Чем вызваны жесткие действия полиции в отношении демонстрантов в Москве? Это стечение ли обстоятельств или ужесточение политики? Как изменится позиция Владимир Путина после вступления в должность? Над этими вопросами размышляет политолог Мария Липман, также пришедшая 6 мая на Болотную площадь.
Мария Липман Мария Липман являлась главным редактором выпускавшегося Московским Центром Карнеги журнала Pro et Contra и экспертом программы ？Общество и региональная политика？.
- Я прежде всего сказала бы, что 6 мая пришло гораздо больше народу, чем ожидалось. Я думаю, что это была неожиданность не только для самих участников и для тех, кто вообще интересуется этими событиями, сочувствует этому движению, но, возможно, и для властей. Так что, возможно, какие-то решения принимались прямо на месте, разумеется, в консультации с ответственными лицами. Несомненно, опасения у властей были серьезные. Такого кордона ОМОНа на Большом Каменном мосту, который был призван не пропустить тех, кому, возможно, захотелось бы двинуться в сторону Кремля, мы не видели ни разу даже на более многочисленных митингах на том же самом месте. Вполне вероятно, что реальность превзошла опасения, по крайней мере, в том, что связано с количеством участников.
Те, кто был поблизости (я сама была довольно далеко и не видела этих столкновений), настойчиво говорят о том, что были провокации. Но чьи это провокации, пока совершенно невозможно установить. Все предыдущие крупные митинги проходили совершенно мирно. Тем более невозможно говорить о том, что это является каким-то знаком, что из этого надо делать выводы относительно того, что последует после инаугурации. Прежде всего, для того чтобы говорить о том, что это какой-то знак, нужно быть уверенным в том, что такого рода действия планировались заранее.
На мой взгляд, пока нельзя говорить о том, что власти стали жестче относиться к митингующим. Люди действуют более активно, а власти пытаются как-то к этому приспособиться. Можно, конечно, набрать примеров и того, что позиция властей ужесточается. На мой взгляд, все-таки преобладает реакция двоякая – где-то мягче, где-то жестче. Если, например, посмотреть на СМИ, то, с одной стороны, оказались допущенными на федеральные каналы те люди, у которых доступа к массовой телевизионной аудитории не было. С другой стороны, то же самое федеральное телевидение показывало так называемые документальные фильмы, призванные очернить и скомпрометировать участников и организаторов протеста. Так что я не вижу пока никакой очевидной тенденции в ту или другую сторону.
Оригинал интервью