Начальство пребывало в недоумении. Такой наглости не ждали. Но и мотив был такой, что осуждать лейтенанта ни у кого язык не поворачивался… ？Иди к начальнику полигона, – наконец сказали ему. – Как он решит, так и будет？.
？По боевой тревоге, – рассказывал мне тот лейтенант, будучи уже полковником в отставке, – кто-то хватает автомат, кто-то ныряет в люк танка, кто-то занимает место на боевом посту корабля… Короче, совершает некое практическое действие, который каждый знает заранее. И лишь потом получает учебную или боевую вводную. Каково же было мое удивление, когда я впервые прочитал свои обязанности по тревоге. Оказалось, первое, что я был должен сделать, – это открыть служебный сейф？.
Подробностей того, что было в этом сейфе и что следовало делать дальше, он так и не рассказал. Единственное – поведал, что устанавливать взрыватели на ядерный заряд шли всегда двое. У одного в руках полотенце. Зачем? Чтобы вытирать пот со лба того, кто устанавливает. Пот, как утверждали старшие товарищи, будет обязательно. Даже у того, кто в бане не потеет. Но попадать в глаза и мешать проделывать необходимые манипуляции он не должен ни в коем случае.
Так ли все обстоит на самом деле, Сергей Мальцев в тот раз так и не узнал. В огромном кабинете начальника Семипалатинского полигона, куда его ввел адъютант генерала, хозяин был не один – за столом сидели еще несколько генералов и старших офицеров, которых лейтенант прежде не видел.
“ В кабинете повисла тишина, в которой голос генерала чудился Мальцеву как эталонный звук камертона, по которому вот-вот начнут настраиваться голоса не только присутствующих, но и всех, кого спросят, что делать с таким лейтенантом ” ？Так что, говоришь, сын у тебя родился?？ – голос начальника полигона, как показалось, выдавал смятение человека, не знающего, какая в данной ситуации требуется интонация. ？Так точно!？. ？Вот посмотрите, какая молодежь пошла？, – генерал обратился к присутствующим и, видимо, стал нащупывать нужные струны в голосе.
Сидящие за столом заерзали на своих местах, повернув головы в сторону Мальцева.
？Когда осенью сорок первого в окоп под Москвой мне пришло известие, что у меня родился сын, – генерал, очевидно, уж точно понял, в какой интонации он выразит все свое отношение к наглости лейтенанта, – мне даже в голову не пришло проситься его повидать. А тут, – генерал аж привстал из-за стола, – накануне важнейшего испытания, от которого зависит – повторится сорок первый или нет…？
Лица присутствующих стали серыми, как у солдат в тех окопах, в ожидании вражеской атаки узнавших, что один из них собрался дезертировать. Или тоже показалось? Все происходящее казалось нереальным. Недоговорив, генерал опустился в кресло.
В кабинете повисла тишина, в которой голос генерала чудился Мальцеву как эталонный звук камертона, по которому вот-вот начнут настраиваться голоса не только присутствующих, но и всех, кого спросят, что делать с таким лейтенантом. А главное – по высоте которого будет отмерено решение, не сулившее ему ни отпуска по семейным обстоятельствам, ни военной или еще какой карьеры. Но тут что-то вдруг толкнуло Мальцева вперед. Он сделал шаг и неожиданно для самого себя выпалил: ？Вы, товарищ генерал, для того, наверное, и в окопах сидели, и в атаку ходили, чтобы мы могли видеть своих детей？.
Создалось впечатление, что все, включая начальника полигона, разом выдохнули. А потом начали говорить. Все разом. Генерал тоже что-то сказал. Но от того металла, который только что звучал в его голосе, не осталось и следа. Кажется, даже поздравления прозвучали. Ну в смысле не бракодел.
Лишь выйдя из кабинета, Мальцев наконец осознал, что ему дали не три, как он просил, а десять дней отпуска.
В тот раз испытания прошли без него. Взаимозаменяемость никто не отменял.
А его сын вырос, окончил МФТИ, много лет учился и работал за рубежом. Пока отец рассказывал мне эту историю, он, недавно вернувшийся в Россию и работавший в академическом институте, тоже слушал. Казалось, как в первый раз.
Андрей Антипов
Опубликовано в выпуске № 18 (881) за 18 мая 2021 года