… при современных тенденциях мирового развития … американцы однозначно уступают мировое лидерство КНР. Соответственно, для сохранения лидерства Америки остаются практически единственный, но проверенный способ – ？большая война？ … прямое крупномасштабное противоборство с Китаем[1]
Г. Винокуров, В. Ковалёв, эксперты
Новая геополитическая реальность ХХI века – существование ЛЧЦ как новых военно-политических центров силы – по мере своего развития в ближайшее десятилетия станет важнейшим фактором формирования ВПО в мире. Её современная особенность, проявившаяся ярко при Д. Трампе, – развитие западной военно-политической коалиции на двусторонней основе отношений США с другими странами, предусматривающей разные форматы и условия. Приход к власти администрации Д. Трампа не был случайностью, как это иногда видится значительным числом политических обозревателей. Это проявление мощной тенденции трансформации универсализма и глобализации в процессы, ориентированные на продвижение национальных и цивилизационных систем ценностей и интересов[2].
Отказ Д. Трампа от многолетних усилий США по созданию Транс-Тихоокеанского партнерства (ТТП) и Транс-Атлантического партнерства (ТАП), начатая им ？торговая война？ со всеми своими союзниками и противниками, осознанные усилия подчинить себе большинство стран как в политико-дипломатическом, так и в военно-техническом отношении, – все эти усилия, предпринятые в 2016–2018 годы администрацией США, свидетельствуют очевидно об одном: правящая элита США создаёт систему, в которой военно-политическая коалиция, состоящая из широкого круга государств, будет ориентирована на систему ценностей, норм и интересов США. Причём эта новая система и коалиция должна отличаться от той, которую создали США после Второй Мировой войны по целому ряду параметров:
– она должна иметь недвусмысленную политическую ориентацию на США, не допускающую иных трактовок и отступлений, и не предполагающую реального принятия коллективных решений, как это было формально в НАТО;
– она должна быть ясно ориентирована на систему американских ценностей, норм и правил, не предполагающую существование политического правила, при котором в коалиции допускаются ？многосистемные？ отношения;
– она предполагает широкое (системное и комплексное) использование любых силовых инструментов, среди которых военные средства политики выступают только одной, но важной частью;
– она предполагает опережающее технологическое развитие США, которое должно обеспечить военно-техническое и экономическое превосходство.
Можно попытаться сравнить обе ситуации – второй половины ХХ века и нынешнюю, когда создаются военно-политические коалиции во главе с США, но имеющие серьёзные различия – международно-правовые, финансово-экономические и военные. Напомню, в этой связи, что ещё со второй половины XX века США начинают процесс активного создания широкой военно-политической коалиции, имеющий явно антисоветский и антикоммунистический характер и соответствующую направленность[3]. Эта политика, получившая название политики ？холодной войны？, просуществовала до начала 90-х годов с различными вариантами одного и того же военно-силового сценария, предусматривающего формальное ？сдерживание？, а в реальности – геополитическое уничтожение СССР и его союзников. Об этом писали многие в СССР, включая и меня, но признание этого в качестве политической реальности исключили с приходом к власти М. Горбачёва. Получилось очевидное противоречие и несоответствие: США продолжали политику уничтожения суверенитета, идентичности и коалиции СССР, которой Советский Союз противопоставил невнятную политику разрядки, переросшую в ещё более невнятную политику ？перестройки？[4].
Такое объективное несоответствие в конечном счёте привело к тому, что США и их союзники добились поставленной глобальной политической цели:
– был уничтожен экономический и военно-политический противостоящий блок в лице СЭВ и ОВД;
– был дезинтегрирован и развален СССР;
– был нанесён самый мощный удар по национальной самоидентификации граждан СССР и России, который не преодолён до настоящего времени;
– наконец, весь ？центр силы？, тяготевший к СССР–ОВД и противостоящий западной ЛЧЦ, был дезинтегрирован и переформатирован: сохранившиеся режимы в КНДР, на Кубе и ряде других стран, были вынуждены сами (как, например, Афганистан) пытаться решать свои проблемы, в одиночку противодействия Западу. Вьетнам, Китай и ряд других стран – примеры удачного, а Ливия, Ирак, Афганистан и другие страны – трагического противостояния западной ЛЧЦ.
После развала СССР и ОВД, когда внешние условия уже не требовали сохранения коалиции, а лидерство США казалось бесспорным, коалиционное строительство замедлилось, но не прекратилось, а после заявки США на сохранение мировой гегемонии – даже ускорилось. Коалиционная политика вновь стала одним из двух основополагающих принципов американской политики в XXI веке[5].
Однако, в новой эпохе она уже отличалась от предыдущей существенными особенностями.
Во-первых, если по отношению к ОВД и СССР она носила в большей степени идеологический, антикоммунистический характер, то в XXI веке – направлена против набирающих силу ЛЧЦ.
Во-вторых, если прежде она преследовала цель только объединения ресурсов и создания потенциала ？совокупной мощи？, то в настоящее время рассматривается как условие сохранения американского лидерства в мире, более того, выживаемости[6].
Как видно из графика, составленного учеными РИСИ, к 2025 году должен произойти качественный сдвиг в соотношении сил между КНР и США, который повлияет на характер всей мировой ВПО.
Эти качественные изменения можно избежать в случае крупного военного конфликта с КНР, который неизбежно приведёт к разрушение китайской экономики, демографическим потерям и резкому снижению влияния Китая в мире до такой степени, когда это перестанет угрожать США. Всё это может быть результатом политики, в которой непременно будут реализованы два принципа:
– сохранение военно-технического и технологического превосходства США над КНР;
– создания широкой военно-политической коалиции в интересах и контролируемой США, которая выходит далеко за границы НАТО.
Автор: А.И. Подберёзкин
[1] Винокуров Г.Н., Ковалёв В.И. Военная безопасность России в контексте мировой геополитической динамики (опыт количественного прогнозирования) / Военно-политическая ситуация в мире и безопасность России: сб. материалов. – М.: РИСИ, 2016. – С. 52.
[2] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Состояние и долгосрочные военно-политические перспективы развития России в ХХI веке. – М.: Издательский дом ？Международные отношения？, 2018. – С. 461–475.
[3] Мир в ХХI веке: прогноз развития международной обстановки по странам и регионам: монография / [А.И. Подберёзкин, М.И. Александров, О.Е. Родионов и др.]; под ред. М.В. Александрова, О.Е. Родионова. – М.: МГИМО-Университет, 2018. – С. 30–31.
[4] См. подробнее: Подберёзкин А.И. Современная военная политика России. – М.: МГИМО-Университет, 2017. – Т. 2.
[5] Подберёзкин А.И. Раздел ？Три стратегических направления обеспечения безопасности России в ХХI веке？. В кн.: Формирование современной военно-политической обстановки. – LAP LAMBERT Academic Publishing, 2018. – P. 545–560.
[6] Винокуров Г.Н., Ковалёв В.И. Военная безопасность России в контексте мировой геополитической динамики (опыт количественного прогнозирования) / Военно-политическая ситуация в мире и безопасность России: сб. материалов. – М.: РИСИ, 2016.
15.04.2020