллектуалов-националистов из разных стран, где они совместно работали над модернизацией националистической идеологии, оформляя ее в современном ключе: на основе идей арабской солидарности, демократии и социальной справедливости при сохранении центральной роли палестинского вопроса.
А. Бишара не ограничился модернизацией идеологии и объединением вокруг нее ведущих арабских националистов, а также поставил перед собой задачу привлечь новое поколение, разделяющее новые идеи и способное распространять их среди арабской молодежи. Для этого был создан крупный исследовательский центр, выполняющий функции своеобразного университета, готовящего новое поколение исследователей, которых затем направляли в региональные и международные аналитические структуры. Молодым кадрам предоставлялась возможность приобретать профессиональный опыт, работая бок о бок с международными экспертами из разных научных традиций.
А. Бишара также сыграл ключевую роль в процессе интеллектуального примирения между арабским национализмом и исламским политическим движением, трактуя их исторический конфликт как борьбу за власть, а не как идеологическое противостояние. В этой работе он опирался на наследие первых поколений арабских националистов, большинство из которых происходили из христианских семей и испытывали глубокое уважение к исламу и его роли в формировании арабской цивилизации. А. Бишара стремился выстроить диалог между двумя течениями на основе общих ценностей, прежде всего на основе идей демократии и освобождения Палестины.
Значительная роль в обновлении исламской политической мысли и ее новом позиционировании принадлежала египетскому богослову Юсуфу аль-Кардави (1926–2022 гг.), который проживал в Катаре и обладал катарским гражданством с 1960 г. .Ю аль-Кардави выдвинул ряд новаторских идей о необходимости признания ？другого？ как неотъемлемой части исламской доктрины, указывая на то, что практика политической власти в исламской истории всегда подразумевала взаимодействие с различными социальными и религиозными группами. Он утверждал, что демократия не противоречит исламским принципам, а, напротив, представляет собой современное воплощение древнего исламского идеала — шуры (консультативного совета), предписанного Кораном как обязательного механизма согласования решений между правителем и народом.
Многие исламские мыслители-реформисты, вдохновленные подходом Ю. аль-Кардави, активно пропагандировали идею о том, что арабский национализм и ислам нельзя назвать взаимоисключающими концепциями. В этом контексте широко использовались работы таких авторов, как доктор Мухаммад Амара, особенно его книга ？Ислам и арабизм？, в которой подчеркивается глубокая взаимосвязь между исламской верой и арабской культурной идентичностью.
Таким образом, Катару удалось объединить под своим крылом две самые влиятельные идеологические силы арабского мира. Каждый араб, даже если он не относится к числу убежденных сторонников арабского национализма в идеологическом смысле, испытывает естественное чувство солидарности с другими арабами, считая каждого, кто говорит на арабском языке, своим братом. Несмотря на все существующие конфликты и противоречия — как между политическими режимами, так и между самими народами — это эмоциональное единство остается доминирующим фактором. Единый язык формирует коллективное сознание, основанное на общности языка, религии, культуры, обычаев и традиций. Ислам также представляет собой мощную эмоциональную и духовную силу, которую невозможно устранить без уничтожения самой исламской веры.
Именно благодаря этому Катар сумел объединить вокруг себя крупнейшие идеологические течения арабского мира, включая элементы так называемого ？нового левого？, который, по мнению критиков, был трансформирован в ？правозащитную？ силу, защищающую политические права исламского движения под лозунгами демократии и освобождения Палестины.
Все эти усилия поддерживались мощной медиа поддержкой, сетью исследовательских центров и широкими возможностями для выражения различных мнений. Катар предоставил этим движениям и их интеллектуалам значительную свободу действий, ограничиваясь постановкой стратегических целей и не вмешиваясь в выбор средств их достижения.
В то же время он придерживался долгосрочной стратегии инвестирования в эти проекты, в отличие от своих конкурентов, чьи действия носили характер краткосрочных кампаний.
Таким образом, Катар смог повлиять на развитие событий в арабском мире и оказывать давление на политические режимы региона, что особенно проявилось в ходе событий, известных как ？арабская весна？. Это привело к резкому обострению отношений между Катаром и рядом арабских стран и, в конечном счете, к дипломатической блокаде Катара в период с 2017 г. по 2021 г.
Катар в первую очередь стремится обеспечить собственную безопасность и сохранить полную независимость и суверенитет как на внутреннем, так и на внешнем уровне. После стремительного краха республиканских режимов в Тунисе, Египте, Ливии и Йемене, а также на фоне сирийской революции, Доха увидела в происходящем историческую возможность не только для сохранения, но и для расширения своего влияния в регионе.
Это привело к вступлению Катара в своего рода ？арабскую холодную войну？, напоминающую период 1956–1970 гг. Кульминацией этого противостояния стала дипломатическая блокада Катара в 2017 г., завершившаяся подписанием Аль-Ульского соглашения в январе 2021 г. при посредничестве Кувейта. Кризис показал Дохе, что география остается фактором, который невозможно игнорировать, даже если временно кажется возможным ее преодоление. В то же время ее оппоненты осознали, что возврат Катара к статусу государства второстепенного значения, каким он был до 27 июня 1995 г., практически невозможен.
В результате достигнутых договоренностей Катар получил региональное признание своего суверенитета и влияния в обмен на обязательство воздерживаться от проведения провокационной или подстрекательской информационной политики в отношении арабских государств, ранее объявивших ему бойкот. С тех пор отношения Катара с Саудовской Аравией, ОАЭ, Египтом и Бахрейном стабильно развиваются в русле сотрудничества в различных сферах.
Тем не менее гарантия того, что Катар не вернется к прежним активным стратегиям в случае нового ослабления арабских режимов или вспышек народных протестов, отсутствует. В конечном счете все будет зависеть от внутренней устойчивости этих государств. На данный момент, судя по политическим решениям Дохи, Катар усвоил уроки предыдущего кризиса, что особенно проявилось в более осторожной политике в отношении сирийского конфликта после падения старого режима.
Кроме того, Катар поддерживает стратегические отношения с США: в марте 2022 г. президент Джо Байден официально предоставил Дохе статус основного союзника США вне НАТО. На территории Катара размещены две крупные американские военные базы — Аль-Удейд и Эс-Силия. Тем не менее Катар активно стремится развивать всесторонние отношения с Россией и Китаем, а также укреплять союз с Турцией, который достиг своего апогея с открытием базы Эль-Райян — турецкого военного объекта на катарской территории.
Катар стал первой страной Персидского залива, установившей официальные отношения с Израилем, и первой столицей, принимавшей израильских официальных лиц на государственном уровне. Принадлежащий Дохе телеканал ？Аль-Джазира？ стал первой арабской медиаплощадкой, нарушившей табу на появление израильских политиков и военных в арабском эфире для обращения к арабской аудитории. Вместе с тем Катар предоставляет убежище и всестороннюю поддержку руководству палестинских движений ХАМАС и ？Исламский джихад？, оказывая им финансовую и информационную помощь.
Катар — член Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), который переживает продолжительный период напряженности в отношениях с Ираном. Тем не менее Доха сохранила прочные связи с Тегераном, активно сотрудничая в ряде ключевых областей, в частности в разработке газового месторождения ？Северное？ (со стороны Катара) и ？Южный Парс？ (со стороны Ирана), которое страны совместно эксплуатируют.
Катар оказывает поддержку движению ？Братья-мусульмане？, а также предоставлял своим медиаресурсам, в первую очередь телеканалу ？Аль-Джазира？, роль главной информационной площадки для террористической организации ？Аль-Каида？*. Через ？Аль-Джазиру？ миру регулярно транслировались обращения Усамы бен Ладена, Аймана аз-Завахири и других лидеров террористических группировок. Кроме того, Катар открыл на своей территории политическое представительство движения ？Талибан？, а также оказывал поддержку лидерам террористических организаций на Северном Кавказе, таким как Хаттаб, Абу аль-Валид аль-Гамди и Шамиль Басаев, а также предоставил убежище Салиху Хану Яндарбиеву.
В Дохе собираются мыслители и интеллектуалы, представляющие весь спектр арабской идеологической сцены — от крайне правых до крайне левых, включая представителей всех промежуточных направлений. Несмотря на кажущиеся противоречия в региональной и международной политике Катара и на его открытость к столь разным идеологическим течениям, приоритет в интеллектуальном пространстве страны неизменно отдается исламистскому направлению, особенно представителям ？Братьев-мусульман？.
Тем не менее Катару удается сохранять положительный медийный имидж благодаря тщательно выстроенной системе гибридных альянсов и переплетению интересов представителей разных идеологических лагерей. Дополнительным инструментом служит разветвленная медиасеть, охватывающая все слои населения и использующая широкий спектр каналов, включая альтернативные медиа — социальные сети, подкасты и другие формы цифровой коммуникации.
Катар предоставляет этим силам определенную степень свободы выражения, позволяя им использовать свои навыки и ресурсы в рамках поставленных целей. Однако эта свобода строго лимитирована и касается лишь методов и инструментов. Что касается конечных целей — они едины и полностью согласуются с политической линией Дохи.
Посредством своей гибкой стратегии Катар создает имидж полезного и незаменимого партнера для всех сторон. Это объясняется, в частности, отсутствием твердой общественной позиции, которое могло бы угрожать стабильности режима, как это происходит в крупных арабских странах. Кроме того, катарское государство обеспечивает своим гражданам исключительно высокий уровень жизни, что формирует прочную лояльность и глубокую благодарность к руководству страны.
Также важным фактором выступает отсутствие исторического ？балласта？, который иногда может осложнять внешнеполитические решения других государств. Это дает Катару преимущество в виде высокой мобильности и способности к быстрой адаптации.
Например, Катар преподносит свои отношения с Израилем как инструмент, необходимый для смягчения последствий блокады сектора Газа и оказания финансовой поддержки правительству ХАМАС, контролировавшему территорию до событий 7 октября 2023 г. Благодаря этим связям Доха сохраняет за исламистами место за столом переговоров с Израилем, не позволяя их соперникам монополизировать процесс.
Эта позиция продвигается с помощью мощной информационной машины, активистов и выгодоприобретателей, некоторые из которых искренне верят в такую интерпретацию. В результате Катар не подвергается такой жесткой критике за свои отношения с Израилем, как другие арабские страны, предпринявшие аналогичные шаги.
Перед Израилем Катар представляет себя как государство, способное сдерживать радикальные тенденции в исламских палестинских движениях и обеспечивать относительное спокойствие в регионе. Доха подчеркивает свою роль неофициального канала связи, через который можно достигать договоренностей и взаимопонимания.
Катар объясняет свою, на первый взгляд, агрессивную по риторике медийную политику тем, что она необходима для ？разрядки？ арабского гнева. Посредством громких репортажей, эмоциональных ток-шоу, где споры доходят до крика и рукоприкладства, катарские медиаресурсы предоставляют арабским массам возможность выразить свои эмоции, тем самым снижая риск действий, способных нанести ущерб Израилю. Основываясь на представлении о высокоэмоциональной природе арабских обществ, Катар утверждает, что достаточно обеспечить площадку для эмоциональной разрядки, чтобы избежать серьезных последствий. Исходя из этого, Израиль зачастую закрывает глаза на антиизраильскую риторику катарских СМИ, рассматривая ее как менее опасную альтернативу проявлениям насилия.
Катар активно продвигал идею о том, что его связи с джихадистскими группировками несут пользу для США. С одной стороны, Доха играла роль неофициального канала передачи сообщений между Вашингтоном и радикальными движениями в тех случаях, когда прямой диалог был невозможен. С другой стороны, предоставляя этим группам ограниченные медиаплощадки, Катар предотвращал их стремление создавать собственные, неконтролируемые каналы коммуникации. В случае необходимости переговоров с этими силами Вашингтон мог использовать Катар в качестве посредника. Подобная схема была успешно реализована в процессе переговоров с движением ？Талибан？ перед выводом американских войск из Афганистана.
Таким образом, Катар позиционировал себя как незаменимый посредник в сложных геополитических конфликтах, способный предложить уникальные услуги, которые не могли обеспечить другие государства.
Для своей исламской аудитории и сторонников исламских движений Катар оправдывает присутствие американских военных баз на своей территории, утверждая, что это не противоречит исламу и нельзя назвать предательством, в отличие от обвинений, которые эти движения выдвигают в адрес других арабских государств, сотрудничающих с западными армиями.
Катар продвигает нарратив, согласно которому он выступает единственным арабским государством, использующим свои финансовые и институциональные ресурсы исключительно в интересах ислама и мусульман. Следовательно, он якобы становится мишенью враждебных действий со стороны соседей, что требует наличия внешней защиты для продолжения своей миссии по укреплению исламской уммы.
В этом контексте открытие турецкой военной базы служит символическим подтверждением этой концепции: Катар демонстрирует стремление к ？исламской？ защите, способной в перспективе заменить американское военное присутствие, когда собственный потенциал обороны будет достаточно развит.
Дипломатические отношения между Дохой и Москвой были установлены 1 августа 1988 г. 6 декабря 1991 г. Катар официально признал Российскую Федерацию после распада Советского Союза.
Знаковым этапом в развитии российско-катарских отношений стал 2007 г., когда Владимир Путин посетил Катар. Взаимный диалог укрепили официальные визиты Хамада бин Халифы в Россию (декабрь 2001 г. и ноябрь 2010 г.), а также два визита тогдашнего премьер-министра и главы МИД Катара Хамада бин Джасима (2007 и 2010 гг.). В ходе этих переговоров стороны подписали ряд соглашений в экономической, технологической и культурной сферах, а катарская сторона выразила готовность к масштабным инвестициям в российскую экономику.
Однако практически все направления сотрудничества были заморожены на фоне серьезных разногласий по вопросу сирийской революции против Башара Асада, апогеем чего стал инцидент с избиением бывшего посла России Владимира Титоренко сотрудниками катарской таможни в декабре 2011 г. Этот инцидент привел к понижению уровня дипломатических отношений и охлаждению связей между двумя странами.
С приходом к власти шейха Тамима бин Хамада в июне 2013 г. начался процесс нормализации отношений, который вылился в подписание в ноябре того же года указа о восстановлении дипломатических связей и назначении Чрезвычайного и Полномочного Посла Российской Федерации в Государстве Катар. Первая встреча между президентом В. Путиным и эмиром Тамимом состоялась в Сочи 5 февраля 2014 г., что ознаменовало начало процесса восстановления сотрудничества, кульминацией которого стал недавний визит.
Общий объем катарских инвестиций в российскую экономику превышает 13 млрд долл. Эти инвестиции сосредоточены в стратегически важных секторах, таких как нефтяная промышленность, банковская сфера, инфраструктура и розничная торговля.
По словам посла Катара в Москве шейха Ахмеда бин Насера Аль Тани, Катарский инвестиционный фонд вложил средства в следующие проекты:
Кроме того, Катарский инвестиционный фонд сотрудничает с Российским фондом прямых инвестиций в рамках проектов общей стоимостью около одного млрд долл., а также рассматривает возможность участия в проектах еще большего масштаба в ближайшем будущем.
Таким образом, шейх Тамим бин Хамад не только восстановил прежний уровень отношений с Россией, но и нацелен на их дальнейшее расширение после устранения главной причины разногласий.
В результате визита были подписаны соглашения о сотрудничестве в ряде областей, в том числе здравоохранение, спорт, финансовый сектор, а также о создании новой инвестиционной платформы с начальным капиталом в два млрд долл.
Катар обладает мощной медиаструктурой и способен оказывать значительное влияние на общественное мнение в арабском мире. На протяжении многих лет катарские партнеры активно участвовали в формировании негативного образа России, продвигая нарратив о ？враждебности？ Москвы к исламу и мусульманам, акцентируя внимание на ？бомбардировках мирного населения？ в Сирии, а также переосмысливая исторические события в ключе, выгодном этой интерпретации. Примером служит утверждение о том, что так называемые ？резни？ сербов против мусульман в Боснии и Косово якобы происходили при поддержке Москвы, наряду с регулярным напоминанием о русско-османских войнах и кавказских конфликтах. Канал ？Аль-Джазира？ был основным пропагандистским рупором чеченских сепаратистов в первую и вторую чеченские войны. Он также демонизировал Рамзана Кадырова, представляя его как ？предателя？ мусульман.
Однако с 2013 г., после прихода к власти эмира Тамима бин Хамада Аль Тани, катарский дискурс в отношении России начал постепенно меняться. В контексте трансформации стратегических интересов и переосмысления международной позиции Катар стремился нормализовать и даже укрепить отношения с Москвой.
С момента прихода к власти эмира Тамима в 2013 г. эта пропаганда пошла на убыль вплоть до полного исчезновения. С учетом недавних успехов в развитии отношений между двумя странами катарская пропаганда может вновь представить подлинный образ России, а также продемонстрировать беспрецедентную степень свободы, которой пользуются мусульмане, и способствовать укреплению внутреннего единства России. Глава Чеченской Республики Рамзан Кадыров подтвердил, что данный визит оказал положительное влияние на Чечню, а также высоко оценил катарскую политику, мудрое руководство эмира Тамима и выдающееся положение Катара в российской политике. Кроме того, важную роль играет руководитель московского бюро катарского телеканала ？Аль-Араби？ Саад Халаф, который активно способствует передаче достоверной картины событий на Украине и полному освещению российской точки зрения.
Сирия представляет собой важную геополитическую ценность для России, поскольку на ее территории расположена единственная российская военно-морская база в Средиземном море, обеспечивающая Черноморскому флоту в Севастополе возможность выхода в Средиземное море и создания баланса сил с Шестым флотом США. Кроме того, Россия активно инвестировала в развитие своих военных баз в Сирии и на протяжении многих лет тратила значительные финансовые ресурсы в этой стране, не получая при этом реальных экономических выгод. Катар поддерживает прочные союзнические отношения с действующей сирийской властью и ее союзниками и стал важным звеном в диалоге между президентом Владимиром Путиным и эмиром Тамимом. В условиях отсутствия перспектив снятия западных санкций с Сирии и на фоне давления, оказываемого на администрацию президента Башара Асада, а также в условиях продолжающейся израильской оккупации сирийских территорий, Катар может сыграть важную роль в разработке нового формата российско-сирийских отношений, который будет нацелен на сохранение геополитических достижений России и получение ею экономических выгод.
Прочные связи Катара с исламскими организациями, его способность влиять на вооруженные движения или открывать каналы связи с ними в Афганистане и Центральной Азии, а также размещение в Дохе многих лидеров этих групп могут способствовать — через катарско-российское взаимопонимание — установлению спокойствия в регионе и достижению урегулирования. Особенно учитывая тот факт, что в 2022 г. Катар стал партнером по диалогу в рамках Шанхайской организации сотрудничества (ШОС). В этой связи было бы целесообразно стимулировать более активное вовлечение Катара в усилия ШОС по борьбе с терроризмом и экстремизмом.
Катар представляет собой уникальную возможность для России в сфере инвестиций, особенно в энергетическом секторе, а также в создании альтернативных каналов взаимодействия с западными компаниями, чьи технологии необходимы Москве в данной области. Кроме того, возможно формирование интеграционных механизмов между двумя странами и увязывание их интересов таким образом, чтобы это стало гарантией против ухудшения двусторонних отношений при любых обстоятельствах в будущем.
Катар имеет особое значение для России как в геополитическом, так и в геоэкономическом измерении. Также Катар способен внести вклад в обеспечение безопасности на постсоветском пространстве, что в свою очередь положительно отразится на внутренней безопасности России. Прочные российско-катарские отношения препятствуют возможным попыткам западных государств использовать влияние Катара против России. Современная катарская политика рассматривает существующие связи с Россией как более значимые, чем факторы разногласий. Однако для укрепления этой тенденции необходима реализация крупных совместных экономических проектов, что обеспечит долговременную устойчивость и развитие столь важного для обеих сторон партнерства.
*Организация признана террористической и запрещена на территории РФ