В день интронизации Святейшего Патриарза Московского и всея Руси Кирилла републикуем статью заведующего редакцией богослужения и литургики ЦНЦ "Православная Энциклопедия", заведующего кафедрой литургического богословия ПСТГУ, доцента МДА священника Михаила Желтова, которая с исторической и литургической стороны раскрывает практику интронизации в Древней Церкви.
Смысл интронизации
Мысль об ассоциации епископского служения с кафедрой (греч. kathedra — сиденье, стул и проч.) кажется настолько естественной, что о вступлении епископа в управление епархией говорят как о ？занятии кафедры？, при отправке архиерея в тот или иной город говорят как о ？назначении на такую-то кафедру？ — и так далее. Под кафедрой в этих и подобных выражениях понимается, конечно, не возвышение, воздвигаемое в центре храма при совершении архиерейского богослужения (в современном русском литургическом обиходе его сплошь и рядом называют ？кафедрой？, хотя корректным обозначением является термин архиерейский амвон), но трон архиерея, находящийся в алтаре главного храма епархии. Такая ассоциация епископского служения с местом для восседания возникла в Церкви еще в доникейскую эпоху. Уже в Каноне Муратори II в. (некоторые исследователи датируют его несколько более поздним временем) говорится о ？ кафедре (cathedra) Церкви города Рима？, а Тертуллиан в начале III в. упоминает cathedra apostolorum (De praescr. 36). Наделяя епископское кресло символическим значением (подробнее об этом см.: Голубцов. 1905; Stommel. 1952), христиане первых веков опирались на знакомые им и их современникам реалии.
В римской традиции право восседания в собраниях было четко регламентировано. В частности, высшие чиновники Римской империи того времени обладали правом восседать на т. н. курульном кресле — консулы, преторы, эдилы, диктаторы и их начальники конницы даже могли объединяться общим титулом курульных магистратов. Тогда, когда магистрат вершил суд, принимал посетителей и т. д., он обязан был восседать на курульном кресле, которое служило внешним знаком его полномочий. Иные, но не менее важные ассоциации вызывало кресло учителя и мудреца (отсюда возникли и такие современные понятия, как профессорская кафедра, кафедра ВУЗа и т. д.). Символика восседания на кафедре как указания на право учить и творить суд была совершенно ясна тем, к кому обращался Господь Иисус Христос, говоря о воссевших ？на седалище Моисеевом？ (epi tês M？se？s kathedras) книжниках и фарисеях (Мф 23. 2). Недаром в описании избрания и поставления членов Синедриона, содержащемся в Мишне, евр. глагол samakh, ？возлагать руки？ [именно этот глагол использован, например, в описании возложения рук на жертвенных животных в Исх 29. 10], использован для обозначения церемонии усаживания новоизбранного на его место (M. Sanh. 4. 4); исследователи подчеркивают, что в практике раввинистического иудаизма талмудической эпохи подобная церемония заметным образом потеснила более древний обряд возложения рук (см.: Ehrhardt. 1954). Все эти перечисленные смыслы так или иначе и повлияли на то, что символом епископского служения и его власти учения и управления стала именно кафедра (см.: Stewart-Sykes. 2001).
Вместе с возникновением такой ассоциации — или вскоре после того — в Церкви установился и обычай являть ее внешним образом, через литургическое священнодействие. Первые свидетельства о том, что рукоположение епископа завершалось его усаживанием на свою кафедру, относятся к III-IV веку и содержатся в составленном в ту эпоху Житии сщмч. Поликарпа Смирнского и в литургико-канонических памятниках ？Каноны Ипполита？ (330-е гг.) и ？Апостольские постановления？ (ок. 380 г.) [следует при этом отметить, что в более раннем литургико-каноническом памятнике, известном как ？Апостольское предание？, о восседании не упоминается — рукоположение завершается лишь преподанием новорукоположенному лобзания мира]; в Псевдо-Климентинах в связи с поставлением епископа также упоминается восседание (Ep. Petr. ad Jac. 5; Hom. 3. 60-72). При этом в ？Апостольских постановлениях？ впервые фиксируется и особый литургический термин для описания обряда усаживания епископа на его место: интронизировать (греч. enthronizein). Интересно также, что в ？Апостольских постановлениях？ интронизацию вместе с обрядом лобзания мира предписано совершать не сразу после хиротонии (согласно другим аналогичным памятникам лобзание мира преподается новому епископу непосредственно после рукоположения), но на следующий день — это свидетельствует о понимании интронизации как самостоятельного чина и, следовательно, о росте значения этой церемонии (Const. Ap. VIII. 5. 10 // SC. 336. P. 148).
Употребление в памятнике IV в. глагола enthronizein применительно к описанию поставления епископа характеризует общее изменение отношения к епископской власти в то столетие: место восседания архиерея начинает обозначаться уже не только как кафедра, но и как престол (греч. thronos). Последним словом обычно обозначалось уже не просто кресло учителя или судьи, но трон императора. Также и в Новом Завете thronos — не то же, что kathedra: в частности, в Евангелии говорится о престоле славы (thronos doxês), на котором воссядет Сын Человеческий, а также о двенадцати престолах (d？deka thronous), сидя на которых, апостолы будут ？судить сынов Израиля？ (Мф 19. 28).
Появление термина enthronizein в IV веке засвидетельствовано не только в ？Апостольских постановлениях？. Святитель Григорий Богослов в поэме ？О жизни своей？ называет епископов, признавших его право занять кафедру Константинополя, ？энтронистами？ ( enthronistai — Greg. Theol. De vita sua. 1814, 1933). Речь здесь идет об участниках Второго Вселенского Собора; вступление же свт. Григория на Константинопольскую кафедру произошло до Собора. Святитель не упоминает какой-либо церемонии собственно интронизации, описывая свой торжественный вход в главный храм города вместе с императором в день вступления на кафедру, поэтому, к сожалению, нельзя сказать, какой она была (если она вообще имела место).
В последующие века термины enthroni[a]zein и enthroni[a]smos имеют в византийских в византийских памятниках широкое распространение. Поиск по Online TLG — крупнейшей базе данных греческих текстов ( http://www.tlg.uci.edu) — дает 180 вхождений различных словоформ этих терминов в текстах византийской эпохи, даже несмотря на то, что последние представлены в TLG далеко не исчерпывающим образом. В нескольких случаях термин enthronizein имеет сугубо богословское значение — аскетическое (основанное на апокрифической 4-й книге Маккавеев, где говорится, что Бог ？поставил (enethronisen) ум священноначальником (ton hieron hêgemona noun)？ над чувствами — 2. 22), христологическое (в связи с Воплощением или Вознесением — см. контексты, указанные в Lampe G. W. H. A Patristic Greek Lexicon. P. 475 [можно также указать на не упомянутый здесь пример употребления слова enthronizein в 16-й гомилии свт. Григория Паламы ？О домостроительстве...？, где святитель говорит, что человеческая природа была ？интронизована？ Христом ？одесную Величия на небесах？ — разд. 17]) и проч. Однако такие случаи очень редки — в подавляющем большинстве текстов слова enthroni[a]zein и enthroni[a]smos являются termini technici для обозначения архиерейских поставлений и назначений на кафедры, а также для обозначения посвящений храмов. При этом в последнем смысле — как синонима для чина освящения храма (точнее, или всего чина целиком, или же только той его части, во время которой в храме полагаются св. мощи) — эти слова начали употребляться позже, чем для обозначения поставлений епископов. Небезынтересно, что на славянской почве два смысла термина enthroni[a]smos разошлись: для обозначения ？интронизации？ в смысле архиерейского поставления возник славянский эквивалент: настолование; ？интронизация？ же в смысле освящения храма подобного эквивалента не получила и чаще всего передается описательно (либо, изредка, транслитерацией: ？θрониазмо？ — так, напр., в сербск. Требнике РНБ. Солов. 1015/1124, 1532 г.). В VI веке Евагрий Схоластик упоминает ？так называемые интронизационные послания？ ( kaloumenai enthronistikai sullabai — IV. 4), рассылавшиеся Севиром Антиохийским другим епископам; прп. Иоанн Дамаскин также упоминает их, называя одно из них ？интронизационной речью？ — enthroniastikos logos (PG. 95. Col. 76). Наконец, термином enthroniastik？n в 123 (155) новелле св. имп. Юстиниана от 546 г. обозначена одна из составляющих денежного взноса, который выплачивался новопоставленным епископом при получении хиротонии — этот узаконенный византийской традицией обычай, подозрительно напоминая симонию, оправдывался словами Юстиниана о том, что ？сие есть не приобретение, но приношение？ (Corpus iuris civilis / Ed. W. Kroll, R. Sch？ll. B., 1895. Bd. 3. S. 597). Иными словами, в отличие от греха симонии, когда рукоположение получает не достойнеший, а просто тот, у кого больше денег, здесь четкое установление размеров взноса для всех без исключения не дает преимущества никому из ставленников. Можно отметить, что размеры взноса были весьма велики и варьировались в зависимости от дохода епархии, на которую рукополагался епископ (см. таблицу в кн.: Болотов. 1907. С. 335). Описанный обычай существовал в Византии вплоть до ее заката — об ？интронизационном？ взносе (употреблен тот же термин, что и в новелле Юстиниана) подробно говорится в знаменитом своде византийского права ΙΧ в. — ？Василиках？ (III. 1. 10), а в ？Наставлении (entalma) рукополагаемым митрополитам и архиепископам？ Патриарха Константинопольского Арсения (1261-1264) категорически осуждаются любые формы симонии и при этом подчеркивается, что обычный ？интронизационный？ взнос (enthronismos) поступает вовсе не рукополагающему архиерею, но распределяется между беднейшими из клириков или идет на какие-либо церковные нужды (Les Regestes des actes du Patriarcat de Constantinople / V. Laurent, éd. P., 1971. Vol. 1. Fasc. 4. P. 173).
Таким образом, сам термин ？интронизация？ в первоначальном смысле слова обозначал не только поставления Патриархов, но всех вообще архиереев. Изначальным же обрядом интронизации архиерея, сохраняющимся и до настоящего времени, был и остается заключающий чин архиерейской хиротонии обряд восседания на время литургийных чтений Священного Писания. В той или иной форме этот обряд присутствует в чинах епископской хиротонии большинства литургических традиций Востока и Запада (см.: Bradshaw. 1990. P. 133-221); в частности, в византийской он заключается в восшествии на горнее место и восседании на синтроне. Синтрон (греч. synthronon), или ？сопрестолие？, — это идущая вдоль стены алтарной апсиды полукруглая скамья для епископов и священников, с епископским троном в центре; в современной практике синтрон часто не устраивается, и его функцию в соответствующий момент литургии исполняют переносные сиденья, но в Византии синтрон был обычной частью храма, причем в ранневизантийских храмах он устраивался в виде амфитеатра из нескольких ступеней, так что сидящий на верху синтрона оказывался на метр (или даже более) выше, чем стоящие в храме — с этим и связано обозначение епископского трона (или его места) в центре алтарной апсиды православного храма как горнего места.
Интронизация епископов
Однако со временем, когда древняя практика рукополагать епископов в их собственных епархиях практически сошла на нет, и архиерейские хиротонии стали совершаться только в патриарших соборах, одна лишь церемония восшествия на горнее место в конце хиротонии перестала быть достаточной — восседание на синтроне патриаршего собора — даже на первенствующем месте (согласно древнейшим византийским рукописям Евхология, в день хиротонии новорукоположенный восседал первым и сам возглавлял литургию; впоследствии это указание заменяется словами о его втором месте после рукополагающего) — не могло заменить собой восседание на собственной кафедре. В связи с этим и возникает традиция совершения особого священнодействия по прибытии новорукоположенного архиерея в свою епархию, которое повторяет и акцентирует уже совершенную во время хиротонии церемонию восседания (см.: Неселовский. 1906. С. 245). Описание этого самостоятельного священнодействия епископской интронизации приводит блж. Симеон Солунский (？ 1421): при стечении народа священниками возглашались молитва (euchê) и Трисвятое (иными словами, пелась начальная часть литургии — на протяжении несколько веков византийский чин литургии открывали мирная ектения [носившая имя ？молитвы Трисвятого？ — euchê tou Trisagiou] и Трисвятое; тем самым, чин отчасти воспроизводил последование самой епископской хиротонии, совершаемой на литургии сразу после Трисвятого), а затем первый и второй из священников трижды усаживали архиерея на его трон, возглашая ？Аксиос!？ (？Достоин？; об этом возгласе см.: ПЭ. Т. 1. С. 411-413 = http://www.golubinski.ru/ecclesia/aksios.htm), после чего возглашались многолетия и следовал отпуст. За чином следовала трапеза, после которой архиерей верхом на коне объезжал ввереный ему город (PG. 155. Col. 429).
О присутствии в чине интронизации епископа каких-либо особых молитв блж. Симеон не сообщает, но в описании этого чина в рукописи Ath. Dion. 489, XV в. такая молитва выписана. В отличие от чина, описанного блж. Симеоном, здесь интронизация епископа происходит во время полной литургии и совершается не священниками, а другими епископами. Она происходит перед Трисвятым и начинается с усаживания интронизуемого на его трон, после чего один из совершающих чин епископов читает над его главой молитву Ho Theos ho hagios, ho klinas tou s ouranous... (Боже святый, приклонивый небеса...), затем следуют многолетия, возглас Hoti hagios ei... (Яко свят еси...) — и литургия продолжается ( Дмитриевский. 1901. С. 641).
Иная молитва приведена в чине епископской интронизации, практиковавшемся в Александрийской Церкви и сохранившемся в рукописях Alexandr. Patr. 149-104 (94), XIV в., и Sinait. gr. 974, 1510 г. (Там же. С. 348, 694-695). Согласно этому чину, в воскресный или праздничный день интронизуемый совершает Божественную литургию в сослужении двух или трех епископов своей церковной области, и во время причащения принимает Святые Дары из их рук (практика, чтобы епископы или священники в случае сослужения причащали друг друга, существовала в Православной Церкви до XIV в., хотя к этому времени уже и не была повсеместной). Сразу после этого он садится на свой трон, а двое епископов встают с обеих сторон от него и возглашают: ？Божественная благодать, всегда немощная врачующи и оскудевающая восполняющи, интронизует (enthroniazei) брата нашего имярек святейшаго и добродетельнаго епископа, во имя Отца [народ: Аминь] и Сына [народ: Аминь] и Святаго Духа [народ: Аминь]？, восставляя и снова усаживая интронизуемого при произнесении имени Пресвятой Троицы, ？как при Крещении？. Сразу после этого народ возглашает: ？Аксиос, аксиос, аксиос!？, диакон читает особую мирную ектению (как при хиротонии), а один из архиереев — молитву Despota Pantokrat？r kai Kyrie t？n hol？n... (Владыко Вседержителю и Господи всех...). После этого возглашаются многолетия, и чин завершается словами: ？Да насладишися престолом твоим, преподобнейший отче？ и ？Жезл силы послет ти Господь от Сиона...？ (последние слова, вероятно, сопровождались вручением жезла интронизуемому).
Несмотря на то, что в XV веке чины епископской интронизации еще иногда выписывались в рукописях, к этому времени они претерпели существенную трансформацию — они перестали происходить в собственных епархиях рукополагаемых архиереев, и стали совершаться в патриарших соборах в конце той же литургии, за которой имела место хиротония. Интронизуемые торжественно усаживались на патриарший трон, но он для таких случаев переносился со своего обычного места на другое, ？неподалеку от протесиса [жертвенника]？ (PG. 155. Col. 428), — очевидно, для того, чтобы не возникала мысль об интронизации на саму патриаршую кафедру. Блж. Симеон Солунский объясняет причину перенесения всех интронизаций из епархиальных храмов в патриарший ？варварскими набегами и постигшими Церкви искушениями и смятениями？ (PG. 155. Col. 428-429). Как бы то ни было, в таком схематичном виде епископские интронизации просуществовали еще некоторое время (в русской традиции несколько дольше, чем в греческой — об этом пойдет речь во 2-й части настоящей статьи), пока не прекратили совершаться вовсе. Можно отметить, что в современном греческом Архиератиконе имеется ？Чин, бываемый при интронизации митрополита [т. е., согласно современной греческой традиции, любого правящего архиерея]？ (см., напр., фессалоникийское издание Архиератикона 2004 г., с. 142-144), но в этом чине нет ни обряда торжественного усаживания интронизуемого на его место посреди синтрона, ни хотя бы намеков на чин Божественной литургии. Архиерей во время чина сидит на своем месте не в алтаре, а в храме, и по содержанию чин представляет собой просто торжественный молебен, во время которого во всеуслышание зачитываются официальные церковные документы об избрании и хиротонии нового архипастыря.
Интронизация Патриархов
Если обособление чина епископской интронизации от чина хиротонии было обусловлено тем, что епископов стали повсеместно рукополагать не в их епархиальных храмах, а в патриарших соборах, то в случае с рукоположением Глав Поместных Церквей необходимость в таком обособлении долгое время отсутствовала. Перемещения епископов в древней Церкви, как правило, не приветствовались, и поэтому на патриаршие кафедры часто избирались не лица в епископском сане, а священники, диаконы, монахи или даже миряне (как, например, свт. Фотий Константинопольский). Так, в Константинопольской Церкви случаи замещения патриаршей кафедры епископами до XIII века были крайне редки, стали учащаться лишь в XIV веке, а в норму превратились только к концу XV; в Римской Церкви были неизвестны до конца IX века (а когда возникли, вызвали поначалу немало соблазнов и споров) — и так далее (см.: Успенский. 1998. С. 351-358). Тем не менее, видимо, под влиянием распространенности практики совершения отдельных от хиротонии епископских интронизаций, соответствующий обряд вошел и в чины поставления Глав Поместных Церквей (для Константинополя это предположение проверить не удается из-за отсутствия соответствующих источников, но, например, в Римской Церкви отдельный от хиротонии римский чин папской интронизации возникает под влиянием галликанских чинов епископских интронизаций, возникших значительно раньше него; см.: Santantoni. 1976. P. 184-187). Впрочем, возможно и иное объяснение — чин патриаршей интронизации мог понадобиться как раз для тех случаев, когда на патриаршую кафедру возводились лица, уже облеченные архиерейским саном. В таких случаях был необходим некий знак вступления кандидата на кафедру, но епископское рукоположение, которое и выполняло эту функцию при поставлениях не-архиереев, совершаться уже не могло, поэтому его роль и начинал выполнять символический чин интронизации. Как бы то ни было, блж. Симеон Солунский свидетельствует, что в его время церемония патриаршей интронизации имела место как при поставлении на кафедру уже посвященных в архиерейский сан, так и при совершении архиерейской хиротонии над избранным в патриархи не-архиереем, ？ибо надобно, чтобы все присутствовали при возведении на престол пастыря их и видели его на престоле, будто Самого Господа нашего Иисуса Христа, Сына Бога живаго, были благословлены им в особенности тогда, в начале [его патриаршества], и приняли от него мир от святейшего престола？ (PG. 155. Col. 444; рус. пер.: Писания св. отцев и учителей Церкви,относящиеся к истолкованию православного богослужения. СПб., 1856. Ч. 2. С. 288). Церемония происходила на воскресной литургии после окончания пения Трисвятого (и хиротонии, если в Патриархи возводился не-архиерей). Всем присутствующим раздавались свечи, Патриарх возводился двумя архиереями на горнее место и трижды усаживался ими на первосвятительский трон. На каждое из трех усаживаний архиереи возглашали: ？Аксиос!？ — и это же повторяли клирики в алтаре и народ в храме (и те, и другие — по трижды). Затем пелись многолетия, Патриарх возглашал ？Мир всем？, читался Апостол и совершалась Божественная литургия (PG. 155. Col. 445-449, 453; см. также: Соколов. 2003. С. 212-216).
Как и в случае с епископской интронизацией, при патриаршей интронизации, согласно блж. Симеону, не читались какие-либо особые молитвы. По другим источникам подобные молитвы при возведении на Константинопольскую кафедру также не известны. Напротив, в Александрийской Церкви такие молитвы существовали (равно как и, напр., на Западе; см.: см.: Santantoni. 1976. P. 187-189). Согласно рукописи Sinait. gr. 974, 1510 г., интронизация Александрийского Патриарха происходила после молитвы ？От славы во славу преходяще...？ (эта молитва читалась в заключительной части литургии) и имела в целом тот же порядок, что и описанная выше епископская интронизация согласно той же рукописи — только вместо слов ？... интронизует брата нашего имярек святейшаго и добродетельнейшаго епископа...？ в формуле ？Божественная благодать...？ читались слова ？интронизует на престол святаго апостола и евангелиста Марка, великаго града Александрии, отца нашего имярек святейшаго и добродетельнаго патриарха...？; ектению читал епископ, а не диакон; наконец, многолетия были более пространны, а перед ними новый Патриарх во всеуслышание читал первое зачало Евангелия от Марка (очевидно, в знак того, что он занимает кафедру этого апостола) ( Дмитриевский. 1901. С. 698-700, также с. 901). Таким образом, в этом чине была одна молитва — Despota Pantokrat？r kai Kyrie t？n hol？n... (Владыко Вседержителю и Господи всех...), общая для епископской и патриаршей интронизаций. Однако в рукописи Sinait. gr. 974 чин интронизации выписан сразу после чина рукоположения Александрийского Патриарха, в котором присутствует целый ряд особых молитв. В другой же рукописи, Sinait. gr. 1006, XV в., многие из тех же точно особых молитв включены не в чин рукоположения, а в чин ？возведения в Патриархи？, совершаемый (как это видно из текста чинопоследования) над лицом, уже облеченным в архиерейский сан. Можно предположить, что чин интронизации Александрийского Патриарха согласно Sinait. gr. 974 предполагал поставление в Патриархи не-архиерея, тогда как в Sinait. gr. 1006 молитвы, которые иначе входили бы в чин патриаршей хиротонии, перенесены в чин интронизации; таким образом, эти молитвы связывались в традиции Александрийской Церкви только и исключительно с патриаршим служением. Чин здесь начинается с церемонии усаживания на патриарший трон, не описанной подробно (вероятно, она совершалась по полному александрийскому чину), за которой следуют многолетия и целая серия молитв: 1) Despota Pantokrat？r, Thee kai Kyrie tou eleous... (Владыко Вседержителю, Боже и Господи милости...); 2) Kyrie ho Theos t？n dyname？n... (Господи Боже сил...); здесь читалась мирная ектения с особыми прошениями; 3) Despota Kyrie ho Theos ho Pantokrat？r, ho tou monogenous sou paidos Iêsou Christou... (Владыко Господи Боже Вседержителю, единороднаго Твоего Сына Иисуса Христа...); 4) Despota Kyrie ho Theos t？n pater？n hêm？n tou Abraam, Isaak kai Iak？b... (Владыко Господи Боже отец наших, Авраама и Исаака и Иакова...); здесь совершалось облачение Патриарха в омофор, до того возлежавший на св. престоле, и читались особые Апостол и Евангелие; 5) Despota Kyrie ho Theos t？n dyname？n... (Владыко Господи, Боже сил...); чин завершался формулой, возглашавшейся одним из архиереев: ？Божественная благодать чрез наше смирение возводит тя, священнейшаго митрополита ( или боголюбивейшаго епископа) имярек [в] Патриарха града имярек？, возглашением многолетий и отпустом (см. также: Соколов. 2004. С. 318-319). Александрийское происхождение и этого чина, и прочих чинов рукописи Sinait. gr. 1006 несомненно, но из того, что название города, Патриархом которого становится возводимый, не указано, следует, что в какой-то период чин мог использоваться и где-то еще — возможно, в Иерусалиме. Но все же распространения где-либо, помимо Египта и, возможно, Палестины и Кипра, александрийские чины не имели.
Литература к 1-й части статьи:
Арранц. 2003 = Арранц М. Избранные сочинения по литургике. М., 2003. Т. 1: Таинства визант. Евхология. С. 452-467.
Болотов. 1907 = Болотов В. В. Лекции по истории древней Церкви. Т. 3. СПб., 1907.
Голубцов. 1905 = Голубцов А. П. О старом архиерейском месте в храме // Богословский вестник. 1905. Т. 2. № 7-8. С. 570-583 [файл доступен по адресу: http://bogoslov.ru/bv/text/170249/index.html ]
Дмитриевский. 1901 = Дмитриевский А. А. Описание литургических рукописей, хранящихся в библиотеках православного Востока. Т. 2: Euchologia. К., 1901 [файлы доступны по адресу: http://byzantinorossica.org.ru/dmitrievskii.html ]
Неселовский. 1906 = Неселовский А. Чины хиротесий и хиротоний. Каменец-Подольск, 1906 [файл доступен по адресу: http://www.mzh.mrezha.ru/books.htm#AZNes ]
Николова. 1995 = Николова Б. Чин за ръкополагане на епископ, митрополит, патриарх // Palaeobulgarica. 1995. Т. 19. № 1. С. 99-111.
Соколов. 2003 = Соколов И. И. О византинизме в церковно-историческом отношении. Избрание патриархов в Византии. Вселенские судьи в Византии. СПб., 2003.
Соколов. 2004 = Соколов И. И. Избрание архиереев в Византии IX-XV вв. Избрание патриархов Александрийской Церкви. СПб., 2004.
Успенский. 1998 = Успенский Б. А. Царь и патриарх: харизма власти в России. М., 1998.
Bradshaw. 1990 = Bradshaw P. Ordination Rites of the Ancient Churches of East and West. N. Y., 1990.
Ehrhardt. 1954 = Ehrhardt A. Jewish and Christian Ordination // Journal of Ecclesiastical History. 1954. Vol. 5. P. 125-138.
Richter. 1976 = Richter K. Zum Ritus der Bischofsordination in der "Apostolischen überlieferung" Hippolytus von Rom und davon abh？ngigen Schriften // Archiv für Liturgiewissenschaft. 1975-1976. Bd. 17-18. S. 7-51.
Santantoni. 1976 = Santantoni A. L'ordinazione episcopale: Storia e teologia dei Riti dell'ordinazione nelle antiche liturgie dell'Occidente. R., 1976. (Analecta Anselmiana; 69).
Stewart-Sykes. 2001 = Stewart-Sykes A. The Seating of Polycarp at Vita Polycarpi: a liturgy of scholastic Christianity in the third century // Studia Patristica. 2001. Vol. 35. P. 323-329.
Stommel. 1952 = Stommel E. Die bisch？fliche Kathedra im christlichen Altertum // Münchener theologische Zeitschrift. 1952. Bd. 3. S. 17-32.
Статья впервые опубликована 25.01.2009 г.