Стихи

       Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 5, 2022

       Зубарева Вера Кимовна — поэт, прозаик, литературовед, Ph. D. Главный редактор журнала ？Гостиная？, президент Объединения русских литераторов Америки (ОРЛИТА). Автор многих книг стихов и прозы. Лауреат Международной премии им. Беллы Ахмадулиной (2012), Муниципальной премии им. Константина Паустовского (2010) и других литературных премий. Живёт в Филадельфии (США).

       1

       Словно кто-то к родине отвык.

       С.Есенин

       Спит ребёнок в чугунной ванне.

       Пули свистят в ранней рани,

       В рваной ране

       Мира, который на грани.

       Время горевать Ярославне.

       Вот она

       Тоскует в Путивле.

       Между нею и суженым

       Стену воздвигли,

       Чтобы к родине бывшей отвыкли.

       Скачет Игорь к своей Ярославне.

       Змей Горыныч множится головами.

       Спит ребёнок в чугунной ванне.

       Снится ему адская домна.

       Клятва ворога вероломна.

       Чудище обло, озорно, огромно,

       Стозевно и лаяй.

       Лают сирены

       С адской арены,

       Лают служители Мельпомены

       С передовиц мировой авансцены,

       Водят свой каравай.

       Под них подстраивается массовка.

       Они словами жонглируют ловко.

       Время пришло. Выбирай!

       2

       Во второй год царствования Навуходоносора снились Навуходоносору сны <…>

       Даниил отвечал царю и сказал: <…> И во дни тех царств Бог небесный воздвигнет царство,

       которое вовеки не разрушится <…>

       (Дан. 2: 1, 27, 44)

       Ставят на Рейх.

       Мир — ипподром.

       Ходишь по струнке.

       Славишь погром.

       Скачешь под дьявольский метроном.

       Это

       Стокгольмский

       Синдром.

       Тьма беспросветная вышла в дозор.

       Что было свято, отныне — позор.

       Стонет

       Навуходоносор.

       Снится ему гигант-истукан,

       Завоеватель, гроза всех стран.

       Он простёрся за океан.

       Тело его — разнородная смесь:

       Золото, глина, железо и медь.

       Глядишь, и обрушится весь.

       Всё, что останется — поле могил.

       Выстоять — больше не хватит сил.

       Что там пророчит Даниил?

       Стонет Навуходоносор во сне.

       Плачет Ярославна в Путивле на стене.

       Спит ребёнок на чугунном дне.

       3

       В Польше и Италии запретили Чайковского, Шостаковича, Достоевского и Чехова.

       (Из газет)

       Снимает время фильм на Оскара.

       Мелькают эпизоды разные.

       По улицам ведут Чайковского,

       У дирижёра руки связаны.

       Всё громче лейтмотив нашествия,

       Устроен самосуд в Милане —

       Приговорили Достоевского

       Без преступленья к наказанию.

       Они давно глаза мозолили.

       На них аншлаги бесконечные.

       В ГУЛАГе мировой истории

       За то барак им обеспечили.

       И дяди вани, и щелкунчики,

       И даже маленькие лебеди

       Предстанут как великомученики

       В полуразрушенном наследии.

       У помрачения — агония:

       То мнятся мальчики кровавые,

       То Ленинградская симфония

       В большом концертном зале в Кракове.

       4

       Не полагайся на сильных мира сего — нет

       в них спасения. Когда возвращаются они в землю свою, исчезают все их помыслы.

       Псалом 146

       Мы все на прицеле

       У конечной цели.

       Но и стрелку не избегнуть конца.

       И выход один лишь на самом деле —

       Остаться, чего бы от тебя ни хотели,

       Если колоколом, то на пределе,

       Если глиной — то в руках Творца.

       Рассказ