？На сегодняшнем рубеже развития космической техники мы к Марсу еще не готовы？
Александр Александров
Дважды Герой Советского Союза Александр Павлович Александров – один из немногих, пришедших в отряд космонавтов не из военной авиации. После армейской службы и окончания вечернего отделения Бауманского училища работал инженером в ОКБ-1, участвовал в испытаниях лунного корабля Л-1, а свой первый полет он – 55-й космонавт СССР – совершил в 1983 году на корабле ？Союз Т-9？ и орбитальном комплексе ？Союз-7？ – ？Космос 1443？. Бюст Александра Александрова установлен на Аллее Космонавтов.
– Скажите, что за история со скафандром, который вы ремонтировали на орбите?
“ Отрезали до конца ？ногу？ скафандра, сделали металлическое кольцо – я лично пилил алюминиевый воздуховод вентилятора ”
– Мы летали тогда на ？Салюте-7？, там был дефицит энергии. Чтобы как-то сбалансировать расход, экономили, где могли: нагреватели не включали, свет зажигали по минимуму. ？Земля？ о проблеме знала, на станцию грузовиками присылали дополнительные солнечные батареи, которые мы с Владимиром Ляховым должны были установить при выходе в открытый космос.
Перед нами летал экипаж Лебедев – Березовой, они на орбите поставили мировой рекорд – 202 дня, потом был перерыв месяца два. Мы следом за ними отработали с июня по ноябрь. 3 ноября нам предстоял первый выход в космос. Стали к нему готовиться, открыли скафандры – ？Орлан-Д？ тогда были, начали проверять. Тогда и услышали: шипит. Начали искать, где. Присмотрелись – на штанине под коленкой правой ноги резиновая оболочка разрезана. Думаю, видимо, предыдущий экипаж не полностью высушил скафандр и там осталась влага или слишком плотно сложили его, кто теперь знает доподлинно, почему так получилось. Однако выходить надо – сообщили в Центр о проблеме, ？Земля？ пришла к выводу, что нужно попробовать отремонтировать. А как? Подручных средств никаких – выкручиваться надо. Проблему решили так: отрезали до конца ？ногу？ скафандра, сделали металлическое кольцо – я лично пилил алюминиевый воздуховод вентилятора, вместе с Ляховым укоротили заготовку. Затем склепал получившееся кольцо алюминиевыми заклепками.
– Откуда в космосе заклепки взялись?
– Были у нас медицинские книжки на алюминиевых штырьках, из них и сделали заклепки.
– Как умудрились заклепывать – невесомость же?
– Молоток не отскакивал – у него внутри дробь была насыпана. Заклепали, вставили на поврежденное место, замотали пластырем, потом еще один слой изоляции намотали. Сверху укрепили резиновым кольцом. Его из мешка для отходов вырезали. Закрепили капроновой нитью, слава богу, была, потом снова заизолировали. На Земле все наши действия повторили, испытали результат в барокамере – пришли к выводу, что держит надежно, и выход разрешили. ？Нога？ у скафандра получилась чуть длиннее, но два раза в космос я в нем выходил.
Фото: KazanFirst.ru
– Вы были в группе инженеров, испытывавших облетный лунный модуль. Но об этом проекте у нас очень мало известно, он фактически забыт…
– Модуль шел под названием ？Зонд？, у нас было два успешных пуска – оба раза облетели Луну. Приводнялись в Индийском океане – поскольку облетная траектория была особенная, оказалось проще попасть в эту акваторию, где наши поисковые корабли их и приняли.
– Были тогда планы посещения Луны?
– Нет, программа первого модуля подразумевала облет объекта ？восьмеркой？. Готовились два экипажа, они тренировались, мы уже бортовую документацию писали – я этим лично занимался. Расцвет программы случился в 1968 году, когда ？научился？ летать космический корабль ？Протон？, который дали как носитель. Он до этого, начиная с 1964 года, летал через раз: то ？за бугор？, то нормально. А тут начал работать стабильно. В 1968-м мы запустили зонд с черепахами, который хорошо слетал. А в 1969 году ？товарищи американцы？ высадились на Луну.
– А они точно высадились?
– Да, конечно. Не верьте слухам.
– Высадились, и что?
– И руководители партии и правительства сказали, что нечего ковыряться с облетом Луны – американцы там уже побывали, так что закрываем тему. И точка.
То же самое случилось и с программой посадки на Луну. Однако для нее требовалась ракета Н-1 – ？Протон？ не вытягивал, его масса была в три раза меньше необходимой.
Но если вспоминать ту историю, то Королев, конечно, прежде всего думал о Марсе. И ракету Н-1 Сергей Павлович строил, в общем-то, под марсианскую экспедицию. Вообще с химическим двигателем можно было решить задачу, это сегодня уже понятно. То есть цель выглядела достижимой. Требовалось собрать большую машину и отправить ее к Марсу. Однако после трех неудачных пусков Н-1 attach.files/www.vpk-news.ru/articles/(последний, кажется, в 1973-м году) в нашу фирму пришел руководителем Глушко, который первым делом закрыл тему ракеты Н-1. У него с Сергеем Павловичем были на этой почве серьезные разногласия.
– Собрать в космосе?
– Конечно, точно так же, как собирали наши космические станции. Запускаем ？Протон？ на геостационар или на эллиптическую высокую орбиту с двадцатитонным разгонным блоком. С космодрома Куру можно ？Союзами？ выводить на орбиту аппараты до семи тонн. То же самое можно было сделать и для старта на Марс, например, совершить четыре пуска, ？набрать？ разгонных блоков, состыковать их и отправить к Красной планете.
– А есть у нас технологии для полета на Марс?
– У нас есть технологии, есть книга, в которой описан проект ？Марс？. Полет можно реализовать с помощью электрореактивных двигателей. За полтора года сгоняем туда и обратно. Как это делается? Малой тягой электрореактивных двигателей разгоняем стотонный корабль, он ？раскручивается？ вокруг Земли и ложится на курс. Электрореактивные двигатели сегодня работают. Для этого нужно 15 мегаватт мощности.
– И ее можно получить в космосе?
– Мы можем построить большие площади солнечных батарей. В принципе осуществимо.
– По деньгам это сколько будет?
– По деньгам это тяжело, но технически возможно.
– А нам вообще Марс нужен? И если нужен, то зачем?
– Это второй вопрос. Я согласен, что на сегодняшнем рубеже развития космической техники мы к Марсу еще не готовы. Объясню, почему. О чем многие не думают, а надо бы: у нас не разработана система защиты от внешнего излучения – жесткого, солнечного, межпланетного, радиационного. Корпускулярные протоны нас пробивают.
– То есть биологи должны думать?
– Не только. Они задачу должны поставить, а мы должны понять, во что это обойдется. Но сегодня биологическая защита в космосе, повторюсь, не разработана. А лететь-то долго: полтора года. Это первый фактор, который тормозит проект.
Второй – мы должны обеспечить космонавтам или стопроцентную защиту их здоровья в полете, или в случае заболевания гарантированное излечение. Потому что вернуться с полпути обратно будет уже невозможно. И эта система должна работать безупречно. Она сегодня тоже не разработана.
Третье препятствие, которое я бы назвал, – создание замкнутого цикла жизнеобеспечения. Он отрабатывается в элементах, но полной системы нет. Вода должна ？крутиться？ постоянно, нужен очень большой запас. Пополнить его, как и запас продовольствия, будет невозможно. Можно взять много сублимированной еды, но все-таки нужна и свежая пища, следовательно, и в этом отношении нужно вести поиск. Плюс газооборот: чем мы дышим и что выдыхаем. Сегодня мы можем получать кислород, разделяя углекислый газ на углерод, которой можно превратить в шихту и складировать или выбрасывать в космос, и кислород. На ？Буране？ применялись специальные генераторы. Они вырабатывают кислород, расщепляя воду. На станции ？Мир？ так было. Аппаратура с очень тонкой мембраной расщепляет воду с помощью электролиза на атомарные составляющие. Водород – за борт, кислородом дышим.
– Сейчас кто-то занимается проектом ？Марс？, лунной программой?
– Наша организация – РКК ？Энергия？ и Центр имени Келдыша. Марсианский проект подготовлен, лежит на полке. Государство говорит: ？Это ваши дела. Мы вам на это денег не дадим？. Планировалось, что на развитие и продвижение космических программ будет выделено три триллиона рублей, в них была учтена и лунная программа. Но дали меньше, и у нас в планах до 2030 года нет этих проектов вообще.
– Вы хорошо знаете Байконур. Новые космодромы сильно от него отличаются?
– На ？Байконуре？ очень развитая инфраструктура. Там, что называется, все классы ракет представлены, да и наш космический челнок ？Буран？ стартовал оттуда же. По две площадки на ？Протон？, на ？Союз？. И ？Зенит？ можно запускать. Есть боевые площадки, чего там только нет! Весь советский ракетный потенциал туда вложили.
Космодром Плесецк строили четко и определенно для северных орбит с высоким наклонением, для разведки, нанесения ударов. Сначала ？семерка？ наша могла быть боевой, под нее и строили два старта. Стартов для ？Протона？ нет, сделали под ？Ангару？, но он в начальном состоянии. Это совершенно специфический военный полигон.
Что касается Восточного, его делают под нужды российской космонавтики, он не военный да и невыгоден в этом качестве, зато рассчитан на все типы ракет ？Ангара？ и на ？Союз？. Для супертяжелого класса столов на Восточном пока не строят, а нам нужен такой старт под носитель, который вытаскивал бы в космос 80 и более тонн.
– Недавно ？Морской старт？ стал полностью российским.
– Это для ракет ？Зенит？, ？боковушки？ от ？Энергии？. Очень хорошая ракета, ее сделал Янгель. У нас есть площадка на Байконуре, 42-й старт, она оттуда летает. То есть мы переоборудовали ее с морского старта на наземный. Но поскольку украинцы перестали выпускать ее и уже вряд ли смогут восстановить производство, мы можем сделать ракету и для морского старта.
– Сотрудничество с французами на космодроме Куру…
– Это наше развитие, мы регулярно поставляем туда ракеты и получаем за них деньги.
– Так у французов ？Ариан？ есть.
– Дорого стоит. Запускать оттуда ？Ариан？ все равно, что стрелять из пушки по воробьям. А ракета ？Союз？ – то, что надо: выводит с разгонным блоком на геостационар небольшой спутник – это устраивает всех.
– Сейчас в космонавтику приходят частные деньги – Илон Маск со своим проектом.
– Они построили хороший носитель, он проходит испытания. ？Драгон？ того же класса, как корабль, который мы сейчас делаем. Кроме того, компания ？Локхид Мартин？ строит для НАСА многоцелевой, частично многоразовый корабль ？Орион？.
– Конкуренты развиваются?
– Да еще какие. ？Драгон？ пристыковывали несколько раз к международной станции в качестве грузовика. Правда, стыковка у него была усеченная, не как у наших ？Прогрессов？ или ？Союзов？. Не знаю, как решат этот вопрос стыковки – будут делать или нет автономные стыковочные устройства, систему слежения, но корабль Илона Маска уже доставлял на орбиту грузы.
“ Корабль, который мы строим, в 2021 году должен полететь, а в 2024-м появится его пилотируемая версия на экипаж из четырех – шести космонавтов ”
Сегодня речь идет о том, как сертифицировать его, потому что этот корабль должен обеспечить безопасность людей, а значит, отвечать каким-то требованиям. Максимум через год американцам придется принимать решение – делать его пилотируемым или это будет транспортный корабль.
И второй носитель у них на подходе, года через два начнет летать. Это ？Орион？, для обеспечения орбитальных полетов и лунных миссий. Американцы думали, чем заменить свои шаттлы. В итоге нашли решение. Нам, конечно, туго придется – ？Союзы？ уйдут в тираж. Корабль, который мы строим, в 2021 году должен полететь, а в 2024-м должна быть готова его пилотируемая версия, рассчитанная на экипаж из четырех – шести космонавтов и более и 500 килограммов полезного груза.
– Но Маск ставит задачу сделать многоразовый корабль.
– И у нашего корабля капсула многоразовая. Ее можно будет использовать до 10 стартов. Это сильно удешевит полеты.
– Вы провели в космосе 160 суток, видели Землю с орбиты. Можете одном словом выразить чувство?
– Восхищение… Неправ был Гагарин, когда сказал, что Земля маленькая – четыре тысячи километров в одну сторону и столько же в другую. Где ночь – там светятся города.
– Еще хочется в космос?
– Конечно. Хотел слетать и в третий раз, и такой случай представлялся, но… обстоятельства. Многим нашим космонавтам они ломали жизнь. У меня была возможность полететь на шаттле. Но – у детей выпускные классы, хотелось побыть с ними. Я и так больше 10 лет приезжал домой как гость.
– Зато счастье было…
– Мое-то да, но не семьи. Так что не решился я оставить своих и уехать на полгода в Америку, поэтому и отказался..
– Вы много занимаетесь историей группы изучения реактивного движения…
– Недавно мы отмечали дату первого пуска королевской ракеты 09 с полигона в Нахабине. Она стартовала 17 августа 1933 года. Именно в ГИРД родилась космонавтика и Советского Союза, и России. Но сегодня складывается такое впечатление, что народу все равно – жива эта история или нет. Как и то, что в доме № 19 на Садовой улице, где группа работала несколько лет, до сих пор нет музея. Мы настаиваем на том, чтобы сохранить эту память, подвал, ставший первой мастерской энтузиастов-ракетчиков. Но куда ни обращались, получаем только отписки…
Александр Александров
Беседовал Сергей Карпачев