Популярное нынче слово ？многовекторность？ уже практически неотделимо от характеристики внешней политики Турции. И если вопрос о теоретическом наполнении данного понятия продолжает оставаться предметом дискуссий среди специалистов-политологов и международников, то его практическое наполнение едва ли у кого-то вызывает сомнения. Очередным подтверждением разнонаправленного характера турецкой активности на международной арене стал недавний официальный визит в Анкару новоизбранного президента Индонезии П. Субианто. Переговоры прошли за закрытыми дверями, а предметами обсуждения стали ситуация в Газе (？упрочение мусульманской солидарности с палестинским народом？) и вопросы двустороннего сотрудничества с акцентом на военно-технические и экономические аспекты.
？Шаг в Азию？ для Турции не нов. Еще в 2019 г. было объявлено о турецкой инициативе ？Азия заново？ (Asia Anew Initiative), основная цель которой – перестройка отношений Турции со странами региона вне зависимости от их идеологической ориентации. При этом главным стимулом такого политического проекта является расширение присутствия турецких бизнес-субъектов в секторах, в которых они имеют относительное преимущество (туризм, оборонные технологии, строительство), а также в тех, где возможности еще только развиваются (например, высокие технологии, финансы, энергетика).
Ключевым партнером Турции в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР) на сегодняшний день является КНР. В настоящее время турецко-китайские отношения представляют довольно сложный конгломерат разных, но переплетающихся интересов. Внимание турецкого руководства, стремящегося к усилению международных позиций своей страны, привлекают мировое влияние и экономическая мощь Китая. Для Анкары Пекин в первую очередь источник инвестиций для реализации масштабных инфраструктурных инициатив, не зависящий от политики финансирования стран Запада. При этом КНР заинтересована в развитии связей с Турцией в силу ее географического положения, которое открывает прямой выход на стратегически важные сопредельные регионы.
Движущей силой турецко-китайского взаимодействия выступает экономика. Хотя по показателям прямых инвестиций (по разным оценкам – от 3 до 5 млрд. долл.) в Турцию КНР значительно отстает от других игроков, более чем в 50 раз уступая ЕС и примерно в 7 раз государствам Залива и США. По объемам товарооборота Пекин удерживает вторую позицию после России (по итогам 2023 г. – 48,3 млрд. долл.) с большим дисбалансом в пользу китайского экспорта (93 %). Новым достижением последнего времени стала договоренность с компанией ？BYD？, согласно которой китайская сторона выделит 1 млрд. долл. на строительство в Турции завода по производству электромобилей.
Вторым крупнейшим партнером Анкары в АТР выступает Япония, хотя темпы сотрудничества на данном этапе значительно отстают от китайских. Обе стран идеологически тяготеют к западному блоку и имеют не очень богатый опыт сотрудничества. Экономическая сфера также является основным драйвером турецко-японских отношений, при этом накоплен значительный потенциал в области реализации совместных проектов как на территории Турции, так и в других регионах (в частности, Центральная Азия, страны Персидского залива). Финансовые потоки по линии инвестиций и торговли идут преимущественно от японских предпринимателей, турецким фирмам крайне сложно пробиться на азиатский рынок. В 2023 г. показатели взаимного товарооборота составили 5,3 млрд. долл. (из них 4,6 млрд. долл. японский экспорт). В перспективе - заключение соглашения об экономическом сотрудничестве (техническая стадия подготовки проекта завершилась в 2014 г.), которое, как предполагается, должно содействовать сокращению дисбаланса двусторонней торговли. Важной сферой торгово-экономического взаимодействия является космическая программа, в рамках которой при активном участии японской компании Mitsubishi Electric реализуется создание и запуск турецких спутников Turksat (разных серий) для оказания технических услуг и сферы безопасности.
Статус стратегического партнерства с Анкарой, помимо Китая и Японии, имеют еще четыре страны региона: Сингапур, Южная Корея, Индонезия и Малайзия. С последними тремя, а также с Пакистаном заключены соглашения о сотрудничестве в области обороны, которая с учетом повышения доли турецкой военной продукции на мировых рынках представляет для Турции особый интерес.
Основными турецкими компаниями, работающими в ВПК и наращивающими свою активность в Азии, являются Aselsan, Turkish Aerospace Industries (TAI), ASFAT, Ata Arms, Havelsan, Karel, MKE, Nurol Makina, Nurol Technology, Sars？lmaz, TAIS и Otoktar. В числе статей экспорта: беспилотные наземные и воздушные транспортные средства, бронетехника, системы вооружения и слежения, средства радиоэлектронной борьбы, боеприпасы, продукция материально-технического снабжения и др. Хотя турецкие предложения едва ли можно назвать самыми передовыми, они остаются привлекательными ввиду энергичного маркетинга, более низких цен по сравнению с европейскими и американскими аналогами, подтверждения эффективности на практике (？проверены в боях？ - Сирия, Нагорный Карабах, Украина, Ливия), а также отсутствия ограничений в вопросе их дальнейшего применения.
В целом, следует констатировать, что новое направление внешнеполитической активности Турции в зоне Азиатско-Тихоокеанского региона уверенно набирает темп и имеет солидный потенциал для дальнейшего расширения двустороннего и многостороннего взаимодействия. Несмотря на то, что история активного сотрудничества со странами региона не столь продолжительна, она компенсируется динамизмом развития на современном этапе. Турция заинтересована в диверсификации внешних контактов в первую очередь в целях развития национальной экономики, и, несмотря на ряд сложностей, связанных с особенностями политической повестки, готова находить новые точки соприкосновения с государствами АТР.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
Читайте другие материалы журнала ？Международная жизнь？ на нашем канале Яндекс.Дзен.
Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs