Стихотворения

       Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 5, 2024

       Сергей ПАНЦИРЕВ

       Поэт. Родился в 1969 года в Москве. Его дебютом стал сборник ？Рефлексия？, опубликованный в 1994 году, за ним последовали журнальные публикации. Сборник более зрелых стихотворений ？Настоящее время？ был издан в Санкт-Петербурге в 2004 году в издательстве ？Геликон？. В качестве переводчика Сергей участвовал в антологии болгарской поэзии ？Из века в век？, вышедшей в 2005 году. Также его стихи и переводы вошли в издание ？Иосиф Бродский глазами современников？ (2006) и антологию памяти Бродского ？Из незабывших меня？ (2015). Опубликован ряд переводов Сергея из английских, американских, болгарских и венгерских поэтов на русский язык. В 2014 году Сергей Панцирев переехал в Венгрию, где продолжил литературную деятельность, публиковался в венгерских литературных журналах. В 2021 году в Будапеште издан его сборник стихов в переводах на венгерский. В 2022 году Cергей участвовал в фестивале Всемирного дня поэзии ЮНЕСКО в Варшаве в составе венгерской делегации, в 2023 представлял Венгрию на фестивале Babilon literar в Румынии. Лауреат международного поэтического конкурса ？Эмигрантский вектор？ (Бельгия — Франция, 2024 г.). Состоит в венгерском отделении ПЕН-клуба.

       ОСТАНЕТСЯ ПРАЗДНИКОМ

       помню: мы сидели на кухне

       cамой первой в мире хрущёвки,

       где-то между шверника и гримау,

       венерой и марсом:

       четыре квадратных метра,

       а сколько народу набилось! —

       пили спирт с водой из-под крана,

       ловили короткие волны, читали стихи

       (а за окном дымился советский союз

       и московская осень,

       того же привычного сизого цвета,

       что и спирт, разведенный водой)

       помню: была там девчонка,

       на которую я загляделся,

       и другая, что строила глазки мне,

       и эти взгляды

       — голубой — карий — зеленый —

       блестели тем вечером ярче всех звезд,

       и жизнь была праздником,

       и жизнь остается праздником,

       и жизнь останется праздником.

       ОБХОДНОЙ ЛИСТ

       Копию своей души

       у Главного подпиши,

       зарегистрируй в архиве,

       в Первом отделе поставь печать,

       дай расписку, что будешь молчать,

       да смотри не напейся на корпоративе.

       Что будет дальше — уже не твоя беда:

       ты здесь на время, а она, говорят, навсегда,

       то есть пока не закончится виза.

       Сколько ангелов на острие иглы,

       столько и чертей, чтоб разжечь котлы,

       записать в протокол, провести экспертизу,

       сфотографировать, зафиксировать, в облаке сохранить

       и не забыть забыть.

       АНЕРОИД

       Приближается буря, звучит характерный треск.

       На экране помехи, и ты — источник помех.

       Переводчик глотает слова и явно нетрезв.

       Подзабытые жизни вдруг проступают поверх.

       Нет, не только бумага способна попасть в переплет.

       Красота не спасет — а впрочем, ничто не спасет.

       Над землей поднимается ветер, и скоро польет.

       Приближается буря, осталось чуть-чуть, вот и все.

       ULTIMO NUMERO DEL SESTIER DE CASTELLO

       памяти Антона Носика

       Пользуясь случаем, передаю привет

       тем, кто раньше отправился на тот свет:

       прищурившись на звезду, молчу,

       и молчание по ее лучу

       поднимается выше, чем любая речь

       могла бы добраться — ведь пренебречь

       словами уместно, когда в ответ

       даже молчания нет.

       Пахнет рыбой. Фасады на площади, с двумя-тремя

       освещенными окнами, вполне анонимны. И я,

       свернув в переулок, почти готов

       повторить путь местных бездомных котов,

       ушедших отсюда — понятно, куда —

       но пока есть вода и над ней звезда,

       это повод прошлое ворошить

       и туда не спешить.

       Тем временем город совсем превращается в ночь.

       Торговец вином закрывает лавку — точь-в-точь

       как в фильме, который, не вспомнить в каком году,

       смотрели в кино на последнем ряду.

       Известно, чем кончился этот сеанс:

       мы вышли из зала, никто там не встретил нас —

       сквозь темноту так и идем,

       каждый своим путем.

       Что ж, каменный лев мне дорогу не подсказал.

       Как гетто, заперты на ночь аэропорт и вокзал.

       Не слышно шагов, ни плеска весла: карнавал

       начнется еще не скоро. Будто и не бывал,

       весь мир растворился в безмолвии. Я стою

       в пустоте, в ее центре, то ли на самом краю,

       и не считаю в полночной тиши

       оставшихся дней гроши.

       РОЖДЕСТВЕНСКИЕ СТИХИ

       Перепись населения. В Вифлееме темно: зима.

       Оппозиция пишет, что Ирод сошел с ума.

       Где-то звенит колокольчик. Ангел или пастух,

       Заслышав его, останавливается, переводит дух,

       Поднимает голову, сверяя час по звезде.

       Колокольчик звенит, как будто везде и нигде.

       Как первый звонок в театре, как школьный последний звонок,

       Он возвещает о том, что приблизился некий срок.

       То ли сигнал тревоги, то ли благая весть,

       Колокольчик звенит, словно он вправду есть,

       Ближе и ближе. Ирод в своем дворце

       Ставит печать на указ, изменившись в лице.

       Местное радио, вещающее на весь мир,

       Ради срочной новости прерывает эфир.

       Меняется климат, меняется календарь,

       За каждым словом приходится лезть в словарь,

       Вор теряет добычу, патруль забывает маршрут,

       Летописцы застыли и продолжения ждут.

       Мой пастух или ангел, устремляя свой взгляд в зенит,

       Прежде всех остальных понимает, откуда звенит.

       Сергей ПАНЦИРЕВ

       Поэт. Родился в 1969 года в Москве. Его дебютом стал сборник ？Рефлексия？, опубликованный в 1994 году, за ним последовали журнальные публикации. Сборник более зрелых стихотворений ？Настоящее время？ был издан в Санкт-Петербурге в 2004 году в издательстве ？Геликон？. В качестве переводчика Сергей участвовал в антологии болгарской поэзии ？Из века в век？, вышедшей в 2005 году. Также его стихи и переводы вошли в издание ？Иосиф Бродский глазами современников？ (2006) и антологию памяти Бродского ？Из незабывших меня？ (2015). Опубликован ряд переводов Сергея из английских, американских, болгарских и венгерских поэтов на русский язык. В 2014 году Сергей Панцирев переехал в Венгрию, где продолжил литературную деятельность, публиковался в венгерских литературных журналах. В 2021 году в Будапеште издан его сборник стихов в переводах на венгерский. В 2022 году Cергей участвовал в фестивале Всемирного дня поэзии ЮНЕСКО в Варшаве в составе венгерской делегации, в 2023 представлял Венгрию на фестивале Babilon literar в Румынии. Лауреат международного поэтического конкурса ？Эмигрантский вектор？ (Бельгия — Франция, 2024 г.). Состоит в венгерском отделении ПЕН-клуба.

       ОСТАНЕТСЯ ПРАЗДНИКОМ

       помню: мы сидели на кухне

       cамой первой в мире хрущёвки,

       где-то между шверника и гримау,

       венерой и марсом:

       четыре квадратных метра,

       а сколько народу набилось! —

       пили спирт с водой из-под крана,

       ловили короткие волны, читали стихи

       (а за окном дымился советский союз

       и московская осень,

       того же привычного сизого цвета,

       что и спирт, разведенный водой)

       помню: была там девчонка,

       на которую я загляделся,

       и другая, что строила глазки мне,

       и эти взгляды

       — голубой — карий — зеленый —

       блестели тем вечером ярче всех звезд,

       и жизнь была праздником,

       и жизнь остается праздником,

       и жизнь останется праздником.

       ОБХОДНОЙ ЛИСТ

       Копию своей души

       у Главного подпиши,

       зарегистрируй в архиве,

       в Первом отделе поставь печать,

       дай расписку, что будешь молчать,

       да смотри не напейся на корпоративе.

       Что будет дальше — уже не твоя беда:

       ты здесь на время, а она, говорят, навсегда,

       то есть пока не закончится виза.

       Сколько ангелов на острие иглы,

       столько и чертей, чтоб разжечь котлы,

       записать в протокол, провести экспертизу,

       сфотографировать, зафиксировать, в облаке сохранить

       и не забыть забыть.

       АНЕРОИД

       Приближается буря, звучит характерный треск.

       На экране помехи, и ты — источник помех.

       Переводчик глотает слова и явно нетрезв.

       Подзабытые жизни вдруг проступают поверх.

       Нет, не только бумага способна попасть в переплет.

       Красота не спасет — а впрочем, ничто не спасет.

       Над землей поднимается ветер, и скоро польет.

       Приближается буря, осталось чуть-чуть, вот и все.

       ULTIMO NUMERO DEL SESTIER DE CASTELLO

       памяти Антона Носика

       Пользуясь случаем, передаю привет

       тем, кто раньше отправился на тот свет:

       прищурившись на звезду, молчу,

       и молчание по ее лучу

       поднимается выше, чем любая речь

       могла бы добраться — ведь пренебречь

       словами уместно, когда в ответ

       даже молчания нет.

       Пахнет рыбой. Фасады на площади, с двумя-тремя

       освещенными окнами, вполне анонимны. И я,

       свернув в переулок, почти готов

       повторить путь местных бездомных котов,

       ушедших отсюда — понятно, куда —

       но пока есть вода и над ней звезда,

       это повод прошлое ворошить

       и туда не спешить.

       Тем временем город совсем превращается в ночь.

       Торговец вином закрывает лавку — точь-в-точь

       как в фильме, который, не вспомнить в каком году,

       смотрели в кино на последнем ряду.

       Известно, чем кончился этот сеанс:

       мы вышли из зала, никто там не встретил нас —

       сквозь темноту так и идем,

       каждый своим путем.

       Что ж, каменный лев мне дорогу не подсказал.

       Как гетто, заперты на ночь аэропорт и вокзал.

       Не слышно шагов, ни плеска весла: карнавал

       начнется еще не скоро. Будто и не бывал,

       весь мир растворился в безмолвии. Я стою

       в пустоте, в ее центре, то ли на самом краю,

       и не считаю в полночной тиши

       оставшихся дней гроши.

       РОЖДЕСТВЕНСКИЕ СТИХИ

       Перепись населения. В Вифлееме темно: зима.

       Оппозиция пишет, что Ирод сошел с ума.

       Где-то звенит колокольчик. Ангел или пастух,

       Заслышав его, останавливается, переводит дух,

       Поднимает голову, сверяя час по звезде.

       Колокольчик звенит, как будто везде и нигде.

       Как первый звонок в театре, как школьный последний звонок,

       Он возвещает о том, что приблизился некий срок.

       То ли сигнал тревоги, то ли благая весть,

       Колокольчик звенит, словно он вправду есть,

       Ближе и ближе. Ирод в своем дворце

       Ставит печать на указ, изменившись в лице.

       Местное радио, вещающее на весь мир,

       Ради срочной новости прерывает эфир.

       Меняется климат, меняется календарь,

       За каждым словом приходится лезть в словарь,

       Вор теряет добычу, патруль забывает маршрут,

       Летописцы застыли и продолжения ждут.

       Мой пастух или ангел, устремляя свой взгляд в зенит,

       Прежде всех остальных понимает, откуда звенит.