2005
？ 12.03.2018, Михеев В.В.
used photo from Internet
В связи с сообщениями о якобы рассматривающейся идее организации встречи северокорейского лидера с президентом США можно отметить несколько необычных моментов, в том числе в рамках подготовительных усилий на дипломатическом уровне.
Очевидно, что желания Пхеньяна (а это, в первую очередь, личная встреча Ким Чен Ына с Трампом и установление дипломатических отношений с США) и его обещания (в частности, обязательство не производить новых испытаний ядерного оружия и пусков ракет накануне предполагаемого саммита) озвучиваются южнокорейскими чиновниками, дающими сегодня свою собственную интерпретацию того, о чем они говорили с Ким Чен Ыном в Пхеньяне в начале марта.
Это создает для Северной Кореи благоприятную возможность для маневра: всегда можно отказаться от такой интерпретации, сославшись на то, что южане неправильно поняли Ким Чен Ына.
В этой связи вспоминается история лета 2000-го года, тогда новоизбранный президент России В. Путин на пути в Японию для участия в саммите ？большой восьмёрки？ (восемнадцать лет назад Россия еще была членом этого клуба) коротко остановился в Пхеньяне и имел встречу с тогдашним лидером Северной Кореи Ким Чен Иром. С точки зрения интересов российской дипломатии, это был правильный ход: Северная Корея тогда была в центре мирового внимания в связи с её ракетной программой, и российский президент однозначно набирал дипломатические очки накануне ？большого саммита？. После встречи с Ким Чен Иром В. Путин вышел к журналистам и сказал, что Ким обещал ему свернуть ракетную программу КНДР. Через месяц с небольшим южнокорейские журналисты посетили Ким Чен Ира и задали вопрос, действительно ли было такое обещание. Ким ответил, что он пошутил.
И все же, чего добивается Пхеньян сегодня?
Можно предположить как минимум четыре возможных мотива его действий.
Первое. Главная цель Северной Кореи состоит в том, чтобы США и остальные ядерные державы признали его ядерный статус и вели с ним переговоры ？на равных？, что в её понимании означает разговор с ней как с ядерной державой. Это означает признание ядерного статуса Северной Кореи как максимум официально, как минимум – де факто, как это произошло с Индией. На этой основе Пхеньян готов и к установлению дипотношений с США, и к сотрудничеству с ними, и к обсуждению вопросов региональной ядерной безопасности.
Второе. Пхеньян видит, что Сеул при новой администрации Мун Чжэ Ина хотел бы вернуться к старой политике предоставления помощи Пхеньяну и связывает возможность обойти санкции ООН и начать оказывать Северу экономическую поддержку с улучшением отношений между КНДР и США. В частности, при условии непротиводействия таким действиям со стороны США. Саммит Кима и Трампа как раз мог бы стать сигналом для начала предоставления такой помощи.
Третье. Пхеньян, возможно, зашел в технологический тупик и хочет выиграть время для преодоления технических проблем и дальнейшего продолжения ракетно-ядерных испытаний.
И, наконец, четвертое – наиболее любопытное. Возможно, Пхеньян пытается ？подставить？ Трампа. Действительно, Трамп инициировал наиболее жесткие санкции против КНДР за все время истории с ядерной программой Пхеньяна. Последний, вероятно, понимает, что Трамп никогда не пойдет на признание его ядерного статуса – ни по ？индийской？, ни по какой-либо иной модели. И, соответственно, не смягчит жесткости своей нынешней позиции: в этом смысле Северной Корее удобнее иметь дело с администрацией демократов. Одновременно Пхеньян понимает сложность внутриполитической ситуации в США, полагая, что Трамп за счет ？ярких？ и жестких международных шагов (повышение торговых тарифов вопреки интересам своих политических союзников – Европы и Японии, неожиданные шаги в отношении Северной Кореи и т.п.) будет стремится укрепить свои внутриполитические позиции как ？сильный президент？.
В этой ситуации ？шутка？ Ким Чен Ына о якобы возможном саммите ？Северная Корея – США？, которую всегда можно объяснить тем, что ？южане？ не так поняли северокорейского лидера, выставила бы американскую администрацию в весьма своеобразном свете.
Логика конфликта на Корейском полуострове говорит о том, что Пхеньян, внесший в Конституцию КНДР положение о ядерном статусе страны и принявший немало партийных и государственных решений на сей счет, не пойдет на ядерное разоружение ни при каких условиях.
А Трамп, согласно своей логике борца за сохранение режима нераспространения ядерного оружия, не признает ядерный статус Пхеньяна.
Исходя из вышесказанного, можно предположить, что заявленный Сеулом и Вашингтоном (но не официальным Пхеньяном) саммит ？Пхеньян – Вашингтон？ вряд ли вообще состоится.
Правда, в дипломатии формальная логика не всегда работает – в конце концов, пошли же США на признание де-факто ядерного статуса Индии.
Однако если это так, то это откроет новую, значительно более тревожную для региональной безопасности главу в эволюции конфликта вокруг ядерной программы Северной Кореи.