В нулевых годах XXI века станет очевидно, что ни одна из войн, развязанных США, не привела к стабильности и появлению политических систем, которые соответствовали бы их мессианским идеям[1]

       А. Васильев, академик РАН

       Эпиграф А. Васильева можно воспринять по-разному в зависимости от того, какие цели преследовала Америка: если цели стабилизации и создания позитивных политических систем, то результат, как и сказал академик отрицательны, но если целю была дестабилизация ？всего？, то в этом случае цель была достигнута. ？На обломках？ МО осталась единственная сверхдержава, использующая в своих интересах нарастающий хаос. Причем хаос не только в среде противников, но и в среде своих партнеров и даже союзников. В этом (в понимании целей) заключается конечный смысл понятия ？коалиция？ вообще и в наше время, в частности.

       Современные военно-политические коалиции[2] представляют, на мой взгляд, очень важное и достаточно нетрадиционное решение вопроса о военно-политическом сотрудничестве в силу ряда особенностей.

       Во-первых, они формируются одновременно как на цивилизационной, так и на политической основе, когда обязательства оформляются не столько союзными соглашениями сколько двусторонними (не всегда известными) соглашениями. Так, современная западная военно-политическая коалиция в разное время включает в себя как 30 государств-членов НАТО, объединенных достаточно определенными военно-политическими и цивилизационными обязательствами, так и более 30 других государств – представителей разных цивилизаций и социально-экономических систем (от Японии до Саудовской Аравии). В целом эта широкая коалиция проявляется, когда возникает какой-либо геополитический (глобальный) вопрос либо в ООН и других международных организациях, либо по отношению к какому-то другому государству (России, Китаю, КНДР, Ирану) или актору (международным террористическим организациям, либо, когда реализуется некая общая идея, сформулированная, например, в стратегии ？дестабилизации авторитарных режимов？.

       Во-вторых, современная военно-политическая коалиция, как правило, не имеет единой военной организации[3] или органов управления. Её политика в западной военно-политической коалиции в настоящее время фактически предопределяется правительством США, которое стремится пересмотреть имеющиеся договоренности в пользу двусторонних соглашений. Создание и развитие этих соглашений на самых разных уровнях является одним из двух высших приоритетов американской внешней политики[4].

       В-третьих, политика коалиции предполагает совместную и достаточно обязывающую политику во всех областях жизнедеятельности, а не только в военной. Так, в отношении России и Китая западная военно-политическая коалиция проводит четко скоординированную информационную, дипломатическую, финансовую и экономическую политику силового принуждения.

       В-четвертых, отношения внутри такой коалиции строятся на долгосрочной и системной основе, которая последовательно выдерживается и развивается. Возникающие неизбежные разногласия, как правило, преодолеваются. Так, хорошим примером может стать такая сложная коалиция, как АСЕАН и её отношения с Китаем.

       А. Королёв из ВШЭ иллюстрирует эту ситуацию очень наглядными примерами. Так, он отсылает читателей к западной трактовке, в которой ？Китай воспользовался затишьем на время пандемии и вновь стал демонстрировать мускулы в Южно-Китайском море (ЮКМ). Подобные оценки всё чаще звучат в Юго-Восточной Азии, в том числе на официальном уровне. Рост напряжённости в морских пространствах, увеличивающийся дефицит во взаимной торговле с КНР, недовольство стран АСЕАН условиями китайской инициативы ？Пояс и Путь？, вспышка коронавируса – всё это быстро превращает Китай из желанного партнёра ассоциации в рискованного？[5].

       Действительно, за полгода Китай создал много поводов для опасений. Затопление в апреле 2020 г. вьетнамского рыболовного судна вблизи Парасельских островов, активизация деятельности китайских рыболовецких судов в сопровождении кораблей береговой охраны КНР в территориальных водах Индонезии возле острова Натуна, участившиеся случаи заплыва китайских исследовательских судов в исключительную экономическую зону Малайзии, одобрение Госсоветом КНР создания двух новых административных округов в архипелаге Спратли – вот неполный список действий Пекина за первые ？пандемийные？ месяцы.

       Китайская армия не участвовала в боевых действиях со времени затухания пограничных конфликтов с Вьетнамом в конце 1980-х гг. и воспринимает 30-летнее отсутствие боевого опыта как проблему. В скором времени перерыв может подойти к концу.

       Реакция стран АСЕАН понятна. Индонезия, не будучи формально участником конфликта в ЮКМ, помимо дежурного протеста в адрес КНР, направила дополнительные военные корабли для патрулирования акватории. В рамках председательства в АСЕАН в 2020 г. премьер-министр Вьетнама Нгуен Суан Фук в ходе дистанционного 36-го саммита ассоциации направил недвусмысленный сигнал мировой общественности. По его словам, в то время, как весь мир боролся с эпидемией, в некоторых районах ЮКМ, включая территориальные воды Вьетнама, происходили безответственные действия, которые нарушают международные законы и создают угрозу безопасности и стабильности.. Наконец, Малайзия, которая на протяжении более 20 лет делает ставку на ？тихую дипломатию？, ещё в декабре 2019 г. обратилась в Комиссию ООН по границам континентального шельфа с просьбой принудить Пекин соблюдать Конвенцию по морскому праву 1982 г., а также официально заявила о ？смехотворности？ китайских территориальных притязаний в регионе и продвигаемую Пекином девятипунктирную линию.

       Сам факт обострения разногласий между АСЕАН и Китаем о территориальной принадлежности островов в ЮКМ не является чем-то новым. И ранее между отдельными странами ассоциации и КНР возникали споры вплоть до локальных вооружённых столкновений. Однако ранее Китаю с переменным успехом удавалось компенсировать недовольство ？десятки？ за счёт продвижения масштабных торгово-экономических инициатив и проектов. В 1990-е и 2000-е гг. эту функцию выполняли пакетные соглашения с предоставлением прямых иностранных инвестиций и зарубежной помощи, в начале 2010-х гг. – создание зоны свободной торговли с АСЕАН, с 2015 г. – вовлечение стран-членов ассоциации в инициативу ？Пояс и Путь？[6].

       Примечательны результаты социологического опроса, проведённого в 2020 г. одним из ведущих аналитических центров Юго-Восточной Азии, – сингапурским ISEAS. Отвечая на вопрос, что является ключевым вызовом безопасности для АСЕАН, 49,6% респондентов из числа представителей академической среды, неправительственных организаций, бизнес-сектора ответили – ？рост напряжённости в Южно-Китайском море？ (42,7% в 2019 г.). Характерно, что проблема китайского присутствия в ЮКМ, согласно опросу, представляет большую угрозу региональной безопасности, чем терроризм.

       Другим любопытным результатом стала цифра 85,4% – ровно столько ответивших обеспокоены политическим и стратегическим влиянием КНР в Юго-Восточной Азии. Наконец, на вопрос, кого вы бы выбрали между США и Китаем, если бы пришлось, 53,6% респондентов отдали предпочтение Вашингтону. Подобные результаты наглядно демонстрируют растущий уровень недоверия стран АСЕАН в отношении Пекина, и тема безопасности в данном случае играет важную, если не определяющую, роль[7].

       В-пятых, военно-политические блоки (в отличие от коалиций) могут создаваться для выполнения конкретной политической или военной задачи и после достижения цели быть распущенными либо же действовать на бессрочной основе.

       Предыстория возникновения коалиций и блоков очень древняя.

       Предшественники современных военных блоков известны ещё со времен Древнего мира. Самым первым военным союзом нескольких государств можно назвать существовавшую 10 лет коалицию греческих полисов в легендарном походе против Трои в XII в. до н.э. Но это были, скорее, легендарные времена, а не исторические, так как письменных летописей тех событий не сохранилось. Первая коалиция в достоверной истории появляется в 691 г. до н. э. Это был союз Мидии, Вавилонии и Элама против Ассирии. Кроме того, истории известны такие союзы греческих полисов, как Пелопоннесский, Делосский, Беотийский, Коринфский, Халкидский. Чуть позже образовались Эллийский, Ахейский и Этолийский союзы. Тогда же в Средней Италии был образован Латинский союз, позже выросший в Древнеримское государство. Все эти союзы больше напоминали конфедерации, чем военные блоки в современном их значении. В Средние века союзы государств чаще всего ограничивались военной поддержкой в случае войны и почти не касались других сфер взаимоотношений. Зачастую это было объединение против конкретного врага. Так, цементирующей основой франко-шотландского (или Старого) союза, который был заключен в 1295 году, было враждебное отношение обеих стран с Англией. Именно в это период Англия начала свою экспансию в Шотландию, а через несколько десятков лет началась Столетняя война с Францией. Примечательно, что союз между Шотландией и Францией просуществовал целых 265 лет до 1560 года. В 1386 году возник англо-португальский союз, оформленный Виндзорским договором. Он, в свою очередь, был направлен против усиления Испании. Впрочем, формально он существует по сегодняшний день, тем самым являясь старейшим военно-политическим союзом, но все-таки не блоком в современном понимании. На заре Нового времени возник целый ряд военных союзов европейских государств, стремившихся объединиться в коалиции против общего противника. К таким союзам можно отнести Священные и Католические лиги под патронатом папы римского, Протестантский союз, объединявший лютеранские и кальвинистские государства и другие объединения. В 1668 году возник Тройственный альянс Англии, Швеции и Голландии, направленный против усилившейся при Людовике XIV Франции. В 1756 году было образовано сразу два противоборствующих союза – англо-прусский и Версальский. В последнее объединения входили Россия, Франция и Австрия. Именно эти коалиции вступили в противоборство в Семилетней войне. В конце концов, Российская империя, вследствие восшествия на престол Петра III, перешла на сторону англо-прусского союза. С 1790 по 1815 год образовался целый ряд коалиций, направленных на борьбу с революционной и наполеоновской Францией. Причем зачастую силой оружия и с помощью дипломатии Франция заставляла некоторых членов данных коалиций выходить из них, или даже переходить на французскую сторону. Но, в конце концов, силам Шестой коалиции удалось одержать победу над Наполеоном. В 1815 году между Пруссией, Россией и Австрией был образован Священный союз, целью которого было закрепление миропорядка, установленного после Наполеоновских войн, и недопущение революций в Европе. Впрочем, в 1832 году после очередной революции во Франции этот союз распался[8].

       Автор: А.И. Подберёзкин

       [1] Васильев А. От Ленина до Путина. Россия на Ближнем и Среднем Востоке. М.: Центрполиграф, 2018, с. 379.

       [2] Современная военно-политическая коалиция – зд.: достаточно широкий о составу и обязательствам союз, в котором его члены могут иметь разные по своему характеру обязательства друг с другом – от тесных взаимообязывающих военно-политических гарантий (как, например, Ст. № 5 Североатлантического договора) до размытых двусторонних соглашений о политико-дипломатическом союзе.

       [3] Военная организация государства (коалиции) – зд.: совокупность органов государственного управления, объединенных в целях проведения единой политики и военных действий. Её полномочия значительно уже, чем у военной организации государств, и нередко не оформлены, но существуют на основе устных или двусторонних взаимных договоренностей.

       [4] См., например: The National Military Strategy of the United States of America 2015. Wash., 2015, pp. 2–3.

       [5] Королёв А. Деньгами горю не поможешь: КНР, АСЕАН и проблема Южно-Китайского моря. ？Россия в глобальной политике？, 27.07.2020г.

       [6] Там же.

       [7] Там же.

       [8] М. Тютюшев. Военно-политические блоки: история и цели создания. FB.ru, 21.02.2016г.

       03.12.2020