На пресс-конференции в Анкоридже Владимир Путин сказал, по-моему, о самом главном, самом значимом из того, что произошло на переговорах: ？Мы видим, что президент США… проявляет понимание наличия у России своих национальных интересов？.
Это ключ к пониманию развития международной ситуации. Урегулирование конфликта и развитие отношений, по крайней мере в ближайшие 3,5 года, пройдут по лучшему для России сценарию.
За последние годы в Москве сложилось устойчивое мнение, что Западная Европа не способна принимать ответственные самостоятельные решения без одобрения Вашингтона. И следует ожидать, что вскоре европейские столицы подравняются под генеральную линию Трампа.
В заявлении лидеров Франции, Великобритании, Германии, Италии, Польши, Финляндии и Европейского союза в прошедшую субботу, уже после Аляски, говорится, что они ？готовы работать с Трампом и Зеленским для трехстороннего саммита при европейской поддержке？.
Молодцы! Готовы работать с Трампом. А Трамп готов работать с Путиным. Пока европейцам произносить фамилию российского президента мучительно трудно, однако навык, несомненно, не замедлит вернуться.
Между Трампом и Путиным возникла и крепнет ？химия отношений？. Каким бы абстрактным ни казалось понятие ？химия？, в ее основе лежит доверие между людьми. А доверие предполагает прежде всего, что каждая сторона исходит из того, что партнер при принятии своих решений обязательно берет во внимание интересы второй стороны. Последние 10 лет Запад в отношении России ничего подобного не выказывал. Доминировала практика односторонних решений, подчас силовых. Так что время порадоваться ласточке с Аляски, знаменующей возвращение доверия.
В течение многих лет каждую неделю ко мне как главному редактору федеральной политической газеты приезжают поговорить о политике и международных отношениях крупные дипломаты, послы, эксперты и журналисты ведущих мировых изданий. Они всегда пытаются разобраться, чего хочет Россия, Путин, российский народ. Будто что-то осталось недосказанным.
Я часто предлагаю – особенно экспертам, дипломатам и послам ведущих стран, поскольку это люди с амбициями политических деятелей как минимум национального масштаба – провести мысленный эксперимент. Могут ли они составить на треть странички перечень стратегических национальных интересов России как гигантской по территории державы. И есть ли у нее такие интересы, актуальные на протяжении эпох, независимо от того, кто у власти – Петр Первый, Николай Второй, Иосиф Сталин, Леонид Брежнев или Владимир Путин. Есть или нет?
Мои гости сначала отнекиваются. Мол, формулировками пусть занимаются сами русские. Но я настаиваю, говоря: я, например, как эксперт могу составить такой перечень практически для каждой страны; и найду подтверждение в документах соответствующего государства, закрепляющего собственные национальные приоритеты в доктринальных текстах. После этого беру ручку и пишу крупными буквами то, что является экзистенциально важным для нас на протяжении веков. В частном порядке собеседники со мной обычно соглашаются.
Обобщающей особенностью взглядов большинства моих гостей (не всех, разумеется) на потребности России и русских является отношение к таким потребностям как вторичным в сравнении с интересами Запада. Буквально в любом вопросе. Энергетическая безопасность Европы, например, это диверсификация источников и минимальная цена поставки. А энергетическая безопасность России? Нас это не касается! Равная безопасность? С позиции Запада – всех в НАТО! Россия? Пусть решает сама! Политическое вмешательство во внутренние дела? К нам нельзя! А в Россию можно, потому что это – другое. И далее по всему перечню. Свободное судоходство на Балтике? Можем перекрыть России проходы! Можем вводить санкции как форму принуждения! Но ведь санкции способны привести к закрытию предприятий и безработице. Нас это не касается! Пусть люди свергают власть, а мы после этого снимем санкции. Возможно… И такая дребедень – каждый день.
За последние девять лет Запад поместил наши национальные интересы в игнор, закрыл глаза и уши, решив, что дожмет Россию.
То, что произошло на Аляске, – разрыв единого фронта Запада в отношении Москвы. Трамп, судя по всему, услышал Путина и воспринял наши интересы как легитимные и, самое главное, инструментальные для выстраивания новой конфигурации мировой политики.
Теперь на очереди – новая встреча Трампа и Путина в расширенном формате. В Вашингтоне Трамп убедит Зеленского пойти на компромиссы. Аргументы у американского президента авторитетные, у него козыри на руках. У Зеленского же, наверное, даже карт на руках нет.
Первые часы реакция мировых СМИ была удивительно однотипна: провал переговоров, вышли без решений, ни до чего не договорились!
Потом очухались и поняли, что и тут команды Трампа и Путина продумали ситуацию лучше. Выйди они с решениями, поднялся бы вой: какое вы вообще имели право принимать хоть какие-то решения! Ведь было же постановлено: никаких решений по Украине без Украины! Вот Трамп с Путиным и не подставились. Не огласили никаких решений по Украине без Украины. Пусть теперь мир ждет решений по Украине с Украиной.
И еще один аспект переговоров, вернее, освещения их в американских СМИ, бросился в глаза. Никакой содержательной информации о ходе переговоров и о решениях они добыть не смогли. Ведущие корреспонденты ничем не отличались от обывателей, сидящих перед телевизором. Характерно, что в знаменитой американской газете в большом материале по теме встречи на Аляске три автора указали, что создавали свои куски статьи, находясь соответственно в Вашингтоне, Киеве и Москве. Стало быть, они пребывали в плену тех же нарративов, которыми описывали российско-украинский конфликт все последние годы.
Между тем на Аляске произошло нечто принципиально новое и важное.
Без оглядки на них.