Международное экспертное сообщество единодушно во мнении, что новый этап процесса урегулирования на Днестре начался в результате встречи президента Д.А. Медведева и федерального канцлера А. Меркель в замке Мезеберг в Германии 4–5 июня 2010 года. Главным итогом тех переговоров стало то, что Россия согласилась на более активное участие Евросоюза в процессе урегулирования, а если называть вещи своими именами – на повышение статуса Евросоюза от наблюдателя до непосредственного участника. При этом в Москве исходили из ожидания, что такая возможность будет увязана с одобрением Германией и ЕС российских инициатив в области европейской безопасности.

       Что же было достигнуто сторонами за год с небольшим после Мезеберга? Надо признать, что конкретные результаты ничтожно малы. Прежде всего, следует отметить, что выдвинутые Д.А. Медведевым инициативы в области европейской безопасности пока реализовать не удалось. Специальный комитет по вопросам внешней политики и безопасности России и Евросоюза, о создании которого было объявлено в Мезеберге (？Комитет Лавров – Эштон？), фактически так и не начал работу. Более того, углубились разногласия сторон в вопросах о системе американской ПРО в Европе, что является фундаментальной проблемой безопасности на континенте. Таким образом, были полностью провалены – и не по вине России – все попытки создания новых ？рамочных？ условий, которые могли бы приблизить к взаимоприемлемому решению приднестровского вопроса.

       При широковещательных декларациях Германии и ряда других государств ЕС об активизации их усилий в процессе урегулирования на Днестре ни одной конструктивной инициативы по данному вопросу с этой стороны не последовало: всё свелось к словам о необходимости скорейшего вывода российских войск с ？территории Республики Молдова？ и преобразования нынешнего формата миротворческой операции, при возможном переходе последней под эгиду Евросоюза. Реально это выглядело как риторика антироссийского и антиприднестровского характера - и именно так она была воспринята на обоих берегах Днестра.

       Таков международный контекст. Однако и в самом районе конфликта политическая ситуация далеко не благоприятствует возобновлению процесса урегулирования.

       В Республике Молдова в результате парламентских выборов 28 ноября 2010 г. к власти пришел второй Альянс за европейскую интеграцию (АЕИ-2), сформировавший новый кабинет Влада Филата. К выходу из затяжного, глубокого и системного политического кризиса страну это не приблизило. До сих пор АЕИ-2 не может добиться избрания президента Молдовы. Его обязанности, в соответствии с конституцией, продолжает исполнять председатель парламента Мариан Лупу. Внутри правящей коалиции усиливаются трения и разногласия между Либерально-демократической партией В. Филата и ее младшими союзниками.

       В силу хаотичности политической ситуации Молдова в настоящее время не представляет собой стороны, способной к принятию обязывающих и заслуживающих доверия решений в вопросе урегулирования на Днестре. При этом партии правящей прозападной коалиции и левая оппозиция Молдовы единодушны в отрицании права Приднестровья на участие в переговорном процессе в качестве полноправной стороны, что заранее торпедирует все усилия внешних игроков в этом процессе.

       Премьер-министр Молдовы В. Филат, являясь мастером самопиара, неустанно подчеркивает, что позиция Германии и ЕС по урегулированию на Днестре полностью соответствует интересам Молдовы. Более того, он даже говорит о полной поддержке позиции Кишинева со стороны Ангелы Меркель. Как представляется, это служит в большей степени внутриполитическим целям Филата, эксплуатирующего миф об ？особых связях？, якобы существующих у него с крупными политическими лидерами западных стран.

       И до Мезеберга, и особенно после него центральным и практически единственным пунктом программы урегулирования было возобновление официального переговорного процесса в формате ？5+2？ (Молдова, Приднестровье, Россия, Украина, ОБСЕ, а также в качестве наблюдателей – ЕС и США). При этом существенное повышение статуса ЕС при одновременном снижении роли ОБСЕ в переговорном процессе фактически уже произошло. Однако состоявшиеся 21 июня 2011 г. в Москве консультации сторон по этому вопросу закончились полным провалом, после чего руководство ПМР заявило, что на данный момент оно считает преждевременным официальное возобновление переговорного процесса в формате ？5+2？. Теперь стороны могут надеяться уже даже не на возобновление переговоров в таком формате, а лишь на возобновление консультаций по поводу возвращения к таким переговорам. Иными словами, шансы на достижение практических результатов уменьшились до призрачных размеров.

       Власти Молдовы и их западные покровители пытаются возложить ответственность за срыв переговоров исключительно на руководство ПМР. Тем самым косвенное психологическое давление оказывается и на Россию, которую упрекают в негласном поощрении неуступчивости Приднестровья. Распространяются также слухи о том, что жесткая и негибкая позиция Тирасполя – это личная позиция действующего президента И.Н. Смирнова. При этом звучат предположения, что в случае победы на президентских выборах в декабре 2011 года другого кандидата – председателя ВС ПМР А.В. Каминского – к власти в республике придут более настроенные на компромисс силы, и тогда процесс урегулирования якобы удастся сдвинуть с мёртвой точки.

       Все эти ожидания слабо связаны с реальностью.

       Во-первых, Россия ничего не должна западным странам в приднестровском вопросе, в том числе и потому, что ЕС, НАТО и США пока не сделали ничего для совместного с Россией продвижения взаимоприемлемых инициатив в сфере безопасности в Европе.

       Во-вторых, незыблемость принципов независимости и государственного суверенитета непризнанной Приднестровской Молдавской республики является продуктом хорошо проработанного консенсуса всех партий и групп политической элиты и общества Приднестровья.

       За 20 лет фактическая независимость Тирасполя от Кишинева перестала быть только вопросом политического статуса, превратившись в вопрос национально-государственной идентичности, связанный с чувством человеческого достоинства для подавляющего большинства населения Приднестровья.

       Поэтому сейчас трудно даже представить возвращение к вопросу об асимметричной федерализации Молдавии, что предполагалось ？Меморандумом Козака？ 2003 года. Сомнения в жизнеспособности этой модели существовали даже тогда. Ныне же, после экономической блокады и референдума 2006 года о независимости ПМР, вопрос о федерализации Молдовы и ？особом статусе？ Приднестровья в ее составе вообще едва ли уместен.

       Дело зашло в тупик, а у внешних сил - явный дефицит предлагаемых решений. Так что накануне российско-германского саммита в Ганновере 18–19 июля 2011 г., на котором одно из важных мест будет занимать вопрос урегулирования на Днестре, прогноз относительно достижения согласия по вопросу о возобновлении переговорного процесса может быть только пессимистическим.

       Восточная пословица гласит: ？Десять человек могут занести лошадь в воду, но даже сто человек не заставят её пить？. Эти слова как нельзя лучше характеризуют нынешнее состояние приднестровского вопроса. Влиятельные силы могут и, конечно, будут продолжать пытаться подтолкнуть стороны к возвращению за стол переговоров, но они не смогут заставить ни молдавские элиты, ни власть и народ Приднестровья отказаться от своих принципиальных - и взаимоисключающих - позиций.

       www.fondsk.ru

       Мнение автора может не совпадать с позицией редакции.

       Читайте другие материалы журнала ？Международная жизнь？ на нашем канале Яндекс.Дзен.

       Подписывайтесь на наш Telegram – канал: https://t.me/interaffairs