用户名/邮箱
登录密码
验证码
看不清?换一张
您好,欢迎访问! [ 登录 | 注册 ]
您的位置:首页 - 最新资讯
Я дую иногда на облака
2021-12-20 00:00:00.0     Журналы     原网页

       

       Гарики

       Опубликовано в журнале Иерусалимский журнал, номер 66, 2021

       * * *

       Я спорю деликатно и тактично

       и душу не поганю грубой шуткой;

       а то, что я ругаюсь неприлично, –

       так это от застенчивости жуткой.

       * * *

       Вполне хватало мне ума –

       всё понимал я про отечество,

       но и по мне прошлась чума

       сопливой веры в человечество.

       * * *

       Хотя полно гуманных версий,

       что разделять народы – грех,

       но всё равно арбуз – не персик,

       а сыроежка – не орех.

       * * *

       Похоже на дыхание чумы

       течёт заразы паводок шальной,

       так сильно вирус вывихнул умы,

       что станет жизнь совсем теперь иной.

       * * *

       Ночью дух податлив чуду,

       всё загадочно на свете,

       лунный свет рассеян всюду,

       как евреи по планете.

       * * *

       Неизвестна конечная дата

       у таких же, как я, долгожителей,

       но теперь я живу бородато

       и к себе отношусь уважительней.

       * * *

       И был я уязвим со всех сторон,

       хоть жил, почти того не замечая,

       а нынче я в еврействе растворён,

       как сахар в чашке налитого чая.

       * * *

       При жизни в сумасшедшем доме

       с его различными акцентами

       разумно всё на свете, кроме

       серьёзных споров с пациентами.

       * * *

       Учусь я у власти умению жить,

       завидны апломб и нахальство,

       талантом в чужие штаны наложить

       всегда отличалось начальство.

       * * *

       Слова – сродни случайному лучу –

       приходят без резонов никаких;

       стихи я не пишу, а бормочу,

       лишь после я записываю их.

       * * *

       Шёл двадцать первый век уже. Смеркалось.

       Такого я не знал ещё дотоле:

       весь день во мне угрюмо тлела жалость –

       подряд ко всем, кто ссучился в неволе.

       * * *

       Преступному весь век я предан зуду,

       и в том давно пора признаться мне:

       я мысли крал. И впредь я красть их буду,

       и пусть потом в аду гореть в огне.

       * * *

       Глухую подковёрную борьбу

       себе мы в состоянии представить:

       ведь проще херу вырасти на лбу,

       чем добровольно трон царя оставить.

       * * *

       В семье, далёкой от народа,

       родился, рос и думал я:

       семья, в которой нет урода, –

       неполноценная семья.

       * * *

       Что-то я мучаюсь мыслями стрёмными,

       глядя на дрязги в курятнике:

       светлые силы воюют не с тёмными,

       их раздражают соратники.

       * * *

       Такой приключилась эпоха моя,

       что грязи в ней были пуды;

       вся рыба, которую выудил я,

       ловилась из мутной воды.

       * * *

       К потомкам дальним не дотянутся

       все сочинения мои,

       но всё равно за мной останутся

       мотивы грусти и любви.

       * * *

       С началом горячей и влажной весны

       вся жизнь облекается песней;

       у вдов и невест одинаковы сны,

       однако у вдов – интересней.

       * * *

       Кто в суете и круговерти

       без мельтешенья жить не может –

       наверно, он и после смерти

       чертей в аду собой тревожит.

       * * *

       То хлипких знаний фанаберия,

       то чувства жизни торжество;

       как совместить, что в Бога верю я,

       но думаю, что нет Его?

       * * *

       Не путай службу и служение:

       служение – всегда вериги,

       а служба любит продвижение

       и пишет нравственные книги.

       * * *

       Сижу внутри квартиры у дверей.

       В пивную в это время шёл я встарь.

       Но вирус там гуляет – как еврей,

       продавший прошлогодний календарь.

       * * *

       На свете есть такое вещество –

       звучит оно ругательством в народе;

       я не люблю любое большинство:

       в нём это вещество бурлит и бродит.

       * * *

       Уже стою у двери в мир иной,

       хотя навряд ли есть такая вечность;

       на память полистав мой путь земной,

       одобрил я и глупость, и беспечность.

       * * *

       Какую-то крошку тащил муравей,

       и груз был тяжёл малышу;

       и стало смешно мне: я старый еврей,

       но тоже продукты ношу.

       * * *

       Мне столь же нужно, как дыхание,

       и как послушнику – молитва,

       слов невесомых колыхание,

       когда несёт их в сети ритма.

       * * *

       Когда торжественные речи

       плетёт пустое существо,

       то ясно мне, что недалече

       идёт большое воровство.

       * * *

       Попытки вникнуть, увы, напрасны,

       куда снаружи ни посмотри:

       витрины жизни везде прекрасны,

       но мы-то, люди, живём внутри.

       * * *

       Я часто в забубённом русском мате,

       звучащем, если к месту, не вульгарно,

       дыхание высокой благодати

       всем сердцем ощущаю благодарно.

       * * *

       Состарясь, я ничуть не унываю:

       пока маячит смерть невдалеке,

       я сам себе и рюмку наливаю,

       и налитое сам держу в руке.

       * * *

       Им недолго жить в сиропе

       и кичиться знанием:

       призрак бродит по Европе

       под зелёным знаменем.

       * * *

       О будущем не строю я прозрения,

       картину сочинил бы я неверную,

       а к нынешнему дню, кроме презрения,

       я чувствую любовь неимоверную.

       * * *

       И зла в достатке, и добра

       в письме и в речи устной;

       но жаль, серьёза до хера,

       а мир – смешной и грустный.

       * * *

       В эпоху чёрного паскудства

       и торжества болотной мрази –

       беспечность, лень и безрассудство

       спасают нас от липкой грязи.

       * * *

       Когда я сидел под тюремным замком

       за наглость хожденья по краю,

       с народом я был очень тесно знаком.

       И мало ему доверяю.

       * * *

       Промчалась жизнь единым мигом,

       я исчерпал земную долю;

       обязан я остался книгам,

       жене, друзьям и алкоголю.

       * * *

       Устав негодовать и удивляться,

       я думаю порой: ебёна мать,

       есть многое на свете, друг Гораций,

       о чём гораздо лучше бы не знать.

       * * *

       Есть чудо, тайна и секрет

       в любом поступке разовом:

       я твёрдо знал, что Бога нет,

       но кто мне путь подсказывал?

       * * *

       Нет, в этом жанре я не пионер,

       писали так и те, кто много выше,

       однако же я первый слово ?хер?

       в короткое привлёк четверостишие.

       * * *

       Меня обманывали часто.

       Жулью простительны грехи,

       поскольку есть такая каста –

       не дураки, но лопухи.

       * * *

       Не тоскую я о юной поре,

       день сегодняшний ловлю я с поличным;

       время подлое стоит на дворе.

       А когда оно бывало приличным?

       * * *

       Как хорошо, что время тянется,

       что длится гнусная эпоха,

       как хорошо, что я не пьяница,

       а просто старый выпивоха.

       * * *

       Когда пришла любовная пора,

       то можно трактовать её по-разному,

       любовь – это высокая игра,

       лишающая нас остатков разума.

       * * *

       Сумма знаний, дара и наития,

       если их союз угоден Богу,

       нам сулят великие открытия.

       но улучшить нас они не смогут.

       * * *

       Не знаю ничего я многотрудней,

       чем точно ритуалы соблюдать:

       я равно пью на праздники и в будни,

       и ровная мне льётся благодать.

       * * *

       Других таких не сыщешь наций,

       где б мы ни жили, всё похоже:

       еврей не хочет растворяться,

       а если хочет, то не может.

       * * *

       Я строчку у Некрасова нашёл

       и следующей занялся страницей:

       те, кому жить в России хорошо,

       уже купили домик за границей.

       * * *

       Пускай ханжа поймёт меня превратно,

       однако же клянусь я бородой,

       что трогать удивительно приятно

       вторичный этот признак половой.

       * * *

       Я в руки взял себя, и ныне я

       с упрямством чисто иудейским

       далёк не просто от уныния,

       но чужд и горестям житейским.

       * * *

       Бывало доброе и злое

       то время, коего уж нет;

       но если плюнуть на былое,

       то плюнет в вас оно в ответ.

       * * *

       Мне вовсе не враждебен коллектив,

       я против не имею ничего,

       но в каждом коллективе есть актив,

       заведующий мыслями его.

       * * *

       Ни шуму времени не вторю я,

       ни к новостям не знаю жажды;

       но очень чувствую историю –

       она прошлась по мне однажды.

       * * *

       Меня в далёком детстве часто били –

       за то, что я еврей, а веселюсь;

       теперь вот еду я в автомобиле

       и разве что полиции боюсь.

       * * *

       Осенняя тоска, сезонная морока –

       мне это ежегодно суждено;

       а чувство – что не выполнил урока,

       который задан был уже давно.

       * * *

       Мы в лютый шторм на утлой палубе

       спасенья ждём. И надо ждать:

       Господь читает в день по жалобе,

       Ему до нас ещё лет пять.

       * * *

       Моё сознание расколото,

       я стал похож на инвалида:

       то бродит тень серпа и молота,

       то светится звезда Давида.

       * * *

       Непостижимый дух могучий

       все наши судьбы хмуро вертит;

       любви загадка – много круче

       загадок старости и смерти.

       * * *

       К зиме перелётная птица

       на солнечный тянется юг,

       У нас ей легко поселиться –

       знакомые лица вокруг.

       * * *

       Со счастьем очень тесно я знаком:

       живу я у жены под каблуком.

       * * *

       Пришла невнятная тоска –

       глухая, тёмная, немая;

       я душу рюмкой обласкал,

       исток тоски не понимая.

       Ушла мерзавка.

       * * *

       Надеюсь, Бог уже простил

       мне юной скверны грязь,

       судьбы свой камень я катил,

       почти не матерясь.

       * * *

       Меня пугали хулиганами,

       антисемитами, чекистами,

       ворами, жуликами, пьяными

       и даже силами нечистыми.

       А я – гулял.

       * * *

       Опережая некролог,

       хочу сказать покуда:

       я написал не всё, что мог,

       пришлю уже оттуда.

       * * *

       С таким количеством смертей

       идёт столпотворение –

       боюсь, в аду среди чертей

       заметно изнурение.

       * * *

       Стихи – занятие не сложное,

       за то и любит их народ;

       я из пустого лью в порожнее,

       а после – лью наоборот.

       * * *

       Во мне заложены послойно

       заветы греков и еврейство:

       жить неприметно и достойно –

       вполне моё эпикурейство.

       * * *

       Сейчас я проживаю, понимая

       случившееся трезвой головой:

       в России катастрофа мировая

       стряслась во время Первой мировой.

       * * *

       Я не хотел бы встретить гения

       и с ним пить водку или чай,

       мне страшно с гением общение:

       а вдруг он пукнет невзначай.

       * * *

       Живёт наш мир дыханием талантов,

       они – его опора и отрада,

       других животворящих вариантов

       уже Творцу придумывать не надо.

       * * *

       У всякой жизни главный враг –

       уполномоченный дурак.

       * * *

       Тихо совершается история…

       Пух легко слетает с тополей…

       И дымятся трубы крематория…

       Словом, по чуть-чуть ещё налей.

       * * *

       Опять передо мной бумаги лист

       и эта ручка, полная чернил;

       я всё же крепко на руку нечист:

       свой давний стих опять я сочинил.

       * * *

       Стеснительный, неловкий, угловатый,

       от робости немного хамоватый,

       мечтающий сыскать по жизни путь –

       таким я был, чего не жаль ничуть.

       * * *

       Как сезон дождей ни назови,

       сердцу это вовсе не отрада;

       осенью не надо о любви,

       осенью о пьянстве думать надо.

       * * *

       А спросят – я отвечу попросту:

       что не подвёл я наше племя,

       что время я провёл не попусту,

       поскольку жил всё это время.

       * * *

       Забавы ещё есть у старика:

       пока меня на небо не зовут,

       я дую иногда на облака,

       и сразу веселей они плывут.

       А сколь редко природа наших мест и пространство русской речи предоставляют возможность художнику войти в этот царственный возраст... сколь системно безжалостно вычитают треть жизни или больше... С юности получаешь это...


标签:综合
关键词: жизни     время    
滚动新闻
    相关新闻