Стихотворения
Опубликовано в журнале Дети Ра, номер 1, 2022
Владимир Алейников — поэт, прозаик, переводчик, художник. Родился в 1946 году. Один из основателей и лидеров знаменитого содружества СМОГ. В советское время публиковался только в зарубежных изданиях. Переводил поэзию народов СССР. Стихи и проза на Родине стали печататься в период Перестройки. Публиковался в журналах ？Дети Ра？, ？Зинзивер？, ？Знамя？, ？Новый мир？, ？Октябрь？, ？Континент？, ？Огонек？, ？НЛО？ и других, в различных антологиях и сборниках. Автор многих книг стихов и прозы. Лауреат премии имени Андрея Белого. Живет в Москве и Коктебеле.
* * *
Внесли букет простых цветов с холма
Сюда, где сад от роз разбухших светел,
Где дом открыт, — и сразу я заметил
Неброский отсвет, сдержанный весьма,
На диво стойкий в смутные года,
Не запах — дух почуял я знакомый
Кочевий давних, пряною истомой
И горечью, крутою, как всегда,
Еще зовущих, — истово, как встарь,
Умеющих по-новому напомнить
О таинствах — и нехотя восполнить
Утрат моих печальный календарь.
Струится отсвет — и вослед за ним
Негромкий отзвук слышится былого —
И памятью навеянное слово
Самим своим присутствием земным
Всем нам, живым, о многом говорит —
И возраст сердца речи не помеха,
И сей приют — наивная утеха,
Эпохи нет, вот-вот и догорит,
Сожжет впотьмах последние мосты,
На берегу оставит нам пустынном
Алтарный дым, да вздох в краю полынном,
Да эти безыскусные цветы.
* * *
Пьющий солнце, колышется гребень,
Хорохорясь к полудню с весной,
Словно некую выстрадав степень,
Из компании двинув честной
В математику веток окрестных,
Перекрестных стеблей и стволов,
Где подспудная память о безднах
Тянет мыслей немалый улов.
Словно взмах из высокого сказа,
Из далекого края привет,
Без оглядки на снег, без приказа,
Пьют растенья спасительный свет —
И таинственных токов струенье
Вместе с соками там, под корой,
Впечатлений питают роенье,
Создавая пленительный строй.
Это рвенье — и это рыданье,
Это радость — и это печаль,
О несбывшемся, может, гаданье,
Невозможности ломкий хрусталь,
Это странность — но это и встряска
В гуще быта, у стен и оград,
Горловая разбухшая связка,
Все, что зренью доступно подряд.
Но порукою — верности опыт,
И попробуй себя убеди
В том, что дерзок расплеснутый ропот
Всех событий, что ждут впереди,
В том, что связь эту можно разрушить,
Эту завязь и близь разорвать, —
Нет, уж лучше мне сызнова слушать
Мир, где все мы должны рисковать.
* * *
Гора спросонок спину не застудит,
Хоть ветерок по-своему и прав, —
И вот уже с привычным: будь что будет! —
Ростки восходят средь лучистых трав.
Опять весна, отнюдь не без разбора,
Зовет к себе всех тех, кто солнцу рад, —
В ней нет неблагодарного раздора,
Напротив, есть издревле мудрый лад:
Размеренность, скорее — очередность
Растений, пробужденных ото сна,
Упрямо берегущих первородность
И действенность свою — сквозь времена,
И к свету выносящих из дремоты
Мистерию исконную свою —
И чующих неведомое что-то,
Все то, с чем жизнь их входит в колею,
И свято относящихся к приметам
И признакам земного бытия —
К тому, что будет кем-нибудь воспетым,
Покуда рядом — почвы палея,
Покуда эта летопись раскрыта
Для всех, кому столь дороги слова
О том, что есть небесная защита
И в годы смуты истина жива.
* * *
Считанные минуты,
Считанные часы —
Для непогоды, смуты —
И вековой красы.
Все на пути омыто
Влагой с дневных небес
Вот и довольна свита
С вестью наперевес,
Честью древесной, грустью
О золотом былом,
Где протянулся к устью
Впалой реки излом,
Где посреди растений
Знаешь о том, что жив, —
И от пустых ступеней
Медлит уйти отлив,
Где далеки от сути
Мысли — и, видит Бог,
Рати ночной и жути
Старый открыт порог,
Но и тогда, пожалуй,
Вздох или гнев сдержи,
Выплеск тоски немалой
Нитью страстей свяжи.
* * *
Что потомкам оставим своим?
То глубинное чувство отваги,
Для которого мало бумаги, —
Потому-то и подняты стяги,
Чтобы люди радели о благе
Тех земель, на которых стоим.
Что же ждет их в грядущем? — заря
Набухающей в сумерках эры,
Отметающей смуты химеры,
Где бесчисленны, впрочем, примеры
Возрастающей правды и веры,
Что пронизаны светом не зря.
* * *
Будет ветер нехотя бубнить,
Как старик, о чем-то наболевшем,
И кряхтеть, и все вокруг винить,
Что сочтет пустым и надоевшим.
Заклинанье, может, затвердит,
Чтоб страстей не встретить оголенных,
Молоком холодным застудит
Белизну снегов неугомонных.
Будет хлопья стынущие брать
И швыряться пригоршнями с маху,
Чтобы кровь надумала играть
И соваться поздно было страху.
Что за вечер! — чисто и светло,
Снова стекла в доме запотели,
Все, что грело, исподволь ушло —
Потому и птицы улетели.
Хлопнет дверь — и вроде бы всерьез
О земном подумаешь и вечном,
Заворчит лохматый верный пес,
Успокоит взглядом человечным.
Прошуршит невидимая мышь,
Под ногами скрипнет половица,
Выйдешь в сад — и, замерший, стоишь,
Не успевший вдосталь надивиться.
* * *
Что при мысли о вешнем чуде
Начинает бродить в крови,
Чтобы ждали мы все, как люди,
Сострадания и любви?
Станет мука мукой помола
Всех возможных куда грубей,
Чтобы воли влекла крамола
И прохожих, и голубей.
Чтоб тихоня с цепи сорвался,
Потому что прозрел давно,
Чтобы ветер с утра ворвался
Прямо в двери, а то в окно.
Сколько вспомнится чувств, и песен
От подвалов до чердаков —
И по-прежнему ль интересен
Мир отъявленных чудаков?
Ничего, что стареет тело —
Прямо к свету припасть спеша,
В мир, клокочущий оголтело,
Словно в детстве, летит душа.
* * *
Юность далека,
Далее ладони, —
То-то велика
В памятливом тоне
Резкая тоска,
Реющая близко,
Где-то у виска,
Ниже тамариска.
Выше облаков —
Веянье и рвенье,
Может — пустяков
И отдохновенья,
Может — бестолков
День до отупенья,
Сжатых кулаков
Ждет долготерпенье.
Глубже, в стороне —
Ярусы прибоя,
Чайки на волне,
Серое, рябое,
Яшмы желтизна,
Капли сердолика, —
Жизни крутизна
Вроде многолика.
Блестками слюды,
Водорослей сетью,
Толщею воды
Скрыто лихолетье —
Только на песок
Выплеснулось что-то
Чуть наискосок,
Так, вполоборота.
* * *
Согретому предгорью,
Конечно же, милы
Внимания подспорье,
Волненье похвалы.
И в облаке, и в море —
Прожилки серебра,
С рассеянностью в споре,
Оправданной вчера.
А нынче не узнаешь
Растенья на холмах —
И нехотя внимаешь
Смятению в умах.
Залива полукружье —
Предвестие тепла,
Меж влагою и сушью
Завеса ожила.
Кому же не желанны,
Кому же не нужны
Присутствие нирваны
И, может быть, весны?
И золото разлито
В лиловом и седом,
И все еще открыто —
И мир, и взгляд, и дом.
* * *
Облако цвета былого,
Белого, чуть с синевой,
Вне обретенного крова
Встало над головой.
Белое — в нем ни кровинки,
Млечное — в нем гущина,
Словно из поднятой кринки,
Выпитая до дна.
Вспомнить удел дорогого,
Кровного, — и понимать:
Духу и ясному слову
Силы не занимать.
* * *
Ты думаешь, что праведнее дни,
Когда они свободны и спокойны —
И, может быть, внимания достойны,
Которое до сей поры в тени.
И к свету вырывающийся строй,
Звучание, видение, сиянье,
Неспешные зовут воспоминанья
К тебе, — и вот осеннею порой
Ты слушаешь, как листья шелестят
И моря нарастает гул могучий —
И вновь среди мгновений и созвучий
Созвездия о чем-нибудь грустят —
Хотя б о том, что путь твой горек был,
Да сладостью прозрений был отмечен
И радостью земной очеловечен,
Чьей сущностью дышал ты и любил.
* * *
Тебя возьмут на воспитанье
Твои мирские испытанья —
Но, своеволен и упрям,
Ты все же выдюжишь и встанешь,
Приноровишься и отпрянешь —
И все поймешь, и скажешь сам,
Откуда слово и зачем —
На время или насовсем,
И как судили о таком,
К чему был призван и влеком,
Те, загубившие таланты
И заводившие куранты.
Чтоб опосля нам разбирать
Таблицу чисел завалящих
И в поученьях предстоящих
Почти осознанно играть.
* * *
Не жаль мне умыслов, сокрытых
При замирании листвы,
И козней, вдребезги разбитых,
О коих не слыхали вы,
И сказок с лестью и подвохом
О том, каких мы были сил,
О том, как время выпивохам
Все соки выпило из жил,
И причитаний торопливых
О всех растраченных в пути
Мгновеньях чутких и пытливых,
Которых впредь не обрести, —
Но я вздыхаю не напрасно
О всех исчезнувших с земли,
О том, что небу стало ясно,
Какими все мы в мир пришли.
* * *
Судьба не в лилиях, не в розах, — но смотри,
Смотри сощурившись туда, где склоны наги, —
Слепую линию сложили фонари,
Вкось прорезающую балки и овраги,
А звезды ясные расскажут до зари
О том, что сбудется с тобой, о каждом шаге, —
И ты, отшельничая, истовей гори,
Чтоб слово помнило о вере и отваге.
* * *
А я и здесь и всюду дома —
И мне по нраву этот мир,
Где слухов хаживала дрема
И вечер грустен был и сыр,
Где укрепляется надежды
И сотворенная мечта,
Где речи грубая одежда
Незаменима и чиста,
Где путь отыщешь мой на ощупь,
Как шов у века на боку,
Где море треплет и полощет
Все то, что помню и влеку.
Забыты в беге торопливом,
Где в бедах выжил я едва,
В уединении пытливом
Вернулись все мои слова.
Над золотыми кораблями
Встает октябрьская заря —
И шелест лет над тополями
Звучит, судьбу благодаря.
И музы частым посещеньем
Поддержан я — и дышит лад
Изиды символом священным,
И розами расцвечен сад.
* * *
Вот и отсвет листвы устал
Быть посредником в давних играх,
На колени пред летом пал,
Чтоб, едва разгораясь в тиглях,
Быть кому-то нужней, чем вздох, —
Это осыпь сентябрьской славы
Здесь, на стыке систем, эпох,
Накануне вулканной лавы,
Изменяющей облик мест,
Где бывать приходилось часто, —
Здесь высокий поставят крест
В память вмерзших в громаду наста,
Застудившего всю страну,
Загубившего слишком многих, —
Здесь я встречу свою весну
И на горных спою отрогах.
Стихотворения