Процесс проедания резервов и наращивания долга действительно идет, но темпы его не катастрофические, угрозы для стабильности бюджета они не представляют. А Резервный фонд для того и создавался, чтобы смягчить шоки от падения цен на нефть и газ и дать экономике и бюджету время, чтобы подстроиться под новые условия
Даже в хорошие годы процедура принятия госбюджета вызывает у прессы и публики волну вопросов, по сути сводящихся к вечному: ？Где деньги, Зин?？ В годы кризисные публика ожидает исключительно негатива в стиле ？Все украдено до нас？. И даже относительно нейтральные новости и события в СМИ и соцсетях начинают интерпретировать как знаки надвигающегося зомби-апокалипсиса.
Например, снижение бюджета Минздрава в проекте федерального бюджета примерно на треть (с 274 до 189 млрд рублей) трансформировалось в панические заголовки ？Правительство снижает расходы на медицину на треть？. При этом мало кто владеет бюджетной арифметикой и знает, что основные расходы на здравоохранение в России не первое десятилетие идут совсем не через Минздрав. Львиная их доля проходит через Федеральный фонд обязательного медицинского страхования и его территориальные структуры. В этот же фонд со следующего года переданы и квоты на высокотехнологичную помощь.
Бюджет Фонда ОМС на 2016 год – 1688 млрд рублей, на 2017-й запланировано 1692 млрд рублей. В результате тут действительно можно обнаружить сокращение расходов на здравоохранение в реальном выражении, дыру в случае выполнения ？майских указов？ в полном объеме, но совсем не снижение на треть.
Судьбы Резервного фонда и Фонда национального благосостояния также волнуют всех не меньше, чем скрытый секвестр бюджета. Согласно проекту федерального бюджета из Резервного фонда (размещен в ликвидных валютных активах) в 2017 году планируется забрать на финансирование дефицита 1,15 трлн рублей. Сейчас в фонде около 2 трлн рублей, но до конца года возможны траты, хотя вряд ли они составят более 500 млрд рублей.
При более высоком курсе доллара и евро размер Резервного фонда вырастет сам собой (впрочем, как и доходы бюджета), а значит, фонд вполне может протянуть и до 2018 года. Строго говоря, нынешняя ситуация соответствует задумке Алексея Кудрина в начале 2000-х – Резервный фонд для того и создавался, чтобы смягчить шоки от падения цен на нефть и газ и дать экономике и бюджету время, чтобы подстроиться под новые условия. Заначка была сделана ровно для той цели, для которой она сейчас используется.
Кроме того, запланировано задействовать Фонд национального благосостояния (ФНБ), из которого в 2017 году должны будут потратить 660 млрд рублей, а в 2018 году – 1,14 трлн рублей. Сейчас в Фонде национального благосостояния активов на 4,6 трлн рублей, но около трети из них – ？неликвиды？: кредиты ВЭБу, дефолтные облигации Украины и тому подобные сокровища нации. Еще около полутора триллионов ликвидных запасов должно остаться. Более слабый рубль дополнительно увеличит резервы. Новых пополнений пока не предвидится. Таким образом, даже при довольно пессимистичном прогнозе некоторый запас все равно сохранится.
Но самым главным резервом правительства остается достаточно низкий по сравнению почти со всеми развитыми и развивающимися странами уровень государственного долга России. Суверенный внешний долг сейчас составляет около 6% российского ВВП, внутренний долг (без гарантий) – около 10%. Для сравнения: в 2000 году российский госдолг достигал 160% ВВП.
Кроме того, структура выплат достаточно комфортна, облигации долгосрочные, а ставки весьма умеренны. Некоторая стабилизация российской экономики восстановила интерес к рынку облигаций федерального займа (ОФЗ) России, высокие реальные процентные ставки сохраняют его привлекательность и для внутренних инвесторов, и для иностранцев.
Было бы глупо не использовать такую возможность – а Минфин глупостями, как правило, не занимается. Поэтому на 2017 год запланированы активные заимствования и внутри страны, и за рубежом. Чистые заимствования на рынке ОФЗ должны составить 1,05 трлн рублей – это вдвое больше, чем в 2016 году. С учетом намеченных погашений в 829 млрд рублей ожидается размещений на 1,9 трлн рублей, что при доходах бюджета в 14 трлн рублей не запредельно много.
Кроме того, запланированы заимствования за рубежом на $7 млрд – опыт размещений этого года показал, что спрос (во многом из внутренних источников) на такие бумаги в валюте очень крепкий. Международные рейтинговые агентства также меняют взгляд на Россию к лучшему – в прошлую пятницу Fitch улучшил прогноз развития российского суверенного рейтинга, немного раньше то же самое сделало Moody’s.
Процесс проедания резервов и наращивания долга действительно идет, но темпы его не катастрофические, угрозы для стабильности бюджета они не представляют. Во многом это бюджетная эквилибристика с перекладыванием денег и бумажек из одного казенного кармана в другой. В отличие от 1997 года (последний открытый секвестр) и 2000–2001 годов риски классического дефолта (невыплат по долгам) и кризиса ликвидности в ближайшие три года у России будут не выше, чем шансы выйти на контакт с инопланетянами.
Тем не менее никто не отменяет неизбежного и долгосрочного давления на бюджет со стороны дефицитной пенсионной системы, раздутых расходов на силовые структуры и перевооружение армии, нестабильной налоговой базы и дыр, возникающих в региональных бюджетах, которые тем или иным образом придется затыкать.
Скрытый рост налогов (через штрафы и ужесточение администрирования) также ставит под сомнение бодрые планы по бюджетной консолидации. Именно эти сложные вопросы с неочевидными решениями, а не короткая и яркая судьба резервных фондов или же размеры госдолга должны беспокоить общество и власти.
следующего автора:
Антон Табах
Фонд Карнеги за Международный Мир и Московский Центр Карнеги как организация не выступают с общей позицией по общественно-политическим вопросам. В публикации отражены личные взгляды авторов, которые не должны рассматриваться как точка зрения Фонда Карнеги за Международный Мир или Московского Центра Карнеги.