Материал из номера

       Июль 2017

       Скачать номер

       в PDF формате

       Constantia et zelo — "Постоянством и усердием". Этот скромный, но обязывающий девиз выбит на гербе рода графов фон дер Пален. О том, какую роль сыграл в истории России один из представителей рода, а именно граф Петр Алексеевич Пален, вспоминают редко. А зря.

       Песчаные пляжи Мирны не манили. Было как-то неловко думать о плавках и лежаках после возвращения с кладбища на мысе Пунда. Там, на выжженной солнцем и высушенной восточными ветрами земле крохотного греческого острова Лемнос — сотни русских могил. А здесь, в Мирне, курортные пальмы и полная беззаботность. Как в песне, "милый, если б не было войны"...

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Петр Алексеевич Пален. Портрет работы неизвестного художника

       АХ, ЕСЛИ Б НЕ БЫЛО...

       На блаженной набережной он смотрелся легендарно. Высокий, атлетичный, загорелый, в белой "капитанке", чуть надменный, но готовый протянуть руку и представляющийся совсем по-дружески: Сергей Сергеевич. Рука была крепкая, как и положено яхтсмену. Он прибыл на Лемнос с некоторым опозданием. Все официальные церемонии, связанные с посещением нашей внушительной делегацией Русского кладбища, возникшего тут после Гражданской войны, были завершены. Купаться, как уже было сказано, не требовалось. Однако шторма в Адриатике помешали, и яхта графа фон дер Палена пришла в порт Мирны с опозданием. Сергей Сергеевич представил супругу, мы обменялись светскими фразами и расстались. И можно считать, что после рукопожатия с графом на моей руке остались крупицы одной истории, которой уже более двух веков...

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Герб рода графов фон дер Пален

       Императоров в России убивали пять раз — это если помнить о никогда не царствовавшем ребенке Иване VI Антоновиче. Самая яростная смерть выпала на долю Павла I. И к этому событию предок Сергея Сергеевича имел самое прямое отношение. В этой фразе нет ни малейшей претензии к роду Паленов и уж тем более к потомкам первого в роду графа. Да уж, организация заговора, результатом которого стало физическое устранение монарха — не славящий поступок. Но столько полезного, сделанного графом как государственным человеком, лежит на другой чаше весов. Мы же вспоминаем только про злосчастную золотую табакерку.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Старое фото имения Кауцминде (до перестройки начала XX века), близкое к тому, что было построено при Палене

       ПРОСТО БАРОН

       При всей свойственной немцам педантичности докопаться до истоков некоторых семейств, осевших в России транзитом через Прибалтику, порой весьма затруднительно. Источники, в том числе и такой авторитетный, как Genealogisches Handbuch der baltischen Ritterschaften, изданный в 1929 году, сообщают, что родоначальником Паленов был Йоханн де Пала. Кое-где можно вычитать, что человек с таким же именем и фамилией был губернатором Риги в 1120 году. Может, и был, вот только поселок местного племени ливов городом сами немцы из Священной Римской империи германской нации признали только в 1201-м. Это сделал епископ Альберт Буксгевден, представитель другой остзейской фамилии, в России вовсе не чужой. В том же году епископом был учрежден орден меченосцев.

       Остзее — Восточное море. Так испокон веку немцы называли балтийские воды. Соответственно, все представители германских земель, оседавшие на территории нынешних Эстонии, Латвии и Литвы, именовались остзейскими немцами. Фон Палены были выходцами из Курляндии, по-латышски — Курземе. Это западное побережье Рижского залива, входившее когда-то в состав Ливонского рыцарского ордена, затем — герцогства Курляндия и Семигалия, Речи Посполитой, Швеции, наконец, с 1795 года — Российской империи. В отличие от основной части прибалтийских земель, отошедших к России в 1721 году после подписания со Швецией Ништадтского мира, подытожившего результаты Северной войны.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Княгиня Дарья Христофоровна Ливен. 1823 год. Гравюра В. Бромли по рисунку Т. Лоуренса

       Вернемся к фон Паленам. Рыцарь Коскуль упоминается в рижских актах в самом начале XIV века. Некоторые исследователи полагают, что Коскули и Палены — из одного корня, так как их гербы очень похожи и отличаются только деталями и цветом. Возможно, но собственно фамилия Пален впервые мелькнула в 1424 году, когда "из Померании в Ливонию прибыл каноник Госвин фон дер Пален", осевший в замке Тевтонского ордена Феллин. Нынче это город Вильянди в Эстонии. Далее уже полегче. Петр Петров, исследователь родовых корней и автор книги "История родов русского дворянства", вышедшей в Петербурге в 1886 году, писал, что "век спустя, трое фон дер Паленов (Георг, Иоганн и Керстен) оказываются деятелями в составе рыцарей при утушении восстания вассалов. В это время один из фамилии Пален (Дитрих) заседал на аугсбургском сейме (1530 г.) в качестве уполномоченного от гроссмейстера Ливонского ордена. Спустя же после того 149 лет, когда уже Ливония принадлежала шведам, король Карл XI <...> возвел в бароны шведского королевства шесть братьев фон дер Пален: Иоганна-Андерса, Богуслава, Густава-Христиана, Отто-Магнуса, Фридриха-Адольфа и Карла-Детлофа. Все они сыновья подполковника Иоганна фон дер Палена и супруги его Екатерины-Христины фон Розен и служили в шведских войсках с чинами от поручика до полковника". Любопытно, что один из этих баронов, а именно Богуслав, в 1710 году сдал Петру I город-порт Ревель.

       Будущий корректор русской истории барон Петр Людвиг фон дер Пален родился в июле 1745 года в Кауцминде — имении отца, Арендта Дитриха, и матери, Елизаветы фон дер Фельден. К этому времени нижняя Курляндия принадлежала России, и на службу теперь уже Петр Алексеевич определился в единственный тогда кавалерийский гвардейский полк, который с легкой руки его основательницы, императрицы Анны Иоанновны, так и назывался — лейб-гвардии Конный. К слову, как это и было тогда принято — обычным рейтаром, то есть рядовым.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Штурм Измаила 11 (22) декабря 1790 года. Гравюра С. Шифляра по рисунку М. Иванова. XIX век

       ГЕОРГИЕВСКИЙ КАВАЛЕР

       В замечательном фильме Виталия Мельникова "Бедный, бедный Павел" роль Палена была предложена Олегу Янковскому, и великий актер справился с ней отменно. Но Олег Иванович представил нам только тот отрезок жизни своего героя, когда он уже был поглощен мрачными мыслями о заговоре, о выборе, который ему предстоит сделать и который он в итоге делает. Перед нами образ человека скрытного, рационального, как будто отрешенного от всего, что связывает людей с повседневным миром: семьи, житейских хлопот, друзей, развлечений, откровений...

       Согласно немногим сохранившимся воспоминаниям современников, Петр Алексеевич к категории людей, озабоченных исключительно идеей фикс, не принадлежал. По крайней мере, до последнего "павловского" года. Вот лишь некоторые цитаты.

       Новоиспеченная княгиня Дарья (Доротея) Ливен, урожденная фон Бенкендорф: "Пален был человек крупный, широкоплечий, с высоким лбом и открытою, приветливою, добродушною физиономиею. Очень умный и самобытный, он в своих речах проявлял большую тонкость, шутливость и добродушие. Натура, не изощренная образованием, но сильная; большое здравомыслие, решительность и отважность; шутливое отношение к жизни". Сама Доротея, родная сестра будущего создателя и шефа жандармской службы, получила блистательное образование и, несмотря на возраст, отлично чувствовала людей. Недаром, став постарше, она фактически являлась тайным агентом русской власти в Париже и Лондоне.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Штурм Очакова. Гравюра А. Берга. 1792 год

       "Он никогда ни о ком не говорил прямо чего-либо дурного, но никогда не был и защитником честного человека, а соблюдал осторожное или преступное молчание или же отпускал какую-нибудь остроту, казавшуюся забавной, но на самом деле гораздо более опасную, так как при дворе все смешное и неловкое прощается труднее, нежели порок", — вспоминал Палена сенатор барон Карл Гейкинг. "При высоком росте, крепком телосложении, открытом, дружелюбном выражении лица, он от природы был одарен умом быстрым и легко объемлющим все предметы. Эти качества соединены были в нем с душою благородною, презиравшею всякие мелочи. Его обхождение было жесткое, но без суровости. Всегда казалось, что он говорит то, что думает; выражений он не выбирал. Он охотно делал добро, охотно смягчал, когда мог, строгие повеления государя, но делал вид, будто исполнял их безжалостно, когда иначе не мог поступать, что случалось довольно часто", — это из воспоминаний известного когда-то драматурга Августа Коцебу. "Невозможно, зная этого чудного старика, не любить его", — делилась императрица Мария Федоровна в письме вице-адмиралу Сергею Плещееву. До убийства царственного супруга, естественно.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Г. фон Кюгельген. Император Павел I с семьей. 1800 год

       Судя по тому, как воевал Петр Пален, в храбрости ему отказать тоже было нельзя. На первую большую войну барон отправился в чине ротмистра в 1769 году, когда в Причерноморье вновь столкнулись интересы России и Турции. Пик войны пришелся на 1770 год, когда войска 1-й армии Петра Румянцева особенно отличились в сражениях при Рябой Могиле, Ларге и Кагуле. Тогда впервые князь Николай Репнин взял Измаил. В конце сентября 1770-го 2-я армия графа Петра Панина осадила, захватила и разорила Бендеры. Петр Пален был ранен в правое колено и получил орден Святого Георгия 4-й степени, став одним из немногих на тот момент кавалеров. Ведь орден был учрежден императрицей Екатериной в самом конце 1769 года, а первое награждение степенью состоялось в феврале 1770-го.

       Довелось Палену биться с турками еще раз — в войне 1787–1791 годов. За подвиги во время осады крепости Очаков в 1788-м барон удостоился ордена Святого Георгия 3-й степени. Но что непременно стоит отметить: первое запоминающееся знакомство с нравами петербургского двора Петр Алексеевич получил во время Семилетней войны. Он попал в полк незадолго до вступления на трон императора Петра III, боготворившего прусского короля Фридриха Великого и созданную им армию. При этом к 1762 году прусская армия была почти уничтожена, русские гоняли Фридриха по Европе, в 1760-м ненадолго взяли Берлин. Петр III дезавуировал успехи, вернул Фридриху завоеванные земли и приступил к... знаменитому уничтожению русских боевых традиций, начиная с профессиональной подготовки и заканчивая прусскими париками с косичками. Среди служивших в Петербурге ветеранов войны началось тихое брожение. Чем оно кончилось, хорошо известно: Пруссию нам вернуть тогда не удалось, а царю не удалось уберечь свою жизнь. Все это вместе с таким же рейтаром лейб-гвардии Конного полка Григорием Потемкиным наблюдал юный курляндский барон...

       ГУБЕРНАТОР И ГРАФ

       На закате царствования Екатерина Великая извлекла Петра Алексеевича из действующей армии, наградила Александровской лентой, чином генерал-поручика и отправила наместником в Ригу. В течение трех лет он употребил все свои силы и влияние на то, чтобы решить поставленную перед ним в Петербурге задачу: организовать добровольное присоединение Курляндии и Семигалии к России. К 1795 году торг завершился успешно, и фон Пален остался в прибалтийских землях теперь еще и в качестве губернатора спешно формируемой Курляндской губернии. Правда, в ее столицу Митаву (ныне — Елгава) перебираться не захотел. Остался в Риге. Что его чуть не сгубило.

       Государыня Екатерина почила в бозе. На трон вступил ее сын Павел. Вот что писал уже в конце 1797 года наследник престола великий князь Александр Павлович своему учителю Фредерику Лагарпу в Париж: "Вам известны различные злоупотребления, царившие при покойной императрице, они лишь увеличивались по мере того, как ее здоровье и силы, нравственные и физические, стали слабеть. Наконец, в минувшем ноябре она покончила свое земное поприще. <...> Мой отец по вступлении на престол захотел преобразовать все решительно. Его первые шаги были блестящими, но последующие события не соответствовали им. Все сразу перевернуто вверх дном, и потому беспорядок, господствовавший в делах и без того в слишком сильной степени, лишь увеличился еще более. Военные почти все свое время теряют исключительно на парадах. Во всем прочем решительно нет никакого строго определенного плана. Сегодня приказывают то, что через месяц будет уже отменено. Доводов никаких не допускается, разве уж тогда, когда все зло совершилось".

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым И. Эггинк. Платон Александрович Зубов. 1800-е годы

       В отношении Палена все свершилось после комичной истории, над которой любой другой посмеялся бы. Но император Павел в таких случаях впадал в гнев. Зачем в Петербург вдруг был приглашен бывший король Речи Посполитой Станислав-Август Понятовский, трудно понять. Жил себе в Гродно и жил — под присмотром русского наместника. Поверить в то, что Павел испытывал симпатию к 65-летнему старику, бывшему некогда одним из первых фаворитов его матушки, да еще в те года, когда был жив папенька — крайне трудно. Разумным может быть только одно объяснение: Павел считал раздел Польши большой ошибкой и, может быть, поэтому относился ко всем осевшим в России по разным причинам полякам прочувствованно.

       Из Гродно Понятовский отправился в столицу через Ригу. И по каким-то причинам выбился из графика. В это время через Ригу проезжал высланный за границу другой фаворит Екатерины — князь Платон Зубов. Павел искренне пытался простить этого сибарита и бездельника, но на заре царствования сделать этого не смог. Спустя три года император убедил себя в необходимости вернуть Зубова в столицу и в службу, за что через четыре месяца поплатился жизнью.

       Так вышло, что в 1797 году изгнанный Зубов прибыл в Ригу раньше Понятовского. Понятное дело, столы были накрыты, местная знать собралась... И губернатор Пален решил не откладывать обед. В конце концов светлейший князь — тоже не последний человек в стране. Хоть и опальный. Когда все съели, все тосты произнесли и разъехались, явился Понятовский. Сам король без короны скандалить бы не стал. Но при любом дворе всегда имеются нужные люди, которые кому надо отпишут и что надо сообщат. Павел пришел в ярость. Пален отправился на принудительный отдых в поместье.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Б. Патерсен. Михайловский замок со стороны набережной Фонтанки. 1801 год

       Опалы при Павле завершались забавно. Суворову надо было выехать в Северную Италию и побить генералов Бонапарта. За Зубова упросил хозяина верный камердинер и по совместительству граф Иван Кутайсов, который по одной из версий — вот она, ирония судьбы! — был отбит у турок при штурме Бендер в 1770-м. Может, они даже виделись тогда с бароном Паленом? А вот кто просил за самого барона? Не исключено, что тот же Кутайсов, натравивший на этот раз на государя его фаворитку Екатерину Нелидову...

       Минуло несколько месяцев, и Палену вернули чин, право являться к императору и должность: сначала командира лейб-гвардии Конного полка и тут же — инспектора всей кавалерии. Еще несколько месяцев — и в августе 1798 года Петр Алексеевич — генерал от кавалерии, военный губернатор Петербурга. Последние полгода жизни Павла для Палена — чехарда отставок и назначений. Кем он только не был! Командующий армией, готовившейся к десанту на Британские острова, чем-то не угодившие Павлу. Вероятно, историей с островом Мальта и Мальтийским орденом. Гражданский губернатор в Курляндской, Лифляндской и Эстляндской губерниях. Рижский военный губернатор. Инспектор по инфантерии и кавалерии в северо-западных губерниях. Вновь военный губернатор Петербурга с подчинением ему всей гвардии и полиции. Наконец, в феврале 1801-го Пален сменил графа Федора Ростопчина на постах первоприсутствующего в Коллегии иностранных дел и главного директора почтового департамента. Все это позволяло контролировать столицу абсолютно. Начиная с ее внутреннего распорядка и заканчивая невозможностью проникнуть в нее без соответствующего разрешения.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым С. Щукин. Портрет императора Александра I. Начало 1800-х годов

       ЗАГОВОРЩИК

       То, что в начале 1801 года заговор уже возник, а его участники только ждали подходящего часа, понятно. А еще сам — теперь уже граф — Пален ждал, когда и в каких пределах августейший наследник, 24-летний Александр Павлович, решится лишить батюшку короны. Без Александра Петр Алексеевич вписываться в авантюру не желал. Почему?

       В литературе, посвященной гибели Павла I, много говорится о том, что Пален, будучи человеком злопамятным, не мог простить государю отставку за историю с Понятовским и Зубовым. Как аргумент приводятся последние слова графа, произнесенные перед смертью в 1826 году: "Отпусти мне мои грехи, Господи. С Павлом я рассчитался". Во-первых, говорил ли он именно так, внятных доказательств нет. А во-вторых, сдается, Палену было за что рассчитаться с чересчур энергичным императором помимо первой отставки. За изуродованную гвардию, например. За друзей-сослуживцев, отправленных в отставку не за проступки, а из каприза. Не исключено, что это результат каких-то размышлений о перспективах страны, коль скоро в ней все так будет продолжаться. И следствие многолетнего давления на психику, когда, засыпая вечером графом и губернатором, ты мог проснуться в окружении конвоя с приказом лишить тебя чинов и дворянства, а следовательно, выдернуть ноздри и бить кнутом. Ведь Павел отменил указ своей матери о том, что "благородных бить нельзя". Все вместе — это ли не мотивы, которых достаточно для самых радикальных решений?

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым Граф Петр Алексеевич Пален. С гравюры Валькера, сделанной с портрета Г. фон Кюгельгена

       Не обходится, естественно, и без конспирологии. Первая и самая ударная гипотеза — за всем стоят британцы. Павел обиделся на Англию за Мальту. Англичане обиделись на царя потому, что он ударил по самому больному: блокировал торговые корабли под британским флагом всюду, куда могла достать его рука. Победить альянс из Пруссии, Дании и Австрии, который начал сколачивать Павел I, для британцев было делом проблематичным. Тем более что начали сближаться временно успокоившиеся по отношению друг к другу Россия и наполеоновская Франция. Короче говоря, английские умники подзуживали, а русские дурачки в эполетах прислушивались. О косвенном участии в заговоре английского посла Чарльза Уитворта пишут многие. Но доказательства не приводятся. Единственное объяснение: за некоторое время до покушения Павел распорядился выслать Уитворта из страны. С таким же успехом решение могло быть связано с британо-российскими отношениями и с личностью самого Уитворта. А то, что посол о чем-то знал или догадывался... Так плох тот посол, который ничего не ведает.

       А еще вечные масоны — куда без них?

       Но в данном случае хотелось бы именно о графе Палене. Как-то не проявлял он, занимая высокие посты в Отечестве, качеств, свойственных людям слабовольным, легко управляемым. Не всякий решится на такой трюк, зная характер государя, как анекдот с одной аристократкой, которой Павел распорядился намылить голову. Фигурально, конечно. Пален позволил себе выполнить приказ буквально.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым А. Радиг. Портрет графа Никиты Ивановича Панина. 1792 год

       Заговор возник летом 1800 года, его идеологом был отставленный от должности вице-канцлера граф Никита Панин. Организатором и руководителем, безусловно, граф Пален. Остальные — исполнители или соглашатели. Называют числа, которым могли позавидовать декабристы — свыше 300 человек. Но списков с таким составом участников обнаружить никак не удается. И, думаю, никогда не удастся. Пален был опытен и хитер. Панин был хитер и осторожен не меньше. Характерная деталь. Если Петербург так увлеченно готовился к свержению царя, то почему только за три дня до трагедии Павел впервые поинтересовался у Палена, которому, судя по всему, доверял, есть ли какой заговор против монарха?

       И что вызывает еще больше вопросов, так это дальнейшее поведение императора. Пален, во избежание эксцессов со старшими сыновьями и супругой, предлагает взять их покои в Михайловском замке под караул. И Павел не идет поговорить о животрепещущем с самыми близкими людьми, а безропотно соглашается с их изоляцией. Преображенцы были преданы государю. Это в гвардии знали. Почему же тогда Павел столь же безропотно соглашается с тем, что преображенские караулы снимаются, а вместо них заступают батальоны лейб-гвардии Семеновского полка, чьим шефом является сын и наследник Александр, уже давший Палену согласие на переворот? И таких вопросов множество, учитывая не только природную доверчивость Павла Петровича, но и его не менее развитую с годами мнительность. Ответ может быть только один: в их поединке граф переиграл царя с разгромным счетом. Я бы сказал, смертельным счетом.

       Фото: Фото предоставлено М. Золотаревым И. Пульман. Портрет великой княгини Марии Федоровны. 1782–1787 годы. С оригинала П. Батони 1782 года

       Сцену убийства государя пересказывать нет смысла. Она растиражирована всюду. И не столь важно, кто именно ударил углом золотой табакерки в висок, а кто и чьим шарфом душил Павла. Александр был объявлен государем в ту же ночь. Супругу Павла уговорили не вмешиваться. Великий князь Константин вмешиваться и не собирался. Не говоря о совсем крохотных Николае и Михаиле.

       Толком никого не наказали. Кто-то был включен в Государственный совет. Кто-то — по полкам, как измайловский штабс-капитан Яков Скарятин. Некоторые, вроде Леонтия Беннигсена, дослужились до полных генералов. Быстро исчез из Петербурга только граф Пален. И не по своей воле. Он был лишен всех должностей и отправлен жить в курляндское имение. Навсегда. На этом настояла вдова императора Мария Федоровна, убежденная, что именно Пален был ключевой фигурой в убийстве ее мужа. История, как любят выражаться все кому не лень, не терпит сослагательного наклонения. Сильно не согласен с этим афоризмом, так как именно история по большей части из сослагательных наклонений и состоит. Иначе как трансформировать опыт прежних поколений на жизнь сегодняшнюю и завтрашнюю? Только анализируя гипотетические варианты. А что было бы с миром, если б граф Петр фон дер Пален в чем-то ошибся?

       ...Остатки имения Паленов в Кауцминде в местечке Саулайне стоят по сию пору. Один общий знакомый с Сергеем Сергеевичем фон Паленом как-то обмолвился, что латвийские власти, главные или местные — неведомо, предложили графу согласно законам о реституции вернуть себе поместье даром. Он отказался.

       Послать

       ссылку письмом

       Распечатать

       страницу