Опубликовано в журнале Зеркало, номер 61, 2023

       Элегия Джону Ди

       Джон Ди уснул. Ему приснилось,

       Что Земля есть мозг Вселенной,

       А люди – суть нейроны, также тленны

       Внутри своих структур.

       Джон Ди уснул. Он сладко спит.

       И крылья ангелов стрекочут вертолетом,

       Он с ними общий находить язык узнал как.

       Под их диктовку пишет он отчеты.

       Его ночной колпак на линии распался,

       Назло Евклиду они пересекутся.

       Он от цепи кровати оторвался,

       И от любого данного нам чувства.

       Джон Ди спит век. И в сумраке,

       Где угасает жизнь и проступает смерть,

       Его душа блуждает. Ищет берег.

       И только математика спасает,

       Когда тебе никто не верит.

       Джон Ди во сне. И то не сон. Скорее – шифр,

       Скрывающий послание Творца.

       И ключ у всемогущих цифр,

       Из коих не сложить числа.

       Но ты сложи. Получишь ровно столько,

       Чтобы понять: Джон Ди плывет сквозь сны

       И хочет нам растолковать

       Про исцеленье. Раскрыть секреты мирозданья.

       Все, что узнал он как агент небес, прочесть!

       Вот-вот он привлечет наше внимание…

       Но мы проснемся. И забудем весть.

       68

       Доброе утро, Вьетнам!

       Мы выходим из эдемских садов

       Московских парков

       На нас смотрят дула-глаза

       И целятся в нашу бестелесность.

       Мы античные боги 68-го,

       Мы те, кто клялся именем Воображения.

       Опоясанные кинолентой

       Мы вламывались на представление

       Общества спектакля,

       И устраивали в здании их ДК

       Рок-клуб.

       А потом пили в Сайгоне,

       Ездили в Лианозово,

       Умирали за Грецию в Миссолонги.

       Нас допрашивал отдел ？Э？,

       Блокировал Роскомнадзор.

       Нам говорили: валите,

       А мы оставались в культурном коде,

       К которому не подобрать

       Ключи шифрования.

       Нас не вытравить тиранией,

       Потому что мы сами можем ей стать.

       Так ножом отрезают и головы и хлеб.

       Мы сеем свободу, но не знаем, что пожнем.

       Мы лишь снова и снова

       Предлагаем вкусить плод с древа познания.

       Коктейли Молотова

       Ты не спишь. Ты смотришь как

       Кувшинка бессонницы плывет по воде сознания.

       Время сливается с телом посредством касания,

       И превращает тебя в листопад.

       Эта осень – приглашение распада:

       К перестройке, к майдану, к падению берлинской стены.

       Эта осень – обратная сторона весны,

       Молодость, выжатая из винограда.

       Ты не спишь? Ради бога, не спи!

       Не проспи свою осень, с угасанием красного, желтого,

       Из осенней палитры – коктейли Молотова

       Полетят в духоту и апатию тьмы.

       Старик и время

       I

       Всю жизнь он работал уборщиком в Колизее:

       Подметал арену, собирал за туристами мусор,

       Но больше думал о том, что время –

       Статуя над рекою с мраморным руслом.

       Накалывая на палку обертки и пластик,

       Он подбирал куски из истории Рима:

       Вот умирает в Антиохии Германик,

       Вот Цицерон говорит о разумности мира.

       Стекло от бутылки, жвачка, жестяная банка,

       Мир существует вечно, сказал Тит Лукреций.

       Время имеет тысячи конфигураций

       И в одной из них заперт наш уборщик Боэций.

       Кожей он сросся с камнями амфитеатра,

       И пыль его носит как драгоценность в теле,

       Хотя и давно не питает иллюзий о месте,

       Где можно историю снять как девку в борделе.

       Как археолог человечьего срама

       Немало коллизий открыл он. Не стыдно ли?

       Не оставили камня от Иерусалимского храма,

       Чтобы построить свой собственный римляне.

       Колизей всегда с нами, ведь с нами его пороки:

       Зрелища ждут, не забудьте поставить лайки,

       Что делать, коль для нас одинаково ценны

       ？Весна？ Боттичелли и рулон туалетной бумаги.

       II

       Рабочий день кончился. Вечер.

       На прощание чашка кофе, взгляд на пустую трибуну.

       Старость, одышка и барахлит печень –

       Боэций не держит за глотку фортуну.

       Нет, он идет в кино на Феллини,

       Как гладиатор – один на один с экраном,

       Сегодня в программе ？Джульетта и духи？,

       Старик в море памяти бередит раны.

       Он вспоминает юность. Как Рим бомбили.

       Как при свете луны хоронили брата.

       И как его за руку вел Вергилий

       И забыл из ада вернуть обратно.

       Потом все дороги ведут в бар ？Дионис？.

       Там десятки христов, сошедших с креста работы,

       Дешевое пьют вино, балагурят, смеются,

       Обсуждают начальников своей голгофы.

       Может он угодил случайно на тайную вечерь,

       Где ди-джей мешает диско и Баха?

       И все же как же предательски заперто время,

       Что нельзя вернуться в эпоху Плутарха!

       Или как хорошо написать бы Сенеке,

       Он бы точно ответил, не чета коммунальной службе,

       Но лишь прошлое пишет нам, как калеке,

       Потерявшему в битве глаза и руки.

       III

       Время! Вставить тебе бы палки в колеса!

       Чтобы ты замерло, опрокинулось, пало.

       Он вызывает такси – пусть везет колесница

       Того, чей единственный щит – одеяло.

       Дома. Сесть у окна и выкурить сигарету.

       Посмотреть на руины и на свое тело

       Готовые к свадебному банкету

       Невесты жизни с ее женихом пределом.

       Выключен свет. Тихо кругом. Не спится.

       Бюст Цезаря смотрит с комода строго.

       В амфитеатр сна не впускают весталки-жрицы,

       Заблудший Боэций стоически ждет у порога.

       Завтра сделает с нами то, что Везувий с Помпеей,

       Мы попадем не в рай, но в запасы музея,

       Шепчет спросонья Боэций полный видений:

       Идущий на смерть приветствует тебя, Время!

       Ночные размышления над картиной Брейгеля ？Триумф смерти？ (1562) в 2022 году

       Цветы зла прорастают бомбами,

       Ракетами, Дронами, Минами

       Невозможно дышать

       Нет города золотого

       Под небом. С голубем мира

       Шашлык

       На штыках и нагайках

       Черный квадрат вместо 1/9 суши

       В белом венчике из роз

       Христос в противогазе

       И чинная чиновница смерти

       Из цветочного магазина зла

       Выходит

       С бритвою в руке:

       Что ни казнь у нее – то малина

       И широкая грудь телескрина.

       Тепло

       Из Кембрийского моря я выхожу на берег.

       Беспозвоночный, со множеством лапок и длинными усиками,

       Иду на центральный вокзал

       Через длинные скользкие холодные хвосты улиц.

       Жду на обледенелом перроне.

       Хоботок запускаю в кофе горячий из автомата.

       В теле теплеет.

       Курю сигарету,

       Сладкую и теплую.

       В поезде я вскарабкиваюсь на сиденье,

       Укладываю ножки,

       Сворачиваю усики,

       Чтобы не мешать другим пассажирам.

       От их тел тепло.

       Мы едем, и я смотрю в окно.

       Слушаю Portishead в плейере.

       Серо, река,

       Под водою холодные рыбы.

       И сама вода холодная сырая.

       Сырая как свежевырытая земля.

       На набережной мокро. Дождь.

       Дождь как погребальный плач.

       После смерти – тепло.

       Сон о прекрасном мгновении

       Я спал в позе статуэтки ？Оскара？

       И снилось мне будто еду в маршрутке,

       По кольцевой дороге московского острова,

       Где вместо пробок – мои проступки.

       И смотрел я в лица других пассажиров

       И читал я в глазах их ？Огнеопасно？.

       Запахло дело мое керосином…

       ？Водитель, остановите напротив Мгновения!

       Спасибо! Оно прекрасно!？

       Я вышел в поле, чистом и непорочном.

       Тишина махнула мне своей гривой.

       Воздух снег поедал с голодухи точно,

       А снег от этого был счастливым.

       * * * Снег собирается пенкой на молоке. Ты собираешься выйти за молоком. Длинная очередь. Маты крепче саке. Тетя по кассе маленьким бьет кулаком. Весь беспорядок мира в одном часу....