Материал опубликован в журнале ？Арсенал Отечества？ № 3 (77) за 2025 г.
Григорий Никоноров, Игорь Родионов
История самой длительной информационно-психологической операции
Сейчас другое время, отец.
Сейчас надо бить не в морду, а в мозги!
А для этого нужны слова…
Г. ？Горин ？Тиль？
Проблема Катынской трагедии начинается с 13 апреля 1943 года, когда Германия объявила, что ее войсками обнаружены в местечке Катынь вблизи Смоленска захоронения польских офицеров в количестве 10000 человек (затем цифра была увеличена до 12000). Гитлеровские официальные власти сообщили также, что поляки, бывшие узники советских лагерей, были уничтожены органами НКВД 3 года назад, т.？е. весной 1940 года. Через 2 дня, 15 апреля, по московскому радио было указано, что заявление Берлина представляет собой фальшивку, что польские офицеры участвовали в строительных работах под Смоленском, во время наступления немцев 1941 году попали к ним в плен и были уничтожены по приказу германских властей. Так, уже в апреле 1943 года столкнулись две официальные версии и возникло так называемое ？Катынское дело？.
Тогда в условиях продолжавшейся борьбы с гитлеровской Германией на фоне известных всему миру фашистских зверств немецкая версия выглядела не правдоподобно, казалось бы, для всех, но нет — не для всех.
Объяснение, содержавшееся в сообщении Совинформбюро от 15 апреля 1943 года и в ноте Молотова польскому правительству от 26 апреля 1943 года, было обстоятельно сформулировано и подкреплено судебно-медицинской экспертизой. В сообщении указывалось о работе специально созданной комиссии по установлению и расследованию обстоятельств расстрела немецко-фашистскими захватчиками в Катынском лесу военнопленных польских офицеров во главе с главным хирургом Красной армии академиком Н.？Н.？Бурденко в составе: писателя А.？Н.？Толстого, митрополита Николая, генералов А.？С.？Гундорова и Е.？Смирнова, В.？П.？Потемкина, Р.？Мельникова. После освобождения Смоленска от немецко-фашистских захватчиков (25 сентября 1943 года) комиссия Н.？Н.？Бурденко работала в Катыни с 16 января по 23 января 1944 года. Было эксгумировано (проведен патологоанатомический анализ) 925 извлеченных трупов из могил. 24 января комиссия выступила с заявлением, что преступление в Катыни — дело рук гитлеровцев, и с тех пор никто в СССР, вплоть до заявления ТАСС 13 апреля 1990 года, ни на официальном уровне, ни в серьезных научных публикациях открыто не оспаривал выводы комиссии, что заставляло считать их официальной точкой зрения советской стороны на то, что произошло в Катыни.
Последний раз в годы войны к вопросу Катыни вернулся Молотов. Произошло это в сентябре 1944 года в связи с Варшавским восстанием. Он заявил, что восстание является повторением того, что имело место в апреле 1943 года, когда польское эмигрантское правительство в лице Сикорского выступало с клеветническим обвинением в адрес Советского Союза.
А историческая правда в том, что вошедшие 17 сентября 1939 г. в Западную Белоруссию и Западную Украину (отторгнутые Польшей от Советской России территории во время Советско-польской войны 1920 г.) части Красной армии захватили в плен до 650 тыс. польских солдат и офицеров (из 3,5？миллионной польской армии). Но поначалу по приказу наркома обороны С.？К.？Тимошенко их разоружали и отпускали по домам. Однако немцы, официально воюющие с Польшей, заявили Советскому Союзу протест, так как он не выдерживал своей нейтральности, т.？е. польские военнослужащие на советской территории должны были задерживаться и интернироваться в соответствии с нормами международного права. Согласно Женевским конвенциям, военнопленные или интернированные могут привлекаться для производства работ, не связанных с военным производством. На момент заявления немцами протеста таковых на территориях, контролируемых Красной армией, осталось около 250 тыс. чел. Они были отправлены на территорию СССР для работы на объектах Наркомата черной металлургии. Трудились там на положении вольнонаемных и получали весьма неплохую по тем временам зарплату — до 1300 руб. (из зарплаты вычиталась стоимость питания и жилья). Польские офицеры работать в основном отказывались, указывая на свой ？женевский статус？, требуя бесплатного содержания.
Как только сформированные Верховные Советы Западной Белоруссии и Западной Украины проголосовали за вступление в СССР, все уроженцы этих местностей были лишены статуса интернированных и Прокуратурой СССР были освобождены (часть из них осталась работать на этих же предприятиях вольнонаемными). Попытки НКВД задержать их с целью выполнения плана были пресечены той же прокуратурой. После того как западные украинцы и белорусы стали гражданами СССР, Сталин потребовал передачи всех уроженцев этих областей, оказавшихся на территории, захваченной Германией, Советскому Союзу. Немцам ничего не оставалось делать, как потребовать возвращения в Западную Польшу интернированных родом оттуда. Произошел обмен пленными и интернированными, но Управление по делам пленных и интернированных Советского Союза получило строгие инструкции от правительства, а именно: если интернированный или пленный отказывался возвращаться на территории, захваченные немцами, ни в коем случае его не выдавать. Немцами в ответ был заявлен протест (западная пропаганда раздувает миф о том, что НКВД выдавало немцам коммунистов и евреев). По этому поводу существует доклад наркома внутренних дел Украинской ССР Серова, в котором он сообщал, что на пунктах пропуска на немецкую территорию стоят огромные очереди в основном из еврейского населения. Там же нарком сообщал, что отмечены факты взяток, даваемых евреями гестаповцам, с целью помочь быстрее выехать с советской территории.
В декабре 1939 г. польское правительство, эмигрировавшее сначала в Румынию, а затем во Францию, объявило Советскому Союзу войну (Анджерская декларация польского правительства), и все, оставшиеся на советской территории интернированные, сразу превратились в военнопленных, и их начали отправлять в лагеря НКВД. Однако отправлять стали не сразу, а только весной 1940 года, после рассмотрения дела бывших польских интернированных, а теперь военнопленных особым совещанием при НКВД. Особое совещание, вопреки мнению западных и отечественных ？либеральных исследователей？, не имело права приговаривать к расстрелу: максимум до — 5–8 лет лагерей. Западные и отечественные ？либеральные исследователи？ путают ？особое совещание？ и ？тройки？ (имевшие право рассматривать дела во внесудебном порядке и выносить приговор о высшей мере наказания). До отправки основную часть оказавшихся в лагерях интернированных к тому времени составляли польские офицеры и полицейские. Генералов и старших офицеров селили на квартирах с денщиками. Мылись пленные офицеры в городских банях и лечились в городских больницах (пока не были обустроены лагеря содержания контингента соответственно в Козельске, Старобельске и Смоленске). Попытки НКВД склонить их к мысли о необходимости создать боевые подразделения для борьбы против Германии в среде польского лагерного контингента отклика не находили.
По мере того, как особое совещание при НКВД СССР рассматривало дела всех оставшихся в лагерях для интернированных лиц поляков (в основном это были офицеры и полицейские), оно выносило им приговоры (от 5 до 8 лет нахождения в лагерях ГУЛАГА). По мере вынесения приговоров из них комплектовали команды в лагерях для интернированных и под конвоем отправляли в лагеря НКВД, находившиеся в ведении соответствующих областных управлений. Отправив партию, начальник лагеря для интернированных отчитывался, посылая в Москву телеграмму (например: ？исполнено 292？, это значило, что в лагеря ГУЛАГА отправлено 292 чел.). Именно подшивки этих телеграмм за 1940 год послужили ？главным доказательством？ западных и отечественных либеральных исследователей для обвинения СССР в вынесении смертных приговоров полякам. В областных управлениях НКВД команды бывших интернированных поляков встречал конвой ГУЛАГА, им зачитывался приговор, и они отправлялись в один из трех лагерей под Смоленском для строительства дорог. В свою очередь, руководитель областного НКВД давал в Москву подтверждающую телеграмму такого же содержания (？исполнено 292？). В дальнейшем эти телеграммы выдавались фальсификаторами за отчеты о якобы расстрелах поляков. О том, что такие телеграммы сопровождали просто отправку заключенных из лагерей (не только поляков), либеральные исследователи и западные пропагандисты намеренно умалчивают.
Осенью 1941 г. советское правительство заключило союзнические договора с Великобританией, и, соответственно, нашим союзником стало польское эмигрантское правительство, которое после оккупации гитлеровцами Франции перебралось в Лондон. Польские военнопленные были освобождены из лагерей, и из их числа на советской территории начал формироваться воинский контингент под командованием освобожденных из лагерей офицеров и генералов польской армии. Однако сформированная из польских военнопленных под Оренбургом армия генерала Андерса не вступила в сражение с немцами и их союзниками на советско-германском фронте.
В самые трагические дни лета 1942 года, когда на Сталинградском направлении каждый солдат был на счету, Сталин рассчитывал задействовать комплектовавшуюся уже около года за Уралом армию Андерса, однако поляки не желали встречаться на Волге с отборными частями вермахта из армии Паулюса, рвущимися к Сталинграду. Глава эмигрантского польского правительства Сикорский из Лондона потребовал, чтобы армия Андерса ？была использована на Западном фронте？. В результате вооруженные и обмундированный за наш счет польский контингент был отправлен окружным путем в Африку для борьбы с корпусом Роммеля. Однако и вдали от Волги поляки Андерса в основном находились в тылу группировки Эйзенхауэра в Палестине. Лишь несколько раз за всю африканскую кампанию они поучаствовали в деле, однако так, что ни Эйзенхауэр, ни сами немецкие военные историки, ни их генералы в своих мемуарах этот факт ни отразили. Это не мешает нынешним польским властям всячески подчеркивать свой вклад в победу над нацизмом. После того как с ？линией Сикорского？ Сталину стало все ясно, советское правительство приступило к формированию из оставшихся на территории СССР поляков дивизии им. Тадеуша Костюшко, в которую вступали не на словах, а на деле желающие сражаться с немцами поляки. Уже в 1943 году под Могилевом польская дивизия вступила в бой и прошла, освобождая Польшу вместе с нашими частями до Берлина, став в дальнейшем ядром Войска Польского (заслуг ветеранов Войска Польского нынешняя варшавская власть не признает).
Отметим, что после Сталинграда гитлеровцы начали пересматривать оккупационную политику, маскировать ее колонизаторскую сущность, старались найти ？общий язык？ с поляками, обещали возрождение Польши в системе Новой Европы, если они внесут свой вклад в тотальную войну с большевизмом. Был разработан специальный план ？Берта？ —закодированная компания по втягиванию поляков в войну с СССР. Учитывая это, не может не настораживать линия поведения эмигрантского правительства Сикорского в Лондоне, которое сразу же начало ？подыгрывать？ немецкой антисоветской пропаганде в 1943 году. Черчиллю было предельно ясно, что ？катынское дело？ сфабриковано Геббельсом с целью внести раскол в антигитлеровскую коалицию, и он сразу же встретился с Сикорским после официального сообщения немцев о Катыни в апреле 1943 года, объяснив последнему подоплеку этой аферы. Каково же было его изумление и негодование, когда глава польского эмигрантского правительства через несколько дней официально обвинил Советский Союз в смерти поляков (фактически подыграв немцам), а заодно и разболтал суть конфиденциальных переговоров со Сталиным в Москве в 1942 году. Сразу после этого СССР разорвал отношения с правительством Сикорского. Стоит добавить, что Черчилль заподозрил, что глава прикормленного им эмигрантского правительства ведет двойную игру (через некоторое время Сикорский погибает в загадочной авиационной катастрофе на борту британского самолета, при этом экипаж самолета остался жив).
Таким образом, мы подходим к сути этой гитлеровской диверсии, которая, как мы видим, ？работает？ и спустя 80 лет после войны. Когда немцы в июле 1941 года захватили под Смоленском в лагерях около 12 тыс. польских военнопленных, они осенью расстреляли их. Однако зарыли в районе Катыни так небрежно, что уже зимой на это захоронение наткнулись работавшие и служившие им поляки и поставили большой католический крест (немцы до конца отрицали, что до момента отступления из Смоленска им было известно место захоронения поляков). А узнав о том, что под Оренбургом в тылу СССР формируется для борьбы с немцами польская армия Андерса, немецкий абвер проводит операцию по переправке в район Оренбурга фотоматериалов о якобы казненных русскими польских офицерах. Этот факт начисто опровергает немецкие заявления о том, что они случайно наткнулись на захоронения поляков в 1943 году.
Таким образом, когда командованию вермахта стало окончательно ясно, что с наступлением Красной армии долго удержать Смоленск не удастся, ведомство Геббельса начало основной этап ？катынского дела？ под названием ？Международная независимая комиссия по расследованию обстоятельств расстрела Советами польских военнопленных？ с участием ？видных европейских криминалистов？, с участием польского Красного Креста. Надо отметить, что поскольку Международный Красный Крест отказался участвовать в геббельсовском шоу, то ？видные европейские независимые судебные эксперты？ собирались исключительно с территорий либо оккупированных Германией, либо находившихся от нее в вассальной зависимости. Ведомство Риббентропа (министра иностранных дел третьего рейха) дало команду, чтобы все ？эксперты？, посещающие Катынь, имели либо антибольшевистские, либо антисемитские взгляды. Части экспертов, пытавшихся отказаться, намекали, что, если они не поедут под Смоленск, то поедут в концлагерь. Сразу возникает правомерный вопрос о степени объективности выводов такой ？комиссии？.
В результате раскопок немцы извлекли 4000 трупов в польской военной форме и предъявили их приглашенной общественности. Упор делался на то, что найденные у них документы свидетельствовали, что они были расстреляны не позже 1940 года (все трупы были тщательно обысканы, и письма, и документы с датами после 1940 года изъяты.) Председательствовал в этой ？международной комиссии？ и составил ее заключение немецкий врач (полковник СС) Бутс (остальным предложили подписаться под формулировками). Перед подписанием акта членам комиссии предложили эксгумировать несколько трупов, а когда от некоторых поступили сомнения относительно степени разложения трупов (эксперты могут определить по тканям приблизительную дату смерти), им предложили в качестве главного аргумента факт отсутствия у трупов документов с датой позже 1940 г. Ввиду назревавшего скандала приглашенным судмедэкспертам не дали подписать акт в присутствии журналистов и погрузили в самолет, объяснив, что акт они подпишут в Берлине. Но вместо Берлина самолет сел на полевом аэродроме, где без свидетелей произошло подписание ？документа？. Надо ли удивляться, что все члены комиссии отказались от своего заключения, сделанного в 1943 году (причем проживали они в Европе в условиях уже начавшейся холодной войны, т.？е. им ничего не угрожало).
На конференции в Ялте в конце войны союзники предупредили Германию, что она ответит за все преступления против человечества, после чего нацистам стало ясно, что все ？доказательства？, собранные ими по ？катынскому делу？, могут послужить уликами против них. Не удивительно, что эти материалы были уничтожены, все ？свидетели？, упоминавшиеся в протоколах немецкой комиссии, были расстреляны, а председательствующий доктор Бутс убит. Но даже во время работы немецкой комиссии инсценировка прошла не так гладко (что и послужило поводом для сомнений части экспертов). Можно ли поверить, что подозреваемый в преступлении уничтожает все доказательства своей невиновности?
В этой связи приведем два документа. Телеграмма из Варшавы: ？Краков. Молния. Старшему советнику администрации Главного направления генерал-губернаторства Вейрауту. Секретно. Часть членов делегации польского Красного Креста привезли с собой гильзы патронов, использовавшихся при расстреле жертв в Катыни. Выяснилось, что это немецкие боеприпасы. Калибр 7,65. Фирма ？Геко？. Письмо следует. Начальник Главного управления пропаганды Хейнрих. Варшава. 3 мая, 1943 год？. Этот документ не тайна за семью печатями. Он опубликован в третьем томе сборника материалов ？Нюрнбергский процесс？. Он хорошо дополняет другой общеизвестный документ — дневниковую запись Геббельса, датированную, датированной пятью днями позже, 8 мая 1943 года: ？К несчастию, в могилах под Катынью найдено немецкое обмундирование,.. если бы об этом узнали наши враги, вся афера с Катынью провалилась бы？ (в дальнейшем либеральные пропагандисты пытались завуалировать найденные в раскопах немецкие гильзы тем, что НКВД расстреливало поляков из специально закупленного немецкого оружия).
Как установлено, в 1941 году, еще до нападения на СССР, было достигнуто согласование между Генеральным штабом вермахта и ведомством Гиммлера о ？взаимном сотрудничестве？ в тыловом районе театра военных действий. Гиммлер и его ближайший помощник Гейдрих отобрали опытные кадры из гестапо, полиции безопасности СД, криминальной полиции, сформировали из них ？оперативные группы？ (каждая из них имела по 3–4 эйнзацкоманды численностью по 1800–2000 опытнейших ？специалистов смерти？). В Смоленске оперативная полиция безопасности и СД (в обиходе ее именовали командой фюрера), обслуживавшая тыловой район ？Мите？ (Центр), обосновалась уже в сентябре 1941 года. Сразу же начались массовые аресты и расправы.
Обнаружен важный документ: рапорт шефа этой ？команды？ эсэсовского генерала Франса Стаглецкера в Берлин, датированный январем 1942 года. В нем говорится: ？Выполнил главный приказ, отданный моей группе, очистить Смоленск от врагов рейха — евреев, большевиков и польских офицеров？.
О расстреле гитлеровцами поляков в 1941 году под Смоленском есть много свидетельств. Помимо тех, что привела комиссия Бурденко, имеются у польской стороны показания Алоиза Шебеста и Адольфа Аэра из Лодзи, работавших у немцев под Смоленском, о том, что фашистские захватчики расстреливали не успевших эвакуироваться пленных поляков и их советских охранников.
Прозападная пропаганда и отечественные либералы постоянно критикуют материалы комиссии 1944 г. академика Н.？Бурденко. Причем не воспроизводят их полностью. А суть материалов такова. Зимой 1944 года в Катыни начала работу международная комиссия с участием американских и английских представителей (один из них корреспондент британской Sundy Times и одновременно BBC Александр Верт после войны возмущался, почему в Нюрнберге вопрос о немецких злодеяниях в Катыни не получил освещения). Нужно заметить, что Александр Верт в дальнейшем работал на антисоветском канале этой радиостанции, но ни разу не поставил под сомнение выводы комиссии Бурденко. Слишком они были убедительные. Дело в том, что немцы расстреляли поляков (и русских военнопленных, участвовавших в возведении сооружений ставки группы армии ？Центр？ под Смоленском) не просто в Катыни, а на той самой поляне, где размещался пионерский лагерь смоленской облстрахкассы, и не только в 1939, но и в 1940 и даже в 1941 годах (территория охраняемой зоны дачи НКВД находилась дальше). Сразу встает вопрос к раскручивающим Катынскую тему: как это можно было сделать незаметно для населения Смоленска в 1940 году? Проведя эксгумацию 975 трупов, врачи представили членам комиссии заключение, что по степени разложения внутренних тканей трупы не могли лежать в земле с 1940 года, все черепа имеют входные пулевые ранения от немецкого оружия и большое количество гильз от него, а руки жертв связаны бумажным шпагатом, который на территории СССР не производился.
Таким образом, комиссия Бурденко раскопала не только те трупы, которые немцы успели обыскать и предъявить ？международной комиссии？, но и остальные. Всем присутствующим были представлены изъятые письма и открытки, написанные и полученные после мая 1940 года, в том числе и за 1941 год. К материалам комиссии Бурденко были приобщены записи из дневника бывшего смоленского бургомистра — предателя Меньшагина. Из них следует, что осенью 1941 года ？предприняты некоторые меры в отношении польских военнопленных？. И наконец, комиссия Бурденко в присутствии иностранных корреспондентов опросила 95 свидетелей. Они дали показания о причастности немцев к убийству поляков. Среди них были спрятавшиеся от немцев перед их отходом смоляне, фигурировшие в немецком ？расследовании？ как свидетели. Они рассказали, что немцы выбивали из них показания, суть которых в том, что на станцию Гнездово якобы прибывали в 1940 году эшелоны поляков для последующего расстрела в Козьих горах. Слишком несговорчивых свидетелей, показывавших, что в Козьих горах (Катыни) до войны была зона отдыха и пионерский лагерь, уничтожали.
Продолжением в истории катынской трагедии являлся Нюрнбергский процесс. На заседании военного трибунала летом 1946 года советский обвинитель выдвинул доказательства виновности немцев в катынском преступлении. В проекте обвинительного акта в вину подсудным вменялось убийство в Катыни польских офицеров, позднее было названо число 12？000. Обвинение, предъявленное заместителем главного обвинителя от СССР Ю.？Покровским, основывалось на материалах комиссии Бурденко, которые в соответствии с принятым трибуналом решением не нуждалось в дополнительном обосновании. Однако ввиду проведенного гитлеровцами своего расследования, выводы комиссий были противоположными, поэтому по согласованию с англо-французской стороной этот вопрос, в конечном счете, в приговоре не фигурировал, из-за того что и так хватало бесспорных свидетельств нацистских злодеяний и чтобы не дать немецким адвокатам затянуть судебный процесс. Таким образом, обвинение по расстрелянным польским офицерам осталось в обвинительном заключении Нюрнбергского трибунала (среди остальных семнадцати обвинений, связанных с убийством иностранных военнопленных), но в приговоре было озвучено одно из семнадцати (не связанное с Катынью и такое, по которому альтернативной немецкой комиссии не было). Конкретно (исходя из таблицы индивидуальных приговоров) за организацию убийства польских военнопленных в Катыни (и других семнадцати массовых убийств иностранных военнопленных) были приговорены к смерти Геринг и Йодель (которые, как известно, в НКВД не служили).
Окончание - часть 2.
Авторы:
Григорий Никоноров, доктор политических наук, доцент
Игорь Родионов, кандидат технических наук