Стихотворения

       Опубликовано в журнале Зинзивер, номер 6, 2024

       Евгений ЮШИН

       Поэт, прозаик. Родился в 1955 году в городе Озёры Московской области. Школу и историко-филологический факультет пединститута окончил в Улан-Удэ. С 1986 года работал в журнале ？Молодая гвардия？, которым руководил с 2000 по 2015 год. Автор многих поэтических книг и публикаций. Лауреат ряда литературных премий, в том числе премии имени Александра Невского ？России верные сыны？, Большой литературной премии России. Заместитель председателя приемной комиссии СП России. Живет в Москве.

       АКВАРЕЛЬ

       В осенний вечер, в тихий дом

       На теплый зов огней

       Вошла, пропахшая дождем,

       И встала у дверей.

       По рукавам текла вода

       И по лицу текла.

       И, словно мутная слюда,

       Порожек запекла.

       И горячо гудела печь,

       И пили красный чай.

       У ней платок спустился с плеч

       Как будто невзначай.

       И все манил к себе огонь,

       И стягивалась мгла,

       И половица — только тронь —

       Вздыхала у стола.

       И пел огонь, — она лгала,

       Он пел, — она лгала.

       И все же не было тепла

       Теплей того тепла.

       Потом она открыла дверь,

       Потом совсем ушла,

       Как будто смыли акварель

       Или слеза взошла.

       РАССТАВАНИЕ

       Улыбкой дерзкой не играй.

       Я стал спокойнее и тише.

       Прости, хорошая, прощай,

       Ведь без любви душа не дышит.

       Я не желаю слов пустых

       И приключений невзначайных.

       Кто сердцем женщину постиг,

       Судьбу прочтет в глазах печальных.

       Немало я наворотил,

       Набедовал, накуролесил!

       Водил девчонок, водку пил.

       Я сам себе не интересен!

       И ты меня не обнимай.

       Ночной проспект огнями вышит.

       Прости, хорошая, — прощай! —

       Ведь без любви душа не дышит.

       * * *

       Смейся всем — ничуть не заревную.

       Нет любви. А день суров и сер.

       Выпил рюмку, выпью и другую:

       Я ведь русский, не какой-то ？гер？.

       У тебя глаза, конечно, — вишни.

       Ну, красива! Ну, и хороша!

       Только смейся, милая, потише,

       У тебя ж не пьяная душа.

       Ни к чему нам петь и обниматься,

       Задыхаясь в страсти гулевой.

       Нет любви, так хоть налюбоваться,

       Хоть налюбоваться мне тобой.

       * * *

       Как рассказать тебе, что я

       Ни с кем тебя не предавал,

       Что мне приятна грусть твоя,

       Припухших губ твоих овал?

       Да, были женщины, и я

       Не мог сдержать свой жаркий пыл.

       Но верь, любимая, что я

       Другую вовсе не любил.

       Я изменял?

       Не изменял!

       Но был с другой?

       С другою — был.

       Весна. Распутица. Вокзал.

       Но и с другой — тебя любил.

       * * *

       У нас на калине смеются синицы,

       Но давят зарю облака.

       Зачем же слеза у тебя на ресницах,

       Ведь я не уехал пока?

       Прости, что достал я дорожную сумку.

       Пройдемся с тобой у реки,

       Где птичьих следов кружевные рисунки

       И тычутся в берег мальки.

       Куда заведут поцелуи с тобою,

       В какой охмуряющий мед?

       И кружится туча, как дым над трубою,

       И дождик по лесу поет.

       Любимая, чувствуешь, дождичек студит

       Дорогу, ведущую нас.

       Что было — то было, что будет — то будет,

       А есть только то, что сейчас.

       * * *

       Дождь! Барабан! Держись, дорога!

       Смотает всю тебя в клубок!

       Сороки помахали стогу

       И скрылись в реденький лесок.

       И что за музыка явилась,

       И засияла, проходя!

       Трава и та, как сердце, билась

       В объятьях страстного дождя.

       От поцелуев капель звонких

       Робели нежные цветы.

       И дождь шумел, и в струях тонких

       Из музыки явилась ты.

       Смеясь, счастливая, босая

       Ко мне бежала у берез.

       И дождь все шел, не угасая —

       Хватало музыки и слез.

       * * *

       И что тут поделаешь? Ну не клюет!

       Наверное, рыба ушла под коряги.

       Зато я услышу, как ветер поет.

       И желтые листья трепещут, как флаги.

       Зато я увижу: летит тишина

       На тонкой и чуткой, как жизнь, паутинке.

       Зато меня встретит сегодня жена

       В любимой моей васильковой косынке.

       И спросит, конечно: хорош ли улов

       И где я так долго бродил на рассвете?

       А я наберу на лугу васильков,

       Чтоб разом на все ей вопросы ответить.

       И вынесет Таня бидон молока,

       И сядем под яблоней неторопливо.

       И рыбами вдаль поплывут облака.

       — Да вот она, рыба-то, вот она — рыба!

       * * *

       Я счастлив был. Но разве знал об этом?

       Деревня, братья, бабушка, и дед,

       И вся родня. В саду плескалось лето.

       Запела мама и отец вослед.

       Я счастлив был. Друзья мои, подружки,

       Я помню и костры, и рюкзаки.

       Мы пили пьяный дождь из мятой кружки,

       Нам плечи наливали марш-броски.

       Я счастлив был. Мы клеили обои.

       И медленной улыбкою скользя,

       Ты наблюдала, милая, за мною:

       Не так, мол, клеишь, пальчиком грозя.

       Я счастлив был, а вот не понимал,

       Что счастье — это утро, сеновал,

       Пылинок танец в солнечных лучах,

       Слиянье губ и трепетный очаг,

       Подтаявшие звезды на заре,

       Пеленки на веревке во дворе

       И воробьиный щебет у окна…

       А в зеркало вгляделся —

       Седина.

       * * *

       Я возьму с собою в зиму

       Дымку глаз твоих озимых,

       Перстенек росы на ветке,

       Взгляд сосны из-под ресниц,

       Гимны грома и дубравы,

       Плач волны у переправы,

       Мотылька огня лампады,

       Охи-ахи половиц,

       Лай собачий — дальний-дальний,

       Огонек во тьме печальный

       И шмеля в боярской шубе, —

       Пусть покажет свой басок.

       Будут мне светить всю зиму

       Дымка глаз твоих озимых,

       Огонек во тьме печальный

       И на ветке — перстенек.

       * * *

       Ты знаешь, помнишь: утром алым —

       Жар припеченых дремой щек,

       И луч — над пьяным одеялом,

       И губ не выспавшихся шелк.

       Потом боры нам гимны пели,

       Цветы бежали через луг.

       О, боже, как они хотели

       Коснуться ног твоих и рук!

       И пучеглазые стрекозы,

       Смеясь, летели в краснотал.

       И тучи били шапки оземь,

       И дождь под липами стоял.

       Клубилось небо, расступалось,

       Смотрелась в лужи синева.

       И ты смеялась все, смеялась —

       Еще со мной, еще жива…

       * * *

       Привет тебе, калина под окном!

       Алеет шаль твоя, укрыла плечи.

       Ты так нежна, как только перед сном

       Моя родная, что теперь далече.

       Так далеко, что холодно душе,

       И никакая песня не поется,

       Так далеко, что никогда уже

       Она меня любовью не коснется.

       Калина, помнишь, ты встречала нас,

       Смеясь, шуршала юбкою зеленой.

       Смотрели звезды миллионом глаз —

       На нас смотрели — нежно и влюбленно.

       Ты видела улыбки наших дней

       И подпевала в праздничных застольях.

       И потому теперь еще сильней

       Твоя судьба с моей сроднилась болью.

       И если раньше в звездную печаль

       Ты улетишь, скажи, что я — тоскую,

       И подари моей любимой шаль.

       Она носила точно же такую.

       * * *

       памяти Т. Ю.

       Все, словно бы, подернулось ледком:

       И сад, и синь, и солнце за окном.

       Присмотришься — ничто не изменилось.

       Степенно дом оглядывает сад.

       За банькой — тень и утренняя сырость,

       И ветерки соломою шуршат.

       На бельевой веревке спят стрекозы.

       Играет с солнцем в прыгалки река.

       И муравьи, как прежде, по березе

       Бегут, бегут куда-то в облака.

       * * *

       Люблю я под вечер спуститься

       К малиновой, теплой реке.

       Заря пролетает, как птица

       И волны поют на руке.

       Кукушка, туман и лодчонка,

       И сосны — в закатном меду.

       И с самой красивой девчонкой

       Я к дому по лугу иду.

       Цветы улыбаются Тане,

       И мне, и смиренным стогам.

       И светит великая тайна,

       От неба плывущая к нам.

       Уж звездами ночь колосится.

       Хмелит поцелуев вино.

       И счастье все длится и длится…

       Давно это было. Давно!

       Евгений ЮШИН

       Поэт, прозаик. Родился в 1955 году в городе Озёры Московской области. Школу и историко-филологический факультет пединститута окончил в Улан-Удэ. С 1986 года работал в журнале ？Молодая гвардия？, которым руководил с 2000 по 2015 год. Автор многих поэтических книг и публикаций. Лауреат ряда литературных премий, в том числе премии имени Александра Невского ？России верные сыны？, Большой литературной премии России. Заместитель председателя приемной комиссии СП России. Живет в Москве.

       АКВАРЕЛЬ

       В осенний вечер, в тихий дом

       На теплый зов огней

       Вошла, пропахшая дождем,

       И встала у дверей.

       По рукавам текла вода

       И по лицу текла.

       И, словно мутная слюда,

       Порожек запекла.

       И горячо гудела печь,

       И пили красный чай.

       У ней платок спустился с плеч

       Как будто невзначай.

       И все манил к себе огонь,

       И стягивалась мгла,

       И половица — только тронь —

       Вздыхала у стола.

       И пел огонь, — она лгала,

       Он пел, — она лгала.

       И все же не было тепла

       Теплей того тепла.

       Потом она открыла дверь,

       Потом совсем ушла,

       Как будто смыли акварель

       Или слеза взошла.

       РАССТАВАНИЕ

       Улыбкой дерзкой не играй.

       Я стал спокойнее и тише.

       Прости, хорошая, прощай,

       Ведь без любви душа не дышит.

       Я не желаю слов пустых

       И приключений невзначайных.

       Кто сердцем женщину постиг,

       Судьбу прочтет в глазах печальных.

       Немало я наворотил,

       Набедовал, накуролесил!

       Водил девчонок, водку пил.

       Я сам себе не интересен!

       И ты меня не обнимай.

       Ночной проспект огнями вышит.

       Прости, хорошая, — прощай! —

       Ведь без любви душа не дышит.

       * * *

       Смейся всем — ничуть не заревную.

       Нет любви. А день суров и сер.

       Выпил рюмку, выпью и другую:

       Я ведь русский, не какой-то ？гер？.

       У тебя глаза, конечно, — вишни.

       Ну, красива! Ну, и хороша!

       Только смейся, милая, потише,

       У тебя ж не пьяная душа.

       Ни к чему нам петь и обниматься,

       Задыхаясь в страсти гулевой.

       Нет любви, так хоть налюбоваться,

       Хоть налюбоваться мне тобой.

       * * *

       Как рассказать тебе, что я

       Ни с кем тебя не предавал,

       Что мне приятна грусть твоя,

       Припухших губ твоих овал?

       Да, были женщины, и я

       Не мог сдержать свой жаркий пыл.

       Но верь, любимая, что я

       Другую вовсе не любил.

       Я изменял?

       Не изменял!

       Но был с другой?

       С другою — был.

       Весна. Распутица. Вокзал.

       Но и с другой — тебя любил.

       * * *

       У нас на калине смеются синицы,

       Но давят зарю облака.

       Зачем же слеза у тебя на ресницах,

       Ведь я не уехал пока?

       Прости, что достал я дорожную сумку.

       Пройдемся с тобой у реки,

       Где птичьих следов кружевные рисунки

       И тычутся в берег мальки.

       Куда заведут поцелуи с тобою,

       В какой охмуряющий мед?

       И кружится туча, как дым над трубою,

       И дождик по лесу поет.

       Любимая, чувствуешь, дождичек студит

       Дорогу, ведущую нас.

       Что было — то было, что будет — то будет,

       А есть только то, что сейчас.

       * * *

       Дождь! Барабан! Держись, дорога!

       Смотает всю тебя в клубок!

       Сороки помахали стогу

       И скрылись в реденький лесок.

       И что за музыка явилась,

       И засияла, проходя!

       Трава и та, как сердце, билась

       В объятьях страстного дождя.

       От поцелуев капель звонких

       Робели нежные цветы.

       И дождь шумел, и в струях тонких

       Из музыки явилась ты.

       Смеясь, счастливая, босая

       Ко мне бежала у берез.

       И дождь все шел, не угасая —

       Хватало музыки и слез.

       * * *

       И что тут поделаешь? Ну не клюет!

       Наверное, рыба ушла под коряги.

       Зато я услышу, как ветер поет.

       И желтые листья трепещут, как флаги.

       Зато я увижу: летит тишина

       На тонкой и чуткой, как жизнь, паутинке.

       Зато меня встретит сегодня жена

       В любимой моей васильковой косынке.

       И спросит, конечно: хорош ли улов

       И где я так долго бродил на рассвете?

       А я наберу на лугу васильков,

       Чтоб разом на все ей вопросы ответить.

       И вынесет Таня бидон молока,

       И сядем под яблоней неторопливо.

       И рыбами вдаль поплывут облака.

       — Да вот она, рыба-то, вот она — рыба!

       * * *

       Я счастлив был. Но разве знал об этом?

       Деревня, братья, бабушка, и дед,

       И вся родня. В саду плескалось лето.

       Запела мама и отец вослед.

       Я счастлив был. Друзья мои, подружки,

       Я помню и костры, и рюкзаки.

       Мы пили пьяный дождь из мятой кружки,

       Нам плечи наливали марш-броски.

       Я счастлив был. Мы клеили обои.

       И медленной улыбкою скользя,

       Ты наблюдала, милая, за мною:

       Не так, мол, клеишь, пальчиком грозя.

       Я счастлив был, а вот не понимал,

       Что счастье — это утро, сеновал,

       Пылинок танец в солнечных лучах,

       Слиянье губ и трепетный очаг,

       Подтаявшие звезды на заре,

       Пеленки на веревке во дворе

       И воробьиный щебет у окна…

       А в зеркало вгляделся —

       Седина.

       * * *

       Я возьму с собою в зиму

       Дымку глаз твоих озимых,

       Перстенек росы на ветке,

       Взгляд сосны из-под ресниц,

       Гимны грома и дубравы,

       Плач волны у переправы,

       Мотылька огня лампады,

       Охи-ахи половиц,

       Лай собачий — дальний-дальний,

       Огонек во тьме печальный

       И шмеля в боярской шубе, —

       Пусть покажет свой басок.

       Будут мне светить всю зиму

       Дымка глаз твоих озимых,

       Огонек во тьме печальный

       И на ветке — перстенек.

       * * *

       Ты знаешь, помнишь: утром алым —

       Жар припеченых дремой щек,

       И луч — над пьяным одеялом,

       И губ не выспавшихся шелк.

       Потом боры нам гимны пели,

       Цветы бежали через луг.

       О, боже, как они хотели

       Коснуться ног твоих и рук!

       И пучеглазые стрекозы,

       Смеясь, летели в краснотал.

       И тучи били шапки оземь,

       И дождь под липами стоял.

       Клубилось небо, расступалось,

       Смотрелась в лужи синева.

       И ты смеялась все, смеялась —

       Еще со мной, еще жива…

       * * *

       Привет тебе, калина под окном!

       Алеет шаль твоя, укрыла плечи.

       Ты так нежна, как только перед сном

       Моя родная, что теперь далече.

       Так далеко, что холодно душе,

       И никакая песня не поется,

       Так далеко, что никогда уже

       Она меня любовью не коснется.

       Калина, помнишь, ты встречала нас,

       Смеясь, шуршала юбкою зеленой.

       Смотрели звезды миллионом глаз —

       На нас смотрели — нежно и влюбленно.

       Ты видела улыбки наших дней

       И подпевала в праздничных застольях.

       И потому теперь еще сильней

       Твоя судьба с моей сроднилась болью.

       И если раньше в звездную печаль

       Ты улетишь, скажи, что я — тоскую,

       И подари моей любимой шаль.

       Она носила точно же такую.

       * * *

       памяти Т. Ю.

       Все, словно бы, подернулось ледком:

       И сад, и синь, и солнце за окном.

       Присмотришься — ничто не изменилось.

       Степенно дом оглядывает сад.

       За банькой — тень и утренняя сырость,

       И ветерки соломою шуршат.

       На бельевой веревке спят стрекозы.

       Играет с солнцем в прыгалки река.

       И муравьи, как прежде, по березе

       Бегут, бегут куда-то в облака.

       * * *

       Люблю я под вечер спуститься

       К малиновой, теплой реке.

       Заря пролетает, как птица

       И волны поют на руке.

       Кукушка, туман и лодчонка,

       И сосны — в закатном меду.

       И с самой красивой девчонкой

       Я к дому по лугу иду.

       Цветы улыбаются Тане,

       И мне, и смиренным стогам.

       И светит великая тайна,

       От неба плывущая к нам.

       Уж звездами ночь колосится.

       Хмелит поцелуев вино.

       И счастье все длится и длится…

       Давно это было. Давно!