Песню ？Девятый отсек？, которую ежегодно передают в День моряка-подводника, впервые я услышал более 40 лет назад в заполярном поселке Гаджиево. Никто тогда не знал ее авторов, зато все знали, что посвящена она личному составу девятого отсека, заживо сгоревшему на атомной подводной лодке К-19 24 февраля 1972 года, которую в матросской среде назовут ？Хиросимой？.
К-19 была одной из первых атомных подводных лодок СССР, и над ней с самого начала строительства словно висело какое-то проклятие. В феврале 1959 года при оклейке 10-го отсека пробковой крошкой вспыхнул пожар, погибли двое рабочих. Чуть позже шесть женщин, оклеивавших одну из цистерн, задохнулись ядовитыми парами. В декабре 1960-го крышкой ракетной шахты задавило электрика. 4 июля 1961 года на АПЛ, идущей в глубине океана, произошла авария в первом контуре кормового реактора. Из него ушла охлаждающая жидкость и начала катастрофически расти температура урановых тепловыделяющих элементов. Конструкция лодки не имела специальной системы по ликвидации аварии. Ее пришлось из подручных средств монтировать в отсеке с тремя смертельными уровнями радиации, без защитных костюмов, голыми руками, в армейских противогазах.
Как рассказывал мне заместитель командующего флотилией атомных подводных лодок контр-адмирал Эрлен Зенкевич, подводники работали группами по два-три человека. Лейтенант Борис Корчилов находился в радиационном пространстве все время. Температура в выгородке, где трудились моряки, доходила до 60 градусов, уровень радиации на крышке реактора – 500 рентген!
Кроме группы Корчилова, в этой смертельной парилке руководили монтажом системы еще два офицера – Анатолий Козырев и Юрий Повстьев. Примерно полтора часа понадобилось подводникам на то, чтобы смонтировать самодельную систему охлаждения, точнее, ее некое подобие. Но то был, пожалуй, единственный выход и единственная возможность предотвратить еще большую катастрофу.
Увы, при такой радиации не обошлось без жертв. На Кузьминском кладбище в Москве стоят скромные памятники над могилами старшины 1-й статьи Юрия Ордочкина, старшины 2-й статьи Евгения Кошенкова, матросов Семена Пенькова, Николая Савкина, Валерия Харитонова. В Санкт-Петербурге захоронены лейтенант Борис Корчилов, капитан-лейтенант Юрий Повстьев. Под Питером на Зеленоградском кладбище – главный старшина Борис Рыжиков. Специальной правительственной комиссией действия личного состава по ликвидации аварийной ситуации признаны правильными. Но та катастрофа оказалась не последней.
После аварии К-19 прошла дезактивацию, ремонт и вступила в боевой состав флота. Атомоход под командованием капитана 2-го ранга Виктора Кулибабы в феврале 1972 года возвращался с боевой службы в Атлантике. В 10 часов 35 минут по корабельной трансляции прозвучал сигнал аварийной тревоги. В трюме 9-го отсека лопнул трубопровод, масло попало на фильтр очистки воздуха, в котором рабочая температура элемента (ускорителя химической реакции) была свыше 120 градусов. Заплясало пламя, повалил дым. Огнем выплавило фторопластовые прокладки в трубопроводах воздуха высокого давления, и пожар, раздуваемый струей 200 атмосфер, загудел яростным ураганом. Первым вступил с ним в борьбу главный корабельный старшина Александр Васильев. Он спустился в трюм, размотал шланг пожаротушения и направил струю на пламя. Большего не успел... Помочь не смогли.
Через десять лет после нашей первой встречи капитан 3-го ранга запаса Валентин Заварин прислал мне объемную рукопись. Бывший минер К-19 попытался по крупицам восстановить трагедию, рассказать о героических действиях своих товарищей. Что же было дальше?
Через несколько минут после объявления тревоги все отсеки на субмарине автоматически наглухо замкнули свои двери. В 8-м услышат душераздирающие крики погибающих за переборкой в пожаре товарищей из 9-го. Но помочь им они уже ничем не смогут.
Командир электромеханического отсека, куда проникнут струи дыма и угарный газ, капитан-лейтенант Лев Цыганков успеет убрать лишних людей, останется с мичманом Николаенко и несколькими электриками, без которых невозможно было бы обеспечить всплытие подводного крейсера. Валентин Заварин пишет: ？Они обязаны обеспечить работу главных механизмов, иначе пучина океана навсегда может поглотить корабль. Сквозь дым еле различимы шкалы приборов, горло раздирает кашель. Цыганков сам переключает работу агрегатов от аварийных источников питания, выключает второстепенные потребители. Кружится голова, израсходованы все средства пожаротушения. Он один у щитов управления. Оборвалась связь. Погас свет？.
Смерть рвалась из отсека в отсек. В 7-м, турбинном, она выбрала своими жертвами Вячеслава Хрычикова и старшину 1-й статьи Казимира Марача. Когда поступил приказ покинуть 6-й загазованный, командир дивизиона капитан-лейтенант Милованов оставил при себе лишь одного помощника – старшего лейтенанта Сергея Ярчука. Ярчук умер на глазах у своего командира, управляющего одновременно двумя реакторами в аварийной ситуации.
К-19 всплыла на поверхность с глубины океана за 24 минуты – столько времени ушло с момента объявления аварийной тревоги. Но за эти минуты экипаж атомохода недосчитался 28 человек.
По сигналу SOS Отряд кораблей Северного флота в составе БПК ？Вице-адмирал Дрозд？, эсминца ？Скромный？, подводной лодки и танкера под руководством контр-адмирала Рябцева следовал из порта Конакри в Южную Атлантику с деловым заходом на Кубу. Двадцать шестого февраля из Главного штаба ВМФ пришла телеграмма: срочно идти спасать терпящую бедствие в Бискайском заливе подводную лодку.
？За пять суток БПК ？Вице-адмирал Дрозд？ пересек Атлантический океан, – рассказывал участник того похода, капитан 1-го ранга запаса Василий Красильников, – и утром 3 марта подошел в район аварии К-19. Рядом с терпящей бедствие подлодкой уже находились сухогруз ？Ангарлес？, несколько рыболовецких траулеров и корабль береговой охраны США. Но из-за восьмибалльного шторма приблизиться к К-19 никто не мог. Тогда на БПК начали готовить корабельный вертолет майора Крайнева. Сняли с винтокрылой машины все, что можно, облегчив ее на 500 килограммов？.
Из экипажа были отобраны 25 матросов, старшин и офицеров, наиболее сильных, ловких и выносливых. Двенадцать из них во главе со старшим лейтенантом Кондрашовым высадились с ？вертушки？ на лодку и тут же включились в спасательные работы.
Вертолетную группу спасателей возглавил мичман Григорий Тихий. Десятки раз вместе со старшинами А. Мунтяном, Ю. Зеленцовым и П. Боринским при сильном порывистом ветре Григорий Тимофеевич поднимался в воздух, чтобы снять с К-19 очередную группу подводников или доставить на борт горячее питание. Очень большим моральным испытанием, по его словам, стало, когда вертолет завис над лодкой, все было готово для высадки людей, но сделать это не смогли из-за поднятого перископа и штыревых антенн. Да и волна захлестывала рубку. Удалось передать только два мешка с продуктами.
Когда начали поднимать людей с лодки, то заметного страха у них в глазах не было. Правда, схватившиеся за трос подводники разжимали руки уже в вертолете. Мичмана трюмного втягивали в вертолет в бессознательном состоянии, конец каната захлестнулся вокруг шасси. Пришлось в воздухе добираться до шасси старшине Зеленцову, дабы отвести канат в сторону. При приеме или передаче людей на лодку пальцы рук попадали в блок лебедки, заливало все кровью. Но никто не пускал канат, ибо это было бы катастрофой для висящего за бортом человека.
Все были поражены героизмом и большим мастерством экипажа вертолета – майора Крайнова, капитана Федася, старшего лейтенанта Молодкина. Они сняли с лодки порядка 50 человек. Еще 30 по веревочной переправе снял буксир-спасатель. Сохранилась докладная записка старшего группы спасателей старшего лейтенанта Кондрашева. В ней подчеркивается, что образцы выдержки, умение правильно повести себя в данной обстановке показали капитан 2-го ранга Кулибаба, капитан 3-го ранга Веселов, капитан-лейтенант Милованов. По мнению Кондрашева, такими и должны быть старшие товарищи и начальники.
Погребены в океане Подводную лодку К-19 вместе с погибшими привели на буксире в Полярный, где тела подводников были преданы земле. Но для двоих погибших могилой стала Атлантика. На обороте одной из объяснительных записок я обнаружил копию страшного по своему существу акта. Он свидетельствует: ？8 марта 1972 года комиссия в составе капитана 2-го ранга В. Красильникова, капитана 3-го ранга А. Михачева, капитан-лейтенантов А. Лазукина, П. Попова и капитана медслужбы В. Широких в 23 часа 37 минут московского времени на широте 51 градус 28,91 Северная, долготе 28 градусов 25,3 Западная провели церемонию погребения старшего матроса Марач Казимира Петровича, 1951 года рождения, члена ВЛКСМ, уроженца Брестской области, города Ружаны, призыва 18 ноября 1969 года, машиниста-турбиниста подводной лодки, погибшего на боевом посту 24 февраля 1972 года в 13.00 московского времени？. Через четыре минуты волны Атлантики в той же точке приняли и тело командира третьей группы БЧ-5 лейтенанта-инженера Вячеслава Витальевича Хрычикова. Он погиб на боевом посту 24 февраля в 12.30 московского времени. Они погибли еще пять дней назад, в самые первые минуты трагедии, а подходящей морозильной камеры на БПК не оказалось.
Большой противолодочный корабль ？Вице-адмирал Дрозд？ находился в районе спасения подлодки до конца. В Североморск он пришел 24 марта.
Валерий Громак,
капитан 1-го ранга
Опубликовано в выпуске № 10 (873) за 23 марта 2021 года