Стихи

       Опубликовано в журнале Звезда, номер 5, 2022

       ПРОЛОГ

       Твоих мне, Греция, лакун,

       Твоих олив чередованья…

       Лечи же козьим молоком

       Во временном моем скитанье.

       Лепешка, сыр… А небосвод —

       Как водоросли в альвеолах,

       И звонким эхом полон грот,

       Прохладной флейты звук Эолов…

       Даруй, даруй твои стада,

       Твоих овец, вина и шерсти —

       Ведь ты свое сказала ？да？,

       Найдя в анналах ключ к бессмертью.

       ЯСОН

       Ветер сна толкает в спину,

       Парусов тугой обхват,

       То, что было, не отрину,

       Пусть хоть трижды виноват.

       На волнах косые тени,

       Вспышки света из глубин,

       Мир иллюзий и видений,

       Он как будто бы един.

       Он во мне, во мне — и только,

       Разве я не Демиург

       В этом праздном, вольном, колком

       Понте, плещущем вокруг?

       В пенной россыпи, как в звездах,

       Тьму отталкивает борт.

       Ничего еще не поздно —

       Мир мой заново простерт.

       АРГОНАВТЫ

       Там, где ветер льнет солоноватый,

       Там, где понта сверкает слюда,

       От рассвета спешат до заката

       С фессалийскою метой суда.

       И взлетают в согласии весла,

       И колышется паруса грудь,

       И неважно, что дальше, что после —

       Разберемся, бог даст, как-нибудь.

       Звездной ночью не спится Ясону,

       Столь прекрасна далекая цель,

       И созвездье ловца Ориона

       Поднимает над нами свирель.

       Сколько дней и ночей до Колхиды

       И почем Золотое руно?

       Ах, с судьбою, похоже, мы квиты —

       Остальное не все ли равно!

       Это вам до конца путь известен:

       Мертв Ясон, догнивает ？Арго？…

       Но, пока мы в походе, мы вместе —

       О, как вольно и как высоко!

       РОЖДЕНИЕ АФРОДИТЫ

       И почему б тебе не вынырнуть из моря,

       Где бухта на двоих и рокоток камней?

       Ну вспомни, улыбнись и прошлое измором

       Возьми, пускай на пять, пускай на пару дней.

       Прибрежная скала по пояс в пене тонет,

       И до твоих ступней дотянется волна,

       Песчинки в волосах и сердолик в ладони —

       Ну что ж, ты, как всегда, прекрасна и вольна.

       Где нынче берег твой и кто там на коленях

       Перед тобой стоит с признаньем на устах?

       И вечная скала по пояс в белой пене,

       На солнечном свету песчинки в волосах.

       ПОСЕЙДОН

       Нет, что ни говори — есть драйв в его размахе,

       Когда рукой волны прощупывая понт,

       Он гонит от Земли полуночные страхи,

       Отодвигает вдаль кипящий горизонт.

       Он слишком уж велик, чтоб мыкать в затрапезе

       И о своем молчать, как в рот воды набрав,

       Как будто ни о чем ему уже не грезить,

       Небес не отразить, на время ими став…

       И рано поутру он к полосе прилива

       Опять прижмется лбом, раскинув седину,

       И дева на скале уронит горсть оливок,

       И, усмехнувшись, он попробует одну.

       АТЛАНТ (ВЕРСИЯ)

       У Зевса он испросит смысла,

       Пока в усилье не зачах,

       И Млечный Путь, как коромысло,

       В ответ качнется на плечах…

       И снова выплеснутся ведра

       В хранилища добра и зла,

       И на богов он глянет бодро,

       Которым, кстати, нет числа,

       Кивнет кудлатой головою,

       Плечом упрется в Млечный Путь:

       ？Так вот чего я, значит, стою,

       Перетерплю тут как-нибудь？.

       А человечество от жажды

       К хранилищам спешит и днесь,

       И сам себе готовит каждый

       Свою из двух истоков смесь.

       ЭПИЛОГ

       Я цепляюсь за звезды, за иные века,

       За нечаянный воздух и за вас, облака,

       За чужие пространства, что в слова не облечь,

       За твое постоянство, моя бедная речь,

       И за женские лица, выходя поутру,

       Я цепляюсь, как птица в провода на ветру,

       И, как весла триремы упираются в понт,

       Я цепляюсь за время, за тебя, горизонт,

       И за ветхие смыслы, сколько их ни на есть,

       За прозренья и числа, за преданье и весть,

       И за то, что так больно днем и ночью в груди,

       Я цепляюсь невольно, чтоб ко дну не пойти.

       Повесть