19 февраля президент Франции Франсуа Олланд выступил с заявлением об угрозе войны между Турцией и Россией. Столь тревожные слова нечасто можно услышать от глав ведущих европейских государств. Между тем через несколько часов стало известно, что резолюция, предложенная Россией в Совете безопасности ООН, в которой ряд экспертов видел попытку удержать Турцию от военного вторжения в Сирию, не получила совершенно никакой поддержки еще до ее рассмотрения.
Верны ли оценки французского лидера и действительно ли ситуация настолько остра? Какие шаги можно предпринять, чтобы снизить напряженность, и какие события представляют наибольшую опасность? Об этом в интервью для Sobesednik.ru рассказал руководитель Центра международной безопасности ИМЭМО РАН, член-корреспондент РАН, член научного совета Московского Центра Карнеги, известный российский политолог Алексей Арбатов.
— Накануне президент Франции Франсуа Олланд заявил, что существует риск войны между Россией и Турцией. Как его понимать? Это блеф? Политические игры? Или настоящие опасения?
Алексей Арбатов Алексей Арбатов – руководитель Центра международной безопасности Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова.
More >
— Нет, это не блеф и не игры, а настоящие опасения, которые я полностью разделяю.
— Насколько политики и дипломаты контролируют ситуацию в регионе?
— Боюсь, что недостаточно контролируют. В частности, между Россией и Турцией идет некая эскалация напряженности, и каждая сторона надеется, что другая первой моргнет и сдаст назад. Каждая сторона находится под воздействием внешнеполитических и внутриполитических стимулов.
[Президент Турции] Эрдоган после взрывов в Анкаре хочет продемонстрировать свою силу, получить поддержку у населения. Тем более что у него и на территории Турции обострились враждебные действия с курдами, и за пределами страны. Он полагает, что турецкие и сирийские курды напрямую взаимодействуют, и поэтому готов перенести боевые действия на территорию Сирию. Он может отвергать вторжение регулярной армии, но добровольцы, ？отпускники？, ？контрактники？ и другие вполне могут быть для него прикрытием и ширмой для осуществления вмешательства.
Россия же там непосредственно проводит свои операции: авианалеты, авиаудары, действия наших спецслужб, специалистов, которые, видимо, напрямую вовлечены в руководство сирийской армией, потому что сама она едва ли боеспособна. Здесь может быть прямой конфликт. Бомбовый удар может быть нанесен по турецкому контингенту, а турки могут использовать зенитные средства и сбить еще несколько наших самолетов, или в воздушном приграничном пространстве с той или другой стороны случатся новые столкновения. И пошло-поехало.
— Как поведут себя члены НАТО? Ведь они вряд ли хотят войны, но Турция их союзник по Альянсу.
— В последние дни их позиция определилась. Они стоят на стороне Турции, не подталкивают ее, а пытаются сдерживать. Союзники Турции по НАТО не хотят войны, тем более с Россией, но если произойдет новый военный инцидент между Россией и Турцией, скажем собьют российский самолет, а Россия крылатыми ракетами ударит по турецкому аэродрому, то они, конечно, будут на стороне Турции. По России удар не нанесут, но окажут Турции всестороннюю военную помощь.
— Ситуация, которая произошла накануне в Совбезе ООН, когда представители Франции и США отвергли предложенный Россией проект по защите суверенитета Сирии. Россия оказалась одна? Почему так?
— России не привыкать к такому положению. Думаю, что некоторые наши политики даже гордятся, что мы встали с колен, такие смелые, такие храбрые, готовы всем противостоять. А конкретно по этой резолюции — в ней Турция не упоминалась, но, насколько я знаю, там есть прямые призывы против применения силы и использования войск на территории Сирии. Притом что Россия ведет полномасштабные боевые действия с использованием военно-воздушных сил и, видимо, спецназа, инструкторов, технических специалистов. То есть Россия вовлечена. А другие страны в этих условиях не поддержали резолюцию, так как российскую операцию она бы не затронула, а другим связала бы руки.
— Есть у России какие-то союзники?
— Есть Иран, ？Хезболла？, которую очень многие, включая нашего друга, Израиль, считают террористической организацией. Я абсолютно разделяю это мнение. Но в данном конкретном случае она борется с ИГИЛ [деятельность признана экстремистской, запрещена на территории РФ решением суда] и с ？Джабхат ан-Нусрой？ [деятельность признана экстремистской, запрещена на территории РФ решением суда] на стороне сирийского правительства.
— Если произойдет вооруженный конфликт, то будет ли он означать начало Третьей мировой войны?
— Может означать, хотя все постараются его не допустить. Но я перечитывал недавно историю Первой мировой, и меня поразили потрясающие аналогии с тем, как все произошло. В 1914 году никто не хотел войны, но шаг за шагом, пытаясь продемонстрировать свой престиж, свою национальную гордость, решительность, под воздействием внутриполитических моментов, общественного мнения страны втянулись в эту ужасную бойню, которая длилась четыре года и повлекла крушение трех империй. Даже четырех, если считать Германскую империю империей.
— И что будет делать Россия дальше, как вам кажется?
— Не знаю. Я не принадлежу к руководству страны. Насчет своей страны всегда труднее делать прогнозы.
— Возможно ли как-то снизить градус напряжения?
— Во-первых, надо сделать все, чтобы предотвратить инциденты. Американцы сообщили российской стороне о тех географических зонах, где будут действовать их войска специального назначения, чтобы Россия туда не наносила удары. Я очень надеюсь, что Россия будет тщательно соблюдать эти обязательства. Россия, наверное, сообщает США, где действует сирийская армия, и американцы тоже не наносят туда удары. Хотя технические возможности у них есть. Я считаю, что нужно пойти дальше и разработать меры против инцидентов в воздухе, море. Также мировое сообщество должно выступить посредником между Россией и Турцией и предотвратить прямое вооруженное столкновение между странами.
Оригинал интервью