Материал из номера
Июль 2009
Скачать номер
в PDF формате
Полковник Булюбаш собрал батальон юнкеров и спросил: — А зачем вы пришли в училище? Полетели ответы: — Чтобы Родину защищать! — Неверно! — Чтобы не допустить германцев на нашу землю! — Неверно! Юнкера отвечали все медленнее и неувереннее. А полковник знай твердит: "Неверно!" Наконец повисла пауза. И тогда Булюбаш ответил сам: — Вы пришли сюда затем, чтобы стать офицерами...
И ГДЕ-НИБУДЬ, И КАК-НИБУДЬ
Вплоть до так называемой милютинской военной реформы 1860-х годов четкой системы учебных заведений по подготовке командного состава в России не было. А было ассорти из различных школ и корпусов, готовивших и выпускавших офицеров по собственным методикам, зачастую весьма оригинальным.
Первыми регулярными офицерскими учебными заведениями можно считать бомбардирскую роту лейб-гвардии Преображенского полка с ее Школой Пушкарского приказа да учрежденную в 1701 году в Москве Школу математических и навигацких наук. Несколько позже, но еще при Петре Великом, открыла двери Академия морской гвардии, вобравшая в себя и Навигацкую школу. Заработали Инженерная и Артиллерийская школы. Правда, последние хоть и готовили специалистов, но выпускались они в полки унтер-офицерами.
Собственно строевых офицеров до появления в Петербурге по предложению Павла Ягужинского Сухопутного кадетского корпуса либо "приобретали" за границей, либо "растили" в полках. К примеру, в лейб-гвардии Измайловском полку существовали две кадетские роты для подготовки дворянских детей к офицерскому патенту.
С первого года занятий штат корпуса был рассчитан на 360 кадет. Принимали дворянских детей от 13 до 18 лет, причем знание грамоты было обязательным. По выходе из корпуса офицерский чин подпоручика получали не все, а только отличившиеся в науках и боевой подготовке.
При Екатерине Великой Сухопутный корпус вырос в два раза и к концу века выпустил в общей сложности свыше 3 тыс. офицеров. Модернизированные графом Шуваловым и объединенные Екатериной Инженерная и Артиллерийская школы превратились в Артиллерийский и инженерный шляхетный кадетский корпус. Отсюда служить отправились 1600 офицеров.
Это, скажу так, парадная сторона. А вот изнанка выглядела ужасно. Указ императора Петра III "О вольности дворянства" спровоцировал появление огромного числа малолетних поручиков и юных полковников. Пользуясь льготами, дворяне записывали сыновей в полки чуть ли не с рождения, и к моменту обязательного появления недорослей на службе отроки приобретали весьма высокие чины. Так, впоследствии фельдмаршал Петр Александрович Румянцев зачислен в лейб-гвардии Преображенский полк в 6 лет, а в 15 — он уже подпоручик. Будущие герои войны 1812 года Александр Тучков и Александр Кутайсов стали соответственно капитаном в 16 лет и полковником лейб-гвардии в 19 лет. Учиться военному ремеслу им пришлось на практике. Хорошо, если Бог давал талант и доблесть. А ведь попадались такие, кто армии больше вредил, чем помогал.
Император Павел I внес в военно-образовательный процесс принципиальные изменения. Фальшивое производство отменил. В офицеры производил только выпускников кадетских корпусов и унтер-офицеров дворянского происхождения, прослуживших не менее трех лет, а недворянского — не менее двенадцати. Открыл Пажеский корпус, Топографический и три кадетских. А также Военно-сиротский дом. Тот самый, что впоследствии преобразится в Павловское военное училище, которое в 1894 году в чине портупей-юнкера окончил Булюбаш.
Первое Павловское военное училище основано в 1863 году в Санкт-Петербурге. Название получило в честь Павла I. Дух сурового императора витал в стенах училища вплоть до его расформирования в 1917 году. Это отмечали все павлоны. Так на военном сленге называли юнкеров и выпускников Павловского пехотного. Именно здесь готовили лучших строевых офицеров русской армии. На последней русско-турецкой войне они в очередной раз доказали силу традиций училища. Выпуск 1877 года был целиком влит в состав 4-й стрелковой бригады, получившей вскоре название "Железной".
Свою традиционную выдержку павлоны демонстрировали не только на войне. Один из выпускников Пажеского корпуса вспоминал о непримиримом соперничестве двух учебных заведений, особенно разгоравшемся на летних маневрах в Красном Селе. "Павлоны, идя на стрельбище, должны были пересечь парадную линейку у нашего барака и пройти по дороге, отделяющей нас от лейб-гвардии Финляндского полка. Как только раздавался крик дневального "Павлонов несут!", мы были готовы к их встрече. Предшествуя и следуя за ними, мы "дезинфицировали" какой-то невероятно плохо пахнущей жидкостью дорогу их прохождения. Великолепно дисциплинированные и во всех отношениях блестящие павлоны, свято сохраняя неприкосновенность своего строя, ничем не могли реагировать против наших выходок..." — писал камер-паж и знаменщик 1913 года выпуска князь Барклай-де-Толли Веймарн.
ДЕТИ ДВЕНАДЦАТОГО ГОДА
Наполеон Бонапарт кружил по Европе, и в России понимали, что столкновение с ним неизбежно. Военно-сиротский дом готовил 200 человек. Благородное училище в городе Шклове, созданное гусарским генерал-майором Зоричем на собственные деньги, воспитывало до 250 человек. После оно оказалось в Гродно, уже в качестве государственного заведения, потом — в Смоленске, Твери, Москве, где и осело окончательно, превратившись в Московский кадетский корпус. Работал, как уже говорилось, Пажеский корпус. В 1801 году открылось Александровское училище в Туле на средства местного дворянства, в 1802-м — в Тамбове. Это были первые проекты программы, представленной шефом 1-го Кадетского корпуса графом Платоном Зубовым по обустройству офицерских школ в 17 губернских городах на деньги губернского дворянства. В 1805 году император Александр I распорядился реализовать другую программу — по разворачиванию в Петербурге, Москве, Киеве, Нижнем Новгороде, Казани, Смоленске, Твери, Тобольске и Ярославле 10 военных училищ. Программа получила философическое название "План военного воспитания".
Но офицеров все равно не хватало. В 1807 году дворянам разрешили обучаться на офицеров в полках в унтер-офицерских чинах. Тремя годами позже при армиях открылись временные школы колонновожатых. Так назывались в то время штабные офицеры. В общей сложности к 1812 году армия насчитывала 17 тыс. офицеров.
В том же 1807 году осуществили и проект, названный "Дворянский полк". 14 марта вышел рескрипт, из которого следовало, что дворяне от 16 лет могут, минуя полки, являться в Санкт-Петербург для знакомства с навыками офицерской службы и последующего получения офицерского чина. В Дворянский полк принимали не только недорослей из имений, но и выпускников университетов и прочих гражданских вузов, а также студентов. Уже год спустя новое заведение выпустило 260 офицеров. Впоследствии штат Дворянского полка вырос до 2 тыс. в пехотных батальонах и 236 человек в кавалерийском эскадроне. За 25 лет существования он выпустил около 10 тыс. офицеров. А потом, не успев привыкнуть к новому положению в качестве Константиновского кадетского корпуса, в 1859 году был преобразован в Константиновское военное училище.
28 июля 2007 года в здании Санкт-Петербургского кадетского ракетно-артиллерийского корпуса на Московском проспекте состоялась встреча выпускников Ленинградского Высшего артиллерийского командного училища. Повод был пресерьезнейший: 200летие создания Дворянского полка... Даром что выпускники ЛВАКУ носили на форме знаки различия, соответствовавшие советской символике, а юнкера-константиновцы гордились желтыми вензелями великого князя Константина на парадных эполетах. Да и у нынешнего поколения офицеров рядом с орлами красных звезд хватает. Но важно другое — не забыли, не растеряли, не променяли ни на что... Потому как все перечисленные военно-учебные заведения родом из 1807 года, из рядов первого набора Дворянского полка.
Резонно спросить, почему констапупам наследовали артиллеристы? Ведь даже шутливое прозвище юнкеров этого заведения расшифровывается как Константиновское пехотное училище. А все потому, что к концу XIX века выявился в империи дефицит артиллерийских офицеров, и в 1894 году училище перепрофилировали. Как раз в этот период юнкера-константиновцы — теперь уже артиллеристы — носили красные погоны с черной выпушкой. За что немедленно получили закономерное дополнение к констапупам. А именно: "похороны по пехоте".
Сейчас у здания на Московском проспекте, 17 замерли монументами старинные орудия, подчеркивая характер будущей службы нынешних воспитанников. Остается только добавить, что Дворянский полк формировался 202 года назад в казармах 2-го кадетского корпуса. Да-да, кадетского! Все вернулось на круги своя...
ГОСПОДА ЮНКЕРА, КЕМ ВЫ БЫЛИ ВЧЕРА?
После милютинских реформ ответ был прост: господа юнкера в большинстве были кадетами. А вот после войны 1812 года и до 60-х годов XIX века юнкерских учебных заведений не было, если не считать знаменитую Школу гвардейских подпрапорщиков и кавалерийских юнкеров и несколько школ при армейских и корпусных штабах. Юнкерами называли по большей части молодых дворян, записавшихся вольноопределяющимися в полки и ожидавших производства в результате практического обучения. Таким юнкером был лермонтовский Грушницкий из "Героя нашего времени", спрятавшийся под солдатской шинелью, чем так огорчил романтически настроенную княжну Мери.
В офицеры выходили прямо из стен кадетских корпусов. За дело принялись с размахом. И географическим, и финансовым. Корпуса возникли в Царском Селе и Финляндии, на Урале и в Оренбурге, Полтаве и Воронеже, Полоцке и Бресте, Киеве и... Москве. Да, не удивляйтесь, Москва по каким-то невнятным причинам оказалась на обочине внимания Главного управления военно-учебных заведений, и так продолжалось, собственно, до 1917 года. Достаточно сказать, что в Петербурге в разгар Первой мировой войны имелось 13 военных училищ, в Киеве — 4, а в Москве — всего 2. Столько же, сколько и в периферийной Одессе. Помимо кадетских корпусов на государственный кошт открылись и общественные и частные заведения. Пример подали граф Аракчеев, учредивший Новгородский кадетский корпус своего имени, и отставной полковник Бахтин, организовавший аналогичную структуру в Орле. Постепенно громоздкая образовательная сеть обросла правилами и регламентами, что, безусловно, способствовало эффективной работе. Все корпуса разделили на две части. В первой — элитной — воспитанник после 8–9 лет обучения выходил офицером. Во второй учились пять лет, а потом переводились в специальные классы первой группы. При наличии достойных результатов, разумеется. В противном случае путь-дорога лежала в подразделения внутренней стражи. Как видим, и тогда кадровый подход был не в пользу МВД.
В кадетский корпус принимали только дворянских и офицерских детей. Исключение составляли Сибирский и Оренбургский корпуса. В Финляндский корпус мог поступить только уроженец Великого княжества Финляндского. На поляков в отношении корпусов на территории Великого княжества Польского подобная льгота не распространялась.
В корпусе изучали не только военные предметы, но и иностранные языки, Закон Божий, математику, историю, географию, физику, химию, юриспруденцию, статистику, черчение и, конечно, русский язык и литературу. Посему абсолютно неслучаен тот факт, что начиная со второй трети XIX века русского офицера в обществе всегда считали за человека просвещенного и неглупого. Лишним тому доказательством является то, что в середине века отсеялись и попали нижними чинами в армию и на службу во внутреннюю стражу менее 10% воспитанников. Это притом, что в среднем за десятилетие пополнение офицерами составляло более 5 тыс. человек.
Профильных специалистов готовили в гражданских заведениях — Царскосельском лицее, Институте инженеров путей сообщения, Горном и Лесном институтах. Отдельно император Александр I позаботился о гвардии. В 1823 году в Петербурге возникла Школа гвардейских подпрапорщиков, спустя три года расширенная в результате прикомандирования к ней эскадрона юнкеров гвардейской кавалерии до 300 человек.
Именем одного из воспитанников этой школы назван проспект, на котором располагается комплекс зданий, принадлежавших наследовавшему ей Николаевскому кавалерийскому училищу. Во дворе главного корпуса находится бюст этого воспитанника, созданный скульптором Микешиным и установленный в 1916 году. В самом училище с 1883 года работал мемориальный музей, переехавший в Институт мировой литературы АН, более известный как Пушкинский Дом, в конце 1917 года. А вплоть до 1917 года в Николаевском кавалерийском училище одной из самых популярных команд при строевых занятиях на парадном плацу была следующая: "От памятника корнету Лермонтову по линии в цепь бегом марш!" К слову, тут же — бюст Модеста Мусоргского, который также учился в школе, но на пехотного прапорщика, коим и выпустился в лейб-гвардии Преображенский полк.
Существует легенда, согласно которой на полу курительной комнаты в здании училища на Лермонтовском проспекте до наших дней сохранилась борозда, прочерченная самим Лермонтовым с помощью острой кавалерийской шпоры. "Лермонтовская борозда" — это граница, за которую доступ "зверям" (младшим воспитанникам. — Прим. авт.) был категорически запрещен.
Правда в том, что Михаил Юрьевич учился кавалерийскому делу в гусарском взводе школы довольно далеко от Измайловской слободы — рядом с Исаакиевским собором. В начале 30-х годов XIX века школа находилась на Мойке, у Синего моста, во дворце графа Ивана Чернышева. Там, где затем вырос дворец, подаренный императором Николаем I дочери, великой княгине Марии Николаевне, в связи с выходом ее замуж за герцога Максимилиана Лейхтенбергского. Дада, Мариинский дворец, в котором сейчас заседает Законодательное собрание Санкт-Петербурга. Но все равно приятно, что легенды, связанные с именем великого поэта, живут теперь не только в книжных мемуарах, но и на самых современных сайтах и форумах.
Из приказа: "Его Императорское Величество в присутствии своем в Риге, ноября 22-го дня 1834 года соизволил отдать следующий приказ... по кавалерии: производятся по экзамену из юнкеров в корнеты Кавалергардского Ее Величества полка Тизенгаузен 2-й в тот же полк и Мартынов в лейб-гвардии Кирасирский Его Высочества наледника... лейб-гвардии Гусарского полка: Лермантов. Подписал: за отсутствием военного министра генерал-адъютант Адлерберг".
"ЗВЕРСКОЕ" ОБРАЗОВАНИЕ
Теперь об упомянутых "зверях". Так называемый цук, то есть неуставные отношения между старшими и младшими курсами, процветали прежде всего в Николаевском кавалерийском и в Пажеском корпусе. "Звери" — это младшие. "Корнеты" — старшие. У каждого новичка при поступлении в Николаевское кавалерийское училище был выбор: принять традицию или жить строго по уставу. Уставных именовали "красными" юнкерами или "навозом ", и отношения с ними строились сугубо официально. А остальным, коих оказывалось подавляющее большинство, первое время приходилось туго. Зато "навоз" получал сполна сразу после выпуска. В полках быстро узнавали о "красных принципах" новоиспеченного офицера, и дороги в хорошую часть ему не было.
Испытания остальным выпадали тяжкие. Тут и бесконечные приседания, и вскакивания во фрунт, и обязательность ответов на совершенно идиотские вопросы, задаваемые по поводу и без. "Корнеты" вели себя в юнкерах уже как офицеры, рожденные из "пены Дудергофского озера", около которого каждое лето разбивался Красносельский летний лагерь. А "звери" в лучшем случае могли рассчитывать на должность старшего трубача в полку, и не раньше, чем через 75 лет. Так трактовал ситуацию школьный фольклор.
Но специальный "корнетский комитет" строго следил за тем, чтобы старшие никогда не переходили на личности, не унижали младших и уж тем более не смели их касаться. Рукоприкладство исключалось. Воспитанник Николаевского училища Марков писал по этому поводу: "Немыслимы были столкновения юнкеров меж собой с применением кулачной расправы или взаимных оскорблений. В подобных случаях обе стороны подлежали немедленному отчислению независимо от обстоятельств, вызвавших столкновение". Учились не только "звери" и "корнеты", но и "майоры", и "полковники", и даже "генералы". К последним относились юнкера, просидевшие в школе пять лет. Однако "звания" присваивались сокурсниками вовсе не за равнодушие к наукам или систематические дисциплинарные проступки, а за личные качества. Двоечников и тупиц меж собой звали "калеками". Не жаловали и юнкеров, лишенных приличных манер. Страдающих чревоугодием отучали от греха с помощью "скрипки", то есть такого обильного обеда в полковой лавочке, когда после арбуза предлагалось отведать килечки, затем — винограда, следом — кефира. Юнкер-гурман заканчивал трапезу, как правило, "поездкой в Ригу", что в специальных пояснениях не нуждается.
"Цук" николаевцев и пажей так и не был искоренен. Иногда эту тему поднимали на страницах газет, но толку так и не добились. Тем удивительнее, что в других военных училищах Российской империи такая практика почти отсутствовала. Антон Деникин, окончивший Киевское юнкерское, писал, что в крайнем случае новичкам-"козерогам" устраивали шуточные отпевания. Писатель-маринист Константин Станюкович сохранил в памяти детали стычки с другим воспитанником Морского корпуса в самом начале обучения и "бунты" гардемарин против проворовавшегося кухонного эконома, следствием чего было умывание последнего то ли кашей, то ли щами.
А училищ тем временем становилось все больше. Но куда важнее, что военное образование приобрело отчетливую системность. В 60-е годы кадетские корпуса потеряли право прямого выпуска в офицеры и превратились в "среднюю школу". Роль "вышки" стали выполнять военные и юнкерские училища. Разница между ними была в том, что в военные училища принимали из кадет, а в юнкерские — из унтер-офицеров, выпускников гражданских гимназий и так называемых вольноперов — вольноопределяющихся. Появилась и четкая специализация. К 1916 году в России насчитывалось 26 училищ: 13 пехотных, 3 кавалерийских, 4 артиллерийских, 2 инженерных, топографическое, 2 казачьих и универсальный, но жутко элитный Пажеский корпус. Географический охват тоже впечатлял. Если исключить подавляющее преимущество Петербурга, в котором работало восемь училищ, а помимо того все семь существовавших академий и пять из семи специализированных высших офицерских школ, то распределение по военным округам выглядело логичным. Кроме привычных Москвы и Киева военному делу учили в Вильно, Елисаветграде, Иркутске, Казани, Новочеркасске, Одессе, Оренбурге, Ташкенте, Твери, Тифлисе и Чугуеве.
Если хотите проверить, кто перед вами — коренной петербуржец или такой же турист, как вы сами, спросите его, как пройти к Михайловскому замку, и добавьте, что в Инженерном замке вы только что были.
В годы своего недолгого царствования император Павел I был среди прочего озабочен строительством собственного дворца в Петербурге. Нажившись в ожидании трона в Гатчине и Павловске, он мечтал о доме на Марсовом поле. Была ли это идея фикс царя-эксцентрика или глубоко просчитанная мысль — кто теперь узнает? Но благодаря упорству Павла мы можем видеть сегодня строгий и прекрасный ансамбль Михайловского замка на стыке Мойки, Фонтанки и канала Грибоедова.
Этому замку-дворцу император Павел отдал жизнь и в переносном, и в прямом смысле. Здесь он в роковой мартовский вечер под давлением графа Палена отдал приказ о снятии караула лейб-гвардии Конного полка, единственного, в составе которого не было офицеров-заговорщиков. Здесь и был убит спустя считанные часы.
В том же 1801 году, только полутора месяцами ранее, отметила столетний юбилей существования Школа Пушкарского приказа, та самая, где по прямому приказу Петра Алексеевича появился первый в России спецкласс военных инженеров. В 1712 году Петр писал: "...школу инженерную умножить, а именно учеников из русских, которые учены цифири, для сего учения посылать... и держать всегда полное число 100 человек или 150..." Потом волею судеб, а чаще — монархов школа то хирела, то объединялась с другими учреждениями, но дожила до начала следующего века в составе Артиллерийского и инженерного шляхетного кадетского корпуса.
Война 1812 года показала, как трудно армии обходиться без должного числа офицеров-инженеров. Не спасал даже специально учрежденный для решения инженерных задач лейб-гвардии Саперный батальон. Саперы-понтонеры имелись, офицеров-специалистов не хватало. 24 ноября 1819 года, спустя 18 лет после кончины Павла, его сын Александр I повелел учредить Главное инженерное училище. Его разместили в пустующем Михайловском замке. И с того дня было велено замок именовать Инженерным. А училище со временем получило вензельное название — Николаевское. В нем преподавали великий фортификатор Тотлебен, великий физиолог Сеченов и учился великий писатель Достоевский.
Только во время Первой мировой войны военно-инженерных училищ в России стало больше — ровно в два раза. В Киеве начало работу Алексеевское инженерное.
...И БАЛ ПОСЛЕДНИЙ
В самом начале Северной войны в составе русской армии числилось 2078 офицеров. Весной 1914 года офицерские погоны в армии носили примерно 42 500 человек. Плюс флот, на котором вместе с механиками и военврачами служило 2750 офицеров. А дальше — была война...
Но потребности в офицерских кадрах только увеличились. Причем в разы. Печальные цифры: к моменту, когда Россия фактически выбыла из Первой мировой, в частях осталось не более 4% старого офицерского кадра. В то время как общая численность офицерского корпуса приблизилась к 200 тыс.
Пополнение шло благодаря краткосрочным курсам военного времени — школам прапорщиков. В течение войны была открыта 41 такая школа. 90 тыс. таких прапорщиков шли на фронт без особых изысков, свойственных при выпуске офицеров традиционным военным училищам в мирное время.
Не расписывались яркими красками стены и потолки бараков под Красным Селом, чтобы нести в будущее имена и фамилии только что произведенных корнетов. Не пили на брудершафт в офицерских собраниях в гарнизонах с офицерами старших поколений, чтобы согласно традиции многих полков русской армии перейти на ты. Зато юнкера, как никто другой, сохранили романтические представления о чести и присяге в дни трудного выбора в 1917 году. Приняли бой с новой властью Владимирское пехотное училище в Петербурге и Александровское пехотное — в Москве, Константиновское пехотное — в Киеве и Одесское юнкерское, Новочеркасское казачье на Дону и Морской корпус в Петрограде. Разбирали учебные винтовки в арсеналах кадетских корпусов по всей России.
Во время Гражданской войны несколько училищ приступили к работе на территории, контролируемой Добровольческой армией. В частности, Киевское Константиновское и Московское Александровское. После завершения Гражданской войны некоторые военные училища возродились в эмиграции. Николаевское кавалерийское первые занятия провело еще в лагере Кутеповского корпуса в заброшенном турецком Галлиполи, а позже базировалось в Югославии. Болгария стала приютом для Алексеевского пехотного из Москвы, Сергиевского артиллерийского из Одессы, Николаевского инженерного из Петрограда и Николаевского артиллерийского из Киева. Морской кадетский корпус обосновался в тунисской Бизерте. Русское военное училище работало в Китае. А на внушительной базе императорских военных училищ в самой России начали быстро возникать курсы красных командиров. Победители нуждались в качественном офицерском составе. Нуждалась в офицерах и страна.
Казанский кремль живет сегодня полной жизнью. Среди прочих мест, популярных среди туристов, выставочный центр "Эрмитаж-Казань" (филиал Государственного Эрмитажа. — Прим. авт.), Национальная художественная галерея, Музей Великой Отечественной войны. Все это находится в массивном здании, реставрация которого шла 11 лет и завершилась в 2005 году. Здание, стоящее по пути от Спасской башни к Тайницкой, было построено в середине XIX века. В 1866 году здесь справило новоселье Казанское юнкерское училище.
Один из самых кровавых фрагментов боев за Петроград в октябре 1917 года связан вовсе не с Зимним дворцом, который был захвачен красными отрядами почти бескровно. Юнкера-инженеры никакого сопротивления не оказали. Кровь лилась при штурме Владимирского военного училища на Петроградской стороне. Рабочие отряды ворвались внутрь училища только после того, как подвергли его обстрелу из 3-дюймовых гаубиц. А когда ворвались, перекололи оставшихся в живых юнкеров уже после капитуляции. Погибло более 200 владимирцев. Примечательно, что в честь этого события около здания было установлено аж два памятника. Один из них совсем недавно отремонтировали. А вот здание ремонтировать не стали. Попросту снесли. И было ему всего-то сто лет. А казармы при царе-батюшке у нас строить умели. Впрочем, что уж говорить о доме какого-то Владимирского училища, если чуть ранее власти Петербурга дали разрешение на снос Преображенских казарм!
20 декабря 2007 года в крохотном украинском городке Чугуеве Харьковской области отпраздновали День георгиевских кавалеров. Повод был. В Чугуеве убеждены, что именно местное юнкерское училище, которому в этот день исполнилось аккурат 142 года, имело в своих рядах наибольшее число награжденных офицерским орденом Святого Георгия. Собрались, энтузиасты-реконструкторы продемонстрировали публике воинские ритуалы стоявшего когда-то в городке 11-го Уланского Чугуевского Ея Императорского Величества Марии Феодоровны полка и развесили на домах таблички с прежним названием улицы, по которой фланировали когда-то чугуевские юнкера.
...2 октября 1967 года в далеком североамериканском штате Виргиния скончался русский генерал Булюбаш. Он прожил 94 года. 12 из них служил в родном Павловском военном училище. Незадолго до смерти Евгений Георгиевич, возглавлявший "Общество выпускников Павловского военного училища", на правах старшего павлона обратился к современникам и потомкам:
"Еще при поступлении в кадетский корпус я решил для себя — хочу быть на всю жизнь воином-офицером"...
Послать
ссылку письмом
Распечатать
страницу