Стремительное наступление немецко-фашистских захватчиков в первые месяцы Великой Отечественной войны, несмотря на упорное сопротивление советских войск, привело к отступлению частей и подразделений Красной армии и потере значительной части европейской территории СССР.
В ряде случаев армейское руководство теряло управление войсками, допускало их окружение противником, пленение бойцов и командиров РККА. В трудной обстановке было необходимо остановить рвущегося в глубь страны врага не только силой оружия, но и высокой организованностью, твердой воинской дисциплиной и четким порядком. Это повлекло за собой ужесточение требований в отношении прежде всего командного и политического состава армии, однако принимаемые меры не всегда способствовали достижению поставленных целей.
Не виновен, но… Высший чрезвычайный орган государственного управления страны действовал решительно и твердо, не оставляя сомнения в том, что и впредь будет поступать так же. 16 июля 1941 года принято постановление № ГКО-169сс ？О строжайшем пресечении в Красной армии нарушений воинской дисциплины, об аресте и предании суду группы командования ЗФ？.
В нем были названы фамилии, звания и должности девяти военачальников. Кроме четырех должностных лиц из руководящего состава Западного фронта, столько же было из Южного фронта и один – Северо-Западного. Жесткая мера последовала за позорящую звание командира трусость, бездействие власти, отсутствие распорядительности, развал управления войсками, сдачу оружия противнику без боя и самовольное оставление боевых позиций.
Постановление должны были прочесть во всех ротах, батареях, эскадронах и авиаэскадрильях, в сущности довести его до сведения каждого рядового бойца, что снижало авторитет высшего командного состава и могло породить недоверие к нему.
“ Жесткость к высшему командному и политическому составу в начальном периоде войны не смогла преодолеть объективный характер развития военных действий, когда создавались условия для окружения наших войск противником, до тех пор, когда РККА стала лучше воевать и побеждать ” Кроме того, показывало, что в деле укрепления воинской дисциплины возобладало стремление к устрашению всех военнослужащих суровостью наказаний. На основании решений судебных органов расстреляны более половины арестованных, в том числе командующий войсками Западного фронта генерал армии Дмитрий Павлов, начальник штаба генерал-майор Владимир Климовских, начальник связи генерал-майор Андрей Григорьев, командующий армией этого фронта генерал-майор Александр Коробков и командир стрелковой дивизии Южного фронта генерал-майор Сергей Галактионов.
Скорый суд и незамедлительное исполнение приговора, возможно, решали для руководства Ставки проблему с определением виновных за допущенный развал, но самое главное – как это повлияло на дальнейшее развитие событий. Об этом написал в статье ？Размышление о судьбе полководца？ доктор исторических наук генерал-лейтенант Николай Павленко со ссылкой на мнение маршала Георгия Жукова: ？Расстрел Павлова, сказал он Сталину, ничего не дал для изменения обстановки, но эта акция оставила у старшего и высшего командного состава тяжелый осадок？.
В результате обстановка не улучшилась, а упомянутый ？тяжелый осадок？, оставшийся в душах военачальников, вряд ли мог прибавить им уверенности, самостоятельности и инициативы в бою так же, как и опасения за свои семьи. Ведь родственники Павлова были осуждены как члены семьи изменника Родины, хотя таковым он признан не был. Жену, сына, престарелых отца, мать и тещу бывшего командующего отправили в ссылку на пять лет.
После войны его вдова стала добиваться справедливости и обратилась в Главную военную прокуратуру, которая запросила мнение Генерального штаба. Было подготовлено заключение, на основании которого приговор отменили в связи с отсутствием состава преступления. Павлова, его родственников, а также других осужденных по этому делу реабилитировали.
Остальные четверо арестованных, указанных в постановлении, были осуждены к различным срокам заключения с отсрочкой приговора до конца войны и отправлены на фронт. Только один запятнал себя сотрудничеством с врагом, другие продолжили честно служить Родине.
В частности, командир стрелкового корпуса Северо-Западного фронта генерал-майор Иван Кособуцкий осужден на десять лет исправительно-трудовых работ и лишен воинского звания. Затем досрочно освобожден и назначен помощником командующего войсками фронта по формированию резервов. После тяжелого ранения с него сняли судимость как с искупившего вину, назначили командиром корпуса и восстановили в звании.
Полковой комиссар Иван Курочкин, осужденный на восемь лет лишения свободы с отсрочкой исполнения, пониженный в звании до батальонного комиссара, погиб в бою. Полковой комиссар Елисеев в аналогичной ситуации выжил и был уволен в запас уже после войны.
Эти примеры являются свидетельством целесообразности сохранения командных кадров вместо лишения жизни тех, кто еще мог воевать, тем более когда их потери возрастали и без того в боях.
Действительности не соответствует Через месяц после постановления вышел приказ Ставки ВГК, который еще более ужесточал требования к командному и политическому составу армии, определяя ответственность военнослужащих за сдачу в плен и оставление врагу оружия. В качестве отрицательного примера в приказе названы два командарма и командир корпуса.
О командарме генерал-лейтенанте Владимире Качалове было сказано, что он находясь вместе со штабом группы войск в окружении, проявил трусость и сдался в плен немецким фашистам. Следом, как бы отягчая его вину, упоминалось еще раз: ？Предпочел сдаться в плен, предпочел дезертировать к врагу？. При этом ни одного очевидца факта сдачи в плен генерала не было, но суд поспешил и заочно вынес ему смертный приговор, хотя в такой ситуации мог и отложить дело до полного выяснения обстоятельств. Пострадали также жена и теща как члены семьи изменника Родины, получившие по восемь лет лишения свободы.
Дмитрий Григорьевич Павлов В мае 1943 года из сообщения Ставки стало известно, как теперь достоверно установлено, Качалов и некоторые другие военачальники изменили Родине, перебежали на сторону противника и в настоящее время работают с немцами против нашей Родины, против Красной армии. Из этого следовало – написанное ранее в приказе относительно сдачи его в плен было на то время недостоверным, что и подтвердилось только через два года.
Через несколько лет после окончания войны дело Качалова для расследования и приведения приговора в исполнение получил сотрудник МГБ подполковник Борис Сыромятников. К тому времени следствие зашло уже так далеко, что генерал разыскивался как американский агент. Однако дальнейшее следствие показало, что достоверного подтверждения этому не было, а факт его пленения с самого начала не был установлен точно. Доброе имя погибшего и захороненного еще 4 августа 1941 года генерала было восстановлено.
Таким образом, первый пример в приказе оказался полностью не соответствующим действительности и назвать это ошибкой трудно, ведь долгое время без веских оснований кто-то продвигал версию пленения и вводил в заблуждение Ставку.
В отличие от этого случая факт пленения второго командарма генерал-майора Павла Понеделина и командира стрелкового корпуса генерал-майора Николая Кириллова подтверждали фотографии, сделанные вражеской пропагандой, на одной они вроде как мирно курили вместе с немецкими военнослужащими. В отношении плененных командиров после приказа также последовало вынесение заочного приговора к высшей мере наказания. После окончания войны и освобождения их из плена заочный приговор отменили и вынесли другой, а затем оба были реабилитированы.
В целом из восьми заочных приговоров, вынесенных высшему командному составу, побывавшему в плену, только три стали залуженными. Ярким примером их ошибочности и вредности является осуждение генерал-майора Ивана Никитина. Находясь в лагере военнопленных, он стал организатором подпольной работы, отказался сотрудничать с врагом и был расстрелян немцами. После этого его заочно приговорили к расстрелу уже в своей стране. Была осуждена и жена. И только после войны ее усилиями с помощью боевых товарищей мужа удалось восстановить справедливость. Похожая ситуация была и с генерал-майором Христофором Алавердовым.
Кому и зачем нужны были такие заочные приговоры, выносимые при отсутствии доказательной базы и, возможно, основанные на ложных сведениях? Разве только для демонстрации бурной деятельности и устрашения.
Но дело в том, что суровые меры не уменьшили количество плененных из числа высших командиров. Так, в первые месяцы войны, включая август, в плен попали тридцать пять высопоставленных военнослужащих. К этому времени приказ уже должен был быть доведен до всего личного состава и осознан людьми, но с сентября 1941-го и до конца 1942-го в плену оказались еще тридцать девять.
Не остановила сила приказа и части генералов от сотрудничества с врагом, а таких было почти пятнадцать процентов. Вполне возможно, что он даже стал орудием в руках немецкой пропаганды для склонения некоторых к этому решению.
Смена приоритета В приказной части документа Ставка давала право командирам и комиссарам расстреливать на месте злостных дезертиров из числа командного состава. Каждый военнослужащий становился обязанным потребовать от вышестоящего начальника, если его часть находится в окружении, драться до последней возможности, а в случае сдачи в плен уничтожать их всеми средствами.
Эти меры давали возможность широкого применения оружия на всех уровнях военного руководства для наведения должного воинского порядка в войсках, но способствовали стиранию грани между законом и беззаконием.
По этому поводу в начале октября даже вышел отдельный приказ наркома обороны ？О фактах подмены воспитательной работы репрессиями？. В нем был приведен ряд фактов преступного беззакония, необоснованных репрессий и отмечалось, что они нередко способствуют падению воинской дисциплины и политико-морального состояния войск и могут толкнуть нестойких бойцов к перебежкам на сторону противника, то есть дают обратный результат.
Вполне возможно, что этот приказ сохранил жизнь командующему ЗФ Ивану Коневу, войска которого потерпели поражение в октябре под Вязьмой. Тогда обстановка была еще более катастрофична, чем в первые дни войны. В окружение попала крупная группировка, а линия фронта оказалась в сотне километров от столицы. По предложению Жукова, ставшего новым командующим войсками фронта, он был назначен заместителем командующего. Это решение сохранило для армии военачальника, который впоследствии внес свой вклад в общее дело победы и стал одним из ее маршалов.
Новая тенденция, похоже, повлияла и на следующий приказ наркома ？О мерах по укреплению дисциплины и порядка в Красной армии и запрещении самовольного отхода с боевых позиций？, вызванный отступлением и тяжелыми потерями в 1942 году на Юго-Западном направлении.
Он существенно отличался от прежних двух документов тем, что в нем не было указано ни одного положительного примера действий войск, вдохновляющих личный состав на подвиги, хотя командиры, политработники и бойцы уже показали народу способность побеждать врага. Таких примеров было достаточно, но в приказе преобладал негатив. Одна его фраза строго обличала всю армию: ？Население нашей страны, с любовью и уважением относящееся к Красной армии, начинает разочаровываться в ней, теряет веру в Красную армию, а многие из них проклинают Красную армию за то, что она отдает наш народ под ярмо немецких угнетателей, а сама утекает на восток？.
Вероятно, этими упрекающими словами нарком стремился поднять боевой дух личного состава, чтобы остановить и вразумить отступавших, но понять их можно было и по-другому. Впоследствии ставший министром обороны СССР Георгий Жуков в проекте выступления на пленуме ЦК в 1956 году, приведя их, написал: ？Таким приказом Сталин незаслуженно опорочил боевые и моральные качества наших солдат, офицеров и генералов？. Не исключено, что так думал не только он.
К удивлению многих, в нем не был указан и ни один военачальник, допустивший отступление своих войск, приведшее к тяжелому положению страны, созданию по примеру врага штрафных рот, батальонов и заградительных отрядов для тех, кто самовольно оставит занимаемые позиции. В качестве отрицательного примера упомянут лишь Южный фронт, часть войск которого, ？идя за паникерами, оставила Ростов и Новочеркасск без серьезного сопротивления и без приказа Москвы, покрыв свои знамена позором？. Но ничего не сказано о Крымском и Юго-Западном фронтах.
Позор отступивших войск был ？смыт？ расформированием Южного фронта и назначением командующего войсками фронта на нижестоящую должность – командующим армией, что было несравнимо с наказанием Павлова.
Объяснить такую мягкость можно тем, что жесткость по отношению к высшему командному и политическому составу в начальном периоде войны не смогла преодолеть объективный характер развития военных действий, когда создавались условия для окружения наших войск противником, до тех пор, когда Красная армия стала лучше воевать и побеждать.
Кроме того, нарком, уже год как руководивший действиями войск, являясь Верховным главнокомандующим, скорее всего понимал персональную ответственность за состояние дел. В связи с этим можно сказать, что наступало время бережного отношения к военным кадрам, что должно было стать одним из факторов предстоящей победы.
Виктор Ясинский
Опубликовано в выпуске № 5 (918) за 8 февраля 2022 года