Стихи

       Опубликовано в журнале Дружба Народов, номер 9, 2022

       Шевченко Ганна Александровна — поэт, прозаик. Родилась в городе Енакиево (Украина). По образованию финансист. Автор четырёх сборников стихов, в том числе ？Форточка, ветер？ (М., 2017), ？Путь из орхидеи на работу？ (М., 2020) и книги прозы ？Забойная история, или Шахтёрская Глубокая？ (М., 2018) и др. Лауреат Международного конкурса имени Фазиля Искандера (2017). Живёт в Подмосковье.

       * * *

       Как барабан звучит

       в утренних небесах —

       тело нужно лечить,

       душу надо спасать.

       А дух — инородный гость,

       в сердце вонзает гвоздь,

       мается изнутри

       и говорит — гори.

       * * *

       Помолчать бы надо в идеале,

       говорить о чувствах аморально —

       как вы существуете в реале?

       Я живу, как водится, нормально.

       Как и полагается, в субботу

       поезда приходят без заминки,

       я отважно еду на работу:

       Выхино, Текстильщики, Кузьминки.

       Каждый день беззвучно умирая,

       как умеют только интроверты,

       изучаю кодекс самурая

       и почти не думаю о смерти.

       Думаю о книгах интересных,

       о героях Нового Завета

       и о платьях женственных прелестных

       умопомрачительного цвета.

       * * *

       В августовском замкнутом и хмуром

       воздухе синицы ни одной —

       как же одиноко этим утром

       рядом с переходом в выходной.

       Только тапки с шёлковым халатом,

       туфли, дождевик и кардиган —

       город, как предсказывал Довлатов,

       поместился в старый чемодан.

       И поймёшь негадано-нежданно —

       облака откроются вот-вот,

       небо — это крышка чемодана,

       что несёт к вокзалу пешеход.

       * * *

       Войдя неспешно в русло тротуара,

       иду на свет и встраиваюсь в ряд —

       тут три берёзы старого бульвара

       веками, как апостолы, стоят.

       Накрапывает. Мокрые курьеры

       в дождевиках шныряют по Москве,

       я, будучи адептом новой веры,

       несу прохладу в левом рукаве.

       Мне адресат пока ещё не ясен —

       кто хочет поклоняться холодам? —

       на перекрёстке вздрагивает ясень,

       и я его неверным не отдам.

       Я знаю, сто шагов всего до рая.

       Готовая к зелёному суду,

       ветрами доведённая до края,

       по улице Ореховой иду.

       * * *

       Какое сказочное гадство —

       скрипеть подобно какаду,

       Блок вымыл небо из пространства

       ещё в семнадцатом году.

       Нет безнадёжнее удела,

       чем чудеса из ниток шить;

       ты спросишь, что мы будем делать,

       отвечу — ветер ворошить.

       Клеймо космического бренда

       горит зелёным на плече,

       как говорил товарищ Бендер,

       поэт не должен. И вообще,

       пойдём сегодня на природу,

       пройдём у галок фейс-контроль

       и сочиним такую оду,

       что закипит в осинах кровь.

       Ты государственная дума.

       Броня. Негнущийся металл.

       Спроси, кто этот стих придумал,

       отвечу — ветер нашептал.

       * * *

       Бессонница в хрусталики бесшумно

       вонзает металлическое жало —

       писать стихи сегодня неразумно,

       уж очень бытие подорожало.

       С погонами художественной формы

       не выступишь в ударной батарее,

       поэзией народы не накормишь

       и детские дома не обогреешь.

       Уж очень бытие подорожало,

       и рифмы на торгах подешевели,

       лиричность закупают слишком мало

       сегодня в поэтическом отделе.

       Пора бы отказаться от навара,

       в комиссионку сдавшись по обмену,

       но, ухудшая качество товара,

       я ставлю символическую цену.

       Плутовской роман