Стихотворение

       Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 5, 2023

       МИЛА БОРН

       Сценарист, писатель, поэт. Родилась в 1972 году в Волгограде. Окончила Литературный институт им. А. М. Горького и сценарный факультет ВГИКа. Публиковалась со стихами, малой прозой и монографиями. Принимала участие в различных издательских проектах. В 2019 году стала дипломантом 39-го Международного фестиваля ВГИК в номинации ？Сценарий полнометражного игрового фильма？ с пометкой ？За яркое воплощение человека на войне？. Публиковалась в российских и зарубежных изданиях — ？Артикуляция？, ？Фабрика литературы？, ？Вторник？, ？Литоскоп？, ？Литерратура？, ？Берлин. Берега？ (Германия), ？Волга？, ？DK？, ？Зинзивер？ и другие. В 2021 году вошла в лонг-лист премий ？Русский Гофман？ и ？Антоновка？. Выпустила две книги (проза) — ？Голодный остров？ и ？Дети Гамельна？. Член Союза птсателей XXI века. Живет в Германии.

       ОДНОМУ ПОЭТУ

       Нужно сорок лет ходить, чтобы забыть,

       нужно бежать, укрываться от памяти, как от врага,

       нужно выдумывать поводы и границы,

       чтобы не соскользнуть в прошлое, чтобы им не упиться,

       чтобы не впасть в мучительное похмелье

       от того, что уже не случится,

       не вернется,

       потому что никто из ушедших еще не вернулся,

       я не верю в их рай,

       я не верю, что ты с ними заодно,

       заскочил в тот заветный трамвай

       нет, не надо, не привирай, что так просто

       купил себе синий билетик

       и умчался неизвестно куда

       (за дождем? или ветром?)

       и теперь — где ты? где ты? —

       не звонишь и не пишешь, а зря,

       потому что, пока будет длиться это сорокалетье,

       ты не узнаешь, что у нас происходит здесь,

       а у нас здесь давно уже кончилось лето,

       не узнаешь, что сказанное тобою при жизни

       шепотом, трепетно, задыхаясь в ночи,

       растащили теперь на стихи, циклы, опусы,

       говорят теперь твоим голосом,

       говорят, говорят вместо тебя,

       но я слышу, как в этом осином гомоне

       меньше и меньше того, что действительно было,

       потому что несокрушимое загородило

       то, чем мы были с тобой, чем мы жили,

       и за нас теперь декламируют и поют,

       я зову тебя, и они тоже зовут

       мертвого из твоей идиллии,

       из мира теней и Вергилия,

       чтобы воскресить, чтобы воспеть из ропота,

       уточнить, что же значили все твои шепоты,

       посвящения, мщения, плач.

       А ты знаешь, последний твой врач,

       констатировав, сообщил как-то бесцветно,

       что тебя больше нет,

       сорок лет нужно ждать теперь, все сорок лет,

       чтобы освободиться от памяти о тебе,

       но они не дают, они — везде,

       декламируют тебя и поют,

       пересказывают истории твоих побед,

       они зовут тебя, призывают, но — нет,

       ты по-прежнему не звонишь и не пишешь, а зря,

       потому что еще чуть-чуть, и тебя превратят в короля,

       коронуют на мертвого — что может лучше быть для поэта,

       а ты помнишь, однажды летом (кажется, в самом его конце)

       мы сидели и слушали старую пластинку (ты, кстати, ее так и не вернул),

       никому до нас не было дела,

       за окном парило, звенело, пело,

       протекала большая река,

       день кончался, а с ним кончалось и лето,

       впрочем, вряд ли ты помнишь, зачем тебе теперь это,

       и поэтому не слушай меня и не верь,

       просто сорок лет — это слишком мало,

       чтобы преодолеть, что тебя не стало,

       и не слышать посланий твоих запоздалых

       из пустоты, из тщеты, из ниоткуда,

       где лебеда, кориандры и пылевая вьюга

       слов, застрявших в посмертной книге,

       так кричащей мне о тебе и о прошлом,

       сквозь которое между строк, че-рез-по-лос-но

       проступает кровь, как через бинты павшего в битве,

       неживого, ставшего всем молитвой,

       памятником, вином на тризне,

       но скажи, боже мой, скажи мне,

       зачем тебе эта манна, эти хлеба вместо жизни?

       Стихотворения