Новости востоковедения в России и мире

       3 – 4 февраля 2021 года

       II Тангутоведческие встречи II Тангутоведческие встречи

       3-4 февраля на платформе ZOOM прошла международная конференция ？II Rencontres de Tangoutologie？, продолжающая совсем недавнюю традицию, начатую первыми ？Встречами？ в ноябре 2018 г. В этот раз организатором выступил не только Университет Артуа (Аррас, Франция) (как в 2018 г.), но и Институт востоковедения РАН.

       Международная научная конференция ？II Тангутоведческие встречи？

       3-4 февраля на платформе ZOOM прошла международная конференция ？II Rencontres de Tangoutologie？, продолжающая совсем недавнюю традицию, начатую первыми ？Встречами？ в ноябре 2018 г. В этот раз организатором выступил не только Университет Артуа (Аррас, Франция) (как в 2018 г.), но и Институт востоковедения РАН.

       Конференцию с приветственным словом открыл Роман Лефебр Romain Lefebvre (Университет Артуа Université d’Artois, Аррас, Франция), который кратко осветил историю тангутоведческий семинаров, несколько раз собиравшихся в Европе в последние десятилетия.

       Надо сказать, что специальные тангутоведческие конференции и круглые столы проводятся нечасто, особенно вне Китая. Так что событие обещало быть крупным (для этой небольшой науки) в любом случае. Благодаря онлайн-формату результат превзошёл самые смелые ожидания – в течение обоих дней в конференции участвовало более 60 человек, в том числе крупнейшие китайские, западные и российские специалисты – не только тангутоведы, но и лингвисты, китаисты, тибетологи.

       Первый день был посвящён проблемам лингвистики. Аракава Синтаро 荒川 慎太郎 (Исследовательский институт языков и культур Азии и Африки, Токийский университет иностранных языковアジア？アフリカ言语文化研究所, 东京外国语大学) поделился своими наблюдениями о правилах построения тангутских знаков – не исключено, что их структура гораздо сложнее, чем казалось раньше, возможно, часть графических элементов и частей знака, которые сейчас мы трактуем как независимые друг от друга, на деле представляют собой слияния – при этом трудно сказать, преследовали ли создатели письменности только эстетические, или также и какие-то смыслообразующие задачи. Как и во многих других областях, даже самые базовые наши знания о тангутском языке и письменности требуют проверки и новых и новых размышлений.

       В схожей проблеме говорил и Марк Мияке (Мияке Хидео三宅 英雄, Гавайи, США), поделившийся своими наблюдениями касательно одного из графических элементов тангутской письменности – 匕 – проследить закономерность использования которого, несмотря на крайнюю частотность применения, пока не удаётся.

       Матьё Бодуэн Mathieu Beaudouin (аспирант Национального института восточных языков и культур Institut National des Langues et Civilisations Orientales и Центра лингвистических исследований Восточной Азии Centre de recherches linguistiques sur l'Asie orientale (CRLAO) Школы высших исследований по общественным наукам école des Hautes études en Sciences Sociales, Париж, Франция) рассказал о своих наблюдениях над системой указательных глагольных префиксов в тангутском языке, которые он сравнивает с данными живых языков цянской подгруппы, родственных тангутскому.

       Чжан Юн-фу张永富 (аспирант Китайского народного университета 中国人民大学, Пекин, КНР) посвятил свой доклад дуальным суффиксам и согласованию в тангутском языке.

       Доклад Сунь Бо-цзюнь孙伯君 (Университет Китайской академии общественных наук 中国社会科学院大学, Институт этнологии и антропологии Китайской академии общественных наук 中国社会科学院民族学与人类学研究所, Пекин, КНР) касался тангутского словообразующего суффикса, связанного с обозначением профессии или сферы ответственности человека, сравнению с данными других языков (китайским и монгольским).

       У Го-шэн吴国圣 (Институт истории Национального университета Цинхуа 国立清华大学歷史研究所, Тайбэй, Тайвань) поделился наблюдениями о речевом обороте, в большинстве текстов имеющем значение ？шутить, дурачиться？ - но в одном случае использованном для перевода китайского термина, обозначающего сексуальную близость. Навряд ли речь идёт о неизвестном значении словосочетания – скорее, перед нами пример пуританизма тангутского переводчика, выбравшего не столь однозначный, как в китайской оригинале, оборот.

       Второй день был посвящён докладам по культурологическим проблемам и буддологии (прежде всего – связям тангутского буддизма с тибетским).

       С.В. Дмитриев (ИВ РАН) выступил с анализа фрагмента тангутско-китайского глоссария ？Перл в ладони？ (1190 г.), посвящённого терминам, связанным с ирригацией, удобрением, полевыми работами и топливом. Из всех известных тангутских словников данная тематика системно представлена только в ？Перле？, что крайне ценно, поскольку, как и во многих других отраслях исторической науки, в тангутоведении явно недостаёт данных о жизни и трудах простонародья.

       Лян Сун-тао梁松涛 (Центр изучения сунской истории Хэбэйского университета 河北大学宋史研究中心, Баодин, КНР) рассказала о интересном термине, обозначающем ответственного за что-либо чиновника. Несмотря на то, что в целом тангутская терминология, связанная с должностями, довольно оригинальна, в данном случае использованы знаки, фонетически передающие аналогичный китайский термин ань-пай гуань 安排官, который, при всей своей очевидности, в китайских текстах нам не встречается.

       Адриан Дюпюи Adrien Dupuis (аспирант Высшей практической школы école Pratique des Hautes études, Париж, Франция) посвятил свой доклад одному из аспектов положения женщины в тангутском государстве – а именно сведениям о женщинах-воинах, о свирепости которых много пишут китайские источники. На деле женщины и правда служили в тангутской армии (то ли в силу кочевых традиций, то ли по причине недостатка мужчин), но играли в ней чисто вспомогательные функции.

       Хоу Хао-жань侯浩然 (Университет Цинхуа 清华大学, Пекин, КНР) рассказал о практике ритуалов проклятия, наблюдаемых в тангутских текстах. Упоминания о такой магии довольно многочисленны и схожи с аналогичными тибетскими обрядами.

       Тай Чун-пуй戴忠沛 (Университет Гонконга) и В.П. Зайцев (ИВР РАН, Санкт-Петербург) представили предварительные результаты исследования фрагментов документа, часть которых хранится в ИВР РАН, а часть – в Британской библиотеке. Документ представляет собой тангутский текст, вероятно, имеющий отношение к школе Кагью, снабжённый тибетскими фонетическими глоссами. Не исключено, что текст был подготовлен для вероучителя Кагью – тибетца, не слишком хорошо знавшего тангутскую письменность, в качестве своего рода шпаргалки для передачи учения своим тангутским последователям.

       Доклад Ма Чжоу-яна 马洲洋 (аспирант Гарвардского университета, США) был посвящён тексту Танг. 231, который, как он доказывает, следует считать памятником буддийской эпистемологии традиции Сангпху, переведённым на тангутский язык с тибетского.

       Сунь Пэн-хао孙鹏浩 (аспирант Гарвардского университета, США) рассказал о непростой жизни тибетских проповедников в Тангутском государстве по данным тангутских и тибетских источников – несмотря на то, что тангуты были ревностными буддистами и крайне почитали тибетских вероучителей, проповедь в Западном Ся была сопряжена со множеством опасностей, связанных как с трудным и долгим путешествием, так и с возможностью попасть в опалу у власть предержащих. Нередко страдали тибетские проповедники и от козней своих же собратьев, не жаловавших конкурентов – тем более, что в Тангутском государстве проповедовали представители разных буддийских школ.

       Доклады аспирантов Китайского народного университета Юй Сяо-гана郁暁刚 и Чжан Цзю-лина张九玲 были посвящены сравнительному изучения ряда памятников тибетского буддизма, известных и в тангутском переводе. Это направление в тангутоведении, открывающее нам новые измерения тангутского буддизма, сейчас крайне динамично развивается в Китайском народном университете благодаря усилиям К.Ю. Солонина, уже подготовившего множество замечательных специалистов.

       Конференция проходила при заметной вовлечённости слушателей, редкий доклад обходился без вопросов и дискуссии. Такого рода встречи, конечно, крайне ценны для тангутоведов, которые (пожалуй, кроме китайских учёных) обычно испытывают явный недостаток общения с квалифицированными коллегами. Особенно, конечно, грустно наблюдать эту ситуацию в России, где хранится основная масса тангутских памятников и чьи тангутоведы так много сделали для возвращения тангутского языка из небытия.

       Стоит признать, что онлайн технологии, вошедшие в нашу жизнь во многом из-за пандемии, в некоторых случаях могут рассматриваться не только как временная мера на время чрезвычайной ситуации. Это действительно простой и эффективный способ объединения учёных со всего мира, позволяющий достигнуть охвата аудитории, пожалуй, недоступного для обычной очной конференции.

       С.В. Дмитриев