Материал из номера

       Март 2018

       Скачать номер

       в PDF формате

       Есть у нас такая наивная практика: знакомиться с грандиозными историческими событиями через художественные произведения. Только по части классической литературы примеров тому несть числа.

       Восстание древнего Спартака — читай роман Рафаэлло Джованьоли. Запорожская Сечь — без повести "Тарас Бульба" Николая Гоголя не обойтись. Жизнь Петра Великого — вот вам роман Алексея Толстого. Бородинская битва — тоже Толстой, только Лев Николаевич, "Война и мир". Кавказская война, значит, "Бэла" Михаила Лермонтова. С последней русско-турецкой войной, 1877–1878 годов, знакомит куда более скромное и к тому же современное дарование — Григорий Чхартишвили, он же Борис Акунин, в детективе "Турецкий гамбит".

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Император Александр ？？ со своей гвардией во время осады Плевны. Ноябрь 1877 года. Фото Ф. Душека

       Кстати, гамбит — это термин, означающий способ развития шахматной партии в ее дебюте, то бишь в начале. Это уж потом "миттельшпиль" (середина) и "эндшпиль" (финал). Хотя изначальный смысл слова можно толковать в разных вариантах. Уступка, первый шаг, уловка, проба, жертва, даже подножка. Что конкретно имел в виду беллетрист, ведомо только ему. Возможно, все сразу.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Дмитрий Алексеевич Милютин (1816–1912). 1865 год

       Стоит оговориться. Боже упаси покушаться на художественную значимость гениальных произведений. И даже на отсутствие этой значимости в эпопее про Эраста Фандорина в исполнении Акунина. Хочется покуситься на другое. На читательское восприятие былого через литературную призму. Герои и негодяи, прекрасные дамы и простолюдинки, подвиги и преступления, коллизии и эмоции, мораль и цинизм, наконец, философия бытия и анатомия души — это литература. Но есть еще такая, куда более прозаическая, но не менее полезная вещь, как исследование того, что, где и почему происходило когда-то на самом деле. Это все к чему? К тому, что если судить о той самой русско-турецкой войне, которая закончилась 3 марта 1878 года, то есть 140 лет назад, только по Акунину, то суд будет, мягко говоря, поверхностный. И уж тем более, если судить о тех событиях по весьма популярному и отлично снятому одноименному фильму Джаника Файзиева по сценарию все того же Акунина. А таких судей сегодня, к сожалению, миллионы. Этим миллионам судить сложно еще и потому, что если опираться только на акунинскую беллетристику, то даже в общих чертах понять происходившее более века тому назад на болгарской земле затруднительно. Несколько абзацев из школьного учебника — невеликое подспорье.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Взятие турецкой батареи под Карсом. Из иллюстраций к "Сборнику военных рассказов" (СПб., 1879)

       КАК ВСЕ НАЧИНАЛОСЬ

       Расширенная историческая справка с хронологической таблицей — не наша задача. При желании эти сведения нетрудно найти, так как исторических работ на тему последней русско-турецкой войны написано в избытке. В том числе участниками событий. Если же бегло, чтобы войти в курс дела, то стоит начать с того, что каждая следующая война на том же театре военных действий — это, как правило, продолжение войны предыдущей. Корни кампании 1877–1878 годов углубились на двадцать с лишком лет — в итоги Восточной войны 1853–1856 годов, именуемой также Крымской.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Николай Григорьевич Столетов (1831–1912), генерал-майор, командующий болгарским ополчением

       Распиаренный тезис о том, что русский царь Александр II спал и видел единственный сон — картинки освобождения балканских славян, в том числе болгар, от османского ига, — имеет место. Но это — далеко не единственное, что снилось и окружало наяву императора в связи с балканским вопросом. Причин, мотивов и поводов для очередного конфликта двух цивилизаций было предостаточно. Никуда не девшиеся территориальные обиды Константинополя, издревле болезненный вопрос Босфора и Дарданелл, религиозное противостояние, власть над западным Закавказьем, интриги западноевропейской дипломатии, удрученной успехами России в Центральной Азии... Были и более прагматические задачи. Для русской стороны — проверка боем армии, реформа которой началась с подачи военного министра графа Дмитрия Милютина в 1861 году и подходила к завершению. Мешало жить наличие Парижского договора, подписанного по итогам Восточной войны. За исключением одного-единственного пункта — о Черноморском флоте, снятого в 1871-м, — остальные действовали и гарантировали Турции военную поддержку Лондона и Вены.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым 77 пушек, взятых у турок после сдачи Плевны. Из иллюстраций к "Сборнику военных рассказов" (СПб., 1879)

       Что же до угнетения христианских народов, то после жестоко подавленных восстаний греков на острове Крит, славян Боснии и Герцеговины, болгар, сербов, черногорцев Османская империя настроила против себя не столько европейских властителей, сколько европейское общество. И русское — тоже. Не прислушаться к нему было затруднительно даже для не склонного к сантиментам британского кабинета. Категорически отказался прислушиваться к чему-либо только султан. Осенью 1876 года продолжилась резня в Сербии. После безрезультатных переговоров, длившихся всю зиму, стало ясно, что турки на компромисс идти не желают. Россия решилась на войну. Европейские друзья решились ей в этом не мешать. А после войны — как обычно: огонь, каштаны, чужие руки...

       Война была объявлена 24 апреля 1877 года. Теперь же — о самых ярких страницах той войны, о ее героях и жертвах, подвигах и конфузах, ожиданиях и результатах.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Взрыв турецкого броненосца "Хивзи-Рахман" минными катерами под командой лейтенантов Дубасова и Шестакова

       КОРОЧЕ, ЧЕМ КАЖЕТСЯ

       Датировка этой войны — штука обманчивая. Человек, нормально воспринимающий числа, склонен думать, что бои в Болгарии и Закавказье продолжались около двух лет. На самом деле — восемь месяцев. Если учитывать все коллизии. Как подрыв турецкого монитора "Лютфи-Джелиль" на Дунае 11 мая 1877 года. И взятие без единого выстрела крепости Баязет на востоке Турции 30 апреля того же года. Полномасштабная же война на европейском театре военных действий началась только в июле, когда форсировавшие Дунай войска встретили сопротивление турок при обороне ключевых городов и балканских перевалов.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Дочь полка Мария Константиновна Кексгольмская

       После почти двухмесячной паузы, вызванной ожиданием подкреплений из России, наступление возобновилось в конце октября. В течение трех месяцев русские методично продвигались на юг, громя турок всюду. Исключением был только бой под городком Елена у южной подошвы Балкан. Но на общий ход событий он не повлиял. В конце января 1878 года военные действия прекратились.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Федор Васильевич Дубасов (1845–1912), русский военно-морской и государственный деятель

       На Кавказе картина выглядела скромнее. Пока турки три недели осаждали Баязет, русские не шибко усердствовали в турецкой Армении. Серьезные бои вспыхнули только осенью. Через полтора месяца активности был взят Карс, далее по плану предполагалось захватить Эрзурум — ворота в центральную Турцию. Однако разыгравшиеся на Анатолийском нагорье метели и снегопады всякой подобной возможности лишили. На этом, собственно, все и закончилось.

       Сказанное вовсе не означает, что эта война была развлечением. Силы были задействованы внушительные, потери оказались заметными.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Изготовленный в Самаре стяг был освящен, после чего торжественно вручен болгарским ополченцам

       О СИЛАХ И ПОТЕРЯХ

       Если провести прямую от Зимницы на Дунае, где переправлялись главные силы Русской армии, до Константинополя, получится 400 километров. Понятно, что действительный путь был куда длиннее, учитывая горный ландшафт на севере и дороги центральной Болгарии, в которой в конце XIX века основным транспортом были крестьянские арбы, волы, мулы да ослики. Пехота в то время тоже не на бронетранспортерах и БМП перемещалась. Топтали дорожную пыль и размякшую под дождями грязь солдатские сапоги да кавалерийские кони. А в горах пробивались сквозь снежные заносы посредством лопат да штыков.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Петр Владимирович Алабин (1824–1896), государственный и общественный деятель, почетный гражданин Вятки, Самары и Софии

       Однако и походом за тридевять земель наступление Русской армии не назовешь. На Кавказском фронте расстояния были еще скромнее. В глубину — до 200 верст. Но и условия были куда жестче. Летом — жара, дефицит воды. Зимой — снега, ветры, заносы. А дороги... Дорог почти не было. Главные точки — Карс и Эрзурум, в котором нынче даже аэропорт имеется, — соединяла одна-единственная, каменно-грунтовая.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым На одной стороне красно-белосинего полотнища Самарского знамени в черном кресте, украшенном золотыми арабесками, изображены славянские первоучители, равноапостольные Кирилл и Мефодий. На другой — икона Иверской Божией Матери, во имя которой в Самаре был основан женский монастырь

       На все эти путешествия с оружием русский главный штаб выделил в общей сложности более 335 тысяч солдат и офицеров. Почти две трети путешествовали по путям-дорогам в Болгарии, остальные — в Закавказье. Численность действующей армии таковой стала не сразу. Поначалу на человеческий ресурс поскупились, что и привело к пассивным будням на востоке и, главное, — к неудачам и неоправданным потерям при осаде ключевого города на европейском фронте — Плевны. Впавшего в печаль главнокомандующего великого князя Николая Николаевича военный министр Милютин при поддержке находившегося при Ставке императора еле отговорил от решения отступить к Дунаю. Вместо этого запросили помощь. Пришла почти вся гвардия и гренадерский корпус. На Кавказ поспешила 1-я гренадерская дивизия. Только после этого начались стабильные успехи.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Н.Д. Дмитриев-Оренбургский. Переправа Русской армии через Дунай у Зимницы 15 (27) июня 1877 года. 1883 год

       О союзниках Русской армии почему-то вспоминают очень редко. Кроме болгарских ополченческих дружин, которыми командовали русские офицеры, а всем болгарским ополчением — генерал-майор Николай Столетов. Первоначально под рукой Столетова было 6 тысяч человек. Общее число болгар, принимавших участие в боях — до 40 тысяч. Но были и другие союзники. Например, Румыния не только добровольно пропустила через свою территорию русских к Дунаю, но и выставила до 60 тысяч солдат. Задействованы в боевых действиях были подразделения сербов и черногорцев.

       В одном документальном фильме, посвященном событиям 1877–1878 годов и снятом уже в современной России, автор-ведущий с дрожью в голосе сообщил нам, что полмиллиона русских солдат заплатили жизнями за независимость Болгарии. Невольно закралась крамольная мысль: такой возвышенный пафос посетил бы телевизионного историка, если бы мы в той войне обошлись без потерь? Ведь это как-то непатриотично — пойти на войну и не залить русской кровью все вокруг. В другом издании вычитал, что только в очередном неудачном сражении за Плевну, грянувшем 7 сентября, погибло... 43 тысячи русских и 3 тысячи румынских солдат. Может быть, опечатка? Ведь были и другие три Плевны, и были Систов, Тырново, Шипка, София, Шейново, Филиппополь (Пловдив). Да и на Кавказе солдаты гибли. Кто ж тогда дошел до пригородов Константинополя и стал лагерем на берегу Мраморного моря в Сан-Стефано? Для справки: все силы, сосредоточенные под Плевной, вместе с союзниками не превышали 100 тысяч. Но это до ее падения. После, ближе к Новому году, силы Русской армии вместе с союзниками насчитывали до 600 тысяч человек. У турок под ружьем оставалось в три раза меньше.

       Более ответственные данные о потерях, как водится, тоже имеют лаг. Но даже максимальные цифры выглядят разумно. Потери Русской армии убитыми и умершими от ран составили минимум 22 400 человек. Максимальные оценки — до 36 тысяч. Важно, что второго варианта придерживались не только европейские военные статистики, всегда склонные к тому, чтобы списать под сурдинку одну-другую русскую дивизию, но и отечественные специалисты. Турки лишились в общей сложности 120 тысяч солдат, из которых убитыми не менее 30 тысяч. Более точными цифрами военная история не располагает. Известно: что-что, а человеческий ресурс султаны не считали. Иными словами, можно говорить о том, что Османская империя потеряла более половины регулярной армии. Ведь всего в кампании приняло участие примерно 280 тысяч.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Михаил Иванович Драгомиров (1830–1905), генерал-майор, крупнейший военный теоретик Российской империи второй половины XIX века

       НА РЕКЕ И НА МОРЕ

       Несмотря на то, что запрет Парижского трактата на существование Черноморского флота был снят еще в 1871 году, восстанавливать флот в Петербурге не спешили. Страна реформировалась по полной программе. И денег на все не хватало. Поэтому противостоять турецкому флоту на Черном море было крайне затруднительно. Соотношение сил таково: у нас — два броненосца береговой охраны и пять старых пароходофрегатов. У них — 13 новейших тяжелых броненосных кораблей и 15 пароходофрегатов. Однако были случаи.

       Чтобы как-то поправить положение, закупили несколько современных гражданских винтовых пароходов. Вооружали их по-разному. Например, пароход "Веста" оснастили тремя орудиями среднего калибра, пятью мортирами для ближнего боя и двумя минными катерами. Экипаж составили из матросов-добровольцев. Всего — 118 человек плюс 13 офицеров и два гардемарина во главе с капитан-лейтенантом Николаем Барановым. К слову, среди офицеров был тогда еще лейтенант Зиновий Рождественский. Если б он также героически показал себя в Цусимском проливе в 1905 году, как сделал это на борту "Весты" в июле 1877-го! Но разное требуется от лейтенанта флота и от вице-адмирала, командующего 2-й Тихоокеанской эскадрой.

       "Веста" патрулировала побережье в районе румынского порта Констанца. Это был ее первый боевой поход. Заметив дымы, она пошла на сближение, но, когда стало ясно, кто стремится навстречу, Баранов, видать, пожалел, что поспешил. К "Весте" приближался броненосный корвет "Фетхи-Буленд". Официальная версия гласит, что бой длился пять часов. И когда Баранов, потерявший 33 человека убитыми и ранеными, принял решение сойтись борт к борту и взорвать себя и турка, Рождественский из мортиры угодил в носовую башню и вывел из строя главный калибр. "Фетхи" спешно ретировался. А полуразрушенная "Веста" добралась до Севастополя. Три офицера, включая Баранова и Рождественского, стали кавалерами ордена Святого Георгия, отмечены были и нижние чины.

       По другой версии, которую изложил публично все тот же противоречивый Рождественский, боя не было, а была попытка уйти от огня тяжелых орудий турка, которая чудом удалась. О собственном подвиге в статье не было ни слова. Тут есть два забавных нюанса. Офицерам было категорически запрещено выступать в гражданской печати, в нашем случае — газете "Биржевые ведомости". Второе: если подвига не было, господин лейтенант, то как же вы приняли белый эмалевый крест со святым Георгием? Тогда в Петербурге разбираться не стали. А сейчас уже и не разберешься.

       На Дунае оборону несли 17 турецких мониторов. Это низкобортные броненосцы, вооруженные орудиями серьезных калибров. В первый месяц войны были взорваны два: "Лютфи-Джелиль" и "Хивзи-Рахман". Причем второй — весьма необычным по тем временам способом. Русские, не имевшие полноценного флота, приспособили под такое дело крохотные катера, которые предназначались для отправки на берег членов команды. На катер устанавливали мину, прикрепленную к 6-метровому шесту. Задача крохотного экипажа — сблизиться с кораблем противника и взорвать мину. А там — как Бог на душу положит. В атаку на "Хивзи" пошли четыре катера под общей командой лейтенанта Федора Дубасова. Первая мина, взорванная у кормы, лишила монитор хода. Второй катер, лейтенанта Александра Шестакова, взорвал мину под артиллерийской башней. Получив крупную пробоину, "Хивзи" стал тонуть. А катера уцелели, хотя изрядно пострадали.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Генерал Игнатьев везет подписанный Сан-Стефанский договор главнокомандующему в Сан-Стефано 19 февраля (3 марта) 1878 года. Из иллюстраций к "Сборнику военных рассказов" (СПб., 1879)

       ДОЧЬ ПОЛКА

       Как и многое другое в истории Отечества, это явление появилось при советской власти. А именно — дети полка. И в Гражданскую, и в Великую Отечественную подбирали солдаты на передовой осиротевших ребят, когда официально, когда не очень, записывали в полковую семью. Но вот незадача, случалось подобное и раньше. Ну ладно, своего чернокожего юнгу Максимку с клипера "Забияка" писатель-маринист Константин Станюкович мог и выдумать. Хотя не верится. Давайте вновь забудем о беллетристике. Абсолютно реальная история произошла в Петербурге в 1896 году. Три солдата пересекали плац и наткнулись на подкидыша, а при нем записка, из которой следовало, что имя девочки — Прасковья. Вскоре ее крестили в церкви при полковом лазарете. Крёстным отцом стал командир полка великий князь Константин Константинович. Отчество дали в честь общего преображенского прозвища — Захары. Стало быть, Захаровна. Фамилию присвоили соответственно — Преображенская.

       Да, преображенцы — первый полк русской гвардии. Но не во всем. Нечто подобное произошло на турецкой войне в январе 1878 года. Солдат Кексгольмского гренадерского полка (лейб-гвардии — с 1894 года) Михаил Саенко во время марша увидел сидевшую на обочине мертвую женщину с еще живой девочкой на руках. Дело было под Филиппополем, где, отступая к Константинополю, башибузуки злобствовали чрезвычайно. Рубили не только болгар, но и турок. Судя по одежде, погибшая от сабельного удара мать и была турчанкой. Особо не сговариваясь, офицеры и солдаты выступили за то, чтобы кроха стала дочерью полка. В Варшаве, где дислоцировался полк, девочку крестили. Она получила имя Мария, отчество Константиновна (в честь офицера-восприемника), фамилию, само собой, Кексгольмская. Став взрослой, она так и заказывала текст на визитках: имя, отчество, фамилия по мужу — Шлеммер. Дочь лейб-гвардии Кексгольмского полка.

       Полк нес ответственность за Марию вплоть до расформирования в 1918 году. Уходили в запас солдаты, переводились в другие части офицеры, но эстафета любви и поддержки передавалась следующим поколениям кексгольмцев. Мария получила прекрасное воспитание, вышла замуж за гусарского офицера, в годы Первой мировой служила сестрой милосердия в госпитале Кексгольмского полка. Умерла в Ялте в 1920 году от туберкулеза, которым заразилась в госпитальных палатах.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым В.В. Верещагин. Вступление русских войск в Адрианополь

       ИЗ САМАРЫ С ЛЮБОВЬЮ

       Высший военный орден Болгарии — "За храбрость". По статуту им "награждаются военные и гражданские лица за мужество и героизм на пользу болгарского общества и государства". Знамя — предмет вроде бы неодушевленный. Хотя как посмотреть. Так вот, единственный стяг, отмеченный этим болгарским орденом, называется "Самарское знамя". Ему, как и русско-турецкой войне, этой весной исполняется 140 лет. Об общественных настроениях в канун войны уже говорилось. В ее поддержку выступили миролюбивый Иван Тургенев и пацифист Лев Толстой. Метал громы Федор Достоевский. В Англии за славян заступился Чарльз Дарвин, а во Франции — Виктор Гюго. Но список не ограничивался только великими да знаменитыми.

       В 1876 году самарские думцы приняли решение отправить в Болгарию специально сшитое и вышитое знамя. Изготовить его взялись монахини Иверского монастыря, освященного в Самаре в 1860 году. Монастырь быстро прославился по всей России мастерством своих золотошвеек. К черному древку прикрепили скобу с надписью "Болгарскому народу. Самара. 1876 г.". К тому времени, когда знамя было готово, война уже началась. И Самарская дума приняла решение отправить в Дунайскую армию делегацию с миссией — вручить святыню болгарским ополченцам, чьи части формировались под началом генерала Столетова. Из Самары шли Волгой до Сызрани. Оттуда поездом — до Москвы, далее — на Кишинев. Все путешествие заняло две недели, и 18 мая в румынском городе Плоешти знамя принял лично Столетов.

       31 июля 1877 года ополчение приняло первый бой. Дрались за город Стара-Загора. Турки атаковали, русские с болгарами оборонялись. Несмотря на очевидное неравенство сил, ополченцы то и дело поднимались в контратаки. Впереди всякий раз с Самарским знаменем в руках двигался всадник. Турки вели прицельный огонь по знаменосцу, но каждого павшего сменял следующий воин. Одним из таких стал 30-летний подполковник Русской армии Павел Калитин. Он оказался на той войне по доброй воле. Написал рапорт начальству Туркестанского военного округа, где служил с 1865 года сразу после выпуска из Павловского военного училища. И принял 3-ю дружину болгарского ополчения. Подхватив знамя с земли, Калитин был почти тут же убит. Но полотнище туркам не досталось. Из рук командира его приняли следующие герои.

       Турки таки ворвались в Стара-Загору, но через месяц их оттуда выбили. Вместе с дружиной знамя отправилось под Шипку, затем развевалось над головами солдат в сражении при Шейново. После войны его хранили в городе Радомире, после перевезли в Софию. Оно и сейчас там, в Национальном музее военной истории Болгарии. Любопытный факт. Депутат Самарской думы Петр Алабин, тот самый, что был у истоков создания знамени и возглавил делегацию, доставившую его на фронт, после войны стал первым гражданским губернатором... Софии.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Федор Федорович Радецкий (1820–1890), генерал-лейтенант. 28 декабря 1877 года вся турецкая армия, блокировавшая Шипку, была взята Радецким в плен

       ГЕНЕРАЛЫ-СОУЧАСТНИКИ

       Так вышло, что перст указал на генерал-майора Михаила Скобелева. Заслуги Михаила Дмитриевича в победе неоспоримы и весомы. Но если опять-таки следовать на поводу у беллетристов, то неизбежно окажется, что войну выиграл именно Скобелев, и только он. Все остальные русские генералы были либо бездарны, либо безлики. Скобелев в качестве помощника командира 14-й пехотной дивизии активно и полезно участвовал в ее подготовке к форсированию Дуная. Но дивизией командовал генерал Михаил Драгомиров, чье имя сегодня вспоминают нечасто, да и то в узких кругах. В Дунайской армии много Драгомиров сделать не успел, так как в августе был ранен в ногу и убыл в Россию. Однако и до войны, и после он был известен как очень своеобычно мыслящий теоретик военного дела. Неслучайно долгое время возглавлял Киевский военный округ, работал в Государственном совете, подготовил и издал различные сочинения на профессиональную тему, печатался в военной периодике. Короче говоря, оказал существенное влияние на развитие военного дела. А операцию по форсированию Дуная провел блистательно. При жизни над Драгомировым нередко подтрунивали: мол, "косит" под Суворова. Ну да разве это плохо? Скобелев, кстати, тоже был с солдатами запросто.

       Наряду с Драгомировым и Скобелевым в войне отличился и генерал-лейтенант Федор Радецкий, командовавший 8-м армейским корпусом. Тем самым, в который входила дивизия Драгомирова. Оборона Шипки — это заслуга солдат Радецкого и его лично. Когда Осман-паша шесть дней непрерывно атаковал своими 40 тысячами аскеров Шипкинские позиции, которые удерживали только 7 тысяч русских, казалось, что оборона треснет. Но командир корпуса лично привел на помощь 4-ю стрелковую бригаду. Причем по дороге придумал, как доставить измученных переходом стрелков на позиции как можно быстрее. Приказал посадить на лошадей позади каждого казака по два человека. И — рысью!

       Шипкинское сражение, грянувшее зимой, выиграли колонны генерала Радецкого. Одной из них командовал Скобелев. Эта победа наряду со взятием Плевны стала ключевой во всей войне на Дунайском театре. Гнать турок до Константинополя было уже, как говорится, делом техники. Вернее, тактики. А еще можно много рассказывать об уже упоминавшемся генерале Столетове. А еще... Не все участники событий отметились великими подвигами и знаменательными победами. Но интересен сам список.

       Адъютант Тверского драгунского полка Алексей Брусилов. 65-летняя Екатерина Бакунина, возглавлявшая временные госпитали на Кавказе. И ее коллега на Дунае Юлия Вревская, на деньги, вырученные от продажи имения, создавшая санитарный отряд и умершая от тифа в последние дни войны. Художник-баталист Василий Верещагин, получивший тяжелое ранение во время минной атаки на Дунае. Писатель Всеволод Гаршин, ушедший на войну добровольцем. Также писатель и "вольнопер" Владимир Гиляровский, награжденный солдатским Георгиевским крестом. "Золотая шашка" империи граф Федор Келлер, два креста. Один из создателей русской авиации, Александр Кованько. Великий князь Константин Константинович, он же поэт К.Р. Отец русской военной инженерии Эдуард Тотлебен. И даже — Чингисхан, по имени Губайдулла.

       ПАРТИЯ В САН-СТЕФАНО

       3 марта 1878 года в Сан-Стефано, пригороде Константинополя, что в 12 километрах от османской столицы, где стояли передовые русские части, был заключен предварительный мирный договор. В январе—феврале войска авангарда, которыми командовал Скобелев, так и не получили приказ брать Царьград. На тот момент сделать это было совсем нетрудно. Но вот нужно ли, рассуждали в Петербурге, Ставке главнокомандующего великого князя Николая Николаевича в Адрианополе, в двух переходах от Константинополя, в армейских штабах. Не нужно, всячески убеждали нас в Лондоне и Вене, Париже и даже Берлине. Уговаривали и пугали. О чем-то нашептывали в Белграде, Афинах и Бухаресте...

       Кончилось время дебютов и гамбитов. Шах был объявлен, но решимости поставить мат в этой партии у русской власти так и не хватило. В результате многие пункты Сан-Стефанского договора были искажены состоявшимся в июне—июле 1878 года Берлинским конгрессом, на котором параметры мира утвердили окончательно.

       В шахматах есть такое правило: взялся за фигуру — ходи. Взялись... но сделали ход, который привел к тому, что партию пришлось переигрывать. В 1914-м.

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу