Стихи

       Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 10, 2021

       Дмитрий Артис (псевдоним; настоящее имя — Краснов-Немарский Дмитрий Юрьевич) — поэт, драматург, переводчик, литературный критик. Родился в 1973 году в г. Королёв Московской области. Окончил Российскую академию театрального искусства и Литературный институт им.А.М.Горького. Автор четырех книг стихотворений, среди них ？Мелкотемье？ (СПб., 2019). Живет в Москве.

       * * *

       Когда мы будем

       чуть ближе к смерти,

       ты в платье белом, а я — в трико,

       второе детство на пару встретим

       в одной больничке для стариков.

       Пройдусь игриво матёрым волком,

       а ты волчицей поднимешь хвост,

       и, зарываясь в кровати колкой,

       нашепчем счастье друг другу в нос.

       Что будет дальше в раю винтажном,

       уже не важно, пока мы — врозь.

       Так много жизни кругом, что даже

       не успеваешь любить всерьёз.

       * * *

       В моё пятнадцатое лето

       цветы пожухли на обоях.

       Я путал Тютчева и Фета,

       считая скучными обоих.

       О время юных ураганов…

       Напялив тёплую пижаму,

       спасал во сне от хулиганов

       свою прекраснейшую даму.

       Врезался рыцарем летучим

       в толпу, исполненный напасти.

       Какой там Фет-болезный-Тютчев,

       когда в груди такие страсти.

       Теперь же, сон к утру просея,

       сторонник нового расклада:

       мне Фет — почти что Одиссея,

       а Тютчев — точно Илиада.

       * * *

       Два мальчика,

       живущие во мне,

       две личности —

       порок и добродетель,

       пересекаясь,

       выглядят вполне

       пристойно,

       как воспитанные дети.

       Хоть обойди

       с фонариком сто раз,

       детально изучи

       под микроскопом,

       едины будут в профиль

       и в анфас

       изгибы ртов, глаза,

       носы и попы.

       Со всех сторон

       прелестные мальцы,

       не то что отражения

       друг друга,

       скорее даже

       братья-близнецы,

       два мураша

       от одного испуга.

       Но стоит им

       на время по кривой

       разъехаться,

       печали приумножив,

       научит жизни

       первый, а второй,

       наоборот,

       отучит от неё же.

       Невыносимы оба

       в эти дни,

       и не пойму,

       кто лечит, кто калечит…

       Встречайтесь чаще,

       мальчики мои,

       когда вы вместе,

       мне намного легче.

       * * *

       Когда тебя отравят ？новичком？,

       пройдись по Абрикосовой бочком,

       потом на Виноградную сверни

       и распластайся замертво в тени.

       Позволь себе красиво умереть,

       себяшками завешивая сеть:

       на первой фотографии живой

       шагаешь по дощатой мостовой,

       и взгляда расцветающий миндаль

       высвечивает сумрачную даль.

       А здесь стоишь на фоне гаражей

       предутреннего облака свежей.

       На этом снимке думаешь слегка

       о том, что жизнь даётся на века,

       а здесь, напротив, малость удручён

       предчувствием и выглядишь сычом.

       А здесь уже немного не в себе,

       и пена пузырится на губе,

       и самоэпитафия на ум

       приходит как потусторонний шум:

       Я мог бы жить и радовать людей,

       стихи писать о женщине своей,

       ловить стрекоз и бабочек сачком,

       когда б не отравили

       ？новичком？.

       * * *

       Целый день у тебя под балконом

       простоял, как во льдах кипарис,

       думал, выйдешь курить и поклоном

       поприветствуешь мой героизм.

       Колосилась крещенская стужа,

       вдоль сугробов мела, семеня.

       Пусть я буду три раза простужен,

       лишь бы ты заценила меня.

       Не такой уж значительный подвиг,

       просто делаю всё, что могу.

       Приплюсуй: ананасы — на полдник,

       а на ужин — мясное рагу;

       если выйдешь, надев полушубок,

       сигаретку сминая в зубах,

       будет ночью лирический Шуберт,

       а с утра беспощаднейший Бах.

       То ходил, то стоял неподвижно,

       то скулил, как затравленный зверь,

       только за день ты так и не вышла,

       потому что не куришь теперь.

       * * *

       Нормальные люди не ездят в трамвае,

       а просто гуляют весь вечер домой.

       Ты слишком прекрасна, особенно в мае,

       особенно если гуляешь со мной.

       Пропитаны первой грозой тротуары,

       и ветер стреножен у стен городских.

       Нормальные люди разбились на пары,

       и мы разобьёмся не хуже других.

       Отчасти смешны и нелепы отчасти,

       и всё же изящны на целую треть.

       Держи меня крепче, поскольку от счастья

       могу непонятно куда улететь.

       Туда, где в трамваях сидят обормоты,

       где мчатся безумцы верхом на метле,

       а мы ведь нормальные — после работы

       гуляем в обнимку по твёрдой земле.

       * * *

       Заходи ближе к вечеру,

       поговорим,

       если хочешь,

       то выпьем по стопке.

       В головах зашумит

       фиолетовый дым

       и пробьёт

       черепные коробки.

       Несмотря ни на что,

       постараюсь найти

       для беседы

       приличную тему.

       В одиночестве я

       с девяти до пяти

       задыхаюсь

       и лезу на стену.

       Заходи просто так,

       не пиши, не звони,

       в дверь не надо стучать —

       там открыто.

       Я на стол соберу

       холостяцкой стряпни,

       будешь разом

       довольна и сыта.

       Ты мечтала всю жизнь

       о распутстве таком,

       и, касаясь

       рычащего крана,

       заглядишься как быстро

       парным молоком

       до краев

       наполняется ванна.

       Где случается счастье,

       там должен быть страх.

       Пусть в груди

       шевелится ужица,

       я такую постель

       расстелю впопыхах,

       что одной будет

       страшно ложиться.

       С девяти до пяти

       разбери по ребру,

       даже нежность

       взимая как подать.

       Только ты уходи

       от меня поутру,

       потому что

       мне надо работать.

       Рассказы и повесть