Материал из номера

       Январь 2008

       Скачать номер

       в PDF формате

       20 февраля 1921 года в Галлиполи несколько русских офицеров открыли фотомастерскую. Корпус первого фотоаппарата сделали из жести от консервных банок и досок от ящиков. Впоследствии, экономя на всем, купили аппарат Эрнемана. Так Галлиполи обрел собственную фотоисторию

       Галлиполи — полуостров в европейской части Турции. С востока омывается водами пролива Дарданеллы, с запада — Эгейского моря. С античных времен полуостров известен как Херсонес Фракийский. Берега Галлиполи помнят армию персидского царя Ксеркса и фаланги Александра Македонского, орды галлов и отряды крестоносцев Фридриха Барбароссы. Долгие века порт и город Галлиполи были заметной торговой точкой на карте Юго-Восточной Европы. Однако к XVIII веку город захирел, и до сих пор его население не превышает 15 тыс. человек. Полуостров оживает раз в год, по весне, когда сюда приезжают туристы из Англии, Австралии, Новой Зеландии на мемориал, посвященный сражениям Первой мировой войны, развернувшимся здесь между войсками Антанты и турецкой армией.

       Лагерь в Галлиполи

       БУХАНКА ХЛЕБА НА ПЯТЬДЕСЯТ ЧЕЛОВЕК

       В конце ноября 1920 года военные корабли и гражданские пароходы один за другим бросали якоря на траверзе порта Галлиполи в нескольких кабельтовых от берега. Холодный и настырный морской ветер забирался под шинели солдат и офицеров, прошедших огонь и воду Пере копа, рвал вуали черных шляпок, пытаясь рассмотреть столь редкие для здешних мест лица европейских женщин, трепал влажные от пота волосы тифозных больных, поднятых наконец из душных трюмов на палубы перед эвакуацией на берег.

       За неделю до прихода русского эвакуационного флота в Галлиполи суда начали скапливаться под Константинополем. По оценкам штаба генерала барона Врангеля, в бухте Мод собралось 126 вымпелов, вывезших из Севастополя, Керчи, Феодосии, Ялты и Евпатории 145 693 человека, среди которых было около 7 тыс. женщин и детей, а также свыше 6 тыс. раненых.

       Жилище офицеров

       На многих кораблях были подняты сигнальные флаги, означающие: "Терпим жажду" и "Терпим голод". Из воспоминаний генерала Калинина: "Условия путешествия были кошмарны. Керченская эскадра состояла из 30 вымпелов. Нам не повезло, как выехавшим из других портов. Дул норд-ост... Продовольственные запасы кончились на третий день. Три дня за тем мы пили морскую воду и ели селедки. От этого начались массовые желудочные отравления. Все трюмы были загажены. А тут еще мучения от морской болезни. До Константинополя ехали неделю..."

       О том, как "повезло" остальным, вспоминал пассажир вы шедшего из Севастополя парохода "Херсон" штабс-капитан Орлов: "В день на каждого вы давался стакан жидкого супа. Буханку хлеба, там, где он был, де лили на 50 человек..."

       Десятки тысяч русских были обречены на ожидание. Специальная англо-французская ко миссия по управлению территорией европейской части Турции должна была выполнить собственные решения.

       Гарнизонная столовая

       Еще до начала эвакуации из Крыма генерал барон Врангель писал французскому представителю этой комиссии, возникшей в результате поражения Турции в Первой мировой войне, графу Мартелю на предмет размещения русских воинских частей и беженцев в выбранных заранее местах.

       Поначалу французская сторона с оптимизмом смотрела на складывающуюся ситуацию. Французы планировали привлечь часть русских офицеров и солдат в Иностранный легион. Остальным были намерены пре доставить статус беженцев.

       Что касается вербовки, то тут все прошло неплохо. Свыше 3 тыс. человек поставили подписи под контрактом с Иностранным легионом и, как писал полковник Абданс-Коссовский, "провели долгие годы под знаменами пяти полков легиона. На их долю выпала вся тяжесть борьбы с рифанцами, шлеухами, туарегами, друзами. В раскаленных песках Марокко и Сахары, на каменистых кряжах Сирии и Ливана, в душных ущельях Индокитая рассеяны кости безвестных русских легионе ров, дравшихся за честь французских знамен".

       Генерал Петр Николаевич Врангель

       С переводом остальных в статус беженцев все оказалось куда сложнее. Русская армия Врангеля не собиралась сдавать знамена и оружие. Не хотелось мириться с мыслью, что борьба в России окончательно завершена.

       Несколько позже французам удалось настоять на том, чтобы в частях осталась только двадцатая часть оружия. В итоге они по лучили 45 тыс. винтовок, 60 тыс. гранат, 12 млн патронов и... 300 тыс. пудов чая, 1 млн метров мануфактуры, 600 тонн кожи — вооружений и цивильных товаров на сумму 110 млн франков. Союзническую помощь безвозмездной никак не назовешь.

       Генерал Александр Павлович Кутепов

       ГОЛОЕ ПОЛЕ

       Итак, главный лагерь было решено поставить в Галлиполи. Здесь предстояло разместиться частям регулярной армии, тыловым, штабным и военно-учебным учреждениям. Путь казаков-донцов лежал в лагерь Чаталджи, в 200 километрах от Галлиполи. Кубанский казачий корпус ждали на греческом острове Лемнос, корабли Черноморского флота с экипажами — в тунисском порту Бизерта.

       Галлиполийский полуостров — это узкая 90-километровая полоска суши, зажатая между морем и проливом, в самом узком месте ширина ее — всего 27 километров. Жили там в основном греки и турки да немного евреев и армян. Единственный город — Галлиполи — насчитывал чуть более 8 тыс. жителей. Хозяйство было примитивное, жили крайне бед но. Одним словом — глухая провинция. Если добавить, что в годы Первой мировой здесь шли суровые бои, город бомбили и бомбардировали с моря, станет ясно, в каких условиях пришлось русским начинать налаживать жизнь.

       22 ноября 1920 года пароходы "Саратов" и "Херсон" от дали якоря на галлиполийском рейде. Их пассажиры стали первыми русскими, которых впоследствии будут называть "галлиполийцами".

       Сохранились воспоминания очевидцев о первом визите на берег генерала Александра Кутепова в сопровождении французского офицера. "С возвышенного берега, — писал кавалерийский полковник Ряснянский, — им открылась Долина смерти и роз, названная так потому, что вдоль протекавшей в долине речонки было много кустов роз и водились змеи двух пород, из них одна ядовитая. Земля принадлежала какому-то турецкому полковнику. "Это все?" — невольно вырвалось у Кутепова. "Все", — ответил француз".

       n Гимнастика девочек

       К слову, наши солдаты, всегда шустрые на язык, быстро переиначили греческое "Галлиполи" и турецкое "Гелиболу" на свой, российский лад. "Голое поле" — так стали называть свой новый дом десятки тысяч русских людей, волею судеб потерявших Родину после Гражданской войны.

       Есть на свете вещи, труднообъяснимые с рациональной точки зрения. Кто, спрашивается, заставлял "галлиполийцев" упорствовать в нежелании при знавать статус беженцев? Это решило бы их проблемы куда быстрее — согласись они, и можно было бы разбежаться по всему свету, устраивать личную судьбу. Там, на Родине, победившая советская власть собирается строить новое государство, в котором нет места былым ценностям. Кому нужны эти простреленные и потрепанные куски ткани с уже бессмысленными надписями: "1-й ударный Корниловский полк", "Дроздовская пехотная дивизия", "2-й Марковский артиллерийский дивизион"?

       Но нравственность — нерациональная категория. Подвиги духа человеческого не измерить в километрах, не оценить в каратах, не перекачать в баррелях.

       А в чем собственно подвиг? Подвиги летчиков Нестерова и Маресьева — понятно. Героика моряков "Варяга" и 28 панфиловцев у разъезда Дубосеково — тоже. А тут...

       Дети-артисты

       БЕЖЕНЦЫ ИЛИ "НЕЧТО ДРУГОЕ"?

       Первоначально в галлиполийском лагере разместилось 16 тыс. солдат и офицеров, еще 11 тыс. — в полуразрушенном городке. Вместе с мужчинами остались в "Голом поле" 1139 женщин и 244 ребенка.

       27 декабря французы определили суточные нормы питания. На человека полагалось 500 граммов хлеба, 300 граммов мороженного или консервированного мяса, 150 граммов каши, 7 граммов чая, 20 граммов сахара. Значительную часть продуктов привозили уже испорченными. Например, все консервы оказались протухшими.

       Дорога в лагерь

       Не лучше обстояло дело с медикаментами, которые были ох как нужны. Палатки ставились на голой земле, дрова на пустынном полуострове были в большом дефиците, электричество и керосин для ламп почти отсутствовали. Систематически болело множество людей — от простуд, переохлаждения, грязи, испорченной пищи. Каждый десятый "галлиполиец" страдал серьезным заболеванием: туберкулезом, малокровием, дистрофией. Офицер Лукаш в мемуарах пи сал: "В лагерях ходит голодная цинга. У русских детей и женщин босые ноги, часто обверченные у щиколоток марлевыми бинтами. На бронзовых спинах, на руках, по ногам пролегли сизые широкие полуязвы, точно пятна пролежней. Отчего? Говорят, от се литры. В консервах селитра, и от нее — селитренные пятна. Ходит дизентерия в белых лагерях. Брюшной тиф поднялся от высохшей и глинистой лагерной речки и пошел шагать по палаткам российской гвардии. Москитная лихорадка яростно бросает людей на койки".

       Генерал Кутепов обходит построение корпуса

       Сильно сказывалась и нехватка зимней одежды. В дни эвакуации люди не думали о такой ерунде, как зимние пальто и ботинки на меху. А солдаты и офицеры фронтовых частей, находившиеся в непрерывных боях с середины лета 1920 года, еще в Крыму выглядели весьма потрепанно.

       Спустя месяц после высадки, несмотря на нечеловеческие условия жизни, полевой лагерь был оборудован. К палаткам прибавились землянки, позже их наладились крыть черепицей, стеклить. В городе приспосабливали и перестраивали под жилье любые свободные дома, в том числе такие, от которых остались лишь две стены. Впрочем, как всегда и везде, попадались и любители экзотики. Один офицер вплоть до отъезда на службу в Сербию прожил с семьей в яме, накрытой брезентом, другой — в корпусе выброшенной на берег старой фелюги, несколько офицеров-летчиков обрели кров в пещерах.

       Разобравшись с жильем, приступили к сооружению помещений для общественных нужд. По явились офицерские собрания — большие палатки и пристройки, где открывались чайные, читальни, даже театральные подмостки, как в Дроздовском полку. Силами солдат и офицеров инженерных частей отремонтировали построенный "еще рабами Рима" водопровод. Поступление воды, в том числе в дома местных жителей, увеличилось на треть.

       Постепенно разворачивались армейские госпитали и лазареты Красного Креста. Под их контролем была организована систематическая уборка мусора и городских туалетов, открылись бани и дезинфекционная камера.

       Несмотря на тотальный дефицит воинской формы, Кутепову удалось-таки придать подразделениям традиционный армейский вид. Из различных сорочек и даже пижам делали гимнастерки, а затем перекрашивали их. Шаровары шили из одеял. Погоны и другие знаки различия ценились особенно, но за неимением оных в нужном количестве командование разрешило рисовать их чернилами прямо на ткани гимнасте рок и околышах фуражек.

       Помимо воинской красильни в городе появились и другие мастерские. Русские наладили ремонт оружия, пошив формы, производство и реставрацию па латок. Как могли, возвращали к жизни два десятка автомобилей, прибывших вместе с войсками из Крыма.

       Лекции и практические занятия

       В конце 1920 года опять-таки усилиями "галлиполийцев" была пущена узкоколейная железная дорога, соединившая пристань с городом и лагерем.

       Уже в 1921 году в Галлиполи стали выходить устная газета и несколько рукописных журналов, открылись курсы иностранных языков и "исторические комиссии" по изучению событий Гражданской войны, ставились драматические спектакли и устраивались музыкальные вечера.

       И Врангель, и Кутепов поста вили себе целью не только восстановить во вверенных им частях приемлемый быт в предложенных экстремальных условиях, но и сохранить 35-тысячный галлиполийский корпус как реальную боевую силу.

       Первый большой парад состоялся уже 25 января 1921 года в ознаменование праздника Богоявления. "Торжественный церемониал и отличный вид войск дали почувствовать присутствовавшим на параде французам и другим иностранцам, что в русском галлиполийском лагере не беженцы, а нечто другое", — написано в издании "Русские в Галлиполи" за 1923 год. А регулярные занятия в частях начались четырьмя днями ранее.

       В середине весны пехотные части от одиночных занятий перешли к ротным и батальонным учениям. В кавалерии и артиллерии сказывались обстоятельства непреодолимой силы. Лошади и пушки остались в Крыму. Однако кавалеристам нашли дело: они постигали навыки ведения разведки и владения холодным оружием. Артиллеристы занимались по программам пехотных подразделений. Возобновились занятия и тренировки 2 тыс. юнкеров в шести военных училищах, эвакуированных вместе с боевыми частями.

       n Русское кладбище и памятник братьям-воинам, нашедшим вечный покой на чужбине в 1920–1921 годах, и памяти предков запорожцев, умерших в турецком плену

       "Я БЫЛ В ГАЛЛИПОЛИ"

       Вечно так продолжаться не могло. Французские власти начинали нервничать, так как даже весьма скромное содержание Русского корпуса в Галлиполи было все труднее оправдывать в парламенте и перед налогоплательщиками. Вот-вот управление территорией должно было вернуться к турецким властям. Русские по-прежнему не собирались превращаться в беженцев. Советская Россия хранила гробовое молчание по поводу официальной амнистии (и нарушила его только 3 ноября 1921 года)...

       Казалось бы, после пережитого зимой 1920/21 года ничего страшного случиться уже не могло. Оказалось иначе. Русских ждала проверка на нравственную твердость. Уже в апреле 1921-го начались систематические провокации, целью которых было разобщить "галлиполийцев", заставить их смотреть на мир проще и прагматичнее.

       Посыпались предложения о выезде на работу в Бразилию, Сербию, Болгарию. Стали снаряжаться пароходы в порты Советской России — для тех, кто решил вернуться, несмотря ни на что. Русских офицеров стали задерживать французские патрули. Прекратилось мизерное денежное довольствие.

       В некотором смысле замысел удался. Несколько тысяч врангелевцев вернулись в Россию. Только на посулы работы в Бразилии "купились" 2 тыс. человек. Еще 2 тыс. покинули корпус частным порядком, приняв статус беженцев. Из воспоминаний начальника штаба генерала Штейфона: "Некоторые начальники прибегали в штаб и докладывали: "Все уйдут!" Этого не случи лось. С 27 мая 1921 года и далее корпус оставался единым военным организмом".

       16 июля на полуострове состоялось знаковое событие. Галлиполи обрел собственный мемориал. Открылось русское кладбище, а на нем — памятник, созданный в буквальном смысле всеми русскими, находившимися в то время в Галлиполи. По призыву генерала Кутепова каждый, в том числе и малыши из детского сада, принесли к месту возведения памятника хоть один камешек, хоть горсть земли. Этот памятник стоит и сейчас, восстановленный в 2005 году по инициативе Фонда Андрея Первозванного.

       Мучительные переговоры о дальнейшей судьбе Русского корпуса продолжались. Наконец была достигнута договоренность, что основную часть войск возьмут на службу правительства Болгарии и Сербии. 9–10 ноября над полуостровом разразился мощный ураган. Он срывал па латки, бил стекла, уносил крыши. Этот ураган стал последним испытанием для большинства русских, проживших на турецких задворках целый год. Корабли увозили "галлиполийцев" вплоть до 15 декабря, когда после торжественного молебна на городском футбольном поле лагерь покинул его бессменный командующий генерал Кутепов. Его последние слова были: "Наступит время, когда каждый из нас... будет с гордостью говорить — я был в Галлиполи".

       Сербы не сдержали до конца данных обещаний. Офицеры и солдаты учебно-кавалерийского и технического полков под об щей командой генерала Марты нова покинули Галлиполи только 4 мая 1923 года, передав на со хранение французскому коменданту русскую церковь, в кото рой два с половиной года молились о спасении десятки тысяч русских.

       Альбом галлиполийских фотографий находится в частной коллекции. "Русский Мир.ru" публикует уникальные снимки из этой коллекции.

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу