Приоритеты российской внешней политики все в большей мере отражают установку руководства страны на модернизацию экономики. В новом видеоинтервью Дмитрий Тренин поясняет, каким образом модернизационная программа влияет на внешнеполитическую линию России по отношению к другим крупным игрокам на мировой арене, в том числе США, Евросоюзу и Китаю. Он также анализирует решение Москвы поддержать санкции ООН против Ирана и имеющиеся возможности американо-российского сотрудничества в сфере противоракетной обороны.
Хотя экономическое взаимодействие и сотрудничество по иранскому вопросу, несомненно, следует считать позитивными тенденциями в отношениях России с Западом, ключом к трансформации этих отношений, по мнению Д. Тренина, является сотрудничество по ПРО. Начало дискуссии по этому вопросу — шаг в правильном направлении, но ？путь к цели будет непростым и потребует от руководства обеих стран большого политического мужества？.
В чем состоят внешнеполитические приоритеты Москвы?
В каком состоянии находятся российско-американские отношения?
Каковы отношения России с Европой?
Усиливается ли влияние России в соседних странах?
Есть ли возможности для сотрудничества России с Соединенными Штатами и Европой по противоракетной обороне?
Почему Москва пошла на введение дополнительных санкций против Ирана?
Насколько близкие отношения связывают Россию с Китаем?
Будет ли Москва активно добиваться членства во Всемирной торговой организации?
Как Россия обеспечивает свои интересы на мировой экономической арене?
В чем состоят внешнеполитические приоритеты Москвы?
Сегодня внешнеполитические приоритеты Москвы привязаны к главному направлению политики государства — модернизации. Руководство России теперь в большей степени рассматривает внешнюю политику как ресурс, способствующий модернизационным преобразованиям внутри страны. Поскольку модернизация в настоящее время охватывает в основном технологическую и инновационную сферу, она требует куда более близких отношений с государствами, которые могут эти технологии предоставить, — то есть со странами Организации экономического сотрудничества и развития, а значит, по сути с Западом.
В этом смысле Соединенные Штаты с их технологическим потенциалом занимают одно из первых мест в списке. Сейчас руководство России стремится наладить сотрудничество с США и Европой — в первую очередь, чтобы помочь российскому государству с реализацией модернизационных проектов. Но это новшество — дополнение к традиционному набору внешнеполитических целей. По сути модернизация представляет собой инструмент восстановления позиций России в мире, ее роли великой державы и крупного игрока. Нынешние лидеры страны понимают, что без новых технологий, без новой экономической основы у страны немного шансов остаться в ？высшей лиге？.
В каком состоянии находятся российско-американские отношения?
С точки зрения объявленной в 2009 году ？перезагрузки？ российско-американские отношения, несомненно, продвинулись довольно далеко. Они развиваются по восходящей, и страны могут похвастаться кое-какими реальными достижениями, в том числе новым Договором СНВ — хотя его, конечно, нужно еще ратифицировать. Есть и другие позитивные моменты. В ряде сфер трений между США и Россией стало гораздо меньше. Налицо определенная степень сотрудничества по таким вопросам, как иранский и афганский. Обсуждается даже взаимодействие на таком ？чувствительном？ направлении, как противоракетная оборона. Таким образом, за последние полтора года двусторонние отношения по многим параметрам развиваются в правильном направлении. Есть, однако, и другие факторы, которые, если с ними не разобраться должным образом, могут обернуться негативными последствиями.
Шпионский скандал, к примеру, позволяет сделать два вывода. В том, что касается России, он говорит о сохраняющейся в разведывательном сообществе — и в российском государстве в целом — тенденции к получению средствами разведки информации, которую можно почерпнуть при изучении открытых источников. Иными словами, многие представители российского руководства — не стоит забывать об их биографии — верят лишь тем данным, что появляются у них на столе в папках с грифом ？совершенно секретно？ или ？из заслуживающих доверия источников？. У них не возникает инстинктивного побуждения прочесть свежий номер New York Times или поискать новости и аналитические оценки в Интернете. Они доверяют традиционным информационным каналам времен ？холодной войны？. Такова проблема с российской стороны, на мой взгляд — это серьезная проблема культурного порядка. Ее надо как-то преодолевать.
Но кое-какие выводы можно сделать и относительно американской стороны, и один из них таков: в Вашингтоне есть серьезные люди, считающие, что ？перезагрузка？ развивается в неверном направлении, что США сделали слишком много уступок России, а та не ？отблагодарила？ их должным образом, что подписанные с Москвой соглашения невыгодны для Америки. Эти люди полагают, что пришло время нажать другую кнопку и притормозить ？перезагрузку？, поскольку, по их мнению, она не дает США реальных преимуществ. И с этой проблемой должен разобраться уже Вашингтон.
Каковы отношения России с Европой?
Европа попадает в ту же категорию, что и Соединенные Штаты, — в том смысле, что страны ЕС также входят в группу передовых в техническом отношении государств. Кроме того, в географическом и историческом плане Европа куда ближе к России, чем США. Поэтому ее в какой-то степени можно назвать главным ？локомотивом？ российской модернизации. Если Россия действительно намерена сделать модернизацию первым пунктом своей ？повестки дня？, Европа для нее — самый важный стратегический партнер.
Проблема с Европой заключается в том, что страны ЕС не занимают единой позиции по многим вопросам, включая и отношения с Россией. Со многими европейскими странами у России прекрасные отношения. В частности, с Францией, Германией или Италией у нее налажены хорошие контакты по всем направлениям. На отношения Москвы с другими государствами, например Польшей и странами Балтии, негативно влияет опыт ？холодной войны？ и событий, которые ей предшествовали, — установления советской гегемонии. В России осознали: без улучшения отношений с Польшей — в первую очередь — ей не установить нормальных отношений с Евросоюзом в целом. Именно этим обусловлены усилия Москвы, направленные на изменение к лучшему отношений с Варшавой.
Усиливается ли влияние России в соседних странах?
Речь идет о весьма разнородной группе стран, подчеркнуто серьезно относящихся к своей независимости. Ни одна из них не хочет, чтобы ее воспринимали как часть чьей-то сферы влияния.
Пожалуй, самой наглядной иллюстрацией в этой связи может служить отказ всех соседей России по бывшему СССР признать независимость Абхазии и Южной Осетии. Причем это никак не связано с отношением к Грузии или к этим двум республикам. Речь идет о самовосприятии этих стран и о том имидже, который они хотели бы иметь в глазах мирового сообщества. Поэтому разговоры о сферах влияния и зонах привилегированных интересов в основном и остаются разговорами. Ни одна страна не пожелает войти в эту зону.
Однако отношения России с соседними странами сильно различаются, поскольку, повторюсь, речь идет о весьма разнообразной группе государств. Москва пытается укрепить свое влияние и продвигать свои интересы в этих странах. В некоторых случаях ей это удается — но не в такой степени, чтобы какую-либо из стран бывшего СССР можно было отнести к ее сателлитам или государствам с ограниченным суверенитетом.
Характерный пример в этом отношении — Украина. При прежней администрации президента Ющенко она однозначно ？стремилась на Запад？, но сейчас Киев восстанавливает равновесие в своей внешней политике. Украина по-прежнему ориентируется на Европу, и ？конечной остановкой？ для нее остается членство в Евросоюзе. Однако новое руководство, в отличие от предшественников, осознает и важность хороших отношений с Россией. Поэтому Киев сегодня проводит политику ？балансирования？ — куда более сложную, чем прежде, но отвечающую коренным интересам Украины.
Есть ли возможности для сотрудничества России с Соединенными Штатами и Европой по противоракетной обороне?
Противоракетная оборона — это вопрос, оказывающий существенное влияние на российско-американские отношения. Он может стать одним из главных источников разногласий между двумя странами, скажем, к 2020 году, когда США значительно продвинутся в деле создания системы ПРО, а стратегические позиции России будут существенно ослаблены из-за ？старения？ ее ядерного арсенала.
Многие в России утверждают, что американская программа ПРО ставит под угрозу саму стратегическую самостоятельность страны, поскольку у США появится возможность нанести первый удар и уничтожить российский ядерный арсенал. Таков один из вариантов воздействия проблемы ПРО на отношения между двумя странами.
Другая возможность — она сейчас обсуждается — связана с сотрудничеством России и США в создании системы ПРО: либо регионального уровня (ПРО театра военных действий) в Европе, совместно с европейскими странами и НАТО, либо глобального уровня. Откровенно говоря, если вы спросите меня, что может радикально изменить характер стратегических отношений между США и Россией, то я бы ответил: это не новые договоры по СНВ, а сотрудничество в области ПРО, поскольку именно оно напрямую, технологически исключает для каждой из сторон возможность рассматривать другую как потенциального противника. Когда ваши оборонные системы взаимосвязаны и интегрированы, угроза ядерного нападения автоматически отпадает.
Если бы двум странам удалось наладить сотрудничество в этой сфере, контроль над вооружениями утратил бы актуальность. Он стал бы для нас пройденным этапом. Контроль над вооружениями — это средство регулирования взаимной враждебности, пусть даже остаточной. Совместное создание стратегической системы ПРО или хотя бы ПРО театра военных действий — это путь в будущее. Это практический эквивалент членства России в НАТО. Я с радостью отмечаю, что нынешний генеральный секретарь НАТО Андерс Фог Расмуссен весьма активно выражает поддержку идее сотрудничества альянса и России в области совместной ПРО.
При этом я полностью осознаю, с какими огромными трудностями придется столкнуться на этом направлении. Согласовать технические детали — пожалуй, самая простая часть задачи; куда труднее будет решить вопросы психологического и политического порядка. Между российским и американским истеблишментом существует целый ？горный массив？ взаимного недоверия. Поэтому путь к цели будет непростым и потребует от руководства обеих стран большого политического мужества.
Однако никакие сокращения вооружений не способны коренным образом преобразовать наши отношения. Этого можно добиться только путем сотрудничества по стратегически важным вопросам.
Почему Москва пошла на введение дополнительных санкций против Ирана?
Позиция России по Ирану изменилась. Это связано с двумя факторами: отношением Москвы к политике иранского руководства и к позиции администрации Обамы.
В том, что касается Тегерана, у российской стороны вызвал раздражение тот факт, что иранское руководство отказалось принять наилучшие из всех возможных условий, предложенных международным сообществом. Эти предложения были поддержаны Россией и другими игроками, за них активно выступали Соединенные Штаты. Так что если Иран действительно стремился к договоренности, ее следовало заключать прошлой осенью.
Во времена администрации Буша можно было выдвинуть весьма сильный аргумент: компромисс между Ираном и международным сообществом невозможен из-за жесткой линии Вашингтона. Теперь, однако, позиция США изменилась. Поэтому, если Тегеран действительно хотел договоренности, никаких препятствий для этого не было.
Российская сторона считает: поскольку Иран отверг предлагаемое соглашение, у него есть какие-то тайные намерения и на деле амбиции Тегерана не соответствуют национальным интересам России. Россию никоим образом не устраивает перспектива превращения Ирана в ядерную державу, обладающую ракетами дальнего действия.
Во-вторых, изменилась и оценка Москвой позиции американской администрации. Раньше, когда президентский пост занимал Джордж Буш, российское руководство считало, что резолюции о санкциях — лишь предлог для последующего нападения США (возможно, совместно с Израилем) на Иран, а все документы, принимаемые Советом Безопасности ООН, будут в конечном итоге использованы в качестве обоснования военной акции. Теперь в Москве ясно видят, что лауреат Нобелевской премии мира не желает наносить удар по Ирану и Вашингтон реально заинтересован в компромиссной договоренности. Поэтому Россия считает Обаму куда более добросовестным партнером для взаимодействия в ООН, чем его предшественника.
Таким образом, в связи с переоценкой позиции Ирана и позиции США российская сторона несколько изменила свое отношение к санкциям.
Насколько близкие отношения связывают Россию с Китаем?
Отношения России с Китаем занимают второе место после ее отношений с Соединенными Штатами и Европой. Или, если рассматривать Европу на уровне отдельных государств, Китай в глазах России идет сразу же после США. Это необычайно важные отношения — у России весьма протяженная граница с Китаем. Путин в период пребывания на посту президента считал своим самым большим внешнеполитическим достижением полную демаркацию российско-китайской границы: это красноречиво свидетельствует о характере взаимоотношений между двумя странами и о том, как их расценивают в Москве.
Сегодня об этих отношениях, пожалуй, можно сказать: они хороши как никогда. В целом они носят дружественный характер; между двумя странами происходит масштабное экономическое взаимодействие; россияне и китайцы пересекают границу с минимальными формальностями. Немало китайцев живет в России, немало россиян живет в Китае. Кроме того, это отношения равных партнеров, по крайней мере внешне.
Для россиян здесь, однако, существует одна проблема: им необходимо приспособиться к тому, что Китай стал сильной державой. В течение 300 лет — примерно столько прошло с конца XVII века, когда были установлены первые контакты между двумя странами, до крушения СССР — Россия постоянно усиливалась и всегда играла роль ？старшего партнера？. Временами она даже контролировала часть китайской территории. Еще в 1990 году объем ВВП России и Китая был одинаков — сегодня же по этому показателю Китай превосходит Россию в четыре раза.
И все эти резкие изменения произошли в 1990-х — менее чем за десять лет. Двадцать лет назад, пересекая границу с Китаем, вы могли увидеть на российской стороне современные, пусть и запущенные строения, а на китайской — в основном лишь примитивные хижины. Теперь на китайской стороне высятся помпезные небоскребы, а на российской — все те же здания, еще больше обветшавшие за два десятка лет. Пожалуй, никогда в недавней истории соотношение сил между двумя крупными государствами не менялось столь радикальным образом.
Наблюдая ？взлет？ соседа, россияне задаются вопросом: как будет вести себя Китай в новой обстановке, что эти перемены означают для России и не станет ли Китай притягательным ？магнитом？ для регионов российского Дальнего Востока и Сибири. Не начнут ли они ？дрейфовать？ в сторону Китая и не направит ли Китай массы своих граждан для заселения этих территорий? Все это — серьезные вопросы. Некоторые из них продиктованы наивностью, часть опасений необоснованна, но озабоченность с российской стороны вполне реальна. Что делать России в связи с усилением Китая? Точного ответа на этот вопрос нет. На сей счет существуют лишь отвлеченные, абстрактные предложения, но как их осуществить? Каким образом Россия может восстановить равновесие? В XXI веке это будет одним из самых серьезных вызовов для страны.
Будет ли Москва активно добиваться членства во Всемирной торговой организации?
К сожалению, позиция Москвы в отношении вступления в ВТО отличается непоследовательностью. Находясь на посту президента, Путин очень хотел этого добиться, и, по его мнению, международное сообщество несправедливо лишило Россию такой возможности, предъявив ей чрезмерно жесткие условия. Поэтому, покидая пост главы государства, он был глубоко разочарован относительно перспектив членства в ВТО.
Затем разразился кризис. Поскольку во всех странах, включая Россию, он привел к усилению протекционистских тенденций, Кремль решил сделать акцент на формировании регионального блока — так называемого Таможенного союза с Казахстаном и Беларусью. Из-за кризиса вопрос о вступлении в ВТО был положен под сукно, поскольку выполнение необходимых для этого условий усугубило бы — незначительно, но все же — проблемы, с которыми сталкивается Россия в результате этих экономических потрясений.
Теперь, когда в России произошла определенная переоценка ценностей и был взят курс на модернизацию, членство в ВТО рассматривается как один из инструментов модернизационного процесса. Однако ему все еще не придается достаточно приоритетного значения: участие в ВТО должно занимать первое, принципиальное место в программе модернизации российской экономики. Тем не менее внимание к этому вопросу усилилось.
На мой взгляд, и сами россияне, и партнеры России — прежде всего в США и Европе — неверно оценивают роль ВТО. Обе стороны рассматривают вступление России в ВТО как соглашение об условиях торговых отношений, тогда как на деле Москве следует считать его движущей силой модернизации. Что же касается партнеров Российской Федерации, то они должны видеть в этом способ интеграции России в мировую экономическую систему. Обе стороны явно недооценивают политическое значение ВТО, и это прискорбно. Я очень надеюсь, что в конечном итоге, рано или поздно, Россия станет членом ВТО, примет ее стандарты и позволит Организации вносить свой вклад в модернизацию российской экономики.
Как Россия обеспечивает свои интересы на мировой экономической арене?
Нынешняя Россия во многом отличается от Советского Союза. СССР на международной арене платил деньгами, ресурсами, а порой и жизнями своих граждан за обеспечение своих глобальных политических и идеологических интересов. Что же касается России, то она в своей деятельности за рубежом стремится в первую очередь к получению прибыли, денег, к выгодным сделкам. В этом смысле ее внешнеэкономическую политику можно назвать сверхпрагматичной. В отношении некоторых соседних стран она отказалась от роли донора.
Одна из причин, возможно главная, по которой Россия не становится центром экономической интеграции, основой некоей экономической конфедерации на постсоветском пространстве, заключается в том, что ее руководство не желает за это платить. Евросоюз по сути был построен на немецкие деньги, немецкие субсидии, Германия находилась в центре процесса. Россия не желает играть такую же центральную роль.
России в других странах нужно влияние, нужны активы и многое другое, но платить за это она не желает. В этом все дело. Порой внешнеэкономические акции России выглядят спорными. Некоторые соглашения с Венесуэлой, к примеру, необоснованны с экономической точки зрения: это позволяет говорить об их политической подоплеке, искажающей экономическую составляющую.