Нельзя сказать, что знаменитые строки первой главы ？Евгения Онегина？, посвященные ？русской хандре？ (？Недуг, которого причину / Давно бы отыскать пора, / Подобный английскому сплину, / Короче: русская хандра / Им овладела понемногу; / Он застрелиться, слава богу, / Попробовать не захотел, / Но к жизни вовсе охладел？), были обойдены вниманием исследователей, однако предлагаемые комментарии и интерпретации опускают некоторые детали, без учета которых теряются важные для Пушкина смысловые обертоны.

       Если обратиться к двум наиболее полным комментариям к ？Евгению Онегину？, написанным Ю. Лотманом и В. Набоковым, то Лотман оставляет эти строки без специального анализа и ограничивается общим замечанием к строфам XXXVII–XXXVIII, касающимся темы ？байронического разочарования Онегина？.

       Набоков же дает развернутое сопоставление хандры со сплином, однако его комментарий оставляет много вопросов. Во-первых, автор по умолчанию отождествляет хандру с ипохондрией и исходит из того, что слово хандра не является чем-то новым и необычным для русского языка 20-х годов XIX века.

       Во-вторых, он объединяет в своем анализе английское spleen и французское ennui с ипохондрией, тоской и скукой, замечая в итоге, что ？вокабуляр, обслуживающий ennui, включает также ？тоску？ и ？скуку？, которые Пушкин, из просодических соображений, часто использует как синонимы к ？хандре？？.

       Читайте статью полностью Владимира Глебкина в журнале Вопросы Литературы.