Стоит ли ждать создания третьего, англосаксонского Рима
Заявления американского президента Дональда Трампа о претензиях на Гренландию и Панамский канал, а также о присоединении Мексики и Канады к США могут показаться вызывающими в привычной для нас послевоенной системе координат. Но на это можно взглянуть и иначе. Особенно если признать, что нынешняя смена власти в Вашингтоне имеет все признаки революции. Притом что не только для США, но и для многих стран мира, включая все западные, вопрос стоит не о поддержании статус-кво, а о выживании в качественно изменившейся среде обитания.
В истории США была доктрина Монро. Следуя ее принципам, американцы ？самоопределили？ Панаму от Колумбии, чтобы построить Панамский канал. После Второй мировой войны к США перешло наследие всех прежних западных империй, включая Британскую. Канаду Вашингтон пытался завоевать в войне с Великобританией в 1812–1814 годах, но неудачно. Удачнее было с Испанией в середине XIX века и затем в его конце, когда США присоединили к себе Флориду. Огромную часть своей территории — Луизиану — купили у Наполеона, а у России приобрели Аляску.
Сейчас реиндустриализация Америки за счет европейских союзников требует гарантированного рынка. Уже не говоря о ресурсах, в том числе энергетических, без которых невозможны ни майнинг криптовалюты, ни искусственный интеллект. С этим неплохо у Канады с ее немногочисленным населением. Кроме того, Канадский арктический архипелаг, который еще надо освоить, вместе с Аляской и Гренландией дает в перспективе выход в Арктику, сопоставимый с российским.
Со сменой режимов изменился и набор инструментов ведения дел с союзниками. Предприниматель Илон Маск этого не скрывает, поддерживая Партию реформ Великобритании и заявляя о необходимости объединения пяти англосаксонских стран в нечто целое — та же Британская империя, но уже под другим лидерством.
Еще в 2003 году в Канаде произошло слияние Прогрессивно-консервативной партии и Канадского альянса (наследник Партии реформ Канады, возникшей в Западной Канаде), что привело к созданию нынешней Консервативной партии, пришедшей к власти три года спустя. В лице Бориса Джонсона британские консерваторы перехватили дело ？Брексита？ у Найджела Фараджа. Так что нельзя исключать их объединения — в целях ликвидации идейно-политического диссонанса с Трампом — с Партией реформ Великобритании, которая уже сравнялась по популярности как с тори, так и с лейбористами.
Налицо широкий и, надо признать, креативный стратегический маневр новой администрации США. Моделируется новая политическая география Северной Америки, включая Канаду и Гренландию, под прямым контролем Вашингтона, которая повторяет географию России в Восточном полушарии с ее широким выходом в Арктику. Трудно не усматривать в этом готовность Трампа к состязательному сосуществованию с Россией на равных по размерам и запасам полезных ископаемых территориях. В своем последнем ежегодном прогнозе ИМЭМО назвал это ？усилением автономии американской экономики？. Если это и есть ответ Вашингтона на вызов многополярности, то можно говорить о давно назревшем переходе США от сдерживания соперников к воссозданию основ своей конкурентоспособности в новых границах с локализацией критически важных производств.
Таким образом, нужна кардинально новая внешнеполитическая парадигма — условно великодержавного соперничества по широкой глобальной и региональным повесткам дня, преданным забвению при демократах. В таком случае это не только кризис либерализма и ？смерть идеологии？, на смену которой во внешней политике приходят прагматизм и ？транзакционность？, но тогда и украинский конфликт — в лучшем случае геополитическое недоразумение.
2025 год, судя по всему, будет началом нового глобального проекта США. Об этом свидетельствуют все высказывания вновь избранного президента. Вместе с Трампом к власти приходит новая технократическая команда с горизонтом планирования минимум на 12 лет. Это предполагает коренную перестройку экономики США и жесткий передел мира с позиции силы.
И вновь об истории. В 1453 году пал Константинополь. Затем последовали Реформация и эпоха Великих географических открытий, что и сформировало европейский империализм и колониализм. Где-то в это время, как считает экономист Михаил Хазин (см. его ？Воспоминание о будущем？), уровень жизни в Европе сравнялся с тем, что существовал в Римской империи и основывался на серебряных рудниках в Испании. Благодаря промышленной революции ？простой продукт？ Англии побил испанское золото. Наконец, отмена золотого стандарта в США в 1971 году вкупе с американо-саудовскими соглашениями о продаже нефти за доллары привела к феномену ？бумажного золота？, когда доллар ничем не обеспечен, кроме самого доллара, а правительство США не отвечает по обязательствам ФРС. Заправляющие в ФРС ведущие американские банки осуществили мечту средневековых алхимиков.
？Проект 2025？ консервативного американского фонда ？Наследие？ предлагает, чтобы специальная комиссия Конгресса вернулась к темам ФРС и золотого стандарта, и исключает вариант цифровой валюты. Вопрос в том, закроется ли эпоха существования американской гегемонии за счет ？бумажного золота？, заменяющего серебро Рима (а значит, и за счет всего остального мира — совокупный дефицит федерального бюджета и текущего счета платежного баланса составляет как минимум 10% ВВП), и перейдет ли Америка в иной, более устойчивый — в отличие от жизни в долг — способ экономического существования. Это потребует обеспечения доллара собственными природными ресурсами, то есть расширения территории.
Тогда и появится не Пакс Американа, как мы его знали до сих пор, а Америка как третий, англосаксонский Рим с территориальной консолидацией англосферы и обширным союзническим вассалитетом под лозунгом спасения западного образа жизни.