828
？ 11.12.2019, Десятски Е.А.
China Buying USA by David Shankbone // www.flickr.com/photos/shankbone
Еще в октябре Белый дом объявил о скором подписании ？первой фазы？ торгового соглашения между США и КНР, но митинги в Чили заставили президента С. Пиньера отменить саммит АТЭС, а принятый Д. Трампом закон "О защите прав человека и демократии в Гонконге" еще больше осложнил переговоры. Таким образом, подписание долгожданного соглашения снова откладывается на неопределенный срок.
Пока перспектива возможной сделки приостановила повышение тарифов с 25% до 30% примерно на $250 млрд китайского импорта. В то же время она вряд ли внесет значительные изменения во внутреннее законодательство Китая: разрешит ситуацию с принудительной передачей технологий или отменит государственные субсидии для китайских производителей.
Намерение подписать часть соглашения, несмотря на противоречивые заявления сторон касательно его содержания, говорит о нескольких вещах. Очевидно, что обе стороны изнурены и находятся под давлением внутренних политических факторов. Китай стремится снять с себя хотя бы часть наложенных ограничений и тарифов, не подвергая риску срыва дальнейшие планы по научно-технологическому развитию.
Американский бизнес, в свою очередь, не готов обречь себя на длительные финансовые потери, он согласен лишь на краткосрочные издержки в обмен на значительные привилегии, которые потенциально может дать торговая сделка. Несмотря на сложившийся во многих кругах консенсус на тему ？китайской угрозы？, терпение электората также не безгранично. Накануне грядущих выборов Д. Трампу необходимо предоставить результаты своей торговой политики, иначе ему грозят дальнейшие обвинения в несостоятельности его неоизоляционистского курса и зря потраченных на ？торговую войну？ времени и ресурсах.
Возникает вопрос, почему так трудно идут переговоры, и почему сторонам крайне тяжело прийти к компромиссу. Ответ кроется в природе конфликта.
В самом начале китайской стороне казалось, что камнем преткновения является лишь наличие торгового дефицита. США долго поддерживали у Китая иллюзию, что их не беспокоят такие серьезные вещи, как закрытость китайского рынка, его внутренняя промышленная политика, экономический шпионаж и налаженная схема по принудительной передаче ИС и коммерческой информации. Действительно подобная практика проводилась Китаем на протяжении последних двадцати лет, но активных шагов по предотвращению ее ни бизнес, ни политический истеблишмент США не предпринимали. Многолетние нарушения принципов ВТО, громкие судебные разбирательства, где фигурантами дела являлись Huawei и другие китайские компании, ？талмуды？ расследований и отчетов, публикуемые Американо-китайской комиссией по экономике и безопасности, не получили широкого общественного резонанса. Многие представители американского бизнеса жаловались исключительно за закрытыми дверями на драконовские практики, царящие в Поднебесной, называя сложившуюся на тот момент схему по получению конкурентных преимуществ ？китайской технологической средой без затрат？. Законопроекты, призванные ввести новые, более надежные меры по кибербезопасности, также не шли дальше комитетов первой инстанции в Конгрессе.
Более того, никто из президентов ранее не воспользовался положением в Двухстороннем американо-китайском соглашении от 15 ноября 1999 г., содержащем механизм, который мог бы позволить Соединенным Штатам еще в начале 2000-х годов ？засудить？ Китай, наложив запрет на принудительную передачу технологий и незаконное субсидирование китайской промышленности. В качестве карательных мер допускалось использование тарифов и ограничение допуска китайских компаний на американский рынок без права ответных мер со стороны Китая. Это положение действовало 15 лет, но было досрочно отменено Дж. Бушем. Подобное отношение объясняется тем, что желание США видеть Китай ？стабильно развивающимся？ и ？процветающим？ являлось превалирующим для политической и деловой элиты чуть ли не до окончания срока полномочий администрации Б. Обамы.
Изначально это было связано с надеждами, что развитие рыночной экономики Китая станет толчком к его политическим реформам. Вдобавок, долгие годы США воспринимали китайские экономические и научно-технологические амбиции не более, как крайне туманную перспективу. Но главным фактором бездействия администраций оказались сами американские компании, которые не хотели, чтобы их ассоциировали с какими-либо решительными действиями правительства.
Ситуация изменилась с приходом в Белый дом Д. Трампа. Китай был официально признан конкурентом США в мировой экономике, политику в отношении которого надо было менять. С подачи главного советника президента по экономике П. Наварро в 2018 году США стали активно продвигать тезис о необходимости экономического и научно-технологического сдерживания Китая для обеспечения своего дальнейшего лидерства.
Провозгласив такие инициативы как ？Сделано в Китае – 2025？, ？Цифровой Пояс и Путь？ и ？Интернет+？, Китай стал связывать своё будущее с передовыми технологиями, которые традиционно считались прерогативой западных экономик. В понимании США Китай стал покушаться на ？настоящую жемчужину в короне？ американской экономики – на обладание самыми передовыми технологиями, вместо того, чтобы довольствоваться ролью ？сборочного цеха？. Фундаментальные прорывы в области искусственного интеллекта, высокоскоростного Интернета и других систем, обладающих киберфизическими свойствами, могут повлечь за собой колоссальные изменения в парадигме экономического развития многих стран. Все чаще звучат опасения, что Китай встанет во главе этих изменений, и США взяли курс на то, чтобы не позволить КНР ？стать Америкой следующего десятилетия？.
В опубликованных отчетах о расследованиях, проведенных Торговым Представительством и Пентагоном летом 2018 г., подчеркивается непосредственная угроза высокотехнологическому сектору и оборонно-промышленной базе США со стороны Китайской Народной Республики. Утечка технологий и незаконные торговые практики принесли убытки в сотни миллиардов долларов и привели к риску потери технологического преимущества в ряде отраслей. Со своей стороны, военные забили тревогу о росте зависимости от китайских поставок стратегически важных комплектующих и материалов.
Результаты расследований способствовали достижению широкого консенсуса на тему признания ？китайской угрозы？ и легитимировали дальнейшие действия, предпринятые республиканской администрацией. На сторону Д. Трампа в политике жесткого давления на Китай встали многие представители Конгресса, в частности, лидер демократического большинства в Сенате Чак Шумер, сенатор от Массачусетса Элизабет Уоррен и республиканец Марко Рубио.
За два года были введены тарифы на сумму более 550 млрд долл., в первую очередь, на промежуточные товары и средства производства, для того, чтобы переориентировать производственно-сбытовые цепочки с Китая на другие страны.
Был создан ？черный список？ компаний, представляющих непосредственную угрозу национальной безопасности Соединенных Штатов, который возглавили китайские разработчики-лидеры в области систем связи нового поколения 5G, сверхбыстрых компьютерных вычислений, разработчики полупроводников и интегральных схем. Был принят ряд законов и президентских указов. Исполнительный указ "Об обеспечении безопасности поставок информационно-коммуникационных технологий и услуг" дал Белому дому право запрещать иностранным технологическим компаниям вести коммерческую деятельность в США. Закон о национальной обороне поставил запрет на использование китайской продукции в государственных ведомствах для всех федеральных подрядчиков. Более того, был принят ？Закон о модернизации рассмотрения рисков иностранных инвестиций？ (Foreign Investment Risk Review Modernization Act, или FIRRMA), который существенно расширил количество типов сделок, попадающих под контроль Комитета по иностранным инвестициям в США.
Конфликт начал выливаться и в другие сферы: это и закон о защите прав демократии в Гонконге, о взаимодействии с Тайванем, экономические санкции, связанные с нарушением прав человека в Синьцзян-Уйгурском автономном районе и др.
Масштаб противостояния наглядно иллюстрирует развернувшаяся кампания по давлению на союзников с целью отказаться от сотрудничества с Huawei по внедрению высокоскоростной сети 5G. С точки зрения безопасности она была призвана обеспечить целостность сетей Альянса, с другой стороны, лишить Huawei многомиллиардных контрактов и сделать невостребованной.
На сегодняшний день простой конкуренции для обеспечения американского экономического и научно-технологического лидерства уже недостаточно. Существующая торгово-экономическая система более не стоит на страже интересов американских разработчиков и производителей. Администрация Д. Трампа считает необходимым для Соединенных Штатов самим позаботиться о собственном благе. Комплекс мер, предпринимаемых республиканской администрацией, нацелен на срыв программы ？Сделано в Китае – 2025？, а также на фундаментальные изменения в ？природе китайского экономического чуда？, позволяющего китайским компаниям быть столь конкурентоспособными на мировом рынке. Лишение китайских компаний сложившихся схем по получению конкурентных преимуществ и есть цель ？китайской сделки？ и одновременно причина трудности её достижения. Усиливает сложность достижения компромисса факт того, что Китай – это страна с чуждыми американскому политическому сознанию ценностями, политическим устройством и типом экономики. КНР является прямым противопоставлением ？хорошему и понятному Западу？ и опасна тем, что ？играет не по установленным правилам？.
Кроме того у США нет в распоряжении столь внушительного запаса времени и лояльности электората, как у китайской стороны, ввиду специфики политического устройства и особенностей американской политической культуры. Многое зависит от дальнейшей внутриполитической ситуации в США, от того, получится ли у Д. Трампа удержать свой пост после президентских выборов в 2020 г. Время – один из главных козырей китайских переговорщиков.